Онлайн чтение книги Конец злодея – это... The Villain's Ending
64 Замешательство

Я вышел из церкви, оставив Эстель туманное обещание, что буду иногда навещать её.

Она же лишь приподнялась со скамьи и, со сложными чувствами на лице, проводила меня взглядом.

Я медленно зашагал по дороге к общежитию. Каждый шаг напоминал о порванной форме, мешавшей при движении. Казалось, всё тело ноет, хотя по идее не должно.

Шагая по тёмной улице, вскоре я вернулся к себе. Взялся за привычную дверную ручку и повернул её.

Дверь открылась со скрипом, и я вошёл внутрь… и сразу остановился на пороге.

На диване, будто у себя в комнате, сидела Левина, сложив ногу на ногу. Она спокойно смотрела в окно.

В этот час её здесь быть не должно. По крайней мере, насколько я помнил.

На столе и в её руках не оказалось ничего. Ни одного конверта с родовой печатью, где говорилось бы, что меня изгоняют из семьи. А она ведь всегда размахивала им, приходя сюда.

— Зачем ты вдруг пришла в такой поздний час?

Мой голос прозвучал неожиданно хрипло.

Она медленно повернула голову и посмотрела на меня. Её взгляд скользнул сверху вниз, с головы до ног, задержавшись на моей изорванной форме. Но вслух она ничего не сказала.

— Разве братьям и сёстрам нельзя заглядывать друг другу в комнату?

— Вот не знаю…

Отозвался я, входя внутрь и захлопывая за собой дверь. Звук громче обычного разнёсся по комнате.

— В особняке-то ты мне запрещала.

— А здесь и не особняк.

Левина равнодушно пожала плечами и спокойно поднялась с места. Она без тени смущения поднялась с дивана и направилась к бутылкам, которые я свалил в угол. Взяла одну и слегка встряхнула.

— И в то время я была под давлением.

Сказала она, доставая из шкафчика два бокала. Один поставила перед собой, другой – на стол ближе ко мне.

Потом открыла бутылку и налила. Комнату наполнил тихий звук льющейся в бокал янтарной жидкости.

— Ты слышал от Серафины про расторжение помолвки?

Левина, сделав глоток из бокала, небрежно кинула мне этот вопрос.

Я сел на диван напротив неё, но отвечать не стал.

— Значит, не слышал.

Левина цокнула языком.

— Эта девочка вечно мечется туда-сюда и толком ничего сделать не может. Наверняка перед тобой даже слова вымолвить не смогла.

Сказав это, она поднялась и неторопливо зашагала по комнате. Каблуки её туфель негромко постукивали по полу.

— Не упоминай Серафину.

— А что не так? Всё равно уже скоро между вами всё кончится.

— Что толку об этом говорить?

Левина замерла, а затем медленно обернулась и посмотрела на меня.

— Ничего хорошего у того ребёнка не сложится от союза с тобой.

По крайней мере, Левина никогда не принижала Серафину перед «Равином». Разве что могла бы обронить, будто Серафина слишком хороша для него.

— И почему ты так думаешь?

— Просто интуиция.

— Впервые слышу, чтобы из твоих уст звучала такая чушь.

— …Чушь?

Она, негромко откашлявшись, прочистила горло.

— В конце концов, разве это даже не к лучшему? Ты бы ничего хорошего не получил бы от связи с той девочкой. Она так боится меня, что ни разу не встала на твою сторону в моём присутствии. Разве такая годится в жёны?

— Если так придираться к каждому, то кто, по-твоему, подошёл бы мне?

Левина несколько раз беззвучно шевельнула губами, но в итоге так ничего и не сказала.

Она снова отвернулась и подошла к висящей на стене картине, подаренной Серафиной. Долгое время Левина молча смотрела на неё.

— Уборка сделана на совесть. В прошлый раз тут был настоящий свинарник.

По её голосу мне сложно сказать, о чём она думала сейчас.

Левина вернулась к столу, налила себе ещё вина и наполнила стоявший передо мной пустой бокал.

— Пей.

Я помедлил, затем поднял бокал. По крайней мере мне не казалось, что Левина стала бы травить меня таким образом.

Я выпил. Алкоголь привычно обжёг горло и опустился вниз.

Левина быстро опустошила свой бокал во второй раз, отставила посуду на стол и тихо сказала:

— Ах да, я ещё пришла сообщить, что тебя отрекли от рода.

Я не сказал ни слова. Просто уставился в свой пустой бокал и подумал лишь о том, что неизбежное всё же настало.

— Потрясён? Но особенно волноваться тебе не о чем.

В её голосе слышалась лёгкая нерешительность.

Я усмехнулся.

— Нет. Я ожидал, что меня выгонят из семьи.

От моего спокойного ответа лицо Левины на миг застыло. Она моргнула несколько раз.

— …Конечно, это всего лишь на словах.

Спустя долгую паузу она всё же заговорила:

— Тебе просто не разрешено пользоваться больше фамилией Эдельгард. Твоя жизнь от этого почти не изменится.

— Тогда зачем вообще меня изгоняют из семьи?

— Твоя репутация не просто ужасна – она втоптана в грязь. Ты и сам знаешь об инциденте с книгохранилищем. Умер один студент из низших дворян.

— И ты прекрасно понимаешь, что это сделал не я.

— Конечно, знаю.

Левина произнесла это так, будто хотела меня успокоить. В её голосе звучала какая-то жалость.

— Вот поэтому я и должна тебя изгнать. Для дураков, коих в мире полным-полно, изгнание тебя из рода выглядит куда более жестоко, чем простая казнь.

В этот момент её правый глаз задрожал, и по щеке скатилась слеза. Я не стал вслух отмечать это.

Левина стёрла её тыльной стороной ладони и как ни в чём не бывало продолжила:

— Но ты всё равно остаёшься моим братом и частью Эдельгард. Просто официально мы больше ничем не связаны. Для всех мы будем как наследница дворянского рода и обычный бастард.

Её голос снова обрёл привычное спокойствие, хотя в нём всё же чувствовалась едва заметная дрожь.

— В общем, неплохо, правда? Когда я закончу академию и стану главой рода, и если смогу хоть немного сдерживать мать, которая каждый раз устраивает истерику при одном твоём появлении, то подготовлю для тебя место и в главном особняке. Ты сможешь жить там и заодно немного помогать мне с делами.

Затем, осторожно поглядывая на мою реакцию, Левина добавила:  — Если возможно, я бы хотела, чтобы ты бросил академию и жил в флигеле. Я буду часто навещать тебя.

— С каких пор?

— Что?

— С каких пор у тебя появились такие мысли? Насчёт флигеля, насчёт того, чтобы привести меня в главный особняк.

Левина на мгновение задумалась, её взгляд устремился куда-то в пустоту.

— Ну… наверное с тех пор, как тебе было лет десять, когда моя мать пыталась тебя убить. А это имеет какое-то значение?

Наши глаза встретились. Я хотел было открыть рот, чтобы что-что сказать, но промолчал.

— Просто не пользуйся именем Эдельгардов. И тогда я дам тебе всё, чего ты захочешь или в чём будешь нуждаться. Тебе не будет нужно ни о чём беспокоиться. Так будет лучше для тебя.

— Лучше для меня?

Мой голос вышел холоднее, чем я ожидал. Плечи Левины дернулись.

— Да. Это лучший вариант. По-моему.

— Наверное, и правда лучший.

Я крутил в руках пустой бокал. Холод стекла отчётливо чувствовался на кончиках пальцев.

Действительно, жить в флигеле было спокойно. Казалось, что я во многом сбежал от тех уз, что меня сковывали.

Но стоит мне сейчас просто сесть без дела, как перед глазами снова и снова встаёт образ Линетты, висящей в петле.

Даже если закрыть глаза всего на миг, видение возвращалось.

От её тела, свисавшего с потолка, исходил кислый и удушливый запах. И вместе с ним неприятное, зловещее тепло.

Верёвка, которую невозможно было развязать одной рукой, поддавалась, только когда я дёргал её обеими. Но тогда тело срывалось вниз и с глухим ударом билось об пол.

Заглушив эти воспоминания, я постарался как можно спокойнее встретить взгляд Левины.

— Я верю тебе, сестра.

Я опустил бокал на стол, поднял бутылку и медленно налил себе ещё вина. Но не сделал ни глотка.

— Тем не менее сейчас я не могу пойти туда.

Левина хотела что-то ответить, но закрыла рот.

Сколько же раз я видел за этот вечер эту дрожь в её глазах? Это уже начинает утомлять.

Я поднялся с места и медленно подошёл к Левине и взял с её стороны столика бокал, наполовину наполненный вином. Она молча подняла на меня глаза.

Я осушил его до дна, не оставив ни капли. А затем, поставив пустой бокал обратно на стол, снова наполнил его из бутылки до краёв. На стекле, должно быть из-за тепла, чуть заметно остался след моих губ.

— Когда я закончу учёбу, то сделаю всё, что ты скажешь, сестра. Поэтому пока что просто закрой глаза на всё, что я буду делать.

Левина рассеянно уставилась на бокал, который я наполнил. Затем подняла взгляд на меня.

Она медленно взяла бокал в руку. И приложила губы именно к тому месту, откуда пил я.

— ...Если только это не будет чем-то слишком серьёзным.

Сказав это, она поставила бокал обратно.

— И что же ты собираешься делать?

— Не знаю… но что-то я должен сделать.

Левина больше не расспрашивала. В комнате снова повисла тишина.

Мы долго сидели, не проронив ни слова. На столе остались только бутылка и два бокала.

Левина взяла пару окурков из пепельницы, потом опустила их обратно и заговорила:

— Похоже, курить ты стал меньше.

— Наверное.

— В следующий раз, когда я к тебе зайду, что-нибудь принесу. Есть пожелания?

Я покачал головой. Она на секунду задержала на мне взгляд, затем встала и вышла из комнаты. Я даже не подумал встать, чтобы проводить её.

Как ни посмотри, для нас это ненормально.