Онлайн чтение книги Монолог в аптечной лавке The Pharmacist's Monologue
Глава 15 - Кошка и художник

В комнате стояла сырость.

Снаружи непрерывно шёл дождь, и не похоже было, чтобы он собирался прекращаться. Словно находя в этом свою прелесть, под зонтами прогуливались молодой господин из большого торгового дома и его знакомая куртизанка. Наверняка им не хотелось мочить кимоно, но упускать редкую возможность выйти на улицу — тоже. Мир куртизанок узок: бордель — это клетка, а куртизанки — пташки в ней.

— Тишина и покой, — с завистью глядя на гуляющую куртизанку, протянула Мэймэй. Её красиво очерченные губы что-то жевали, а в руке она держала вяленый батат.

— Доставил я вам хлопот, — беспечно сказал отец Ло Баня, вручив Маомао целый узел вяленого батата. Сырой батат тоже остался, но он уже весь пророс, и вкус, по его словам, испортился. Маомао на всякий случай забрала и его, но этот обработанный батат, похоже, пользовался большей популярностью.

Он вкусен, если его немного поджарить на огне, чтобы стал мягче. Сладость у него иная, чем у сладостей с сахаром или мёдом.

Провожал Маомао только отец Ло Баня; ни старика, ни матери, ни старшего брата Ло Баня не было. Со стариком, похоже, было много проблем, так что за ним, возможно, установят строгое наблюдение.

Что до матери Ло Баня, Маомао подумала, что будь она моложе, смогла бы развестись. Вероятно, это был брак по расчёту, устроенный стариком. Этим и объясняется, почему она держит сторону старика.

Насчёт старшего брата Ло Баня… да, тут сложно что-то сказать.
Если бы его отделили от старика, он вполне мог бы стать обычным чиновником, но захочет ли он сам этого — другой вопрос. Не показалось ли ей, что он испытывает комплекс неполноценности по отношению к своему младшему брату Ло Баню?
В любом случае, Маомао это не касалось.

— Сестрица, тебе разве не нужно поспать? — спросила Мэймэй.

Прошлой ночью у неё должна была быть работа. Она только что приняла ванну после работы, и волосы её ещё не высохли.
Спать, когда есть возможность — это тоже часть работы куртизанки. Мэймэй, будучи куртизанкой высшего ранга, с обеда должна была заниматься, оттачивая своё мастерство.

Мэймэй томно жевала батат. Исподлобья она посмотрела на Маомао.

— Знаешь, вчера господин…

— Господин?

У Мэймэй было трое постоянных клиентов, которых она называла господами. Все они любили настольные игры. Один был чиновником, двое других, кажется, торговцами.

— Сказал мне: «Приезжай ко мне домой».

«Приезжай ко мне домой» — то есть, он забирает её к себе. Раз уж она говорит об этом так отдельно, значит, речь не о простом совместном выходе.

— Выкуп?

— …Получается, так.

Для куртизанки выкуп равносилен замужеству. Это шанс выбраться из клетки борделя.

Однако лицо Мэймэй было невесёлым.

— Клиент паршивый?

— Да нет.

— Бабка против?

— Она только за.

Тогда, казалось бы, проблем нет, но это решение, определяющее всю её жизнь, так что Мэймэй, вероятно, не хотела принимать его слишком легко. Раз решившись, отказаться будет уже непросто.

Она всё ещё популярная куртизанка, но это продлится ещё несколько лет. Возраст и профессия куртизанки неразрывно связаны, и по сути, ей уже давно пора было уйти на покой.

— У него жена умерла, но есть дети.

(Ага, это тот торговец).

Один из них ещё молод, значит, речь о другом. Кажется, это был хозяин лавки, торгующей сакэ.

— Ну да, кому такое понравится.

— Вот именно.

Если в дом крупного торговца второй женой войдёт куртизанка, пойдут пересуды. А главное, если дети уже взрослые, то бурный протест с их стороны неизбежен.

— Господин говорит, что снимет для меня отдельный дом…

Возможно, это неизбежно для той, кто жила как куртизанка. Можно сказать, это её карма. Но Мэймэй, должно быть, смирилась с этим.

Вот только если Мэймэй выкупят, она больше не сможет приходить в Гёкусэйкан.
Мэймэй, одна из самых сердечных куртизанок, возможно, переживала из-за этого.

К тому же, даже выбравшись из клетки борделя, можно просто попасть в новую клетку, и ничего не изменится.

Неизвестно, сможет ли Маомао видеться с Мэймэй в будущем.

Среди негодяев-клиентов бывают и такие, кто, выкупив куртизанку, считает её своей собственностью и избивает. Несколько лет назад мужчина, выкупивший куртизанку из другого борделя, вломился туда с криками: «Как вы посмели продать мне такую слабачку? Давайте новую!». Маомао сдержалась, чтобы не запустить в него камнем, и наблюдала, как его схватили чиновники.

Хочется пожелать ей счастья. Но она отправляется туда, где счастье совсем не гарантировано.

Мэймэй, похоже, заметила, что лицо Маомао слегка омрачилось. Говорят, выражение её лица почти не меняется, но тот, кто умеет смотреть, поймёт.

— Да ладно тебе. Наверное, всё не так уж плохо. А если что не так, бабка обязательно заметит, — сказав это, Мэймэй взъерошила волосы Маомао. Бабка строго следит за всем. Вряд ли дело примет дурной оборот, да и спешки, скорее всего, нет.

— Кстати, где малец? — Мэймэй сменила тему.

— Понятия не имею, где Чжао Юй. Наверное, Укё или Садзэн за ним присматривают.

— Вот как. А я хотела попросить его кое-что нарисовать.

— Эротическую картинку?

Мэймэй с улыбкой ущипнула Маомао за щеку. Чёрт, такие шутки больше подходят сестрице Байлинь.

— Я думала, всем это скоро надоест, но на удивление долго держится, — Маомао потёрла покрасневшую щеку.
Она полагала, что Чжао Юй зарабатывает, рисуя портреты куртизанок и слуг, лишь потому, что это в новинку.

— …Ой, да он молодец. Смотри, — Мэймэй вышла из аптеки, направилась к стойке управляющего и вернулась с чем-то. Это был веер-утива на бамбуковом каркасе. На него была наклеена качественная бумага, а сверху нарисована кошка, играющая с мячиком.
Видимо, моделью служила Маомао (кошка); трёхцветная кошка резвилась, и хотя линий было немного, рисунок выглядел на удивление живым.

— Только я подумала, что клиентов на портреты поубавилось, как он начал вот такое делать. Среди куртизанок много любительниц кошек. Целый день не отходил от Маомао, а потом, оказывается, вот что рисовал.

— … — Продуманный малый.

К тому же, каркас у веера старый, а бумага новая. Похоже, он переклеивает её, используя бумагу, присланную из родной деревни знахаря. Он как будто чинит старые веера, то есть исходный материал почти бесплатный.

Ещё более продуманный.

Однако говорят, что дети быстро растут, но, судя по рисунку на веере, мастерство Чжао Юя значительно возросло. Раньше, казалось, он рисовал просто то, что видел.

— Кстати, он, похоже, учится рисованию у художника.

— …Первый раз слышу, — Маомао нахмурилась.

— Так тебя же не было, ты ездила на запад. Его привёл клиент из большого торгового дома. Сказал, что это многообещающий молодой художник.

— Аа.

Обычное дело. Богачи нередко для развлечения покупают картины или керамику. А когда им этого становится мало, они берут под покровительство художника, чьи работы им нравятся. Возвышенное хобби, доступное лишь тем, у кого денег куры не клюют.

— И надо же было познакомить его именно с Дзёкой.

— Ух ты.

Одна из трёх принцесс Гёкусэйкана, куртизанка, которая терпеть не может мужчин. С чиновниками или студентами у неё ещё находятся общие темы для разговоров о поэзии или государственных экзаменах, но живопись — это немного не то, что интересует Дзёку.

— К тому же, этот художник, говорят, специализируется на портретах красавиц.

Мэймэй, мгновенно забыв о своей недавней меланхолии, захлопала в ладоши и рассмеялась.

— Сестрица Дзёка, наверное, рассвирепела.

— Ещё как! Рассвирепела так, что давай стихи строчить направо и налево. А одна глупая новенькая куртизанка взяла да и отправила клиенту стихи, точь-в-точь скопированные с её. Потом такие проблемы были…

Дзёка мастерски сочиняет стихи. Но с теми, что написаны в порыве гнева, нужно быть осторожнее. На первый взгляд красивые строки на самом деле полны яда. Нельзя просить её писать письма с требованиями к клиентам, когда она не в духе. В таких случаях бабка проверяет письма, прежде чем отправить.

С любвеобильной Байлинь, чьё поведение доставляет хлопоты, проблемы, но и с её противоположностью, Дзёкой, тоже непросто.

Тем временем к ногам Мэймэй подкралась Маомао (кошка) и, выпрашивая лакомство, замяукала самым умильным голосом.
Мэймэй подняла её, усадила на колени и почесала под подбородком.

— Так значит, Чжао Юй учится у этого художника?

— Ага. Дзёка хотела непременно отправить ему письмо, полное сарказма, и послала Чжао Юя как посыльного.

Торговый дом, похоже, очень хотел, чтобы художник непременно нарисовал портрет Дзёки. Художник собирался сделать набросок на месте, а потом доработать его, но Дзёка не настолько любезна, чтобы позволить незнакомцу разглядывать своё лицо с первого взгляда.

Не сдаваясь, торговец и художник оставили свой адрес, попросив связаться с ними.

Обычно письма относят камуро в сопровождении мужчины-слуги. Конечно, письмо, полное сарказма, отправлять было нельзя, поэтому позвали Чжао Юя.

Однако, доставив письмо, Чжао Юй так увлёкся картинами художника, что стал там пропадать.

— Может, он и сегодня туда ушёл.

— Я же сказала ему не выходить! — хотелось крикнуть Маомао. Пусть подумает о тех, кто за ним присматривает! Наверняка они не знают, что делать, если что-то случится.

А в таких случаях обычно что-то и случается.

— Эй, Маомао! — послышался голос Укё.

Маомао встала, перешагнув через кошку, которая перевернулась на спину, выпрашивая еду, и посмотрела в ту сторону, откуда доносился голос.

— Что случилось?

Укё выглядел немного взволнованным.

— Да вот, Чжао Юй…

— Опять что-то натворил? — Маомао поморщилась, подумав: «Я так и знала».

— В общем, не могла бы ты пойти со мной? — Укё потянул Маомао за руку. — Похоже, его знакомый при смерти.