Онлайн чтение книги Бабочка сквозь туман A Butterfly Through the Mist
1 - 76

Айлекс узнал о Тилии Эмброуз не только это.

По неизвестным причинам, когда она чувствовала беспокойство или нуждалась в смене темпа, она садилась на ступеньки общежития и занималась, как он и видел раньше. В такие моменты она обычно носила в кармане какое-нибудь сладкое угощение.

Поскольку была поздняя ночь, ее бдительность ослабевала, что позволяло ему наблюдать за ней более пристально, чем обычно. Тем не менее, Айлекс не хотел выходить ночью.

Всякий раз, когда он видел, как она с усталым выражением лица вертит в руках свой блокнот, его грудь сжимала невыносимая боль, оставляя в растерянности.

Но это не значит, что он всегда видел Тилию с напряженным или суровым выражением лица.

Когда семестр подходил к концу и подсчитывались оценки, ее маленькое лицо слегка смягчалось от удовлетворения.

Однако, как только каникулы были официально объявлены, она тут же снова становилась угрюмой - вероятно, потому, что не хотела видеть свою печально известную семью.

«У меня то же самое. Я тоже ненавижу свою семью, поэтому ненавижу каникулы.»

Создавая однобокое чувство товарищества, Айлекс наблюдал, как она уезжает в старой карете, отправляя ее в путь одну.

На протяжении всего семестра, вместо того, чтобы корпеть над бесполезными теоретическими книгами, мужчина изучал ее. Информация, гораздо более ценная, чем знания, неуклонно накапливалась на книжной полке его разума.

Среди всего того, что он узнал о Тилии, самым важным было ее глубокое отвращение к мужчинам.

Тилия Эмброуз не любила мужчин.

Это отличалось от обычной осторожности, которую женщины проявляют по отношению к мужчинам, или предпочтения избегать определенных типов мужчин. Айлексу не потребовалось много времени, чтобы подтвердить это, после того как он некоторое время осторожно наблюдал за ней.

Тилия Эмброуз, попросту говоря, презирала весь мужской род.

Она была явно недовольна, когда мужчина садился рядом с ней во время занятий. Если группа мужчин собиралась и разговаривала, она старалась изо всех сил выбирать более длинный маршрут, чтобы избежать их.

Она ненавидела, когда с ней разговаривали, и даже зрительный контакт, казалось, раздражал ее.

Для нее большинство мужчин воспринимались как носители какой-то инфекционной болезни. Но среди них был один тип, который она ненавидела больше всех остальных.

Те, у кого были к ней чувства. Те, кто проявлял к ней хоть какой-то интерес.

Неважно, были ли их действия просто лестью или действительно искренними. Тилия находила их всех одинаково отвратительными.

Даже участники группового проекта, которых она терпела до тех пор, пока они выполняли свою долю работы, получали холодный, презрительный взгляд в тот момент, когда проявляли хоть какой-то признак личного интереса.

Но однажды Айлекс наивно предположил, что, возможно, она отреагирует иначе на искреннюю привязанность. Эта иллюзия была разрушена одним событием, которое полностью изменило его мнение.

Мужчину звали Самуэль Дженнингс.

Он был третьим сыном в ничем не примечательной семье провинциального графа. Он подошел к Тилии с искренностью, которую даже Айлекс должен был признать.

Однажды осенним днем, несмотря на неоднократные отговорки Тилии, Самуэль Дженнингс осторожно, но искренне признался в своих чувствах.

Местом был пустой коридор лекционного зала. У него не было громких, противных друзей, торчащих за его спиной, и он не принес никаких безвкусных, хвастливых подарков.

В руках у него были только письмо и букет цветов - больше ничего.

Его руки дрожали от волнения, и даже Айлекс, наблюдавший за ним из укромного уголка, мог это ясно заметить.

Сделав несколько глубоких вдохов, Самуэль Дженнингс что-то застенчиво пробормотал, а затем поспешно отвернулся, словно убегая.

Не набравшись смелости услышать ее ответ, он исчез. Как только он ушел, Тилия, с непроницаемым лицом, открыла письмо.

Спрятавшись за ближайшей стеной, Айлекс напряженно наблюдал за ней.

Сердце колотилось в груди, ладони стали влажными от пота.

А что, если Тилия будет тронута этим? А что, если ее сердце дрогнет? А что, если она действительно примет его...?

От тревожных мыслей у него пересохло в горле.

Но в конечном итоге его опасения оказались совершенно нелепыми.

Потому что единственным выражением, отразившимся на лице Тилии после прочтения письма, слегка пахнущего одеколоном, было презрение.

Было даже не ясно, дочитала ли она письмо до конца.

Ее взгляд едва скользнул по последним строчкам, прежде чем она без колебаний выбросила письмо и цветы в мусор. Затем, словно прикоснувшись к чему-то грязному, она несколько раз потерла пальцы и безжалостно отвернулась.

Наблюдая за этим, Айлекс застыл, не в силах пошевелиться, чувствуя, что все его предыдущие опасения стали бессмысленными.

Как будто он сам был владельцем письма и цветов, которые выбросила Тилия.

Тилия была очень умной девушкой. Не может быть, чтобы она не заметила эти глаза, сияющих чистой привязанностью, которую мог видеть даже он.

Вера в то, что искренность что-то изменит, была просто глупой ошибкой.

Тилия презирала мужчин. Особенно тех, кто проявлял к ней интерес.

Ей было все равно, был ли этот интерес вызван похотью или искренними чувствами.

Тилия Эмброуз считала мужскую привязанность не более чем предметом абсолютного презрения.

Основываясь на этом опыте, Айлекс принял решение.

Не сейчас, но если когда-нибудь он начнет испытывать к Тилии Эмброуз те же чувства, что и Самуэль Дженнингс, то...

Он ни в коем случае не должен позволить Тилии узнать об этом.

Он должен будет скрыть это, несмотря ни на что. Он должен будет скрыть это полностью. Чтобы...

Его не выбросили, как мусор, как будто сама любовь - грязь, как Самуэля Дженнингса.

 

Но это решение было бессмысленным. План, который даже не должен был существовать.

Потому что давным-давно Айлекс Дэвенпорт уже стал для Тилии таким же, чем Самуэль Дженнингс - а может, даже и хуже.

 

***

 

Это был необычайно удачный первый день семестра.

Он разделил с Тилией довольно много лекций. Конечно, это было результатом постоянного анализа того, какие курсы ей интересны, перед регистрацией, но все же, если бы это не было предопределено небесами, не было бы возможности, чтобы так много занятий пересекались.

Это было не все. Впервые Тилия опоздала. И не просто на какую-то лекцию - она опоздала на ту, которую он посещал.

Она проспала? Или заблудилась? Даже после начала лекции Тилии нигде не было видно, пока она внезапно не вбежала в аудиторию в спешке.

Благодаря этому Айлекс смог увидеть ее вблизи с новой стороны.

Однако если бы на этом всё и закончилось, он бы об этом даже не упомянул. Самая большая удача была ещё впереди.

Бах. Услышав звук перемещения стула рядом с собой, плечи Айлекса заметно напряглись.

Не может быть. Звук внутри его груди ревел, словно литаврист*, с силой бьющий по барабану толстыми руками.

(*П.П. Литавры — ударный музыкальный инструмент с определенной высотой звучания.)

Пока внутри него раздавались гулкие звуки барабанов, он чувствовал, как легкий ветерок треплет его ухо.

Раз, два, три. Посчитав про себя, Айлекс медленно перевел взгляд. И вот она - Тилия, обмахивающая свое раскрасневшееся лицо конспектом, словно готовилась к этому моменту.

От нее к нему дул легкий ветерок, словно порхание крыльев бабочки.

Вместе с ним пришел и аромат. Аромат, такой прекрасный, как будто сама весна была сжата, а затем внезапно выпущена на волю, наполнил его легкие.

На протяжении всей лекции Айлекс не слышал голоса профессора.

Внутри его груди оркестр, начавший с величественных ударов литавр, продолжал играть на протяжении всей вводной часть лекции.

Нежная мелодия флейты, глубокий резонанс виолончели, изящная гармония клавиш фортепиано.

Оркестровая пьеса, название и имя исполнителя которой неизвестны, сладко звучала в его бешено колотящемся сердце.

Опьяненный ароматом весны и музыкой в груди, Айлекс впервые в жизни пожелал, чтобы эта лекция никогда не кончалась.

Но будь то радость или печаль, всему приходит конец.

Никогда еще голос профессора, объявляющего о завершении лекции, не звучал так раздражающе.

Пока Айлекс, беспокоясь и отчаянно желая остаться рядом с ней, искал любой повод задержаться с ней еще немного, звук движения рядом с ним подсказал, что она собирается уйти без колебаний.

Он не хотел ее отпускать. Чувство срочности охватило его в одно мгновение.

Еще немного. Хотя бы на мгновение - пожалуйста, еще немного…

Пока Айлекс лихорадочно пытался найти хоть какую-то причину, чтобы удержать ее здесь, в его голове промелькнуло то, что сказал профессор перед лекцией.

«Завтра контрольная работа».

Это была единственная часть лекции, которую Айлекс успел услышать, прежде чем погрузиться в мысли о Тилии.

Благодарный за то, что запомнил хотя бы это, он изо всех сил старался, чтобы его голос звучал ровно и непринужденно, когда заговорил.

- Завтра мы начнем с теста по первой главе вводного учебника.

При его словах Тилия, которая уже поднялась со своего места, повернула к нему голову.

В тот момент, когда его глаза встретились с ее глазами - глазами девушки, на которую он всегда бросал взгляд лишь украдкой, он почувствовал, как его сердце так сильно забилось, что, казалось, оно вот-вот прорвется сквозь ребра.

Что она скажет? Спросит ли она, будет ли тест в формате короткого ответа? Или с выбором ответа? Может быть, она поинтересуется, будет ли это еженедельный тест?

Неважно, что она спросит. Важно было то, что она с ним поговорит.

- Ты…

Его сердце переполнялось предвкушением, полностью сосредоточившись на красных губах, которые медленно начали приоткрываться.

- Ты…знаешь меня?

Подобно полумесяцу, висящему посреди зимы, уголки губ Тилии изогнулись. Когда она ответила, ее голос был резким от раздражения.