Онлайн чтение книги Конец злодея – это... The Villain's Ending
160 Разбитые грёзы

Проснувшись с ощущением усталости, я понял, что лежал на чьих-то коленях как на подушке.

В глаза бросился знакомый узор на потолке.

Однако запах в округе был другим. Вместо въевшейся вони табака, алкоголя и крови теперь чувствовались лёгкий запах мёда и мыла.

Потёршись о бёдра, служившие мне подушкой, я почувствовал, что это, кажется, не бёдра Серафины. Подняв голову, я увидел перед собой Эстель.

Она читала толстую книгу без названия на обложке. Почувствовав мой взгляд, Эстель оторвалась от чтения и посмотрела на меня сверху вниз.

— Даже демоны такого бы не сделали, согласен?

Спокойно сказала Эстель. Её голос звучал так же спокойно, как всегда.

Я посмотрел на неё, задумываясь, с какими чувствами мне придётся столкнуться… я хотел спросить о её воспоминаниях, о прошлом и о встрече с Серафиной…

Но она прикрыла мне рот ладонью, не давая произнести ни слова. Холодные пальцы коснулись губ.

— Не нужно спрашивать об этом.

— Где Серафина?

Я убрал её руку и спросил.

— Кто знает… наверное, пошла искать Левину.

Эстель пожала плечами, будто речь шла о каком-то незнакомце.

Когда я поднялся, она немного замялась и неуверенно подошла ближе. Остановившись передо мной, Эстель словно колебалась, прежде чем заговорить.

— Похоже ничего сильно не изменилось с тех пор, как ты был в полном беспорядке, и даже теперь, когда ты вроде пришёл в себя.

— …Всё же люди мгновенно не меняются.

— Нет, кое-что всё же изменилось. Ты стал привлекательнее. Когда мы впервые встретились, твои глаза… казались мёртвыми. Хотя бы теперь, глядя на тебя, не приходит в голову, что, если я отправлю тебя домой в таком состоянии, ты можешь повеситься.

Даже услышав это, я не мог вспомнить, какими были мои глаза тогда. А ведь в зеркало я смотрелся множество раз.

— Равин.

— Да?

— На этот раз я тебя защищу, несмотря ни на что.

Эстель, чуть смутившись, осторожно обняла меня и тут же отстранилась. Будто прикасалась к хрупкому снеговику, который может рассыпаться от одного неловкого движения.

От её тела исходил лёгкий аромат яблок.

— Поэтому… какое-то время не ищи ту женщину, Серафину.

— …Можешь объяснить почему?

— Просто… в ближайшее время она будет занята не слишком приятными вещами.

Она отвела взгляд к окну. Её профиль оставался совершенно бесстрастным.

— Такое чувство… будто всё уже решилось без меня.

— Всё из-за того, что ты слишком рано умер. Раз рискнул жизнью, спасая какую-то бесполезную девчонку, то теперь вот потерпи хоть это.

Сказав это, Эстель всё же посмотрела на меня с оттенком обиды и мягко погладила по голове. От её руки исходило приятное, тёплое ощущение – и воспоминания о прошлой ночи с Серафиной вдруг показались какими-то нереальными.

Я провёл рукой по плечу и шее – под пальцами чувствовалась уже зажившая кожа. А ведь воспоминание о том, как Серафина вцепилась зубами и потом облизывала раны, всё ещё казалось таким живым. Ощущения были странными.

В комнате больше не пахло ни сыростью, ни застоявшимся воздухом.

Эстель подошла ближе, дотронулась до моего запястья и бедра, и сказала:

— Сначала я думала сделать так, чтобы ты даже пошевелиться больше не смог, а потом просто запереть тебя где-нибудь…

Сказала она, проводя пальцами по моим зажившим шее, губам, груди и плечу, где раньше текла кровь.

— Но я решила пойти на компромисс.

Плечо, на котором ещё жило воспоминание о зубах Серафины, теперь скрывалось под мягкими прикосновениями Эстель.

— Всё же в отношениях нет ничего важнее общения и компромиссов. Пусть для меня они ничего не значат, но для тебя ведь эти женщины дороги.

— …Да. Дороги.

— И всё же, все они мне отвратительны. Судя по тому, что они с тобой вытворяли, называя это любовью, я не могу не считать их сумасшедшими. Особенно та чёртова простолю… впрочем, неважно.

Эстель встала, сделала пару глотков воды, затем постучала пальцем по пачке сигарет на столе. Вытащив одну, она зажала между губ, но, помедлив с тяжёлым выражением лица, снова положила обратно.

Потом она достала из кармана конфету, бросила его в рот. Щека чуть выпятилась, пока она перекатывала конфету туда-сюда языком.

— Для меня, любовь – это преданность, смирение и вера.

Сказав это, Эстель снова подошла ко мне ближе и совершенно естественно поцеловала.

Наши языки переплелись так же привычно, как в то время, когда мы были женаты и жили в особняке. А затем она передала мне конфету, что держала во рту – сладкая, с лёгкой мятной остротой.

После этого она уложила меня на кровать и сказала:

— Отдохни немного.

Эстель посмотрела на меня сверху вниз. Я попытался подняться, но тело не слушалось.

Веки отяжелели, и даже когда я прикусил язык, чтобы прийти в себя, мышцы совсем не откликнулись.

****

Серафина ни разу в жизни не встречала императора. Она лишь слышала слухи о том, какие приказы он отдавал или какую очередную глупость сказал, но ни разу не встречала с ним лицом к лицу.

Судя по всему, дочь захолустного графства не достойна его внимания, даже несмотря на то, что она была героем войны, способная уничтожить крепость за одну ночь.

Впрочем, не только её – но и Кайла, потому что «он» был простолюдином; и святую, потому что «она слишком важна, чтобы покидать поле боя»; и рыцарей, называвших себя друзьями Кайла, и даже их дворян-покровителей – всех их он игнорировал.

Неизвестно, исходили ли эти слова действительно от самого императора, или же их отвергли его приближённые, недовольные тем, что вокруг героев собирались влиятельные силы.

Впрочем, а знал ли вообще император о положении дел на передовой?  Из всех высокопоставленных особ, что изредка наведывались на фронт, ни один не был из императорского двора.

Но кто-то точно из них сидел выше по командованию.

Эти мерзавцы ничем не отличались от демонов. Если бы не их трусость и глупость, демонов давно бы уже оттеснили.

И так и есть, когда солдаты постепенно набрались боевого опыта и снабжение стало налаживаться, число убитых демонов стало превышать число погибших людей.

Но по итогу бесчисленные потоки беженцев заполонили землю; обычные люди, жившие прежде спокойно, умирали на улицах, словно дворняги. А те ублюдки, что засели в замках, думали только о побеге или о том, как бы ударить своих в спину. Таких тварей нужно было как можно скорее стереть с лица земли.

Но если их уничтожить – кого поставить на их место? Оставить нынешнего императора на троне было никак нельзя.

Разговор об этом всплыл ещё до того, как Серафина вернулась в прошлое и вновь встретилась с Равином.

Тогда глава благородного рода Эдельгард произнесла:

— Поставить на трон можно Равина. Или я сама могу сесть.

— Даже если Равин и является Эдельгардом…

Левина приложив палец к губам Серафины, словно призывая к тишине, продолжила:

— Серафина. Можешь сесть сама, если хочешь, или хоть Кайла, которая только умеет махать мечом, посадить. Родословная, статус, власть… разве эти вещи ещё имеют значение?

— …

— С тобой и со святой мы могли бы даже основать новое государство. Только какой в этом смысл. Лучше уж посадить кого-нибудь подходящего на трон, чем возиться с этой оравой дворян.

— Кого именно?

— Хм, пожалуй, я сама сяду. В моих жилах течёт кровь моей матери, так что у меня есть достаточно прав и сил, чтобы претендовать на трон.

Сестра Равина произнесла это так небрежно, словно собиралась купить на аукционе желанный лот.

— Б-бегите! А-а-а, демон! Какой-то безумный культист… призвал демона!!!

Возвращаясь в настоящее, один из стражников закричал, глядя на изуродованный труп. Его голос, дрожащий от ужаса, вскоре утонул в море других криков.

Площадь перед главными воротами императорского дворца, выложенная мрамором, в одно мгновение превратилась в настоящий ад. Стражник, ещё мгновение назад стоявший гордо и прямо, вдруг начал раздуваться.

Раздался звук, будто тонкий металл рвут на части, — его доспех треснул, а тело вздулось, словно красный воздушный шар. От ужаса его рот раскрылся в беззвучном крике, а глаза вылезли из орбит… Хотя… глаза действительно вылезли.

*Бах!*

Его тело лопнуло, как надутый до предела шар. Во все стороны брызнули кровь, куски мяса и внутренности.

Красный, липкий дождь обрушился на лица и доспехи стоявших рядом товарищей.

— Аааааа! Ч-что это… О, боже!!!

Солдат, стоявший поблизости, хотел стереть кровь с лица, но остановился, когда опустил взгляд на свою руку.

Рука таяла, растекаясь и удлиняясь, словно воск на солнце. От ужасающего ощущения, как кости плавятся внутри, он закричал во всю глотку. Через мгновение конечность безвольно обвисла и волочилась по земле.

Ноги, торс, шея, кости всех рядом стоящих солдат начали превращаться в нечто текучее.

Их тела потеряли форму и, вместе с доспехами и мундирами, осели на землю, превращаясь в вязкую лужу. Из этой красной жижи на поверхность всё ещё смотрели в пустоту два глаза, застывшие в ужасе.

— Это п-проклятье! Накладывайте защитное заклинание! Быстрее!

— Н-не действует!

— Т-тогда хоть что-нибудь сделайте, иначе мы все… Кхуэг!!!

Рыцарь, по-видимому командир, выхватил меч и крикнул, но его голос внезапно исказился, превращаясь в нечто нечеловеческое.

Его голова начала вращаться прямо на шее, как юла. Сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее.

Раздался отвратительный скрип ломающихся позвонков, а лицо его исказилось от ужаса и боли. Солдаты вокруг стояли, не в силах даже двинуться, оцепенев перед происходящим.

Наконец голова не выдержала центробежной силы, сорвалась с шеи и взлетела в воздух. Из обрубка хлынул фонтан крови — обезглавленное тело ещё миг стояло, а затем безвольно рухнуло на землю.

Отлетевшая голова, несколько раз подпрыгнув по мраморным плитам, остановилась, глядя широко раскрытыми глазами.

Ужас распространялся, как чума. Солдаты бросали оружие и в панике разбегались.

Даже те, кто сражался с демонами на передовой, теперь лишь пытались как можно быстрее скрыться из виду. Кто куда мог ныряли в здания и прятались за стенами.

— П-помогите… пожалуйста… кто-нибудь…

Солдат с переломанными ногами полз по земле, захлёбываясь мольбами. И тут за его спиной из земли начали подниматься десятки рук.

Сотканные из земли и камня, они вцепились в его тело и начали утягивать вниз. Он отчаянно сопротивлялся, но сила множества рук оказалась непреодолимой. Его крик постепенно стих, когда хватка сдавила тело до хруста костей.

На крыше здания, с которой хорошо был виден императорский дворец, Серафина и Левина стояли у окна. Они наблюдали за происходящим, легко касаясь пальцами воздуха, а с их губ срывались короткие заклинания, направленные в сторону дворца.

— …Императорская гвардия всегда была такой слабой?

Сказала Левина, глядя на солдат, двигавшихся как какой-то сброд. Голос её оставался спокойным, но в нём слышалась лёгкая нотка искреннего удивления.

Неужели она даже не задумывалась о том, как со стороны выглядит её неоправданно жестокая магия, приобретённая после пыток не одно десятка высших демонов?

Серафина не могла понять, что вообще Равин увидел в подобной женщине, чтобы провести с ней хотя бы одну ночь.