Онлайн чтение книги Конец злодея – это... The Villain's Ending
11 Первая

Меня вели, а я покорно плёлся туда, куда тянула она.

Мы прошли по коридору, спустились по лестнице. Воздух снаружи, которым я не дышал уже давно, показался тёплым.

Солнце било в глаза, а смех студентов звучал где-то вдалеке

Эстель, не выпуская моего запястья, без умолку болтала:

— Правда, сегодня отличная погода? Сидеть в комнате в такой день – настоящий грех. Грех, я тебе говорю! А, ну ты ведь грешник, так что тебе, наверное, можно? Ничего, со мной поболтаешь – и Господь сразу отпустит тебе все грехи.

Она смеялась сама с собой, будто это было до безумия весело. А я рядом лишь молча шагал. Моя тень беззвучно тянулась позади.

Мы направлялись к маленькой церкви у задних ворот академии.

— Ну как? Довольно мило, правда?

Стоило открыть дверь, как разноцветный свет от витражей хлынул внутрь, рассыпаясь словно пыль.

Я прищурился. Внутри церкви было тихо и прохладно. Пахло старым деревом и лёгким ароматом ладана.

В такие моменты я снова и снова повторял себе одно и то же: этот мир – всего лишь посредственная подделка. Стоит специально прищурить глаза – и он окажется всего лишь пиксельным изображением, просто чуть более чётким, чем обычные.

Ведь когда весь мир выглядит красивым и счастливым, а один ты загнан в собственное несчастье – это особенно ощущается грустно.

— Сюда почти никто не заходит. Кто хочет молиться, идут в главный собор, а в такие старые, маленькие часовни – разве что случайно забредают. Вот почему я люблю это место. Здесь тихо.

Эстель отпустила моё запястье и уверенно направилась к алтарю. Её белое одеяние жрицы выделялось особенно ярко на фоне сумрака.

— Садись куда хочешь.

Она легонько похлопала ладонью по самой передней длинной скамье. Я прошёл и сел туда, куда она указала. Скамья тихо заскрипела.

— Итак, что мне теперь делать?

— Ничего.

— Даже уборку?

— Я потом людей позову. Ты просто сиди. Сегодня ведь первый день.

Сказав так, Эстель около получаса просто смотрела на меня, а потом отпустила.

Я буквально ничего не делал.

Каждый день после обеда, в одно и то же время, я приходил в церковь и сидел рядом с Эстель. Она в основном проводила это время, читая книги или тихонько что-то напевая себе под нос.

Правда, её напев был скорее просто гудением без слов и без мелодии.

Иногда она заговаривала со мной.

— Еда в столовой академии ведь совсем невкусная, правда? Вчера вот в супе оказался жук. Хотя, конечно, я сама его туда подбросила.

— …И что?

—  И съела. Я по крайней мере перед тем, как кинуть в кастрюлю с супом, промыла его. Не станет же святая морщить лицо и помахивать ложкой перед всеми? Так что я лишь слегка поморщилась и молча доела.

— Не думал, что тебе нравятся жуки.

Она уставилась на меня с видом «ты серьёзно?», а потом вдруг расхохоталась.

— Да я же просто отыгрывала святую, готовую пойти на жертвы, чтобы повар не оказался в затруднении. Главное, чтобы кто-то заметил, что в еде жуки плавают.

— Но есть то всё равно не обязательно. И как на вкус было?

— …Обычно в такие моменты не спрашивают о вкусе.

В ленивые часы после полудня солнечные лучи пробивались сквозь витражи и рассыпались на полу разноцветными осколками. Эстель, босыми ногами ступая по этим цветным пятнам, сияюще улыбалась.

В тот миг она походила не на святую, а скорее на озорную девчонку.

Эстель ни разу не заговорила о запретном книгохранилище. Не спрашивала и о том, сколько я знаю о ней самой.

Так прошло примерно две недели.

Может, потому что время, проведённое с Эстель, действительно было приятным. А может, потому что на самом деле я просто трус, который боится смерти. Как бы то ни было, когда я был рядом с ней, мыслей о смерти не было.

Только вот по утрам по-прежнему приходила Серафина. И будто напоминая, что со мной что-то не так, каждый раз, когда я смотрел на её лицо, перед глазами всплывало сообщение:

[Соберите концовки. 1/?]

[Награда: возвращение в изначальный мир.]

Теперь она больше не заговаривала со мной. И кофе тоже не варила.

Иногда чашка так и оставалась нетронутой.

Она просто заходила в комнату, протирала пыль, накопившуюся за моё отсутствие, проверяла, всё ли в порядке, и молча уходила.

В последнее время я сам уходил раньше неё, так что давненько не видел, как Серафина тихо прикрывает за собой дверь.

Я услышал её движения. Сухая ткань скользнула по поверхности мебели, осторожные шаги едва различимо зазвучали в комнате.

Я поднялся с кровати, накинул какую-то одежду и собрался выйти, когда вдруг впервые за долгое время прозвучал её голос:

— Куда ты каждый день уходишь?

Я не слышал её вопросов уже очень давно. Голос звучал слегка дрожал.

— В церковь.

Я ответил, не оборачиваясь.

— …В церковь?

— Из-за дисциплинарного наказания.

Я сунул ногу в обувь, даже не расправив смятый задник. И почувствовал, как её взгляд пронзает мою спину, будто гвоздь.

— Что за наказание?

— Общественные работы… хотя я сам толком не уверен.

— …Общественные? Они не заставляют тебя выполнять какую-нибудь странную работу?

В её голосе дрожь сменилась лёгкой тревогой.

«Это не твоё дело.»

Фраза уже подступила к горлу, но я её проглотил. Вместо этого просто бросил ничего не значащий ответ:

— Просто провожу время со святой – и всё.

— Со святой Эстель?…

 Её голос стал на тон выше.

— Что?… Почему?

— Ты серьёзно? Ты разорвала помолвку, и теперь хочешь вести себя так, как раньше?

Я взялся за дверную ручку. Продолжать этот разговор мне не хотелось.

— Насчёт помолвки!…

Серафина будто хотела что-то сказать, но слова будто застряли у неё в горле. Она шумно вдохнула, потом так же шумно выдохнула.

А я тем временем уже открыл дверь.

— Почему… почему ты мне ничего не сказал…

Её голос постепенно стихал. Наверняка она прикусывала нижнюю губу. Это была её давняя привычка.

Мы оба знаем, что слова сейчас излишни.

Потому что мы были друзьями с самого детства. Потому что мы слишком хорошо знаем друг друга.

И поэтому я обернулся и тихо сказал:

— Ты и сама знаешь, Серафина.

— Д-да. Прости… Я больше не буду спрашивать. Просто… будь осторожен! И… если станет тяжело, скажи мне.

Я не ответил и вышел в коридор. Перед тем как дверь закрылась, я на миг сквозь щель взглянул в комнату.

Серафина стояла на том самом месте, где секунду назад стоял я. Не знаю, какое выражение было у неё на лице. И знать не хотел.

Когда я пришёл в церковь, Эстель стояла у алтаря с закрытыми глазами. Не похоже было, что она молилась. Скорее, казалось, что она погружена в какие-то глубокие мысли.

На звук моего шага и скрипа скамьи, когда я сел, она медленно открыла глаза.

— Пришёл, наконец?

— Ага.

— Сегодня у тебя лицо ещё более мрачное, чем обычно. Поссорился со своей невестой, что ли?

Она спросила это так, словно ничего особенного не произошло. Достала из-за пазухи сигарету, сунула её мне в рот и подожгла. Потом достала вторую, зажгла и закурила сама.

Маленькая церковь начала постепенно наполняться дымом.

— Во всяком случае – уже бывшая невеста. Ты знаешь Серафину?

— Нет, лично не говорила с ней. Но в последнее время она стала довольно известной. Почти как ты.

— Известной?

— Ну, у тебя друзей нет – вот и не знаешь, хи-хи. Ходят слухи, что даже после разрыва помолвки её бывший жених шантажирует её и теперь каждый день… Хм, как бы мягче выразиться.

Эстель встала со своего места, подсела рядом и с лукавой улыбкой произнесла, словно дразня:

— Человеческий отброс держит на привязи бедняжку и теперь каждую ночь насилует.

Она рассмеялась и даже хлопнула в ладоши. Её красные глаза полукругом засияли от веселья.

— …Это уже немного перебор.

— Ну, было бы забавно, если бы это оказалось правдой. Но, глядя на тебя, не похоже, что так и есть. Персик хочешь? Я только что из собора принесла.

Она затушила свою сигарету прямо о край алтаря, а потом достала из-за пазухи два персика и один бросила мне.

— Я, правда, спёрла их у этого старого дурака архиепископа. Но Господь поймёт – ведь святая его церкви слегка проголодалась.

Я невольно поймал фрукт. Мягкий пушок на кожуре приятно щекотал ладонь.

— Не думал, что Бог настолько милостив.

— Кто знает. Но раз я каждый день в мыслях обкладываю его последними ругательствами, а молния так меня и не ударила, то, может, Он и вправду достаточно снисходителен.

Эстель откусила большой кусок от персика. Сок стекал по уголкам её губ.

Я смотрел на неё. Это лицо, которое всегда казалось радостным. Эта улыбка, на которой не было ни тени заботы.

Я не понимал её.

— Эстель.

— А?

— Почему ты так хорошо ко мне относишься?

Вопрос сорвался с моих уст неожиданно даже для меня самого. Эстель перестала улыбаться и слегка наклонила голову.

— Что?

— Я спрашиваю, почему ты хорошо ко мне относишься.

В церкви воцарилась полная тишина. Её лицо без привычной улыбки выглядело чужим. Она спокойно смотрела на меня.

Её красные глаза уже не сверкали озорством.

— Потому что ты красивый.

Ответ прозвучал почти как шутка.

— …

— Ха. Ты что, и правда поверил? Ну, впрочем, совсем уж враньём это тоже не назовёшь.

Эстель вздохнула и откинулась на спинку скамьи.

— Хочешь услышать правду?

— Если не хочешь рассказывать – не надо. Я не то чтобы из кожи вон лезу от любопытства.

— Нет, расскажу. Всё равно у тебя ведь нет никого, кому ты мог бы потом это пересказать. А может, даже если расскажешь, всё равно никто не поверит. В любом случае…

Её взгляд медленно скользнул к статуе на алтаре.

— У меня был младший брат. На два года моложе меня. Если бы вырос, наверняка был бы куда красивее тебя. Всё-таки он был похож на меня.

Голос её звучал сухо.

— Мне тогда было лет двенадцать, наверное. Он вдруг заболел какой-то болезнью, и я повела его к священникам. А там лишь деньги подавай. Наша семья не была совсем бедной, но и богатством не блистали. Ах да, я в то время ещё не была святой.

Через витраж на её лицо падали разноцветные отблески. Из-за этого её выражения не было видно.

— Ну, для тебя, знатного господина, может это и пустяк, но для простолюдина такое происходит сплошь и рядом. Мой брат так и умер. Держал меня за руку. Говорил, что ему больно. И завидовал тому, что я жива.

Эстель положила персик, что держала в руке, на алтарь и тихо усмехнулась.

— Ты похож на него.

Её ладонь коснулась моей щеки. Она была холодной.

— Лучше бы ты не спрашивал. Всё же вы разные.

Странно, но мне не захотелось оттолкнуть её руку, как я делал с Серафиной.

— С завтрашнего дня не приходи. С дисциплинарным наказанием… я сама всё улажу. После всего сказанного мне будет всё тяжелее видеть в тебе замену умершего.

Наши взгляды встретились. И только теперь я понял, что впервые по-настоящему встретился глазами с Эстель.

Наверное, до этого рядом с ней мне было легко именно потому, что она на самом деле не смотрела на меня. Даже когда глядела прямо, её взгляд всегда проходил сквозь, направленный куда-то в другое место.

— Ах да. Левина сказала, что хочет увидеть тебя в пятницу. Говорит, что хочет что-то вернуть.

Я молча посмотрел на Эстель и уже собирался повернуться к выходу, когда она подошла ближе и ухватила меня за рукав.

— Знаю, звучит это немного жалко, но… иногда приходи просто поболтать. У меня ведь тоже нет друзей. Точно так же, как у тебя.