Онлайн чтение книги Конец злодея – это... The Villain's Ending
144 Закат

— До каких пор? 

Спросила Серафина.

— До каких пор мне ждать? Пока ты не переспишь с Кайлом, пока не заведёшь хозяйство со святой в церкви или пока ребёнок наследницы Эдельгард не станет спрашивать, кто его отец?

Смотреть ей в глаза было тяжело, но я не отвёл взгляда.

— Я и так всё это время ждала… Так скажи – сколько мне ещё ждать?

— Пока всё не станет лучше. И ты, и я, и всё вокруг.

— То есть никогда?

Я слегка пригубил кофе, не желая отвечать Серафине. Мне казалось, что со временем всё когда-нибудь образуется, но она говорила так, будто мне не суждено когда-либо стать нормальным.

— Серафина, может, это прозвучит как бред, но демоны скоро нападут.

Серафина, ошеломлённая моей неожиданной репликой, даже не смогла ответить. Она лишь моргала, смотря на меня с растерянным лицом. Точнее говоря, это было не столько растерянное, сколько такое выражение лица человека, который смотрит на умалишённого, закричавшего посреди улицы.

— Знаю, что это звучит так, будто у меня поехала крыша. Демоны нападут неизвестно откуда, еретики начнут резать людей направо и налево, а всё привычное рухнет. Если такое услышать, естественно, подумаешь, что меня пора бы запереть либо в психушке, либо в маленькой комнатке семейного поместья.

Опустошив чашку кофе, я бросил в рот одно печенье. Оно было приторно сладкое, но вскоре и такого уже не попробуешь. На передовой мы, наверное, будем есть кое-как испечённые, с привкусом сырой муки пирожные и всё равно смеяться, притворяясь, что они вкусные.

Уже и не вспомню с кем я тогда так смеялся. Всё-таки прошло несколько лет.

Серафина, сидящая передо мной, ещё не переживала этот опыт. Не то, что я – стареющий изнутри в этом бесконечном колесе времени.

С каждым прожитым витком времени меня всё чаще охватывает чувство отчуждённости – то ли к самому себе, то ли к окружающим любимым людям.

— Но скоро всё так и будет. Мы будем жить в таком мире, где ни одно кафе больше не откроется, а если выглянуть в окно, на улице не увидишь ни единой души. И я… я бы, пожалуй, не пожелал бы кому-либо рождаться в таком мире.

— Ч-что ты несёшь?…

Серафина не находила слов, чтоб продолжить. 

— Я часто думал о подобном. Живя в поместье Эдельгард, я всё время ловил себя на мысли, что, может, было бы счастливее вовсе не рождаться. Или, по крайней мере, не появляться на свет в таком месте. Вот с такими, идиотскими мыслями я и жил.

Считается, что само рождение является даром, ноя, жалуясь на несчастную судьбу, лишь мог ломаться от бессилия и тонуть в небытии.

Я презираю того себя – жалкого и отвратительного. Но, наверное, если бы я вернулся в то время, то всё повторил бы вновь. Конечно, так и было бы, если бы не куча смертей с последующей регрессией.

— Если у нас родится ребёнок, разве он не будет думать так же?

— Ты же говорил, что даже жениться не собираешься, а теперь хочешь ребёнка со мной?

— Хочу. Я хочу быть с тобой. Уехать куда-нибудь в тихое место, жить спокойно, вдвоём, без суеты, счастливо. Пусть теперь мы уже не можем остаться совсем одни, но всё равно… я хочу быть с тобой как можно дольше.

— Тогда просто сделай это.

— Тогда может, и правда так поступим? Не будем заводить детей, просто уедем куда-нибудь вдвоём в тихое место, и будем жить там. А в следующий раз, я приложу больше усилий. Давай так и сделаем.

Я понимаю, что слова, которые сейчас произношу, – это ни что иное как бездействие и бегство.

— Сбежим куда-нибудь далеко… туда, где нас никто не найдёт – ни святая, ни Левина, ни Кайл с Линеттой, ни кто-либо из академии или из наших семей. Найдём тихое место, где будем только мы вдвоём. Думаю, хотя бы лет пять мы могли бы там прожить счастливо.

— …Я не понимаю, о чём ты говоришь, Равин.

Серафина смотрела на меня как на сумасшедшего. И вдруг я подумал: говорил ли я когда-нибудь подобное кому-то раньше? Нет, это впервые.

— Ты видела когда-нибудь, чтобы человек, который едва умел пользоваться магией, делал вот такое?

С этими словами я поднял несколько печений со стола – они плавно повисли в воздухе. Затем на кончике пальца зажёг небольшой шар огня и окутал его тонкой оболочкой из воды. После направил его в сторону парящих в воздухе печений и взорвал.

Вспышка пара – и печенье разлетелось во все стороны от удара. Несколько кусочков упали на одежду Серафины, но она даже не шелохнулась, продолжая переводить взгляд с печений на меня и обратно.

— Ты ведь уже слышала, как я познакомился с Линеттой, да? И ты правда думаешь, что тот я, которого ты знала, мог вот так легко сразиться с еретиком, одолеть его и привести сюда?

Серафина всё так же молчала. Нет, скорее выглядела так, будто просто не знала, что сказать.

Когда другие высказываются обо мне, всё, что они говорят, – это сплошные искажённые слухи, не имеющие ничего общего с действительностью. Ни один из них не видит во мне ничего хорошего, поэтому доверия к их словам у меня немного.

Но я также часто слышал, что несмотря на талант в магии, неплохой ум и привлекательную внешность, сама Серафина была, мягко сказать, нерасторопна и рассеянна.

Раз даже Кайл так говорила, значит, это правда. И, пожалуй, только теперь я начинаю понимать, почему Серафина всегда верила каждому её слову без тени сомнения.

Почему-то, когда говорит Кайл, ей хочется доверять. Наверное, всё дело в её наивной искренности.

— Но, Равин… ты ведь всё равно остаёшься просто Равином.

Наконец произнесла Серафина.

— …Что ты хочешь этим сказать?

— Как бы ты ни владел магией, тебе всё равно нельзя до конца довериться. И хотя ты сейчас говоришь эти странные вещи, у тебя слишком мягкое сердце – стоит кому-то чуть сблизиться с тобой, и ты позволишь собой помыкать. Не можешь толком сам принять ни единого решения, всё время колеблешься, мечешься из стороны в сторону… и таким ты и остался.

Серафина несколько раз легонько коснулась ручки кофейной чашки, а потом тихо поставила руки на стол.

— Что бы с тобой ни произошло, через что бы ты ни прошёл – ты всё равно остался тем же. Даже если то, что я видела во сне, действительно было, – всё равно ничего не изменилось. По крайней мере, тот Равин, что сейчас передо мной, – прежний.

Неужели я и правда не изменился? По крайней мере, перед Серафиной? А я ведь думал, что стал другим… но, может быть, на самом деле она права?

— Если я скажу тебе: «Скажи, что любишь меня» – ты скажешь, что любишь. Если попрошу обнять – обнимешь. Если попрошу поцеловать – поцелуешь. Ведь ты не умеешь отказывать. Не так ли?

Если подумать, может, так и есть. Просто вместе со повторяющимся временем усилились чувства, которые я сам не мог понять, и те, которые я даже не замечал, поэтому всё это казалось необычным.

Для всех я должен был сильно измениться в одно утро, но все они обращались со мной так, будто я всегда был именно таким.

Конечно, я теперь способен пользоваться магией и был довольно сильным, чтобы обучать Кайла… Я сейчас довольно способный, но достаточно ли, чтобы отразить вторжение демонов?

В конце концов, мы все умрём. И Серафина, сидящая передо мной. И я. И Эстель. И Кайл.

На этот раз, может быть, всё сложится чуть иначе, но, по сути, я просто оттягиваю неизбежное.

Мне стоит поумерить своё самомнение. Если слишком завышу свои ожидания и наломаю дрова в процессе, то будет сложнее позже оправиться от неудачи.

Тогда, даже если я умру и на этот раз, смогу сказать себе: в следующий раз получится лучше.

Хотя, конечно, торговать настоящим ради призрачного будущего – это в каком-то смысле тоже трусость.

— И что с того?

Спросила Серафина.

— Что с того?

— Разве это мешает тебе жениться на мне? Ты вообще не собираешься жениться на ком-либо?

— Да.

— Почему?

— Потому что, если поженимся, ты сразу захочешь завести ребёнка. А если я скажу, что не хочу, ты сделаешь вид, что приняла это, но ночью всё равно попытаешься зачать его. Не только ты, но и остальные так поступят.

Серафина ничего не ответила на мои слова.

— Пусть я не смогу на тебе жениться, но я буду с рядом с тобой всю жизнь. До самой смерти.

Я тихо сказал это, расправив пальцы, чтобы кольцо, подаренное Серафиной, хорошо было видно. Похоже, она не особо была тронута моими словами.

Она перевела взгляд на мою руку – глаз дёрнулся, по плечам прошла дрожь. А потом просто застыла, глядя на меня пустыми глазами.

— Если так, то ты поступишь со мной также как тогда со святой?… а…

Серафина сказала это дрожащим голосом и, всхлипнув, вытерла уголки глаз. Потом прикусила нижнюю губу и злобно посмотрела на меня.

Я не стал ничего отвечать – просто вилкой подцепил крошки печенья, которые только что раздробил, и стал их есть.

С какого-то момента я уже привык к такому взгляду.

Если бы все вдруг вспомнили слова, что я когда-то произнёс, и все мои действия, что исчезли во времени, – им, наверное, стало бы больно.

А Кайл, пожалуй, попыталась бы тут же перерезать мне горло.

****

Прошло около полугода после выпуска.

И тогда напали демоны.

Как всегда, рушились бесчисленные королевства и города, а где-то в глубинках страны одинокие имения дворян. Волны беженцев устремились к нам.

Только вот пробраться внутрь им не удалось.

— С-спасите нас! Пожалуйста, хотя бы ребёнка!.. Прошу, хотя бы моего ребёнка!!!

Женщина, стоявшая на коленях передо мной, прижимала к груди младенца, завернутого в тряпьё. Я посмотрел на ребёнка, взял его одной рукой и передал стоявшему позади солдату.

Потом приказал поставить для них временный шатёр, но эта женщина, не зная благодарности, попыталась пролезть за стены.

Возможно, она была еретичкой. Так что её увели. Наверное, вскоре она окажется повешенной на ближайшем дереве, со списком надуманных преступлений.

Если бы её муж был жив, я бы, пожалуй, повесил и его рядом. В этом мире слишком много людей, которые, стоит что-то пойти не по их воле, сразу хватаются за кулаки.

Хотя, если подумать, неужели она рассчитывала прорваться, бросившись на человека с мечом.

— Равин, н-но ведь среди них могут быть и невинные…

— Поэтому я и принял ребёнка.

— …Но всё равно, это неправильно.

— Я тоже так думаю.

Ответив так, я ничего больше не сделал.

Тогда Кайл молча посмотрела на меня, остановила солдат, что вели женщину, и, отдав ей ребёнка в руки, впустила за стены.

Я ничего не сказал.