Онлайн чтение книги Конец злодея – это... The Villain's Ending
151 Закат

Открыв глаза, я огляделся вокруг. Белоснежная кровать, белоснежное одеяло и белоснежный потолок. Интерьер был одновременно знакомым и чужим.

Тело было далеко не в порядке.

Пошарив рукой, я понял, что голова забинтована, а нога чем-то зафиксирована и не может двигаться. Кажется, на щеке приклеена марля, и руки, и предплечья тоже чем-то туго обмотаны.

Во рту по-прежнему стоял противный, затхлый вкус гнилого граната.

Казалось, если я просто продолжу лежать здесь, то больше не захочу ничего делать.

Но подняться не получалось. Я попытался чуть-чуть приподняться, но, ощутив боль, снова рухнул обратно.

Вскоре послышался звук открывающейся двери. Это был не самый приятный звук.

Кто бы ни вошёл, разговаривать мне сейчас не хотелось, поэтому я закрыл глаза и притворился спящим, но, похоже, без толку.

— Перестань притворяться, будто спишь. Я слышала, как ты извивался тут, как насекомое.

— …Сестра.

— …Не называй меня вдруг с-сестрой.

Левина вошла в комнату и села на стул рядом с кроватью. Скрестив ноги и сложив руки на груди, она смотрела на меня с холодным, безразличным взглядом.

— Говорят, ты выпрыгнул из окна.

— Прыгнул.

— Ты в своём уме?

— Возможно, больше, чем ты.

— Похоже, всё-таки свихнулся.

— …Не свихнулся. И не хочу слышать такое от тебя.

— Не смей мне хамить, наглец.

— …

— К счастью всё обошлось. Если бы ты сдох, всё только усложнилось бы, а так – всего лишь небольшой переполох из-за тупого придурка.

Подойдя ближе ко мне, Левина провела ладонью по моей щеке и тихо произнесла:

— Теперь ты должен получить наказание за то, что жил как мусор. Отречённый от семьи, потерявший последнего, кто мог бы тебя полюбить… Теперь тебя все ненавидят, верно? Из академии тебя тоже вышвырнут… не знаю, куда ты теперь подашься, но, наверное, от отца ты всё-таки получишь кучу денег на карманные расходы. Ведь ты же любимчик, да? Может, и сможешь прожить, если будешь экономить. Хотя, вряд ли.

…Ах да, вот какой она была – Левина. Точно, сумасшедшая.

От осознания того, что я хоть на мгновение успел об этом забыть, стало как-то гадко.

Именно с ней я делю одну кровь?

Это мы-то когда-то дорожили друг другом, и говорили, что любим друг друга как умели?

Её?

Я?

— Бля.

Вырвалось у меня.

От этих слов Левина крепко прикусила нижнюю губу, уставилась на меня, а потом со всей силы ударила по щеке несмотря на то, что я лежу здесь больным. Удар был настолько сильным, что боль отдалась по всему телу.

— Смотрю, дерзости в тебе прибавилось.

Я чуть повернул голову и взглянул на неё – на её лице растянулась лёгкая улыбка. Улыбалась она заметно искренне и радостно.

— С самого начала, о чём ты вообще думал? Говорят, ты прыгнул прямо перед своей невестой. Что, надеялся, что если умрёшь у неё на глазах, она будет страдать, плакать, мучиться, сожалеть о тебе, да?

— Заткнись. У меня и так голова болит.

— Равин, очнись. Никому нет дела до того, сдохнет такой ничтожный мусор, как ты, или нет.

Левина забралась ко мне на больной живот.

— Ты ведь не ребёнок. Разве можно оплакивать человека, от которого тошнит до смерти? Разве не радоваться надо, когда такое ничтожество кончает с собой? Не так ли, Равин? А?

Затем она сжала кулак и начала бить меня прямо по лицу.

— Нет ни одного человека, кто бы оплакивал твою смерть. Никто не станет помнить о тебе, когда такой ничтожный паразит исчезнет. Даже твоя невеста ведь тебя бросила, разве нет?

Её удары были не слишком сильными, но и недостаточно слабыми, чтобы не причинять боль.

— Я же говорила тебе не поступать в академию. Ясно же сказала – это место не для тебя.

С бесстрастным лицом Левина продолжала наносить удары. Марля, приклеенная к моей щеке, отклеилась, и её кулак начал окрашиваться моей кровью.

— Рождённый бастардом, ты незаслуженного мог брать от семьи столь многое, так зачем тебе было рваться прочь? Зачем? Кто ты вообще такой, чтобы так поступать?

Я должен был уйти отсюда… и проснуться снова в той комнате. Я бы тогда сейчас просто тяжело вздохнул, достал сигарету из пачки, закурил прямо там, а потом, наверно, занялся бы уборкой этой вонючей, пропахшей дымом комнаты.

— Вечно не знаешь своего места. Да, вот в чём причина. Ты и твоя мать – оба не знали, где ваше место. С того самого момента, как вы, не имея стыда, влезли жить в особняк, всё и пошло наперекосяк.

А потом… ожидая небольшую перепалку, я, как всегда, увижу Серафину. А она, едва увидев меня, снова побледнеет, расчувствуется и убежит. И я, не зная, что делать дальше, буду сидеть, держась за виски, чувствуя, как раскалывается голова…

Какого чёрта?

Нет, серьёзно. Какого чёрта?

Как всё то, что хоть как-то поддерживало меня даже после смерти, могло вот так в один миг просто исчезнуть?

Это же бред.

Такого просто не может быть.

Я ведь думал, что мы стали ближе. Что теперь хоть кто-то способен смотреть на меня как на человека.

Как теперь я вообще могу оставаться в здравом уме? Такое чувство, что все, кто меня любил, исчезли из этого мира.

Нет, всё это должно быть просто дурной сон.

Отвратительный сон. Кошмар, в который я попал, когда тот демон, может быть, отсёк мне голову и наложил проклятие. Скорее всего, я не умер, а просто снова брожу как ходячий труп.

Иначе это просто не имеет смысла.

Левина, долго избивая меня, наконец выдохнула, привела дыхание в порядок и слегка пригладила волосы.

— Как я уже сказала, скоро тебя и из семьи выгонят. Помолвку тоже быстро расторгнут. Но не думай, что я позволю тебе просто сдохнуть.

Она вынула из-за пазухи носовой платок и спокойно вытерла кровь со своих костяшек.

— Если такой никчёмный ублюдок, как ты, вдруг умрёт, все начнут шептаться, мол, это я виновата, ведь ты вырос рядом со мной в доме Эдельгардов. Так что живи, как прежде: шатайся по улицам, влачи своё жалкое существование. Само то, что ты вообще думал, будто сможешь окончить академию и чего-то добиться, – уже ошибка.

— …Проваливай.

Левина подошла ближе и положила на мою грудь что-то, что тихо зазвенело. Похоже, это были деньги.

— Считай, это своего рода моей милостью. Всё-таки мы когда-то жили под одной крышей, верно?

— Не нужно.

Какая это помощь? Одни гроши, не более. Я не какой-то беспомощный безродный рыцарь, чтобы брать у неё подачки.

— Я уже вызвала человека, что займётся твоим лечением. Так что не высовывайся больше и, когда тебя отчислят, даже не смей показываться мне на глаза.

С заносчивым тоном она бросила эти слова и, не оглянувшись, развернулась, чтобы выйти из палаты. Мне до дрожи захотелось врезать по её затылку, но тело всё ещё не слушалось.

Когда-то, после того как меня выгнали из академии, я ведь действительно думал о смерти. Да что там, я уже так умер однажды… Чёрт, голова раскалывается.

Не в силах даже прижать ладонь к вискам, чтобы унять головную боль, я крепко зажмурился и заставил себя снова провалиться в сон.

****

Открыв глаза, я заметил, что все бинты с тела уже сняты.

Похоже, все раны тоже зажили. Это ощущение… до боли знакомо.

— Впервые вижу того самого дебошира, младшего брата Левины.

— …

— Ты не такой уж и страшный и отвратительный, как говорят слухи.

Эстель сидела на стуле, лениво покусывая яблоко. Когда я слишком долго смотрел на неё, она достала из-за пазухи ещё одно, протёрла его о рукав и протянула мне.

— И что за слухи обо мне ходят?

Спросил я, принимая алое яблоко.

— …Ты что, не знаешь, кто я?

— Есть тут вообще такие, кто тебя не знает?

— И то верно. Только вот про тебя говорят только плохое, а про меня – хорошее.

Эстель хихикнула и продолжила, прищурившись:

— Тогда, наверное, стоит соблюдать хоть какие-то формы приличия, не так ли? Например, там вежливость, уважение, которые так любят знать. В доме Эдельгардов, разве, этому не учат?

— Не учили. Может, потому что я всего лишь убогий бастард, что не лучше жука.

— А, ну… как бы это сказать… мне жаль, наверное. Хотя это не то, что я ожидала услышать.

Она откашлялась и продолжила неловко говорить.

Сейчас, если приглядеться, казалось, что она чувствует себя немного не в своей тарелке. Впрочем, это неудивительно – кроме Левины, у неё, пожалуй, и не было никого, кого можно было бы назвать другом. Так что разговор с кем-то с глазу на глаз, наверное, давался ей нелегко.

— Кстати, ты вообще знаешь, что сейчас невероятно знаменит?

— Знаменит?…

— Ага. Все обсуждают, как тебя невеста бросила, как ты попытался покончить из-за этого с собой, но неудачно. О твоём изгнании из рода. Да и о том, сможешь ли ты вообще продолжить учёбу в академии.

Я поднялся с кровати, слегка размял руки и ноги, а затем потянулся всем телом.

Как и ожидалось, моё тело в ужасном состоянии. После стольких лет, когда я бегал с утра до ночи и махал мечом, такое состояние казалось просто жалким.

— Ты вообще слушаешь? Святая, знаешь ли, ради подруги согласилась лично помочь её братцу. Это редкая удача, между прочим.

Она продолжала болтать без умолку.

Поначалу, кажется, я даже немного боялся её интереса, но теперь, глядя на неё, я понял, что ей было просто любопытно. Похоже, ей действительно хотелось просто поболтать с младшим братом Левины.

Я слышал, что святая в детстве несколько раз посещала наш особняк, но, похоже, Левина нарочно прятала меня. Ведь я так ни разу и не встретился с ней лично.

— Всё ведь началось из-за того происшествия в запретном книгохранилище.  Разве тебе не интересно, кто это устроил? Даже после того, как доказали, что это был не ты, никто тебе не поверил.

— Не знаю, кто именно, но похоже, дело рук церкви.

Эстель моргнула, на секунду притихла, а потом растянула губы в лёгкой, почти лукавой улыбке.

— С чего ты так решил?

— В мире, где священники исчезают даже из собственных домов, ничему уже не удивишься.

Я посмотрел в алые глаза Эстель – ни следа привязанности или замешательства в них не было. После этого я просто шагнул к выходу.

Обуви у меня не было, так что я просто шёл босиком. Всё равно сейчас это не имеет никакого значения.

— …Куда ты идёшь?

Раздался голос за спиной.

— Не знаю. Мне некуда идти.

Я даже не оглянулся. Просто шёл по коридору, в каком-то оцепенении.

Эстель не последовала за мной. И это стоило ожидать, ведь мы чужие друг другу.

Проходя по коридору, каждый встречный студент, которого я замечаю, перешёптывался, обсуждая мою поношенную форму, босые ноги и запашок от меня, ведь я так и не умылся после того, как всё это время пролежал без сознания.

Кажется, я уже давно перестал обращать внимание на подобное.

На голове у меня до сих пор кое-где намотан бинт, прилипший засохшей кровью к коже. Чешется. Я небрежно сорвал его и бросил на землю.

Всё вернулась на круги своя. Всё стало как раньше – ничего не изменилось.

Мне было дурно. Даже не хочется возвращаться в свою комнату. Всё равно там ничего нет.

Идти некуда.

Чем там обычно занимаются люди, которым некуда идти? Наверное стать каким-нибудь никчёмным наёмником или авантюристом – не самое плохое решение… но что мне это даст?

Пока я так бессмысленно бродил по коридору, взгляд случайно зацепился за Серафину – она шла куда-то с подругами, оживлённо болтая.

Похоже, она меня не заметила. Я развернулся и поспешил уйти в другую сторону, как вдруг позади раздались поспешные шаги.

Кто-то схватил меня за край одежды.

Когда я обернулся, передо мной, конечно же, была Серафина. Наши взгляды встретились, но ни один из нас не заговорил первым.