Онлайн чтение книги Счастливая психопатка Merry Psycho
7 - 229

Прим. ред: в ориге все реплики оформлены так, как обычно автор оформляла флешбеки, поэтому я тоже их курсивом оформила. 

Теперь, даже когда она покорно шептала, что примет свою участь и будет ждать, Ли У Шин умудрялся мучить её по-своему, странным, изматывающим способом.

Когда Со Рён уверяла, что больше не чувствует ни страха, ни тревоги, его лицо вдруг кривилось в болезненной гримасе — словно эти слова лишали его почвы под ногами. Именно его любовь заполнила все зияющие пустоты в её душе, но он был чем-то недоволен и оставлял на её шее нетерпеливые следы зубов, будто метил свою собственность.

— Ты же сама просила у меня нечто большее, чем любовь.

— Что?..

— Я отдал тебе всё: и любовь, и жизнь, и слабости, и самое уязвимое во мне. Всё это — ты.

— …

— Ты забрала у меня Хан Со Рён. Но что же теперь? Передумала? Разлюбила меня?

— Когда я говорила, что разлюбила?..

Со Рён смутилась, горячая волна залила её уши. Она неловко коснулась их ладонью и несколько раз моргнула, пытаясь унять внезапное волнение.

В тот миг, когда они падали вниз, неужто тем, что Ли У Шин вырвал у судьбы, впервые жадно, с отчаянным вожделением, — была Хан Со Рён? Это чувство было странным, как будто он дарит ей нечто без единой трещины и шрама — её саму, целостную и настоящую. И от этого дыхание становилось всё жарче.

— Для меня это звучит так: та самая женщина, что клялась держать меня прикованным, морить голодом и подавлять силой, теперь вдруг хочет отпустить, оставить, ждать… Разве это не обман? Ложная любовь, ложный брак.

— Что за глупости…

Со Рён невольно рассмеялась, не веря его обвинению. Но смех мгновенно осекся — слишком сильно давило в горле осознание: Ли У Шин способен принять и её уродливую изнанку, и самые искренние, болезненные чувства так, словно в этом нет ничего страшного.

Как бы откровенно она ни выворачивала душу наизнанку, он всегда находил неожиданный, почти парадоксальный способ ответить. Он принимал её целиком — даже ту хрупкую, растерянную Со Рён из прошлого, и умел любить её так, будто именно эта уязвимость была прекраснее всего.

Его ладонь мягко скользила по её волосам, перебирая их лёгким, шелестящим движением. Со Рён густо покраснела, но всё же не удержалась и тихо прыснула со смеху. Их дни восстановления наполнились такими мгновениями — дыхание к дыханию, сердце к сердцу.

Неудивительно, что вскоре окружающие начали бросать на них слишком пристальные взгляды. Особенно когда Ли У Шин, словно назло, лип к ней ещё сильнее каждый раз, как мимо проходил боец Джин Хо Дже. В итоге пришлось объявить всем, что они женаты. 

В тот день особняк гудел так, что уши закладывало. Толком объяснить, что свадьба у них была уже вторая, оказалось задачей не из лёгких — в глазах товарищей читалось явное недоумение.

— Подожди-ка, Хан Со Рён… — Ки Тхэ Мин моргнул и пробормотал ошарашенно: — Ты же сама в прошлом году говорила, что тебя втащили в какой-то фиктивный брак?

Дважды замужем? Как такое возможно? Тогда выходит, тот самый «обманный брак»… Его взгляд мечущейся птицей метался то на начальника, то на подчинённую, пока он пытался не позволить себе скатиться к нелепым догадкам.

— Фиктивный брак… — Ли У Шин холодно повторил те же слова. Будто намекая: «Это теперь про меня». Он крепко сжал ладонь Со Рён, большим пальцем обводя её нежную кожу, и впился взглядом в её белоснежную щёку так жадно, словно хотел оставить на ней след от укуса.

Со Рён сделала вид, будто не замечает жгучего взгляда мужа, и неловко оглядела всё ещё растерянных бойцов. В этот момент неожиданно вскрикнул Джин Хо Дже — так громко, что стены отозвались эхом. Его лицо подозрительно налилось краской.

— Т-тогда… получается, вы знали друг друга ещё в лагере?!

— Верно. — невозмутимо подтвердил Ли У Шин.

Хо Дже взвился, словно в кипяток упавшая лягушка, и замахал руками, издавая жалобное «ай-ай-ай!». Ки Тхэ Мин, чтобы утихомирить друга, ткнул его локтем в бок и, прищурившись, уточнил:

— Значит, вы гоняли до смерти свою бывшую жену?

— Я никогда с ней не разводился, — резко пресёк его У Шин, будто само предположение о разводе оскорбило его. — Просто… были обстоятельства. Пришлось на время разойтись.

Эта сухая, небрежная формулировка, в которую он сжал всю их сложную историю, вызвала у Со Рён сдержанный смешок.

— Так вот почему вы при каждом удобном случае на мне срывались, командир?! — взвыл Джин Хо Дже, закрывая лицо ладонями. Голос у него дрожал, полный обиды и отчаяния.

Со Рён только моргала в недоумении, переводя взгляд с одного на другого.

— Это из-за того, что я сказал, будто Хан Со Рён мне нравится? — Хо Дже вскочил, перекрикивая собственный сердечный стук. — Из-за того, что я решил, будто она на меня запала? Смотрела, мол, слишком пристально? Что, вот-вот у нас роман закрутится?..

— Закрой рот, — Ли У Шин цыкнул и сверкнул таким взглядом, что подчинённому захотелось провалиться сквозь землю.

Со Рён недоумённо вскинула глаза на мужа, но тот упрямо молчал, сжав челюсть, даже не собираясь оправдываться. Холодная перемена в его поведении больно задела её. Тогда она повернулась к Хо Дже.

— Ты правда так говорил?

Она почувствовала, как рядом У Шин шумно втянул воздух. Боец замялся, опустил глаза и всё же признался, едва слышно:

— Просто… показалось, что мы слишком часто встречались глазами. Наверное, я… на минуту что-то вообразил.

— А-а… ну, не думаю, что это просто воображение, — пробормотала Со Рён, почесав подбородок в смущении.

Тут же у самого уха раздалось ледяное дыхание, словно хлестнувшее морозом. Но она продолжала глядеть прямо на мужественное лицо Хо Дже, а затем легонько подтолкнула локтем застывшего Ли У Шина.

— Но ведь и правда похож, не так ли?

Она едва слышно добавила:

— На Ким Хёна…

Имя слетело с её губ почти шёпотом, тоненьким, как писк муравья. В ту же секунду У Шин, сидевший с одним вытянутым в сторону коленом, резким движением провёл рукой по волосам. На его лбу залегла складка, и Со Рён задумчиво склонила голову набок: его настроение явно становилось всё мрачнее.

«Неужели я сказала что-то лишнее?.. — с досадой подумала Со Рён. — Впрочем, ещё в лагере не раз шутили, что они похожи…»

Пока она пыталась угадать настроение мужа, Ли У Шин, мрачный и молчаливый, вдруг рывком схватил её за руку. Шёл он быстро, размашисто, будто гнев подталкивал его вперёд, и от этого шага было что-то хищное.

— Инструктор, постойте… хотя бы скажите, куда мы идём!.. — спохватилась Со Рён, пытаясь выдернуть руку.

— Не упирайся, — тихо, почти ровно бросил он. — Если встанешь на пятку, только запястье ещё сильнее покраснеет. Расслабься, Со Рён.

Слова звучали спокойно, но лицо… Оно было белым, будто выжженным изнутри, а глаза лишены всякого тепла. Со Рён похолодела: смех, недавно ещё дрожавший в груди, исчез без следа. Ей оставалось лишь молча идти рядом.

Они остановились у бокового корпуса. Он тяжело провёл ладонями по лицу, словно хотел стереть с него лишние чувства, но её руки так и не отпустил.

— Давай разберёмся сейчас, пока не поздно. С Джином Хо Дже тебе часто придётся встречаться.

— В чём разобраться?

— Ты права. Он действительно похож на Ким Хёна.

— Что?..

— Поэтому у меня всё внутри горит. Поэтому я так взбешён.

Со Рён растерянно уставилась на него. Ли У Шин сжал челюсти так сильно, что на скулах заходили жилы, будто он глотал рвущийся наружу крик. Его лицо стало опасно жёстким, но голос, напротив, упал до хриплого шёпота:

— Так что прошу тебя: при мне не смотри на Джина Хо Дже. Кажется, будто ты флиртуешь с Ким Хёном, и я это вынести не могу.

В этом низком, натянутом голосе было что-то пугающе хрупкое. Со Рён никак не могла понять: как это возможно?

— Вы… вы серьёзно? Он и правда похож на Ким Хёна?

Она моргнула и поискала ответ в его лице. Ли У Шин до крови прикусил губу, потом медленно опустил голову. Морщась, теребил шею, избегая её взгляда, будто боялся, что в глазах выдастся то, что никак нельзя сказать словами.

Он выглядел так, словно слова ему приходилось вырывать клещами, и всё же, встретившись с её прямым, неподвижным взглядом, сдался и заговорил.

— Когда я создавал Ким Хёна… За образ взял этого парня. Он здоровый, и снаружи, и внутри. Характер ровный, без углов, без лишних всплесков. И ты всё твердила: хочешь назвать ребёнка Хёном, хочешь, чтобы он был похож на Ким Хёна… Каждый раз будто нож в сердце входил. Ты до сих пор смотришь на Джина Хо Дже слишком нежно.

Слова звучали медленно, будто вырывались через силу. Голос низкий, ласковый — и всё же неузнаваемый, как будто говорил не Ли У Шин. Его ладонь, всегда горячая, теперь стала ледяной.

— Я не хотел говорить это, Со Рён…

И вот на лице того, кто всегда стоял выше всех, глядел на других свысока, проступило что-то новое: тень поражения. Это серое, обескровленное выражение приковало Со Рён — она не могла отвести глаз.

— Если бы я тогда не вмешался… ты могла бы и правда оказаться в постели с Джином Хо Дже. Стоит об этом подумать — и кровь закипает, и хочется уничтожить всё вокруг.

Он запрокинул голову, словно сам себе был противен. На висках горели вены. Под яростью прятались иные чувства — бессилие, разъедающая ревность, и, как ни странно, робкая, чуждая ему доселе нотка неполноценности. Со Рён видела их все и, лишь тогда осознав, что он совсем не бронзовый идол, а человек, внезапно вспыхнула от смущения.

Грудь защекотало изнутри, как от тайного смеха. Когда-то она сама топтала и отрицала свои слепые чувства к Ким Хёну, упрямо доказывала себе, что это не любовь, а лишь искажённый инстинкт выживания, желание быть «нормальной». Всё своё самомнение и гордость тратила на то, чтобы убежать от признания. И вот теперь — забавно даже.

— Но ведь вы сами говорили, — с ленивой насмешкой напомнила она, — что с Ким Хёном у меня не любовь была. А так, слепота, тяга выжить, попытка спрятаться за ним. Что я выбрала его, чтобы почувствовать себя обычной. Так?

— …

— И всё же вы до сих пор ревнуете к нему?

Она улыбнулась — сначала тихо, почти себе под нос, но улыбка предательски прорезалась наружу. Она-то думала, что одной ей суждено быть жадной и одержимой. А оказалось — он тоже. Он тоже отчаянно отделяет себя от Ким Хёна, выстраивает границы, боится смешения. И в этом — его человеческая слабость.

А уж его неприязнь к Джину Хо Дже… какое это имело значение? Кого бы ни пытались копировать, для неё всегда существовал только один мужчина — тот, с кем она делила дыхание и жизнь. И всё же Ли У Шин умел растрачивать силы на пустяки, гневаться там, где вовсе не стоило.

Со Рён обняла его крепко, прижимаясь щекой к его плечу. 

— Всё равно не важно, кого ты пытался копировать. Для меня есть только Ли У Шин.

«Мне нужен только он… и больше никто», — думала Со Рён, сжав веки, будто собираясь с духом. И, запинаясь, сорвалась на слова, которых никогда ещё не решалась произнести:

— О… о… ппа…