Онлайн чтение книги Конец злодея – это... The Villain's Ending
142 Закат

Кайл, казалось, настолько охвачена гневом, что даже не почувствовала, как вилка пронзила мою ладонь.

Правая рука дрожала, всё ещё сжимая рукоять, что торчала из моей руки, а другой она уже подняла чашку, чтобы размозжить Линетте голову.

К счастью, я успел перехватить её запястье, и тем самым предотвратил кровавую бойню прямо в кафе.

Медленно опуская её руку вниз, я мягко надавил, заставив её пальцы разжаться и отпустить вилку. Саму вилку вынимать не стал, чтобы кровь сильнее не пошла.

Кайл всё ещё испепеляла Линетту взглядом, но потом замерла, уставившись на мою ладонь с торчащей из неё вилкой. Пылавшая ненависть постепенно уступала место чему-то другому.

Я осторожно положил руку ей на плечо. От прикосновения Кайл вздрогнула.

Её дыхание, ещё недавно тяжёлое и рваное, стало медленно выравниваться. Паузы между вдохами и выдохами становились длиннее.

Я усадил её обратно на стул. Она послушно вернулась обратно на своё место.

К счастью, было ещё утро, и в кафе не было других посетителей. Доносился лишь далёкий шум улицы снаружи.

Кайл закрыла глаза, прижала ладони к векам и тяжело вздохнула.

— Прости, Равин.

Её голос заметно сел.

— Пустяки.

— …Дай мне руку.

Я протянул окровавленную ладонь. Вилка всё ещё торчала из неё.

Кайл осторожно взяла мою руку. Её пальцы были холодными.

— Будет немного больно. Но потерпи, ладно? Прости.

Она крепче сжала рукоять вилки и очень медленно начала вытаскивать её.

Металл неприятно скользнул по плоти и кости, и в тот же миг из кончиков её пальцев потекло что-то тёплое.

Было больно, но удивительным образом рана начала затягиваться. Разорванная кожа сомкнулась, и кровь остановилась.

— …Ты и такое умеешь?

— Как-то… само собой это получилось.

Она полностью вытащила вилку и большим пальцем слегка прижала рану. Остался едва заметный белый шрам.

— …Шрам остался.

— Ничего.

— Прости.

Её голос дрожал, словно она вот-вот заплачет. Я посмотрел на неё и опустил голову.

— Это мне надо извиниться.

Кайл непонимающе уставилась на меня. В её глазах стояло полное недоумение.

— Это ведь я попросил тебя пригласить Линетту…

— За все те ужасные слова, типа деревенщины и неотёсанного простолюдина, что я тебе наговорил в прошлом.

— Я про это уже давно забыл! Ну… почти.

Кайл попыталась выглядеть как можно бодрее.

— Ага, забыл.

Ответил я. А вот я на самом деле обо всём этом забыл – и теперь не знаю, радоваться этому или грустить.

Кайл слегка поёжилась, потом негромко заговорила. Её взгляд был устремлён на сидящую напротив Линетту.

— Линетта.

— Да, братец Кайл.

Она всё так же тыкала вилкой в размятый чизкейк.

— Лучшее решение в моей жизни – когда я вцепился в штанину наставника, умоляя взять меня с собой, когда он проходил через нашу деревню.

Линетта прищурилась и бросила на Кайла сердитый взгляд. Мелькнувшая в её глазах странная эмоция быстро исчезла. И на лице теперь отразились гамма сложных чувств.

— А самое большое, о чём я жалею, – что не убил всех жителей деревни раньше, чем это сделал Равин.

Голос Кайла звучал спокойно, но в нём чувствовалась глубокая ненависть.

— Ты бы всё равно ничего не сделал. Такой нерешительный, вечно зажатый и испуганный трус только и может, что жить в страхе.

Она положила в рот кусочек размятого чизкейка и продолжила:

— Вместо того чтобы убить, ты бы дрожал и сбежал, как всегда. Помнишь ту огромную собаку в деревне, что бродила без поводка? Даже когда к нему подходил кто-либо, способный одолеть одним укусом, он первым делом склонял голову и ложился на землю, показывая живот.

— И всё же в конце концов он кого-то всё-таки укусил, но его тогда забили насмерть и скормили потом скотам.

Спокойно подхватила Кайл.

— Пожалуй, зря я вообще с тобой дружила.

Лицо Кайла на миг исказилось от обиды, но она быстро взяла себя в руки.

— Почему? Потому что я не вырос таким же отвратительным человеком, как ты?

— Кто знает. Хотя, если вспомнить, в тот день тебе ведь понравилось то, что я тебе дала, да, братец Кайл?

— Не смей называть меня братом.

Линетта прикусила нижнюю губу. На лице у неё мелькнуло выражение боли, хотя почему, я и сам не знал.

— Больше не подходи ко мне. Не разговаривай со мной. И не произноси моё имя.

С этими словами Кайл поднялась со своего места. Она бросила короткий взгляд в мою сторону, затем встретилась глазами с Линеттой, после чего направилась к выходу.

Через некоторое время послышались шаги по лестнице, потом  звук открывающейся двери. А Линетта всё так же неподвижно сидела за столом. Она ковыряла вилкой остатки чизкейка, пока плечи не начали слабо дрожать.

А потом заплакала. Не издавая ни звука, она просто позволила слезам стекать по щекам.

— Господин.

— Что.

— Меня учили, что такое добро и зло. Что значит быть добрым, что такое хороший поступок и как поступать правильно. Этому меня учили те, кто растил и любил меня.

Линетта слегка тронула пустую кофейную чашку, потом взяла вилку с остатками чизкейка, огляделась по сторонам и снова спокойно положила её на стол.

— Но когда я увидела внешний мир, оказалось, что мы – просто тараканы, вынужденные прятаться по углам. Что мир не ограничивается одной деревней… и что за её пределами я – лишь паразит. И, кажется, те, кто учил меня всему этому, знали об этом хотя бы отчасти.

Я поднялся и подошёл к Линетте. Взяв её за подбородок, повернул лицо к себе, чтобы она посмотрела мне в глаза.

Я не понимал, что с ней происходит. Её глаза были широко раскрыты. Я не знал, осталась ли Линетта ещё здесь.

Мне вспомнились слова Линетты – тогда она сказала, что хочет, чтобы я никогда не забыл её в её самую прекрасную пору. И действительно, именно ту самую прекрасную Линетту я до сих пор не могу забыть. Она всё ещё живёт в моей голове, перед моими глазами. И всё же – её нигде нет.

— И что теперь?

— «Что теперь»? Когда девушке так тоскливо, разве обычно мужчины не должны хотя бы утешить её, господин?

С этими словами она расправила руки, словно прося об объятии. Я посмотрел на неё и ударил по щеке.

Мне хотелось приблизиться, но я чувствовал, что не должен. Линетта передо мной иногда казалась той, что я знал, а иногда – совершенно незнакомой. И это пугало.

Возможно, я просто боюсь сблизиться, обманывая себя тем, что она – та самая девочка из прошлого.

Одну мою знакомую можно было «исправить» пощёчиной, когда та совсем уходила в себя. Судя по тому, как она говорила с Кайлом, они с ней чем-то похожи… Может, и Линетта тоже очнётся, если ударить её?

— Не думаю, что можно вести себя согласно нормам с еретичкой, которая сварила родителей друга в рагу и накормила им его.

От удара её голова слегка повернулась, но Линетта никак не отреагировала. Она не держалась за щёку, не отстранилась, а просто продолжала держать свои вытянутые руки.

— В самом деле?

— Не вижу смысла это продолжать.

— И всё же… я бы хотела, чтобы кто-нибудь обнял меня. Крепко прижал к себе и сказал, что всё будет хорошо. Пока я жила в этой норе, среди насекомых, было даже не так уж плохо. Но после того как вы, господин, вытащили меня силой наружу, я всегда была одна.

— Ты же сама сказала, что ты паразит. Кто станет тебя обнимать?

— Вы, господин. Ведь вы меня так и не сожгли, а оставили в живых.

И тогда на меня нахлынули воспоминания. Когда в семье на меня показывали пальцем, когда все смотрели с презрением, называли мусором, идиотом, мерзким ублюдком. Только Линетта тогда оставалась рядом со мной, обнимала меня крепко и говорила, что всё будет хорошо.

Я крепко обнял Линетту, которая всё так же с жалостливым выражением лица держала ко мне раскрытые руки. Мне передалась её лёгкая дрожь.

Казалось, что если я её отпущу, она просто исчезнет. И вдруг я понял, почему тогда Линетта подошла ко мне, почему обняла и сказала, что всё обойдётся.

Казалось, что стоит только отпустить её, и она рассыплется на части.

Я немного успокоил её и сопроводил обратно в комнату, а потом направился к тренировочной площадке. Когда Кайл чувствовала себя плохо или была чем-то недовольна, она всегда махала там мечом.

Но куда бы я ни посмотрел, вокруг были лишь обычные студенты, чьи имена я даже не знал – Кайла среди них не было.

Тогда я направился к её комнате. Приложил ухо к двери – ни малейшего звука. Дверь была заперта, поэтому я открыл замок с помощью заклинания.

Как и ожидалось, Кайла внутри не было.

Я не мог представить, что она сейчас чувствует и о чём думает. Если не считать мать, которая покинула меня в детстве, то под словом «родители» для меня значились только надменный герцог, неспособный защитить собственного сына, и герцогиня, сходившая с ума от того, что не сумела убить ребёнка.

Герцогиню и вовсе трудно было назвать «родителем». Меня тошнило от одной мысли называть её так.

С этими мыслями я шёл по коридору и вдруг вспомнил ту самую скамейку, где мы с Кайлом разговаривали ночью. Когда я направился к этому месту, окружённому живой изгородью, я увидел Кайла. Она сидела там, прижимая к себе старую, изношенную сумку – так бережно, будто она была ей дорога, – и вышивала.

Она не подняла голову, даже когда услышала мои шаги.

Лишь немного повернувшись, Кайл спросила:

— Как ты догадался, что я буду здесь?

—Кроме этого места, тебе особо и негде быть.

Ответил я, садясь рядом.

— Я Кайл.

Вдруг сказала она.

— …А, да.

— Это самое заурядное мужское имя, которое можно услышать где угодно. Когда я поступил в академию, и все узнали, что я простолюдин, а мой наставник был известным мечником, все начали думать, что я помешан на мечах. Но на самом деле, я так усердно тренировался, потому что мне показалось, что если не буду стараться сейчас, то потом уже будет поздно.

Она изящно выводила цветочный узор на ткани.

— Я тоже хочу, как обычные люди, смеяться с кем-то, болтать, ладить с другими. Но почему-то, стоит мне заговорить, и вдруг атмосфера резко холодает. Не знаю, в чём именно дело, но одно я точно понимаю – проблема во мне.

Кайл перестала вышивать, аккуратно убрала иглу и длинную нить в небольшой тканевый мешочек, потом, проведя рукой по его поверхности, тихо сказала:

— Равин, ты ведь мой друг, да?

— А кто же ещё, если не друг?

— Хорошо… тогда, раз мы друзья…

Кайл помедлила, потом продолжила медленно, будто подбирая слова:

— Эмм… поможешь мне стать обычной?

— Обычной?

— Я хочу, чтобы ты дал мне имя. Не такое мужское имя, как «Кайл».

— …

— Я росла как мужчина, жила как мужчина. Моё имя, внешность, поступки… всё это уже почти стерло то, какой я была на самом деле. Так что, пусть именно ты, мой друг, дашь мне имя.

Услышав это, я не задумываясь, уже собирался назвать какое-нибудь подходящее женское имя. Но прежде чем я успел открыть рот, Кайл приложила пальцы к моим губам.

Её пальцы были удивительно прохладными и мягкими – трудно было поверить, что это руки человека, который каждый день размахивает мечом.

— Обдумай всё как следует и выбери самое лучшее имя, которое сможешь придумать. Такое, которое дал бы другу от чистого сердца.

И затем Кайл чуть смущённо улыбнулась.