Онлайн чтение книги Монолог в аптечной лавке The Pharmacist's Monologue
Глава 5 - Запретное

Услышав слово «запретная книга», я задумалась, что же в ней такого плохого.

Маомао, глядя на странную книгу, изучала её содержание.

Хирургические операции как таковые в Ли были разрешены. Иначе вдовствующая императрица не смогла бы благополучно родить императора.

Так что же было плохого?

На пергаменте было подробно изображено человеческое тело. Кожа была разрезана, и внутренние органы были чётко видны. Такое невозможно было нарисовать, не имея перед глазами вскрытое тело, а вскрытый человек не мог быть живым.

— Кромсать трупы…

Яо всё ещё была бледной. Яньянь принесла воды и подала Яо.

(Нельзя играть с трупами).

Это были слова папаши. Он дошёл до того, что говорил «не прикасайся».

Люди верят, что смерть — это не конец. Особенно сильно это потрясло Яо. Раз уж она разбиралась в багуа, то, наверное, для неё это имело более глубокий смысл.

Вскрытие человеческих тел было в основном запрещено.

— Так ведь не переродишься человеком.

Нельзя повреждать тело усопшего. Потому что тогда он не сможет снова стать человеком…

Многие евнухи бережно хранили свои отрезанные части. Говорили, что если их потерять, то в следующей жизни переродишься не человеком, а ослом.

Причина, по которой преступников кремировали, тоже была в том, чтобы не дать им переродиться людьми. В случае с преступниками, в особых обстоятельствах, вскрытие иногда проводилось, но чаще всего этого избегали из-за моральных соображений.

С другой стороны, одним из самых суровых наказаний было расчленение живого человека.

Какая чушь, разве существует следующая жизнь.

Хотелось бы так отмахнуться, но Маомао не могла с уверенностью сказать, что у неё не было прошлой жизни. Может, и Маомао была чьим-то перерождением, а может, и нет.

(Умрёшь — не проверишь).

Даже если и переродишься, то памяти не останется. Может, и нынешняя жизнь — это перерождение кого-то из прошлого, но воспоминаний о прошлой жизни у неё не было.

Маомао, мыча, собиралась перевернуть страницу книги. Но Яо схватила книгу. Маомао в панике схватила руку Яо.

— Отпусти.
— Что вы собираетесь делать?
— Нужно сжечь, такое нельзя показывать людям.

Вполне разумное мнение. Но Маомао не могла сдержать своего нетерпения.

— Госпожа Яо. Вы когда-нибудь присутствовали на хирургической операции?

Маомао, понизив голос, чтобы не волноваться, спросила.

— …Если зашивать рану, то…
— А если нож вонзился в живот? Если, оказав правильную помощь, можно спасти человека.
— …

Яо прикусила губу. Ей было всего пятнадцать. Она была ещё по-детски наивна, но умна. И у неё была мудрость, позволяющая объективно воспринимать вещи.

— Вы сможете с первого взгляда определить, какой орган повреждён?
— Смогу… научиться.
— А сколько людей до этого умрёт?
— …

Маомао выхватила книгу из рук Яо.

Она понимала, что хотела сказать Яо. Маомао тоже, с точки зрения здравого смысла, понимала, что это запретная книга.

Вообще-то, повреждать человеческое тело не разрешалось никому, кроме палача.

Конечно, если речь шла о войне, то это было другое дело.

С другой стороны, в медицине знание строения человеческого тела было необходимо. Что насчёт папаши, Ло Мэня, это одно, а как насчёт других лекарей?

— Я понимаю, что госпожа Яо не может смириться с тем, что лекари, как палачи, кромсают людей. И уж тем более, делать такие записи — это вообще ни в какие ворота.
— Да, именно.
— Но что, если вскрытое тело принадлежало преступнику?
— …

Человеческая мораль — вещь неоднозначная. Если есть определение того, что делать нельзя, то нарушение этого не допускается. Но если приготовить исключение, то люди согласятся.

Иногда это называют политикой, иногда — религией.

Маомао, с тех пор как начала работать в лечебнице, задавалась одним вопросом. Уровень хирургии у лекарей был высоким. Они могли вылечить даже тяжёлые травмы, при которых обычный городской врач просто ампутировал бы конечность.

Однажды она видела операцию лекаря Лю. Маомао, которой стали поручать другую работу, чем Яо и остальным, начала помогать и на операциях.

Военный, ненавидевший врачей, запустил рану, и она загноилась. Буйного военного связали и дали ему обезболивающее.

Загноившаяся область была большой, и Маомао думала, что придётся ампутировать, но лекарь Лю удалил только необходимый минимум загноившейся ткани, не прибегая к ампутации. Последствия остались, но послеоперационный период, говорят, прошёл хорошо.

Если бы он не знал в совершенстве строение мышц руки, он не смог бы провести такую чистую операцию.

(Лучше не задавать Яо этот вопрос здесь).

Сейчас речь шла о том, что делать с этой книгой.

— Для госпожи Яо эта книга, несомненно, запретная. Но как насчёт того, чтобы рыться в чужом доме, а потом ещё и самовольно избавляться от найденного?
— Н-но…
— Судя по бумаге и письменным принадлежностям, это записи, сделанные на западе. В Ли и на западе разные обычаи. Может, то, что там является обычной медицинской практикой, здесь просто кажется ненормальным?
— …И всё равно, я не могу… это принять… Но…
— Госпожа Яо.

Заговорила Яньянь, которая всё это время молчала.

— Давайте пока вернём эту книгу на место. Иногда разумнее сделать вид, что ничего не видел.
— Но…

Яо была прямолинейной. Это звучало хорошо, но она была негибкой.

Но, похоже, у неё было время остыть.

— Давайте ужинать. Сегодня я приготовила много ваших любимых десертов.
— У меня не очень-то аппетит.
— И хасима тоже есть.
— …Немного поем.

Хоть она и не знала, из чего это сделано, но это, несомненно, было её любимое лакомство.

Яньянь, подталкивая Яо в спину, повела её в гостиную.

Маомао, вздохнув, завернула странную книгу в ткань, чтобы её не было видно, и вернула в потайной ящик.

Днём было холодно, а ночью стало ещё холоднее.

Маомао, закутавшись в одеяло, продолжала переписывать книгу. В итоге, из-за дневных событий она совсем не успела закончить.

Раздались шаги.

— Ночью нужно спать.

Подошла Яньянь.

— Я не успеваю.
— И не успеете.

Яньянь села рядом с Маомао. Похоже, Яо уже спала.

— Что вы собираетесь делать? С той книгой.
— Что делать, я пока вернула её на место.

Вернуть всё на свои места, как будто ничего не было, — это, наверное, был самый мирный вариант. Но нельзя было с уверенностью сказать, что это правильно.

Думая о Яо, она понимала, что та не успокоится, пока не будет ясна судьба книги.

И в то же время Маомао убедилась, что Яо не подходит для работы в лечебнице.

— Яньянь, вы думаете, госпоже Яо стоит продолжать работать в лечебнице?
— Что вы сейчас спрашиваете?

Яньянь начала переписывать другую книгу, не ту, что Маомао. Помощь была кстати.

— Не только из-за дегустации ядов, но и по характеру она, по-моему, не подходит. С такими способностями, как у госпожи Яо, её бы с руками оторвали в другом ведомстве. Она ведь и в багуа хорошо разбиралась.

Яньянь продолжала быстро переписывать.

— Багуа и пять стихий были обязательными предметами в том ведомстве, куда она изначально собиралась поступать.
— Вот как.
— Услышав, что в лечебнице разрешено работать и женщинам, она перешла туда. Пять стихий ведь тоже там используются.

Пять стихий использовались и в лечебнице. Лечебная диета часто основывалась на учении о пяти стихиях.

— Я удивилась, что Маомао не разбирается в багуа.
— Пять стихий я немного изучала, но багуа для меня слишком связано с колдовством, не моё.

Изучать колдовство и гадания у неё не было желания.

— Понятно.

Яньянь глубоко кивнула.

— Я-то ладно, у меня нет других талантов, но вы с госпожой Яо могли бы проявить свои способности в другом месте.

Разговор немного ушёл в сторону, так что она решила вернуться к теме.

Яньянь отложила кисть.

— Госпожа Яо не уйдёт из лечебницы.
— Ни за что?
— Ни за что. …Даже если лечебница занимается запретными вещами.
— …

Яньянь, как всегда, была проницательна. Она, похоже, догадалась о том же, что и Маомао.

— Когда вы догадались?
— Когда мы сегодня нашли ту книгу.

Книга с изображениями вскрытых человеческих тел.

В этой стране хирургические операции были разрешены, но кромсать трупы — нет.

Но лекарь Лю хорошо знал строение человеческого тела.

Кромсать преступников было разрешено. Тела преступников, которым не было позволено переродиться людьми, кремировали.

Иногда и членам императорской семьи делали хирургические операции, и ошибаться было нельзя.

То есть, что я хочу сказать, так это то, что лекари оттачивали своё мастерство на трупах преступников. Если вскрытое тело кремировать, то доказательств не останется.

Врачи должны быть уважаемыми людьми. Поэтому они, наверное, и старались скрыть кровавые и жестокие действия.

(Вот почему папаша не хотел, чтобы я становилась врачом).

— Лекарь Ло Мэнь, лекарь Лю и ещё несколько человек очень хорошо знают строение человеческого тела. Новичков и неуклюжих лекарей, наверное, с самого начала в это не посвящают.
— Я того же мнения.

Может, об этом сообщали только талантливым. И характер тоже, наверное, входил в число критериев.

— Если госпожа Яо уйдёт из лечебницы, то в другое ведомство её не возьмут. Скорее всего, на неё окажут давление, и её никуда не примут. Лечебница была той областью, куда дядя госпожи Яо не мог сунуться.

Вершина лекарей — лекарь Лю. Мало кто мог ему перечить.

— Я хочу, чтобы госпожа Яо занималась тем, что ей нравится, пока не найдётся достойный её муж.
— …Муж.
— Что такое, Маомао? У вас удивлённое лицо.

Яньянь склонила голову.

— Нет, я просто думала, что Яньянь будет избавляться от всех мужчин, которые приблизятся к госпоже Яо.
— Вовсе нет. Если он будет соответствовать определённым критериям — происхождение, внешность, характер, и, к тому же, понравится госпоже Яо, то я его не трону.

(Не трону…)

Она была полна решимости.

Найдётся ли такой идеальный мужчина, — подумала Маомао, глядя вдаль.

— Поэтому я бы хотела, чтобы вы работали в лечебнице, как ни в чём не бывало. Особые знания нужны только способным лекарям, так что нас, придворных дам, это не коснётся.

(То есть, молчи).

Маомао прижала палец к губам.

— Сейчас проблема только в найденной книге.
— …Госпожа Яо не сможет сделать вид, что ничего не видела.

По крайней мере, она не сможет нормально общаться с папашей.

— Ох, лишь бы она не проговорилась перед лекарем Ло Мэнем.

Папаша был чувствительным и сразу бы всё понял.

— Что касается лекаря Ло Мэня, то, поскольку госпожа Яо его очень уважала, то и шок для неё, наверное, будет большим. Но если сказать, что это из времён его учёбы на западе, то, может, она как-то это примет.
— …Хотелось бы.

Маомао снова взяла кисть и продолжила переписывать книгу.