Онлайн чтение книги Конец злодея – это... The Villain's Ending
69 Замешательство

Сэндвич на вкус был самым обычным. Хлеб, ветчина, сыр и листья салата – такой можно найти где угодно.

Но, может, потому что приготовила его Серафина, он всё же ощущался чем-то особенным.

— Пожалуй, пора собираться.

Я отправил в рот последний кусок сэндвича и поднялся. Серафина чуть заметно погрустнела, но вскоре кивнула и тоже встала.

Мы привычно вместе собрали оставшуюся еду и сложили циновку. Слуги ждали неподалёку, но мы их звать не стали.

— Я вернусь пешком. Есть кое-какие дела в городе.

Собираясь было направиться к стоявшей карете, Серафина остановилась, услышав мои слова.

— Я могу пойти с тобой. Или, если хочешь, пусть карета отвезёт тебя.

Предложила Серафина. В её голосе сквозила едва уловимая надежда.

— Не нужно.

Я покачал головой. Увидев, как разочарование тут же отразилось на её лице, добавил:

— Сэндвич был вкусный. И время, проведённое с тобой, было приятным.

И тогда её выражение немного смягчилось. На её губах появилась лёгкая улыбка.

Глядя на эту Серафину, я вдруг невольно вздрогнул. Необъяснимый холодок пробежал по позвоночнику.

Если бы всё было так с самого начала… Если бы до моей смерти всё сложилось именно так. Если бы она хоть чуть-чуть поверила мне – всё не было бы так горько.

Каждый раз, когда на лице Серафины появлялись печаль, лёгкая тоска или разочарование меня тянуло к ней. Но стоило подойти ближе… она всегда…

Всегда меня оставляла одного, осуждала, не слышала моих слов и верила только чужим…

Я прекрасно понимал, что эти мысли разъедают меня изнутри. И всё же остановиться не мог.

— Давай и в следующий раз тоже куда-нибудь вместе сходим.

Эти пустые слова сорвались будто сами по себе.

— Да! В следующий раз вместе… Точно, можно даже заглянуть в ту самую пекарню, куда мы раньше часто ходили!

С неподдельной радостью ответила Серафина. Её улыбка сияла, как у ребёнка.

Я стоял и смотрел ей вслед, пока её фигура не скрылась из виду.

Когда она исчезла, я вынул из-за пазухи трубку. Стряхнул остатки пепла и набил её свежим табаком.

А затем, чтобы образ прошлого не наслоился вдруг сейчас, добавил сверху немного порошка, что принесла Левина.

Чиркнув спичкой, я зажёг трубку.

К пальцам прилипло немного порошка, и я стёр его о кору ближайшего дерева.

Я бессмысленно уселся на скамейку, глубоко затянулся и медленно выпустил дым. Серый туман расплылся, застилая взгляд.

Если Серафина просит меня поверить ей – я просто хочу поверить ей.

Но всякий раз, когда смотрю на неё, у меня внутри всё ноет от боли. Я прекрасно понимаю: даже когда я отвечаю ей равнодушием на её доверие и на её попытки приблизиться, это всего лишь детская обида и глупое упрямство.

Я знаю… знаю слишком ясно, что так ведёт себя «Равин», тот, кто никогда толком не знал родительской любви, и лишь вырос телом, но разумом остался ребёнком. И всё же, стоя перед Серафиной, я снова становлюсь «Равином».

А моё мелочное, жалкое сердце всё никак не может принять даже саму мысль о том, что Серафина могла измениться.

Я сам себе отвратителен.

То я обещаю Эстель, что сделаю ради неё что угодно. То веду себя, словно капризный ребёнок, принимая от Левины деньги, табак или выпивку – от той самой, что мучила и издевалась надо мной. То улыбаюсь Серафине и говорю, будто мне приятно быть рядом с ней.

Я ощущал себя шлюхой, торгующей не телом, а своим сердцем.

С этой мыслью я снова и снова вдыхал и выдыхал дым. Пульсирующая головная боль постепенно стихала.

Я перестал затягиваться и просто ждал, пока угли угаснут. Молча смотрел, как красное свечение превращается в серый пепел.

Постучав трубкой, вытряхнул остатки. Затем достал из кармана тряпицу и тщательно протёр металл, пока он не заблестел.

После этого убрал трубку обратно в коробку и спрятал за пазуху. Поднявшись со скамейки, я зашагал в сторону улицы.

Прямо перед парком начиналась шумная торговая улица. Гул толпы смешивался со скрипом колёс и ржанием лошадей. Я медленно шагнул в этот поток людей и повозок.

Некоторое время просто бродил, пока взгляд не зацепился за юную девушку в обычной одежде. Один лишь её вид, как она, разинув рот, с любопытством вертела головой, сразу говорил о том, что она деревенская простушка, впервые оказавшаяся в большом городе.

Ошибки быть не могло. Это была Линетта. Единственная загвоздка – рядом с ней стоял Кайл.

В прошлом цикле она не навестила его, потому что я оказался в флигеле? Но ведь тогда Линетта говорила, что в этом году она вовсе не собиралась ехать в столицу…

Может, мне тогда показалось?

Наблюдая за ней и Кайлом, я, словно случайный прохожий, задержался у уличных лавок и купил первое, что попалось под руку: простое ожерелье с серебряной цепочкой и небольшим красным камнем. Недорогое, но вполне приличное.

Спрятав покупку за пазуху, я двинулся дальше и, словно по чистой случайности, столкнулся с Линеттой и Кайлом.

— О, ты ведь та девочка, что работала в флигеле, верно?

Я подошёл к ней, сделав вид, что мы знакомы.

— Э-э? В-вы… вы меня знаете?

Линетта смущённо ответила. Её и без того большие глаза расширились от удивления.

— Я видел тебя, когда был там в последний раз.

Стоило её увидеть, слёзы так и норовили потечь из глаз. Мне хотелось, чтобы она вспомнила меня, чтобы снова, как в прошлый раз, смогла полюбить меня. Но я понимал, что такое невозможно, потому вздохнул и промолчал.

Линетта, встретившись со мной взглядом, на мгновение вспыхнула румянцем. Смущённая, она перебирала пальцами и даже не могла толком ответить. То ли потому, что не ожидала встретить кого-то из Эдельгарда, работая в особняке, то ли потому, что это именно я…

По крайней мере, при нашей первой встрече она не реагировала так. Вспомнив об этом, я невольно улыбнулся.

Заметив это, Кайл тут же осторожно отодвинул Линетту за свою спину и настороженно взглянул на меня.

— Линетта, не разговаривай с ним. Он известен как никчёмный отброс, которого из рода скоро вышвырнут, поэтому не подходи к нему.

Услышав это, Линетта удивлённо распахнула глаза. А потом, будто что-то вспомнив, хлопнула в ладоши.

— А! Тот самый, про которого в главном доме говорят, что прислугу ужасно изводит! Говорят, если проиграешь в камень-ножницы-бумагу с тенью, то целый день он заставляет подстригать траву ножницами для ногтей!

В словах её особой неправды не было, но мне всё равно стало как-то смешно.

В прошлый раз она, завидев меня, цепенела от страха и ничего сказать не могла, а теперь, напротив, болтала легко и даже с каким-то весельем. Наверное, всё дело в том, что рядом с ней был Кайл.

— Да? Значит, ты тоже хочешь заняться стрижкой газона?

Я спросил с усмешкой.

Линетта тут же быстро замотала головой. Однако в её глазах больше сквозило любопытство, чем страх.

— Шучу. Ты в отпуске?

— А, да! Мой близкий друг, с которым мы в родной деревне жили почти как одна семья, здесь живёт!

После этих слов я невольно скосил взгляд на Кайла.

— Ты ведь из деревни возле флигеля, верно?

— Да! Вы её знаете? Там же такая глушь, посторонние туда почти не заходят…

— Уютная деревушка с чистым воздухом, расположенная через реку, прямо в лесу.

— О, вы там бывали?

Линетта с радостью спросила.

Я на миг замялся. В голове промелькнули обрывки воспоминаний: лесная тропа, по которой мы шли вместе, камин в маленькой хижине, рагу, которое варила её мама.

— Да, бывать доводилось.

Хотя для Линетты это была первая встреча со мной, разговор складывался так, будто мы давно знакомы. Она и сама выглядела немного озадаченной, словно встретила человека, с которым когда-то уже виделась.

— Не беспокой нас. Иди по своим делам.

Кайл произнёс это тихо, в его голосе слышны нотки раздражения.

— К-кайл! Он же всё-таки дворянин, так говорить нельзя!

Линетта торопливо одёрнула его за рукав и зашептала.

Я же перебил её:

— Ничего страшного. У Кайла ведь не было времени обучиться чему-либо, кроме владения мечом, поднявшись сюда из своей глуши. Так что как человек с широкой душой, я всё прекрасно понимаю.

Кайл, услышав это, рванулся было схватить меня за воротник, но я слегка отбил его руку и чуть отступил назад. Взглянув на Линетту, которая всё так же держала его за рукав, он тяжело вздохнул и не стал приближаться дальше.

Привычка сразу пускать в ход кулаки – не самая достойная черта, в конце концов.

— Тебе есть где остановиться в столице-то?

Линетта бросила быстрый взгляд на Кайла и ответила:

— Кайл снял для меня комнату.

— Сегодня можешь переночевать там. Но раз ты слуга дома Эдельгард, то с завтрашнего дня будешь жить в комнатах для слуг при общежитии академии. Утром пойдёшь за руку с Кайлом и найдёшь меня… или же госпожу-наследницу. А, и учти – это приказ. Не послушаешься, отменю отпуск и сразу верну тебя обратно во флигель.

Линетта уже собиралась возразить, но, услышав мои слова, тут же прикусила язык. На её лице ясно читалось смятение.

Была ли там свободная комната — я и сам не знал, но, если что, можно будет попросить у Левины, и она наверняка найдёт выход. С этой мыслью я произнёс всё уверенно.

— Насколько я знаю, тебя выгнали из рода. Разве после этого у тебя есть такие полномочия?

Саркастично отозвался Кайл. На этот раз я подошёл к нему вплотную и прямо посмотрел ему в глаза.

— Если бы меня действительно выгнали, разве я сейчас ходил бы вот так?

Будь мы с ним наедине, моя челюсть наверняка бы уже хрустнула. Хотя, по правде говоря, я бы и не стал подходить так близко, если бы рядом не было Линетты. Просто потому что она рядом, я могу его так дразнить.

— Хотя моя сестра поддерживает тебя за твои способности, не забывай кто ты. Как и сказала Линетта, ты родом из той же самой деревни. Из глуши, где в столице у тебя и знакомых-то никаких быть не может.

Я легонько похлопал его по плечу и шагнул за спину Линетты, которая смущённо озиралась, чувствуя нарастающее напряжение.

— Кайл, как бы жалок ни был твой противник, ты должен знать своё место.

Когда я уже собирался надеть на её шею купленное ранее ожерелье, Кайл схватил меня за запястье. Пальцы его сжали так крепко, что я на миг подумал – не сломал ли он мне кости.

— Не смей приставать к Линетте.

Кайл прорычал это низким голосом.

— Она мне как родная сестра. Продолжишь – не жди, что всё закончится хорошо.

Сказав это, он сильнее сжал моё запястье, а потом резко оттолкнул.

Я положил ожерелье на ладонь Линетты. Красный камень сверкнул на её белой коже.

— Хорошо. Впрочем, хорошего конца я и правда никогда не видел.

Бросив эти слова, я двинулся прочь. Позади послышались их голоса.