Онлайн чтение книги Монолог в аптечной лавке The Pharmacist's Monologue
Глава 21 - Бульон пайтан

— Маомао, что ты делаешь?!
— Что делаю, говорите…

Маомао положила маленький нож, которым порезала левую руку.

Она испытывала в комнате новое лекарство. Для Маомао это было обычным делом, но для Яо, должно быть, это выглядело как нечто из ряда вон выходящее.

— Всё в порядке. У меня есть лекарство.

Правда, подействует ли оно, было неизвестно. Создание новых лекарств — это процесс проб и ошибок.

(Хорошо бы, если бы был кто-то ещё, на ком можно было бы ставить опыты).

Папаша смотрел на неё с неодобрением. Иногда она использовала для этого крепких на вид военных, но такие подходящие кандидаты, как правило, после одного лечения больше не приходили.

Использовать мышей он тоже запрещал, а когда она однажды хотела побрить Маомао и испытать на ней средство для роста волос, то все в «Зелёном павильоне» подняли такой шум, что она не смогла этого сделать. Хотя она собиралась использовать сбритую шерсть для кисточек.

Поэтому Маомао оставалось только использовать собственное тело.

— Дура!

Её отругали.

— Что случилось?

Услышав голос Яо, пришла Яньянь.

Яо, взяв Маомао за левую руку, сердилась, а Яньянь наблюдала за ними.

— Яньянь, скажи ей что-нибудь!
— Что сказать?

Яньянь, похоже, готовила ужин, и в руках у неё была пекинская капуста. Сегодня, наверное, будет набэ. Пайтан Яньянь, с бульоном из морепродуктов и свиных костей, был очень вкусным. Надо будет потом попробовать.

— Что, посмотри. Посмотри на эту изуродованную левую руку.
— Да. Наверное, испытывает действие лекарства.
— Именно!
— Понятно.

Яньянь была проницательной и, похоже, догадалась, даже не видя.

— Почему, если знаешь, не останавливаешь? Я и так думала, что она совсем не заживает, а она ещё и новые раны делает.

О повязке её никогда не спрашивали. Похоже, она не то чтобы не замечала, а из деликатности не затрагивала эту тему.

— Госпожа. Маомао делает это сама. Это не просто самоповреждение, а имеет цель — создание лекарства, поэтому я решила, что останавливать её не нужно.
— Да. В этом есть смысл. Лекарство и яд — две стороны одной медали, и чтобы понять, как их правильно смешивать, нужно пробовать.

Любой медик должен понимать, насколько важны эксперименты с лекарствами. В медицинском кабинете для испытания действия лекарств держали несколько видов животных. Яо смотрела со сложным выражением лица, но ничего не говорила. Потому что понимала, что это необходимо.

Поэтому Маомао думала, что у неё нет права вмешиваться, но Яо, хоть и хмурилась, отступать не собиралась.

— И всё равно, нельзя же так это оставлять.

Яо не отпускала руку Маомао.

— Чтобы подруга такое делала!

«…»

Маомао и Яньянь округлили глаза.

— Подруга, да, до подруги, пожалуй, можно. Да, ну…

Сказала Яньянь, с некоторой завистью глядя на Маомао.

— Значит, мы были подругами.

Кстати, в последнее время они не только работали вместе, но и обедали, и болтали. Возможно, это можно было бы классифицировать как дружбу.

Когда они обе посмотрели на Яо, словно требуя подтверждения, её лицо начало краснеть.

— Н-нет! Не подруги, а к-коллеги! Коллеги! Если коллега ставит на себе странные эксперименты с лекарствами, его ведь нужно остановить! Яньянь, ведь так?

Яньянь, к которой обратились за поддержкой, на мгновение задумалась.

— …Честно говоря, Маомао всё равно бесполезно останавливать, и, главное, если в этом есть смысл, то правильнее будет позволить ей это делать.

Маомао кивнула.

— Тогда я тоже так сделаю!
— Нельзя!

Тут же ответила Яньянь. Пекинская капуста, которую она держала, упала на пол.

— Нельзя допустить, чтобы на прекрасной, нежной коже госпожи Яо появилась хотя бы одна царапина, это невозможно, этого не должно быть. Если вы посмеете такое сделать, я нанесу себе в десять, нет, в сто раз больше ран. И даже тогда, даже тогда вы не передумаете?

С серьёзным лицом, скороговоркой, она схватила Яо за плечи и затрясла.

Казалось, что с Маомао обращаются пренебрежительно, но если речь шла о Яо, то ничего не поделаешь.

Чем больше ты привязан к человеку, тем больше хочешь ограничить его действия. Особенно если это касается самоповреждения.

(…)

Маомао, склонив голову, промычала: «Хм-м».

Что-то ей это напоминало, а может, и нет.

(Нет, лучше считать, что не напоминало).

Маомао, мыча, нанесла на левую руку, которую отпустила Яо, лекарство и перевязала её. Она подняла пекинскую капусту, которую уронила Яньянь.

— Эй, чем-то горелым пахнет.

Маомао принюхалась.

— …Я оставила кастрюлю на огне.

«…»

Троица в панике бросилась на кухню.

Жареные маньтоу, которые готовились вместе с супом, превратились в уголь. Их было кратное трём число, и хотелось верить, что и для Маомао там была порция, но есть что-то чёрное и горелое не хотелось.

— Я потом помою.

Сказала Яньянь, опустив плечи. Наверное, её удручало не столько то, что она испортила продукты, сколько то, что придётся отскребать прилипший к кастрюле нагар.

(Это будет тяжело).

Ужин был немного скромнее обычного — каша и суп. Она зачерпнула ложкой и попробовала бульон, пайтан, который готовила Яньянь, был очень вкусным. Однажды она спросила рецепт, но та не сказала. Но Яньянь, тихо посмотрев на Яо, хитро улыбнулась, так что, может, и правильно было не допытываться.

(Что же там внутри?)

В отличие от Яо, Маомао ела и всякую дрянь, так что решила не заморачиваться.

Яо выглядела немного разочарованной из-за того, что было мало закусок, но, видя, как расстроена Яньянь, она, наверное, ничего не скажет. Эти госпожа и служанка так хорошо ладили потому, что Яо принимала эту, со стороны казавшуюся односторонней, любовь Яньянь.

Маомао взяла палочками сушёный гребешок и положила в рот. Вкус ещё чувствовался.

— Кстати, госпожа Яо. У вас было какое-то дело?

Причиной сгоревшего супа было то, что Яо пришла в комнату Маомао. Застенчивая Яо не стала бы приходить к Маомао без причины или предлога.

— Я и забыла.

Яо положила палочки, которыми держала свинину. Она достала из-за пазухи бумагу.

— Вот, расписание.
— Расписание.

В медицинском кабинете на различные ритуалы часто назначали лекарей. Поэтому им выдавали расписание на месяц, чтобы они знали, не будет ли мероприятий, на которые их могут вызвать.

Открыв его, она увидела знакомые слова.

— Садовая вечеринка.

Да. В это время года, перед зимой, должна была состояться садовая вечеринка, которой боялись наложницы заднего дворца.

— Основные — это садовая вечеринка и новогодние ритуалы.

Сказала Яньянь, заглядывая.

— А не поздновато ли для садовой вечеринки?

Кажется, в прошлый раз садовая вечеринка была на месяц раньше. В саду, наверное, уже не осталось цветов, которыми можно было бы любоваться.

— Поздновато. Но, думаю, на этот раз садовая вечеринка — это только предлог.

Осведомлённая Яньянь провела пальцем по слову «Садовая вечеринка».

— Наверное, представят нового «именитого», о котором всё было так туманно.
— «Нефритового»?

«Нефритовый», то есть отец императрицы Юйе, Юй Юань. Прошло уже полгода, как его, правителя запада Ли, Западной столицы, вызвали в столицу.

Вообще-то, его должны были представить сразу же. Если бы не тот инцидент с отравлением жрицы из Шаоу.

Яо и Яньянь немного побледнели.

Они не знали, что жрица жива. Яо, может, о чём-то и догадывалась, но Яньянь точно не знала. Если бы знала, то эта, преданная Яо, девушка наверняка бы что-нибудь натворила.

— Говорят, на западе начался новый призыв. Нет, не только на западе, но и в других землях.

(И откуда она только берёт эту информацию).

— Призыв…
— Да, если бы это было простое расширение армии, то ладно.

Наверное, они что-то задумали, что-то имели в виду.

В любом случае, это было не то дело, в которое стоило лезть помощнице лекаря Маомао.

— Яньянь, можно один вопрос?
— Какой?
— Можно ли доверять людям из Западной столицы?

На слишком прямой вопрос Яо Маомао огляделась. В столовой никого не было. Было холодно, так что двери и окна были закрыты. Вряд ли кто-то мог их услышать.

— Госпожа.
— Я знаю. Поэтому и говорю здесь.

Яо была не дура. Она сказала это, потому что здесь были только они трое.

— Я, конечно, слышала слухи об императрице Юйе. Что она красивая, но не заносчивая, и в заднем дворце добра к низшим. В этом, наверное, Маомао разбирается лучше.
— Императрица Юйе — не из тех, кто губит страны, и государь, я думаю, не из тех, кто тонет в женщинах.

Тут Маомао поняла, что сказала лишнего.

— …так говорил лекарь из заднего дворца.

Она приплела шарлатана.

Они знали, что Маомао работала в заднем дворце, но она не говорила, что в Нефритовом дворце. Яньянь, может, и знала, но лучше было помалкивать. Если спросят, тогда и расскажет.

— Говоришь, не губит страны, но…

Яо зачерпнула ложкой кашу.

— …сколько из красавиц прошлого, губивших страны, были на самом деле злодейками.

Каша с шумом упала обратно в чашу.

Маомао поняла, что имела в виду Яо.

— Какой бы хорошей ни была императрица Юйе, о её родственниках мы ничего не знаем.

О человеке по имени Юй Юань Маомао почти ничего не знала.

Обычно прямолинейная Яо иногда бывала на удивление проницательной.

— Да. Хочется верить, что императрица Юйе — это не просто удобный инструмент.
— Госпожа Яо.

Яньянь с беспокойством посмотрела на Яо.

Что думала девушка, которую дядя чуть было не использовал как инструмент, об императрице Юйе, которая, как лучший инструмент для продвижения, вот-вот должна была стать вершиной женщин страны?

Яо снова зачерпнула ложкой кашу и положила в рот.