Онлайн чтение книги Конец злодея – это... The Villain's Ending
109 След

После того как моё тело немного пришло в норму, я вновь вылез на фронт. Серафина с лицом, будто вот-вот расплачется, пыталась меня остановить, но у неё не получилось.

Разумеется, на передовой я уже не стоял. Когда я, как ни в чём не бывало, пристегнул меч к поясу и попытался пойти следом за Серафиной, она посмотрела на меня так, словно в самом деле готова была отрубить мне ноги.

Впрочем, если уж она легко может отсечь мне кисть, то что мешает ей сделать то же самое с моими лодыжками?

Иногда, совсем иногда, когда я получал такие раны, что не было бы странно умереть на месте, у меня не возникало чувства, что я скоро умру. Меня в те моменты словно накрывало тем странным ощущением, которое я испытал в деревне Линетты. Словно я мог бы справиться с кем бы угодно.

Меня переполняла безосновательная крепкая уверенность – что бы ни происходило в мире, всё будет так, как я захочу.

Впрочем, я уже не бросаюсь в поисках этого ощущения. Сейчас я сижу в тылу, в тепле и безопасности, среди благородных дворян.

Если подумать, то не так уж часто всё шло так, как я хотел. И зачастую причиной были Серафина, Эстель или Левина.

Ну, я и сам прекрасно понимаю, что ворчать, ничего толком не добившись, выглядит жалко, поэтому просто держу это при себе.

Так или иначе, благодаря Серафине я теперь нахожусь на безопасном расстоянии, наблюдая, как маги где-то вдали выпускают свои заклинания.

Пейзаж за окном казался чем-то чуждым, будто происходил в другом мире. Световые всполохи, рассекающие небо, напоминали фейерверк, не имеющий ко мне никакого отношения.

Я машинально сделал глоток дешёвого кофе и уставился в окно. Вроде бы я не в плену, но чувство странного заточения не отпускало.

Мы заняли один из домов у линии фронта – с кроватью, сносной едой, всем необходимым. Казалось бы, жаловаться не на что, но внутреннее беспокойство не исчезало. Скорее наоборот, оно только росло, превращаясь в смутную тревогу.

Пара убитых демонов ничего не меняло. Да и пленных среди демонов или еретиков было не много. Даже попытки что-то из них вытянуть были бесплодными.

Казалось, что в их головах сидели определённые люди из моего мира, которые считали «почётным» взрывать себя, чтобы не попасть в плен.

Я достал из-за пояса кинжал и, положив лезвие на ладонь, игрался с ним. Холодный металл контрастировал с теплом кожи.

И тут… в дверном проёме появился человек, лицо которого показалось смутно знакомым. Наверное, зря я вообще оставил дверь открытой.

Мы когда-то ходили на одни и те же лекции, а ещё он, как ни странно, довольно часто общался с Кайлом – редкость для дворянина. Имя его я, впрочем, так и не запомнил. Кажется, мы даже обедали однажды вместе и он что-то тогда говорил, но мне было совершенно всё равно.

Левая рука у него была забинтована, а походка – хромой.

— Ты ведь бастард, лишённый всяких прав, а значит и обязанностей у тебя быть не должно. Не понимаю, зачем ты так рвёшься в бой, будто жизнь тебе совсем не дорога. Не похоже, что тобой движет честь.

Я не ответил – просто пожал плечами и сделал ещё глоток кофе. Остывший кофе стал отвратительным на вкус, словно я пью мутную воду.

— Знаешь, как солдаты теперь называют Кайла?

Спросил юноша, подходя ближе. Я достал из-за пояса револьвер и направил на него.

— Мне, блять, вообще неинтересно. Так что рот закрой.

Лицо парня побледнело. Он попятился назад. Я убрал револьвер обратно за пояс.

Я привычным движением достал из-за пазухи сигарету, зажал её зубами и поднёс огонь. Глубоко вдохнул дым, затем медленно выдохнул – мутное облако расплылось прямо перед лицом юноши.

Он недовольно поморщился и вышел из комнаты. За дверью всё так же доносились глухие взрывы – мир продолжал рушиться.

Так и шли дни: я ложился спать на неудобную кровать, ел, чтобы просто не умереть с голоду, и снова засыпал. И почти всё время проводил, читая книги, которые оставила мне Серафина.

В них говорилось о том, как произносить заклинания... какие ощущения они должны вызывать – всё описано очень расплывчато.

****

Несколько дней спустя ко мне пришла Левина – с уставшим лицом, покрытым засохшими следами крови. Её доспех был помят и поцарапан, словно она только что выбралась из ада.

Я, как всегда, сидел с сигаретой. Увидев меня, она не сказала ни слова и только едва заметно усмехнулась. Подойдя ближе, Левина выхватила из моей руки сигарету и, не раздумывая, сунула её себе в рот.

Потом села ко мне на колени, наклонилась и, прижавшись губами, насильно впустила дым мне в рот. Едкий, горький дым проник в самые лёгкие.

— Кха, кха…

Я закашлялся, глядя на неё. На её губах появилась довольная улыбка.

— Да, тебе самое место торчать в такой дыре.

Она провела ладонью по моим волосам, мягко взъерошивая их. Её пальцы были холодными и шершавыми.

— Ну как тебе? Пока твоя сестра надрывает спину в бою, ты тут в тепле отлёживаешься.

Я молча смотрел на Левину. В её взгляде читалась усталость, но сквозь неё пробивался какой-то странный блеск.

Когда я не ответил, Левина встала, посмотрела на меня сверху вниз и кончиками пальцев коснулась моей щеки.

— Ну скажи хоть что-нибудь, а? Может, стоило просто остаться со мной в безопасном месте, вместо того чтобы приползать сюда и есть чужие припасы?

— Иногда я думаю, что тебе просто нравится, когда я тебя бью.

Подойдя ближе, я сжал сигарету в её руке, погасив её пальцами. Горячий огонёк раздавился между нашими ладонями. В воздухе повис лёгкий запах жжёной кожи.

— То что у меня не было лучшего примера для подражания, ещё не значит, что я собираюсь играть роль твоей матери, сестра.

Произнося это, я легонько коснулся её щёк, а не ударил. Её кожа была холодной. 

Чем больше мы разговаривали, тем яснее я понимал: Левина воспринимает мои удары как проявление внимания или родительской любви. 

Мне хочется верить, что я сам ещё настолько не сошёл с ума. Но каждый раз, когда я осознаю, что повторяю всё то же, что делала она, меня охватывает желание просто повеситься. 

Левина перехватила мою руку, коснувшуюся её лица, и переплела пальцы с моими. 

— Мне хочется сделать это на глазах у других. Интересно, какие у них будут лица? Как отреагируют твоя невеста и святая, когда увидят, как брат с сестрой вот так прижимаются…

Сжав Левину за горло, я слегка усилил хватку.

— Наверняка, захотят тебя придушить.

Левина засмеялась и закашлялась. Я держал её лишь настолько крепко, чтобы она могла ещё дышать.

— Не ты ли… кха… не ты ли это желаешь?

— Да. И я в том числе.

Мне было жалко Левину. Что бы она ни чувствовала, что бы ни видела, через что бы ни прошла – в итоге она могла вырасти только в такого человека. Человека, который не умеет думать и действовать иначе.

И я – такой же.

Только после того, как я застрелился на глазах Левины, начали происходить изменения. До этого, что бы я ни делал, для других людей всё, наверное, выглядело не иначе, чем сейчас для меня – поступки Левины.

Даже когда Левина тянулась ко мне за поцелуями или иногда произносила слова любви… я всё равно смотрел на неё, как на обычного, ничем не примечательного незнакомца.

Раз Левина уже здесь, значит, скоро вернутся Серафина и Эстель. Я ослабил хватку на её шее, глубоко вздохнул и сказал:

— Наверное, нам придётся жить так до конца своих дней.

— Ты тоже об этом так думаешь?

Её голос вновь стал спокойным. Но почему-то странный взгляд, который я ранее у неё заметил, никак не выходил из головы.

— А, я не про всю жизнь. Я про сейчас… мне всё равно, если мы не поженимся и вместе умрём. Только чур умру я первой. Тогда ты никогда меня не забудешь.

Не ответив ей, я просто вышел из комнаты. Левина пошла за мной. Её шаги звучали на удивление легко. Даже голос, с которым она говорила, казался каким-то возбужденным.

— Тебе тяжело от того, что я тебя слишком сильно люблю, да?

— Да. Такое чувство, что ты меня просто раздавишь.

Мы вышли из здания. Воздух снаружи был какой-то тяжёлый и вязкий, а где-то вдали по-прежнему слышались крики. Я потянулся, глядя на чистое, прозрачное небо.

— Кстати, когда приедет Серафина?

— Не знаю, наверное, это займёт ещё некоторое время. Демоны отступили, но оставили за собой всякий сброд, так что ей придётся разбираться с ними. Думаю, завтра уже будет здесь.

Левина сказала это, слегка улыбнувшись с тем странным выражением, которое я уже начал чаще замечать.

— Эстель тоже, кажется, приедет завтра.

Она неспешно прошлась по округе и остановилась прямо передо мной.

— Может, хоть сейчас вернёшься? Женись на Серафине или на Эстель, я даже дам своё благословление. Вернись в поместье и живи спокойно. Там, где не слышны все эти крики.

— …

— Равин, ты ведь сам знаешь, что тебе не место здесь. С того дня… того дня, как ты пошёл в тот флигель, ты будто совсем другим человеком стал. Давай вернёмся. Я по-настоящему за тебя волнуюсь.

Я посмотрел на Левину и спросил:

— Если я вернусь, то станет лучше? Непохоже что мы сейчас удерживаем демонов. Скорее, наоборот, нас сейчас медленно оттесняют, пока мы пытаемся заделать дыры в рядах армии… Думаешь, в такой обстановке можно будет жить, будто ничего не происходит?

Я продолжил:

— Может быть и получится так жить, может и нет… Но такой конец будет слишком мучительным.

Наблюдать, как люди уходят на смерть, – это совсем не приятное зрелище. Тем более, что вернуться после смерти смогу только я, но не люди, погибшие до меня.

— Так что, сестра, умри со мной здесь, от рук демонов в бою за человечество. Для тебя, убившей свою мать и полюбившей собственного родного брата… это, пожалуй, будет достойным концом.

— Тогда поцелуй меня. Пусть это и банальщина из дешёвых романов, но скажи, что все твои резкие слова, раздражённые взгляды и отстранённость ко мне – просто было из-за непонимания своих собственных чувств. Скажи, что ты правда меня любишь.

Я лишь слегка улыбнулся, но не ответил. Левина медленно подошла ко мне, посмотрела на меня своим пустым взглядом и обняла меня. Я не стал её отталкивать

Она долго меня так обнимала. А затем мягко коснулась губами моих губ и отстранилась. И в тот миг, когда она вновь потянулась ко мне, раздался голос:

— Какого чёрта… Теперь, когда вокруг тебя не ошивается та женщина, ты решил изменить мне со своей старшей сестрой?

Я обернулся. Эстель смотрела на меня с кривой усмешкой.

А Левина, стоявшая передо мной, рассмеялась.