Онлайн чтение книги Конец злодея – это... The Villain's Ending
68 Замешательство

Оставив церковь позади, я направился в общежитие.

Я шёл медленно по тёмной улице. Один за другим зажигались фонари. Холодный ночной воздух скользил по щеке.

На повороте я увидел знакомые лица. Трое, которых я слишком хорошо знал, стояли и преграждали путь, перешёптываясь и ухмыляясь.

Похоже, просто пройти мимо не получится.

— А кто это у нас? Давненько не виделись, а?

Маркус, стоявший в центре, заметив меня, театрально развёл руки. Кажется я уже слышал эти слова раньше.

С моих губ сорвался кривоватый смешок.

В прошлый раз я просто достал револьвер и выстрелил в них.

В то время много всего навалилось на меня. Но всё же я тогда слишком остро отреагировал. Они ведь на деле всего лишь жалкие бездельники, которые только и могут, что цепляться к окружающим.

Эти мысли всплывали у меня в голове и вырвались наружу в виде невнятного бормотания.

— Что ты там вякаешь, ублюдок?

Маркус со скривившимся лицом шагнул ко мне. Вместо ответа я достал из-за пояса револьвер. В тот же миг его лицо застыло, наткнувшись на ствол.

*Удар!*

Рукоятью револьвера я со всей силы ударил его в переносицу. С глухим стуком его голова резко откинулась назад.

Затем я сразу же врезал кулаком по челюсти.

*Хруст!*

Я отчётливо почувствовал, как у него кость сместилась. Маркус просто рухнул на землю, даже ни разу не крикнув.

Двое оставшихся хулиганов, наконец, сообразили, что происходит, и было кинулись на меня. Но, завидев направленный на них револьвер, они застыли, не решаясь двинуться дальше.

Я подошёл к одному из них и без колебаний тоже ударил его рукоятью револьвера в переносицу. Другого просто пнул ногой, и он полетел на землю. Оба валялись без сил, корчась на дороге.

Я двинулся к Маркусу. Он стонал, а из его носа текла кровь. Я прижал холодный ствол к его лбу.

— Я же говорил тебе: не считай себя равным мне, только потому что я с тобой общаюсь.

Мой голос был тихим

— Даже если меня выгнали из рода, я всё ещё Эдельгард. За то, что я прикончу такого ничтожного червяка, как ты, меня не накажут.

Маркус лишь смотрел на меня полными ужаса глазами. Его губы дрожали, но изо рта не вырвалось ни звука.

На миг мелькнула мысль обшарить его кошелёк, но вскоре я передумал.

Деньги ведь всегда можно попросить у Левины.

Я снова ударил Маркуса рукоятью револьвера по лицу. Потом поднялся и пнул его ещё раз. А затем, словно ничего и не произошло, пошёл дальше своей дорогой.

Позади тянулись слабые, едва различимое стоны, но я даже не стал оборачиваться.

Я вернулся в комнату. Униформа, на которой осталось немного крови, полетела прямо на пол.

Разлёгшись на диване, я наполнил трубку табаком, добавил щепоть порошка из маленькой картонной коробки. Чиркнул спичкой, затянулся дымом и медленно выдохнул.

Серый туман расплылся по комнате.

Головная боль, что распирала виски, чуть отступила, и вскоре накатила сонливость.

С тех пор как Левина принесла мне это средство после моих жалоб на бессонницу, кошмары ушли. Линетта больше не приходила в мои сны.

Что это был за порошок, я так и не узнал, да и ответа на расспросы не дождался. Но раз боль уходила, я решил просто считать это хорошим лекарством.

В конце концов, что бы это ни было, оно убережёт меня хотя бы от того, чтобы в импульсивном бреде затянуть на себе петлю. Этого было достаточно.

****

*Тук-тук*

На следующее утро я проснулся от стука в дверь.

*Тук-тук-тук*

Звук не прекращался. Я тупо уставился в потолок. Подниматься с постели совсем не хотелось. Если это Левина, то она войдёт сама.

В конце концов дверь открылась. В комнату вошла Серафина – не в форме академии, как обычно, а в небесно-голубом платье, которое выглядело довольно дорогим.

Увидев меня, она на мгновение замерла. Затем тяжело вздохнула и подошла к кровати.

— Равин, вставай. Так мы опоздаем.

Она потрясла меня за плечо, пытаясь разбудить.

Я, всё ещё в полусне, сжал голову руками.

— …Что ты здесь делаешь?

— Что делаю? Ты же в письме написал, что было бы неплохо сходить сегодня в парк.

Я не помнил об этом. Надо будет в следующий раз хотя бы прочесть письмо. Я вздохнул, поймав себя на том, что уже планирую следующий цикл.

— Да, точно… Я быстро соберусь, поэтому просто присядь где-нибудь.

Я с трудом поднялся на ноги.

Серафина, вместо того чтобы занять диван, присела прямо на край кровати, где я только что лежал. Матрас тихо скрипнул.

Я быстро умылся, переоделся и вышел. Серафина тем временем рассматривала мою форму, брошенную на пол. На ткани всё ещё виднелись пятна крови.

— Ты подрался?

Я лишь мельком взглянул на неё, но не стал отвечать на её вопрос.

— Пойдём?

Серафина ненадолго замялась, затем кивнула и поднялась с места.

Она вывела меня из общежития наружу.

В коридоре слышались перешёптывания студентов. Говорили о том, что мы должны скоро разорвать помолвку и тому подобное. Но Серафина, словно ничего не замечая, держала меня за руку и шагала вперёд, не оглядываясь.

У входа ждала карета рода Беллуж. Мы сели друг напротив друга.

Спустя мгновение карета тронулась, и её колёса мерно застучали по гравию.

Я смотрел в окно. Проносящийся мимо пейзаж не вызывал во мне никаких чувств.

— Равин, я приготовила твои любимые шоколадные печенья и сэндвичи.

Серафина заговорила первой.

— Звучит вкусно.

Ответив, я посмотрел на неё. Её глаза с тёмными кругами под ними казались очень уставшими. А лицо будто слегка осунулось.

— Ты плохо спала?

— А, ну… да, чуть-чуть. Просто перенервничала, ведь давно мы никуда вместе не выбирались.

Отвечая, она крутила прядь волос на пальце.

— Помнишь пекарню, куда мы часто ходили в детстве?

Спросила Серафина.

— Ты про ту, где ты всегда брала только булочки с кремом?

— Ага. Тогда я все твои шоколадные печенья съела, и ты обиделся.

Серафина улыбнулась, погрузившись в то воспоминание.

Я тоже невольно усмехнулся.

— Было такое.

— Я ведь сначала подумала, что это мои, вот и съела. А ты устроил целую истерику и даже мою кремовую булочку отобрал.

Тот день всплыл в памяти до мельчайших деталей. Для меня это было по-настоящему счастливое воспоминание: тёплый солнечный полдень, мы сидим рядом на скамейке у лавки.

Но дома меня ждали Левина и герцогиня. Тогда мне так не хотелось возвращаться домой. Мне хотелось остаться рядом с Серафиной.

Я даже думал попроситься поехать в поместье Беллуж. Но вслух я этого, конечно, не сказал.

Тогда я никак не показывал своих чувств. Нет… вернее, «Равин» их не показывал.

*Грохот*

Хотя карета остановилась, я всё так же рассеянно смотрел в окно.

— Равин? Равин, мы приехали.

Серафина вышла первой и несколько раз окликнула меня. Лишь тогда я очнулся.

— А, да. Приехали, значит.

Я ступил на подставленную подножку и выбрался из кареты.

Дорога к парку была ухоженной. Старые деревья раскидывали длинные тени. По обе стороны цвели незнакомые цветы, а ветер приносил запах травы, щекоча ноздри.

В выбранном месте в парке слуги уже успели разложить циновку и другие вещи.

Мы с Серафиной уселись рядом и стали наблюдать за людьми и за озером. Дети носились и смеялись, влюблённые пары держались за руки и гуляли вдоль берега. Картина была умиротворяющей.

— Когда состоится разрыв помолвки?

Я первым начал разговор.

— Не хочу говорить об этом здесь.

Ответила Серафина.

— Мы ведь всё равно расстанемся… У меня чувство, будто ты привела меня только затем, чтобы подразнить.

— Это… это совсем не так!

Её голос невольно стал громче.

После этого между нами повисла тишина. Лишь ветер шелестел в листве.

— Как же мы дошли до этого?

Эти же слова я слышал и в прошлых циклах.

— Раньше всё было так просто… Встречались с тобой, проводили вместе время, потом я возвращалась домой, общалась с семьёй, немного занималась… Дни пролетали так быстро. А теперь… теперь как всё так обернулось…

Её голос слегка дрожал.

— Можно шоколадное печенье?

Я перебил её.

Серафина прикусила нижнюю губу. Я слышал, как она едва сдерживает слёзы.

— Да…

Она достала из корзинки шоколадное печенье и протянула мне. А затем доавила:

— Я сама его сделала.

Я ничего не сказал и просто положил печенье в рот. Оно было хрустящим и сладким.

Сделав пару крошечных укусов, я заговорил.

— Помнишь, ты говорила, что попытаешься отменить разрыв помолвки?

При этих словах лицо Серафины просветлело. Будто в её глазах, недавно потухших и уставших, снова мелькнула искра.

— Ты тогда, правда, искренне это сказала?

Я посмотрел прямо на неё.

— Не потому, что я выглядел неважно в тот день и ты решила, что нельзя оставлять меня одного, и потому бросила такие слова. А потому, что действительно можешь это сделать?

С лица Серафины исчезла улыбка. Она отвела взгляд.

— Не знаю. Но я уже сказала отцу, что не хочу этого.

— Ясно.

Ответил я коротко.

Серафина подняла голову. В её взгляде читалась отчаянность.

— Тогда чего… чего ты хочешь? Скажи. Я сделаю всё, что угодно.

— На самом деле, когда помолвку расторгнут, мы уже ничего не можем сделать. Я – из-за Левины, а ты – из-за отца. Так что я просто хочу, чтобы между нами всё оставалось, как было.

Лицо Серафины вновь просветлело. Она крепко схватила меня за руку.

— А… да! Конечно, да! Разве я могу отказаться от тебя?

Я усмехнулся, слушая её слова. Посмотрел на неё, потом провёл рукой по лицу и опустил взгляд на землю.

— Верно. Ты не могла бы.

Но я знал: пока я занимаюсь с Эстель теми или иными делами, Кайл непременно появится.

Он же главный герой. Человек, которого словно нарочно тянет искать приключения на свою пятую точку

Иногда во сне всплывают воспоминания о том, как Кайл нашёл меня, когда я скрывался вместе с Левиной. На каждый десять кошмаров с повешенной Линеттой – один раз непременно мелькнёт и эта сцена.

Тогда я думал: если бы Серафина хоть чуть-чуть поколебалась, глядя на меня, то мне было бы легче. Я ведь и не ждал, что она встанет на мою сторону – мне просто хотелось, чтобы она не использовала свою хвалёную магию, чтобы добить меня.

Потом день тянулся долго и утомительно. Я только кивал в ответ на оживлённые речи Серафины, что сыпались одна за другой.

Она вспоминала наше детство, а я изредка подтверждал её слова, кивая. В итоге осталось чувство, будто я просто кое-как прожил ещё один день.

И вот, пока мы бездумно проводили время в парке, мой взгляд зацепился за фигуру – слишком знакомую, чтобы её можно было не узнать.