Онлайн чтение книги Конец злодея – это... The Villain's Ending
163 Разбитые грёзы

Левина лениво пнула лежащие на полу трупы.

Дорогая шёлковая ткань зацепилась за край её туфли и с треском порвалась. Но, похоже, она этим совершенно не была обеспокоена.

— Тебе не хочется спросить что-нибудь у меня?

Спросила она. Её голос эхом разнёсся по тронному залу, почти так же, как тогда, когда мы с Серафиной в детстве, засунув головы в старый колодец, кричали всякую ерунду.

— Я совсем не знаю, что спросить.

Если она уже убила герцогиню и тех стариканов, чьи имена я уже и не помню, то о чём мне ещё спрашивать?

Почему она решила запачкать мои руки? Или почему, не показываясь передо мной столько времени, едва встретившись после долгого отсутствия, вытворяет вот такое?…

Что бы я ни сказал, ничего хорошего точно не выйдет.

Так или иначе, на мои слова Левина улыбнулась.

Это была тихая улыбка. Уголки её губ чуть приподнялись и тут же вернулись на место.

— Интересно, почему же я раньше так не сделала?

Левина тихо произнесла заклинание.

Без малейших подготовительных жестов несколько слов плавно сорвались с её губ. Только… почему-то они напоминали мне те, что бормотали демоны.

И тут тела, валявшиеся на полу, начали шевелиться. Бесшумно ползая, они двинулись в одну сторону зала и аккуратно сложились в углу.

Ещё недавно живые люди теперь превратились в бесформенную груду выброшенного мусора.

— Отец, что будучи главой рода, не может и рта открыть; моя мать, что живя за счёт только удачной родословной, ничего не умеет, но ведёт себя так, будто весь мир лежит у её ног; и эти чёртовы старейшины… мне следовало сделать это с самого начала.

С этими словами Левина снова улыбнулась. Сегодня я вижу её улыбку подозрительно часто.

Она сняла плащ. Тот соскользнул с её плеч и беззвучно лёг на мраморный пол.

Затем она медленно подошла ко мне. В своём нынешнем наряде Левина двигалась довольно шатко.

— Но, как бы это сказать… я совсем не чувствую ни облегчения, ни чего-то подобного.

Левина подошла ко мне вплотную, крепко обняла.

— Не совсем понимаю, что ты имеешь в виду.

— Эти люди… если бы не я, они ведь были бы нормальными, правда же?

Она кивнула подбородком в сторону груды трупов.

— Конечно, мать и император, похоже, и так были окончательно поехавшими… но остальные, у которых тоже были изъяны в своих сердцах… они ведь изначально были обычными, нормальными людьми.

Её зрачки дрогнули.

— Может, поэтому… иногда мне кажется, что я прямо какая-то злая, омерзительная злодейка из старых сказок. До того как мои воспоминания вернулись… и до того как я вспомнила, что воскресила тебя… мне такие мысли в голову ни разу не приходили.

— Так ты и есть злая и омерзительная злодейка, сестра.

— Даже сейчас ты не можешь хоть немного меня поддержать? Довольно редко можно видеть меня в подавленном состоянии, знаешь ли.

В голосе Левины проскользнул лёгкий смех.

— Разве у нас не принято сначала высмеивать слабости, когда кто-то из нас выглядит подавленным?

— Ну… да. Так и было.

С каким-то хмурым видом она пнула плащ, лежавший на полу.

Потом подошла к пустому императорскому трону и опустилась на него. На этом огромном троне Левина выглядела странно маленькой.

Возвышаясь на нём, она взглянула на меня. И вновь на её лице появилось какое-то удовлетворённое выражение.

Её недавнее уныние, словно рукой сняло.

— Я… та, что была любимой, и которая росла в нормальной семье… была прекрасной.

— Только что ты говорила о том, насколько ты подавленна, а теперь тебя вдруг потянуло хвастаться собой?

— Нет. Просто… мы ведь похожи.

Я не знал, что на это ответить, и просто достал из кармана пачку сигарет. Но, не открывая, просто держал её в руках.

— Я не про внешность. Просто… как человек она была безупречной. Сердце, мысли, поступки… всё было прекрасным. В отличие от меня нынешней, сплошь из изъянов. Единственное, к чему можно было придраться – это то, как она любила тебя.

Выслушав её слова, я всё-таки вытащил сигарету и сунул в рот. Левина тотчас щёлкнула пальцами и на кончике моей сигареты вспыхнул крошечный огонёк. Я глубоко втянул дым и медленно выдохнул.

— Но тогда… кто я, что стоит перед тобой сейчас? В твоих глазах я всё ещё тот красивый человек? Всё ещё прекрасная женщина? Я всё ещё подхожу тебе? Я… не уверена.

Левина показывала свою слабость.

Не то чтобы она никогда не показывала её мне раньше, но всякий раз до этого это происходило лишь потому, что она боялась… что я могу её возненавидеть.

Она показывала слабость лишь тогда, когда ей начинало казаться, что я действительно могу возненавидеть её окончательно и что во мне к ней не осталось ни капли любви.

Поэтому нынешний её облик всё ещё казался мне непривычным.

Знакомая мне сестра – это та, что спокойно творит бесчеловечные вещи и ведёт себя как последняя мразь. Левина должна была жить так, словно в мире не существует ни морали, ни здравого смысла, ни каких-то норм приличия…

— Та я, которая жила в соседней комнате и просто наблюдала, не в силах тебе что-либо сказать … Она всё ещё я?

Каждое её слово гулко разносилось по тронному залу.

— Какая из меня была красивее? Та, что была в соседней комнате? Или я, что стою перед тобой сейчас?

— Обе хуже меня, так что разницы нет.

— …

— Хватит нести чушь и встань.

— Встать?

— Перестань хандрить и поднимайся.

Левина, хоть и с недоумением на лице, всё же послушалась и поднялась.

— Раскинь руки.

Когда Левина послушно раскинула руки, я медленно подошёл и крепко её обнял. Сначала я подумал её поцеловать… но в итоге лишь слегка коснулся губами её щеки.

Левина вздрогнула у меня в руках и подняла взгляд.

— Кажется, всё же нынешняя я мне нравится куда больше.

— В каком смысле?

— Я получаю любовь гораздо больше, чем сама её отдаю.

— Не знаю… По-моему, одинаково.

— Ценность – вещь относительная. Та я ведь отдала свою жизнь, чтобы воскресить тебя, и всё равно была довольна только тем, что просто жила в комнате рядом с тобой.

Когда Левина произнесла «ценность относительная», она на мгновение посмотрела в сторону груды тел в углу тронного зала, а потом снова на меня, с тоской во взгляде.

Она придвинулась ещё ближе и поцеловала меня.

— В этом смысле… кажется, я живу куда счастливее и лучше. Я вполне довольна этим.

****

Люди всегда называли меня «героем». Точнее, меня так часто называли после нашествия демонов. В то время, я думала, с чего им нарекать меня этим титулом…

Тогда всё было действительно проще. Ведь тогда от меня требовалось лишь одно – без колебаний мчаться вперёд раньше всех. Мне не нужно было думать о чём-либо другом.

После того как госпожа Левина взошла на трон, а я стала командиром гвардии, собранной из многообещающих низших дворян и простолюдинов из прошлой жизни… Меня стали называть «командиром», но если говорить честно, слово, которое по-настоящему описывало меня, было бы «мясник».

С какого-то момента, пока я подавляла поднявших мятеж дворян, я всё чаще слышала в свой адрес «псина сумасшедшей суки» или «палач».

Иногда некоторые старые дворяне начинали нести чушь, будто я «демон, сдирающий кожу», только потому что я всего лишь пару раз сняла с них кожу и таскала её с собой.

Все почему-то думают, что я ненавижу дворян просто по одному факту их рождения. Но дело не в том, что они дворяне. Просто эти люди не заслуживают жизни.

Пока я сражалась на передовой против демонов, эти твари… если бы господин был бы ещё жив, то они точили бы свои клинки, желая ударить ему в спину. Они думали лишь о том, как бы убивать не демонов, а людей.

Так что, прошу… не сердитесь на меня за такие мелочи. Пожалуйста, не выбрасывайте меня.

Пожалуйста, держите меня рядом и продолжайте использовать меня.

Теперь… раз вы знаете, что я женщина, если вы пожелаете моё тело, я без колебаний отдам его вам.

Но сама я не имею права первой к вам тянуться.

Потому что, как все говорили… Как говорили госпожа святая, госпожа Левина, госпожа Серафина – я недостойна жизни. Такая, как я, не должна была выжить, и всё же вы, господин, даровали мне жизнь.

Поэтому я должна искупить вину… уничтожив всех тех, кто, как и я, не достоин существования.

Мне нужно искупить то, что я не смогла защитить господина, и что, бросив всё, бездумно ринулась вперёд и погибла, как идиотка, от сотен ослепляющих заклинаний.

Мне нужно искупить то, что я вела себя дерзко, даже не узнав господина, который подарил мне новую жизнь и указал, как мне жить… За всё это я должна просить прощения.

На передовой еды становилось всё меньше, пока мы сражались с демонами. Я в какой-то момент поняла, что если так пойдёт дальше, все солдаты, что были со мной, просто умрут от голода. Я была настолько потеряна, что в голове всё вовсе перемешалось. А потом… в конце концов я поняла, что кроме как махать мечом, я ведь ничего и не умею… и потому, взяв меч, я пошла туда, где был мой господин…

Искупила ли я этим что-то? Нет. Это было просто моё наказание за то, что я не узнала его.

Госпожа Серафина тоже лишь недолго меня наказала. Такая, как я, что даже смотрела на него свысока… какое право имеет чувствовать обиду или говорить, что было тяжело?

Как и сказали те трое. Я… это заслужила.

Линетта иногда просила меня не терзать себя такими мыслями, так что, наверное, правы были именно они трое. Ведь Линетта была еретичкой, которая временами из людей готовила рагу.

Было бы хорошо… если бы господин и меня смог бы полюбить.

Но он уже вытащил меня из той деревни, где сожрали моих родители и собирались съесть и меня. Он даже Линетту спас… Как я могу желать себе большего?

И всё же… вдруг он заметит мою преданность, несмотря на окружающих? Эта мысль иногда проскальзывала где-то на краю моего разума. Я ничего не могла с этим поделать.

Сжатый кулак незаметно смял кожу, которую я держала в руке.

Ощущение измятой человеческой кожи в ладони было отвратительным.

Я бросила её на пол и раздавила ногой. Под подошвой почувствовалась липкость крови и человеческой кожи.

Те, кто стояли передо мной, судорожно хватали воздух.

— П-пощади хотя бы детей. Умоляю. Меня можешь содрать заживо до последнего клочка, только прошу, пощади детей.

Сказал опрятный на вид дворянин средних лет.

Он стоял на коленях передо мной, заслоняя собой двух детей, спрятавшихся у него за спиной.

Дети смотрели на меня. Со слезами на глазах.

— Если бы я в похожей ситуации сказал такие слова… Если бы тот, кому я верен, так сказал… Вы бы пощадили?

Спросила я.

— Если я буду честен… ты пощадишь детей?

Переспросил мужчина среднего возраста. Я не ответила.

Но, похоже, он понял мои слова немного по-другому. Лицо у него стало таким, будто он что-то для себя решил и принял последнее твёрдое решение:

— Никогда. Я бы ни за что не оставил в живых ни тебя, ни ту безумную девку, которая своим безумством разрушила основы империи и своей силой ввергнула всё в хаос…

Заговорил мужчина, как истинный дворянин.

Хотя тот, о ком я говорила, была не госпожа Левина. Впрочем, даже если бы я его поправила, он бы всё равно ничего не понял. Так что я не стала объяснять и лишь слегка кивнула.

Я вонзила клинок ему в живот и медленно вытащила. А детей, стоявших позади, обезглавила одним движением, даровав им быструю смерть.

Они были одной крови с человеком, что был готов сопротивляться до самого конца – таких нельзя оставлять в живых. Они могли бы стать в будущем фундаментом очередного сопротивления.

Я стряхнула кровь с клинка, вложила меч обратно в ножны и потянулась.

Кажется… я начинаю понимать, почему господин всегда держал во рту сигарету.

Не потому что ему это нравилось, а из-за сложившихся обстоятельств.

Что бы ни говорили остальные, думаю, он меня поймёт.