Онлайн чтение книги Бабочка сквозь туман A Butterfly Through the Mist
1 - 129

Это было действительно странно, как и то что пробормотала Тилия, в ее словах определённо что-то было.

Например, тревога, от сокрытия того факта, что письмо было перехвачено во время доставки.

Чтобы точно узнать, пережила ли Тилия нечто подобное, необходимо было сначала собрать доказательства. Выяснить, верны ли его подозрения и почему, черт возьми, она пыталась это скрыть.

Но доказательств нигде не было.

Почему? Айлекс нахмурился и снова глубоко затянулся сигарой.

Та Тилия, которую он знал, - если только она не писала письма изначально - никогда бы не потрудилась написать его, а потом не отправить.

Подозрение, что письмо было перехвачено в процессе, не изменилось. В таком случае…

«Кто-то первым украл улики».

Так же, как быстро был сделан вывод, так же быстро были приняты решения о следующих распоряжениях.

- Обыщите почтовые отделения поблизости от того места, где жила Тилия.

Лениво проговорил Айлекс и положил едва выкуренную сигару в хрустальную пепельницу.

- Нет необходимости тщательно проверять почтальонов. Похоже, письма всё равно не были доставлены. Но тщательно проверьте данные об оплате почтовых марок, выпущенных в то время, когда Тилия там жила.

- Да, сэр!

Айлекс посмотрел на помощника, который преданно склонил голову, а затем снова опустил взгляд на документы. Это был жест, означавший, что тот может идти. Помощник ещё раз поклонился, молча открыл дверь и вышел.

Айлекс на мгновение задержал взгляд на документах, а затем неторопливо взял в руку острую ручку.

По крайней мере, в почтовой администрации найдутся веские улики. Ведь женщина, организовавшая всё это, уже, должно быть, загнана в угол - ей было бы слишком тяжело стереть все следы.

Серьёзно. Ей просто следовало резвиться с мужчинами в своём родном городе. Зачем ей понадобилось проявлять жадность и трогать Тилию, устраивая весь этот бардак?

Как только горькая улыбка тронула уголки губ Айлекса, в дверь вежливо постучали.

После минутной паузы, дарованной разрешением, вошел человек с пронзительным взглядом.

Когда-то он был почитаемым рыцарем, но по определенным причинам решил жить в тени, служа наемным убийцей под началом герцога.

Он твердо стоял в центре кабинета.

- Как там цель?

После вопроса герцога доклад начался без лишних приветствий.

- Леди Серафина в настоящее время находится под стражей в главной резиденции Дэвенпортов. На прошлой неделе агенты королевской семьи Бардин дважды пытались связаться с ней, но мы быстро предотвратили это, обезвредив их.

Хотя ей суждено было умереть, все его подчиненные, включая наемного убийцу по-прежнему обращались к Серафине с уважением.

Вероятно, это было связано с особым характером их отношений.

Кто мог подумать, что эта женщина мать?

Айлекс на мгновение задумался о том, чтобы приказать им называть ее просто «та женщина», но даже это оказалось слишком хлопотно, и он сдался.

Какое ему было дело до того, как называют Серафину Дэвенпорт? Ей все равно суждено было умереть.

- Обезглавьте агентов и вывесите их головы на оконных рамах.

Вместо этого Айлекс отдал чуть более необходимый приказ.

- И если она проявит хоть малейшие признаки безумия, выпустите ее наружу. Чем больше будет доказательств самоубийства, тем лучше.

Изначально Серафина Дэвенпорт должна была умереть сразу по прибытии в Акансис. Единственной причиной, по которой ей удалось выжить до сих пор, было одно: три месяца назад внезапно скончался её брат.

По совпадению, причиной его смерти также было признано самоубийство. Конечно, как и план, который сейчас реализует Айлекс, это вполне могло быть убийством, замаскированным под самоубийство, но главное - официальная причина.

Если бы члены королевской семьи Онтароа продолжали умирать один за другим, да еще и по одной и той же причине, это привлекло бы слишком много внимания.

Он рассматривал и другие причины смерти, но ни одна из них не была столь простой, как самоубийство. Случайные смерти уже применялись в случае с его отцом и братом. Впрочем изобретательность в этом деле не требовалась.

Решив продолжить реализацию первоначального плана, даже если это было немного проблематично, Айлекс теперь ждал подходящего момента, чтобы убить ее.

Точнее, он ждал момента, когда загнанная в угол женщина - его мать - окончательно потеряет рассудок и создаст для него множество улик.

- Прошлой ночью она была на волосок от смерти, так что уже должна быть не в себе.

С полным спокойствием Айлекс поставил печать на документе, лежащем перед ним.

- Скоро она проявит признаки безумия. Когда это произойдёт, отпустите её куда-нибудь, где будет много людей.

- Да, сэр.

Мужчина с плотно сжатыми губами не произнес ни единого лишнего слова в ответ на приказ. Поклонившись один раз, он вышел из комнаты так же бесшумно, как и предыдущий помощник.

Оставшись снова один в комнате, Айлекс поймал себя на том, что напевает приятную мелодию.

Максимум месяц. За это время всё закончится.

Пройдут ли похороны его матери в Онтароа?

Вспомнив о траурной одежде, которую он всегда приказывал содержать в чистоте, Айлекс улыбнулся.

Однако причиной его улыбки была вовсе не долгожданная смерть матери.

Если бы Тилия узнала, что он стал круглым сиротой, она бы наверняка посмотрела на него так, будто не знает, как его утешить. Как и в тот раз, когда они встретились в Онтароа спустя три года, когда она бормотала слова утешения, на этот раз она будет еще более убита горем и растеряна.

Да, он хотел увидеть именно такую реакцию, вызванную смертью его матери. Выражение ее лица, полное печали по нему, то, как она будет кружить вокруг него, словно щенок, отчаянно пытаясь утешить.

Айлекс прекрасно знал, насколько размытым может быть человеческое суждение, движимое состраданием. И он точно знал, что нужно сделать, чтобы не упустить эту возможность.

Мужчина с безупречной улыбкой на губах обратил взгляд своих серо-голубых глаз на верхний ящик. Одним движением он открыл его и достал бархатную шкатулку, которая до этого спокойно лежала внутри.

Щелк.

С чистым звуком шкатулка открылась, и внутри все наполнилось сиянием.

В комнате, которая уже начала темнеть, Айлекс смотрел на изумрудное кольцо, которое сверкало, словно пламя свечи, пожирающее тьму.

Это было кольцо для предложения руки и сердца, точно такого же цвета, как глаза Тилии, добытое с большим трудом.

Если бы он прошептал, что хочет иметь семью, сгорбился, опустился на колени, словно разваливаясь на части, а затем протянул кольцо...

Тогда, охваченная мгновенной волной сочувствия, Тилия неизбежно приняла бы его, как завороженная.

Стоило ему представить себе белую руку Тилии с этим кольцом, как ночь отступала, и наступал рассвет. Ему казалось, что свет, льющийся из шкатулки, освещает всю комнату, как солнце.

Даже если на самом деле это был всего лишь блеск его собственных глаз, горящих желанием.

Даже если это был он, сидящий в одиночестве в темной комнате и глупо ухмыляющийся, глядя на кольцо, у которого не было владельца.

По крайней мере, в этот момент он чувствовал именно так.

Дело не в том, что он не доверял сердцу Тилии. Скорее, он не мог доверять самому себе. Точнее, он не мог доверять тому «я», в которое она верила.

Он знал. Он знал, что Тилия считает его хорошим человеком. Что она думает о нем как о преданном ей и нежном до глубины души.

И в какой-то степени она была права. По крайней мере, по отношению к Тилии он действительно не мог быть жестоким.

Айлекс не мог быть плохим по отношению к единственному человеку на свете - к ней. От малейшего жеста он беспомощно таял, неизбежно становясь мягким.

Проблема заключалась в том, что вся его нежность и привязанность были ограничены исключительно ею.

Как ни парадоксально, чем глубже становилась его привязанность к Тилии, тем яснее он это понимал. Представив реакцию Тилии, которая узнала о его поступке, он осознал, что содеянное им, несомненно, было грехом.

Но большей проблемой было то, что он не чувствовал ни малейшей вины, только страх, что Тилия обнаружит его истинную сущность.

Сколько бы он ни думал об этом, ему никогда не приходило в голову, что он сделал что-то плохое.

Что плохого было в устранении тех, кто пытался отнять то, что принадлежало ему? Всё, что он когда-либо хотел за всю свою жизнь была Тилия. Что такого ужасного в устранении тех, кто стоял у него на пути?

Каждый, столкнувшись с препятствием на своём пути, устраняет его. В его случае этими препятствиями были люди.

Семья Тилии была отвратительной до самого конца.

Он все еще живо помнил это. Когда отправился на поиски барона Эмброза, который разорился и был в бегах, то узнал, что этот человек предлагает в качестве ставки игроку рядом с собой.

 

«А, говорю вам! Моя дочь - лучшая выпускница академии, лучшая выпускница! Если вы сделаете исключение на этот раз, я действительно заполучу ее…»

 

В тот момент, когда он увидел, что этот человек, даже в таком отчаянном положении, все еще пытается продать свою дочь, Айлекс отказался от своего первоначального плана тихо отправить семью Эмброузов подальше, не убивая, в качестве последнего жеста уважения.

Вместо этого он позаботился о том, чтобы они остались в таком состоянии, при котором никогда больше не смогут произнести подобные слова.

Он мог поклясться. Если бы он не предпринял никаких действий, эти люди наверняка добрались бы до Тилии.

И не только они. Его отец и брат, и даже Сесилия Клейтон с ее отцом нашли бы способ стереть Тилию с лица земли.

Как он мог стоять в стороне и позволить этому случиться? Либо убиваешь их, либо убивают они. Если бы он не нанёс удар первым, они бы всё уничтожили.

Только став старше и чуть не потеряв Тилию, он понял.

Его дедушка ошибался. Чтобы защитить бабочку, нужно раздавить паука. Чтобы защитить то, что принадлежит тебе, сначала нужно взяться за меч.

Даже если бы его дедушка сейчас восстал из могилы, Айлекс не почувствовал бы ни малейшего стыда.

Конечно, если бы об этом спросила сама Тилия…это было бы совсем другое дело.