Онлайн чтение книги Монолог фармацевта Apothecary Diaries
Глава 8 - Горшок с проклятием

Маомао думала, что Чуэ отведёт её в покои Джинши.

Однако карета прибыла не во дворец, а к складу. При свете факелов она увидела Джинши, его сопровождающего Басена, а также старшую сестру Басена — Маамэй. Были и другие знакомые телохранители, но, как обычно, Маомао не запомнила их имён, поэтому их можно опустить.

«Извините, что потревожили вас в столь поздний час».

Внутри склада оказалось на удивление тепло. Освещение было включено, и стояло несколько жаровен.

«Тепло — это хорошо, но...»

Маомао обеспокоило отсутствие вентиляции. Раньше она уже чуть не умерла от отравления угарным газом при неполном сгорании угля. Поэтому она осторожно проверила, есть ли щели в окнах и дверях.

— Извини, что вызвал тебя, — сказал Джинши.

Он сидел на простом стуле и смотрел на стол, на котором стоял подозрительный сосуд. У ног лежал длинноворсный ковёр, будто отделяющий это место от остального мира. Жаровни вокруг тоже говорили о том, что даже на складе окружающие постарались создать комфортные условия.

Пространство напоминало маленькую комнату внутри склада.

— Прости за резкость, но можешь сразу осмотреть вот это?

Он говорил так же, как и во времена пребывания в императорском гареме, но теперь, не притворяясь евнухом, его голос звучал чуть ниже. Возможно, из-за мерцающего света Маомао показалось, что в уголках его глаз появилась улыбка.

— Какая же это грязная ваза, — сказала она.

— Не называй её грязной и не трогай голыми руками, — Джинши оттолкнул её руку. 

Как-то это даже показалось ностальгическим.

— Но если не потрогать, я не узнаю, что внутри.

— Для этого есть специально обученные люди, разве нет?

Сосуд был небольшим, свободно помещался в обе ладони. Он был крепко запечатан, крышка заклеена несколькими слоями талисманов. На них были написаны проклятия — самый типичный «проклятый сосуд».

Такие предметы не позволили бы принести во дворец, очевидно, по настоянию Суйрен. Вот почему это делалось на складе.

— Господин Джинши, вас не отчитала госпожа Суйрен за то, что вы находитесь рядом с проклятым предметом?

— Отчитала.

— И как вы её убедили?

— Сказал, что мне нужно отвлечься. Она всё подготовила: строго запретила трогать сосуд, не заболеть, и так далее.

Жаровни, ковёр, меховой воротник на плечах Джинши — всё указывало на чрезмерную заботу Суйрен.

«Отвлечься, да...»

Наверное, действительно устаёшь от постоянной бумажной работы. Поскольку это может затянуться, Маомао решила приступить к делу.

— Внутренности сосуда вы ещё не проверяли?

— Нет, как видишь. Похоже, внутри жидкость. Не думаю, что это что-то вроде яда гу.

— Было бы неприятно, если бы что-то хранили до состояния жидкости…

У Маомао и самой был случай, когда она забыла змею, которую держала. Та тогда превратилась не в жидкость, а в вяленый экземпляр, так что обошлось. Но представить процесс — страшно.

— Может, там кровь?

— Сестра Маомао, вы такие гадости говорите, аж жуть, — притворно испугалась Чуэ.

«Вот уж испугалась на ровном месте».

Маомао проигнорировала Чуэ и продолжила осматривать сосуд.

— Этот сосуд нашли в доме чиновника?

— Да.

— И после этого принесли господину Джинши.

— Да.

Маомао глубоко вздохнула.

— Я правильно понимаю, что этот "чиновник" — высокопоставленное лицо?

— Угу. Думаю, ты и сама догадалась, кто мог бы прийти ко мне с такой странной просьбой.

Если бы речь шла о евнухе Джинши, то ладно, но если кто-то приносит сосуд с проклятием брату императора — такое может сделать только очень наглый человек. В обычной ситуации это сочли бы неуважением.

«Есть один, кто вполне мог бы такое провернуть…»

Первым, кто пришёл на ум Маомао, был эксцентричный военный стратег. Но если бы это был он, то ради насмешки на Джинши он придумал бы что-то более изощрённое. К тому же, в той семье нет дочери, которая могла бы пострадать от проклятия.

«В таком случае…»

Маомао рассуждала методом исключения. Вспомнился ещё один высокопоставленный чиновник.

— Это… не связано ли с родом вдовствующей императрицы?

Она колебалась, стоит ли говорить это вслух, но уже поздно. Вместо ответа Джинши только глубоко вздохнул.

— Как ты догадалась?! — вспылил Басен.

Его реакция была чересчур очевидной. Ему бы стоило поучиться скрывать эмоции.

— А кто эта «дочь чиновника»?

— Дочь главы дома. Племянница вдовствующей императрицы.

«Значит, кузина императора».

— Где именно нашли этот сосуд? — Маомао уточнила детали.

— Под навесом, почти вплотную к комнате девушки. Вроде как его вырыла кошка.

— Умная кошка.

— Моя тоже, — вставил Джинши.

Маомао проигнорировала Джинши, достала из-за пазухи полотенце и обмотала им правую руку.

— Что ты собираешься делать?

— Вы же сами сказали: осмотреть. Но так, как есть, я ничего не могу сделать. Если я оберну руку, думаю, можно попробовать потрогать.

— Но всё же...

Джинши выглядел так, словно хотел что-то сказать. Чуэ же просто с любопытством наблюдала.

— В таких ситуациях уже заранее известно, кто будет этим заниматься. — Маамэй протянула полотенце Басену. — У нас ведь есть мой младший брат! — Маамэй была настроена подозрительно воодушевлённо.

— …

Вероятно, Джинши думал то же самое, что и Маомао.

«Сплошное беспокойство…»

Маамэй, по-видимому, хотела показать достоинства своего младшего брата. Маомао подумала, что это как-то связано со сватовством с Лишу, но было бы лучше, если бы был выбран другой способ.

— Я это сделаю. — сказал Басен, обернув руку полотенцем и потянувшись к горшку. — У меня не такое хилое тело, чтобы поддаться каким-то проклятиям. Открыть крышку горшка — это проще простого.

— Ну… это да, но… — Лицо Джинши выражало крайнее беспокойство. 

Маомао была с ним полностью согласна. В такие моменты, как бы это сказать… как будто на горизонте развевается флаг, возвещающий беду. Из опыта она чувствовала всем телом, что сейчас произойдёт что-то нехорошее

— Если дело дойдёт до того, что это будет делать господин Басен, тогда уж лучше я сама! —
— сказала Маомао, всё ещё встревоженная. Она попыталась вырвать горшок из рук Басена, но безуспешно.

— Нет, Маомао, даже мой глупый брат с таким справится…

Но не успела Маамей договорить, как раздался глухой хруст.

— …

Все взгляды обратились на Басена. В его руках был уже разбитый кувшин. Басен, и без того с детским лицом, плотно сжал губы и выглядел неловко, словно ребёнок, которого вот-вот собираются отругать.

— Через полотенце трудно было рассчитать силу…

— Ты, болван братец!

Лицо Маамэй, напряжённое от волнения, в одно мгновение перекосилось, словно у демона, и её кулак впечатался в подбородок Басена. Чуэ согнулась пополам от хохота.

— Господину Басену точно нельзя доверять хрупкие вещи, это всем понятно.

— Аа… мы и так знали это, знали, но всё же...

— Ага. Я тоже знал. Я знал, но всё же…

Джинши схватился за голову. У него не осталось сил остановить Маамэй, которая продолжала избивать Басена. Стражники переглянулись, не зная, вмешиваться ли, и попытались взглядом прочесть указания Джинши. Хорошо хоть, что это случилось на складе. Если бы это было во дворце, к наказанию Маамэй добавились бы ещё и затяжная взбучка от Суйрен.

Маомао подошла ближе, чтобы проверить разбитый горшок и пролитую жидкость.

— Сестра Маомао, вы видите? Фу-фу.

Чуэ поднесла свет поближе, чтобы было удобнее смотреть. Её всё ещё забавлял промах Басена, и она ухмылялась.

— Да, спасибо.

Внутри разбитого горшка была тёмная жидкость с характерным запахом, но, по всей видимости, это была не кровь.

— ... 

— Эй!

Маомао окунула палец прямо в жидкость. Джинши поспешно схватил её за запястье.

— А если это проклятие, что тогда?

— Это не проклятие. Но… это кое-что куда более неприятное.

Маомао жестом велела Джинши отпустить руку, поднесла палец к носу и понюхала. Запах напоминал чай.

— Если это не проклятие, то что же?

— Если не проклятие — значит, яд.

Как и ожидалось, Джинши побледнел.

— Яд?

— Как и предполагалось — яд. Точнее, яд, находящийся в стадии ферментации.

Это был очень крепко заваренный чай.

На лице Джинши отразилось лёгкое раздражение. В пределах дворца отравления были делом обыденным, но всякий раз, когда их находили, это становилось большой морокой.

Яд — гораздо более надёжное средство причинить вред, чем проклятие.

— Если крепко заваренный чай залить в бамбуковую трубку, закопать в землю и оставить на месяц — он превращается в яд. Желательно использовать хорошо высушенный неферментированный чай высшего качества. В этот раз использовали не бамбук, а глиняный горшок, но принцип тот же. Хотя в книгах способ приготовления именно в горшке не описан, хотелось бы сравнить результаты.

— Не нужно ничего сравнивать! Подожди… у тебя есть такая книга?! — лицо Джинши дёрнулось. 

Однажды она купила такую книгу в лавке просто из интереса.

— Если оставить чай на месяц, он ведь просто протухнет и вызовет расстройство желудка?
— сказал Басен, который теперь сидел на коленях в позе сейдза, весь в синяках от кулаков и обуви Маамэй.

— Нет, он действительно стал ядом.

— Почему ты говоришь «стал» в прошедшем времени?! — Джинши придвинулся к Маомао с мрачным выражением.

— Ха-ха-ха...

Маомао нервно засмеялась, но Джинши не переставал сверлить её взглядом. К слову, в своё время она разозлила Каргу, когда использовала дорогие листья из Малахитового дома в качестве ингредиента, из-за чего Луомен был вынужден поспешно её лечить, когда она начала слабеть после пробы яда. Книга, по которой она экспериментировала, была в итоге сожжена.

— В любом случае, давайте сначала разберёмся с делом.

Маомао насильно вернула разговор в нужное русло и вновь внимательно осмотрела разбитый горшок и содержимое:

— Похоже, что он ещё не до конца созрел. То, что на крышке были наклеены проклятые талисманы, говорит о том, что либо изготовление яда воспринималось как своего рода магический ритуал, либо пытались создать видимость наложения проклятия, а не приготовления яда.

По мнению Маомао, создатель явно не был хорошо знаком с ядами и лекарствами. Если бы он знал, как правильно готовить яд, он бы использовал бамбук, а не глину, и не стал бы приклеивать бессмысленные заклинания.

Возможно, он просто верил, что «проклятие превращает чай в яд».

— Хмм… — задумчиво проворчал Джинши.

— Что-то странное?

— Как именно предполагается использовать такой яд и какой у него эффект?

Джинши задал вопрос, словно хотел что-то подтвердить. Он, как и Маомао, знал о ядах больше, чем обычные люди. Запах, вкус, быстрота действия, отсроченный эффект — всё это влияло на способы применения.

— Цель должна ежедневно принимать по нескольку капель, — объяснила Маомао. — Тогда постепенно у неё ослабнет желудок и кишечник, и через несколько месяцев она умрёт.

Маомао тоже мучилась от тошноты и болей в животе. Если жертва слаба, ей и двух месяцев может хватить, чтобы умереть от истощения. У отвара с высоким содержанием яда будет горечь, но в еде его почти не заметно.

— Я слышала, что дочь главы семьи в бедственном положении. Разве не потому, что она отравлена и вот-вот умрёт?

— Значит, ты так это поняла, Маомао?

— Ну да. Хм… Я подумала, что под «в бедственном положении» имеется в виду, что она вот-вот умрёт из-за проклятия, но, может, это значило нечто иное?

Маомао нахмурилась. Действительно, слово «в опасности» звучало немного неуместно.

Джинши посмотрел на Маамэй, как бы прося подтвердить.

— Девочка была изначально здорова?

— Нет, она с детства слаба, у неё слабый желудок и плохой аппетит. Но её симптомы действительно соответствуют описанию Маомао, так что вполне возможно, что её медленно отравляли.

— Даже если это так, есть кое-что странное, — сказала Маомао, скрестив руки.

— Что именно?

Маомао проверила объём кувшина и количество пролитой жидкости.

— Если её уже давно отравляют этим ядом, то она бы давно умерла. Даже если допустить, что начали готовить новую порцию, потому что старая почти закончилась, — сколько же она уже успела принять?

Маомао подняла осколок от разбитого горшка.

— Если давать по две капли в день, то сколько дней хватит такой порции?

Горшок помещался в ладонях. Если использовать по несколько капель в день, то этого много.

— Примерно на полгода хватит.

— Тогда ей уже должны были дать смертельную дозу. По моему опыту, с таким слабым телом двух месяцев хватило бы, чтобы умереть...

Взгляд Джинши ясно говорил: «Ты же пробовала яд на себе, да?»

— Кхм. Впрочем, нельзя исключать, что использовался и другой яд, — кашлянув, Маомао попыталась замять тему. — Могу ли я получить возможность проверить, продолжают ли сейчас подсыпать яд дочери главы семьи?

— Я бы с радостью тебе это поручил, но...

— Проблема в чём-то?

— Ты ведь тоже заметила? Проблема в том, в какой семье это происходит.

Маомао кивнула с пониманием.

Говорили, что это родной дом вдовствующей императрицы. Какая это семья, она не знала, но раз они выдали вдовствующею императрицу за покойного императора, значит, поднялись за счёт этого. Судя по реакции Джинши, с нынешним главой лучше не иметь дел.

— Когда вы управляли императорским гаремом, вы ведь тоже отправляли меня в Хрустальный павильон для решения проблем?

— Угу... Но в Хрустальном павильоне, несмотря на служанок, у госпожи Рифы был достойный характер.

Иными словами, он говорит, что у главы семьи из рода вдовствующей императрицы с характером всё плохо.

«Ну да, даже если они родственники, просить у младшего брата императора обследовать сосуд с «проклятием»… не то же самое, что поручать это евнуху гарема».

— Кстати, ведь есть наложница, которая пришла во дворец из семьи вдовствующей императрицы, да?

— Да. И это тоже связано с данным делом.

— Неужели изначально заподозрили, что кто-то из семьи проклинает эту наложницу?

— Именно так.

«Так вот в чём дело…»

"Дочь оказалась в бедственном положении" — речь шла не о том, что на дочь наложено проклятие, а о том, что подозревают, будто она наложила проклятие на наложницу. Даже если проклятие не действует, подобное поведение подлежит наказанию.

«Кто же тогда вошёл в гарем?..»

Маомао прижала палец к виску, пытаясь вспомнить. Кажется, это была внучатая племянница не по прямой линии от вдовствующей императрицы, а по линии её сестры.

— Вошла во дворец внучатая племянница главы семьи, то есть внучатая племянница и для вдовствующей императрицы. Говорят, что сейчас она, возможно, беременна. — добавила Маамэй, дополнила воспоминания Маомао, при этом продолжая локтём пихать Басена.

Семья вдовствующей императрицы пыталась всеми силами вернуть Джинши в позицию наследника. Сейчас же они явно возбуждены из-за беременности внучатой племянницы. Никакие слухи о проклятиях и скандалах им не нужны.

— Вот зачем было втягивать нас в это? — не сдержалась Маомао.

Басен хотел было возмутиться, но Маамэй тут же ударила его по голове, заставив замолчать.

«Если уж родственники друг друга проклинают, то не стоит выносить это на публику».

Даже если они связаны узами родства, непонятно, зачем было втягивать в это Джинши. Вероятно, есть какие-то обстоятельства, о которых они пока не знают.

— Господин Джинши вы уже не управляете гаремом. Сейчас вы можете просто решительно отказаться, верно?

— На самом деле это просьба от вдовствующей императрицы.

— От самой вдовствующей императрицы?

Как бы то ни было, для вдовствующей императрицы это всё равно её родной дом. Даже если её саму фактически продали в императорский гарем.

— Она хотела узнать, действительно ли та болезненная дочь главы семьи наложила проклятие.

— Почему же подозрение пало на эту девушку?

Если бы проклятие было направлено на другую семью — это ещё можно было бы понять.

— Говорят, сосуд для проклятий был найден рядом с её комнатой. К тому же, изначально в императорский гарем должна была войти именно дочь главы семьи, но вместо неё вошла внучатая племянница.

— То есть, мол, из-за того, что она была слишком слаба, чтобы попасть в гарем, из злости прокляла вошедшую туда наложницу?

— Именно. По крайней мере, окружающие думают именно так.

— Окружающие и правда смотрят на неё с такой точки зрения?

— Дело в том, что она дочь не главной жены, а наложницы.

Маомао понимающе кивнула. Тогда взгляд окружающих действительно будет иным.

— Говорят, как только нашли сосуд, главная жена попыталась выгнать наложницу и её дочь.

Однако вдовствующая императрица знала о существовании племянницы и понимала, что её положение, вероятно, незавидно. Услышав о случившемся, она проявила сострадание.

— Вдовствующая императрица сама была дочерью наложницы. Видимо, у неё есть личные чувства к этой ситуации.

Вдовствующая императрица известна своей добротой. Это она освободила рабов и запретила кастрацию евнухов.

— Значит, суть не в проклятии или отравлении, а в том, чтобы снять с той девушки подозрения и помочь бедной дочери наложницы. Так?

— Рад, что ты быстро всё поняла.

«Да уж...»

Её уже не раз проверяли на такие случаи, она к этому привыкла.

— В общем, будь то проклятие или яд — дело неприятное.

Маомао задумалась: вдовствующая императрица хочет лишь доказательства невиновности девушки? Или же и того, чтобы её защитили, если ту изгонят из дома?

— … — Маомао попыталась прочесть ещё глубже, что именно замышляет вдовствующая императрица. — Господин Джинши.

— Что такое?

— А вдруг это закончится тем, что попросят взять её к себе?

— …Нет... не может быть… — несмотря на слова, Джинши застыл.

"Взять к себе" — то есть принять как наложницу. Обычно это и подразумевается.

Маамэй и Басен, наблюдая за лицом Джинши, выглядели озадаченными: о чём они говорят? Чуэ уже давно заскучала и начала подогревать рисовые лепёшки на жаровне.

Маомао не сдержалась и толкнула Джинши локтем, прошептав на ухо:

— Господин Джинши. Вы ведь не рассказали вдовствующей императрице о клейме на животе?

— Как я мог? Что я должен был сказать — что сам себе выжег живот?

— Так зачем вы это сделали? — Маомао почти повысила голос, но Джинши тут же прикрыл ей рот рукой.

— Моя мать — не тот человек, кто стал бы меня к чему-то принуждать. Воспитывала строго, но...

— Но как насчёт её родни?

— …Мой дядя, Хао, может и способен на такое.

Глава рода, Хао, похоже, действительно непростой человек.

«Да уж, сколько он нам хлопот доставил».

Из-за конфликта между семьями императрицы и вдовствующей императрицы, у придворных врачей тогда было полно работы. В итоге раздули всё это вспыльчивые молодые родственники, но никто и не думал их останавливать.

Джинши как младший брат императора не может принять в жёны простолюдинку.

Тогда остаётся только доказать её невиновность. Но проблем множество. Если это не проклятие, а яд, и она действительно больна с рождения — тогда ей, возможно, кто-то подсыпал яд. Пока не найдут виновного, состояние девушки будет ухудшаться, и она может умереть.

«В любом случае, её жизни угрожает опасность…»

— Господин Джинши, а чего вы сами хотите?

— Если ты спрашиваешь, чего я хочу... Моя мать — сострадательная женщина. Её не интересует, что именно было в кувшине, она просто хочет, чтобы ту девушку спасли.

«Вот же, чудеса человеколюбия».

Маомао скрестила руки и застонала. Джинши, хоть и не настолько, как вдовствующая императрица, но тоже слишком человечен. Совсем не годится в правители.

— В любом случае, пока не увижу сама — ничего сказать не могу.

— Вот как...

Джинши явно не в восторге, но, похоже, всё же займётся этим делом. Маамэй и Басен тоже выглядели хмуро. Только Чуэ, как всегда, веселилась.