Онлайн чтение книги Конец злодея – это... The Villain's Ending
65 Замешательство

С тех пор прошло немало времени, но Серафина так и не появилась сообщить о разрыве помолвки.

Днём я по расписанию отправлялся в аудиторию. Под монотонный голос скучного профессора глядел в окно или оставлял на парте бессмысленные каракули. А ночью возвращался в комнату общежития.

И каждый день, проходя по коридорам и пересаживаясь с занятия на занятие, я почему-то ни разу не сталкивался с Серафиной.

Порой казалось, будто она намеренно избегает меня. Но если уж собирается завести разговор о помолвке, то пусть скажет это поскорее.

Порой ноги сами собой вели меня к церкви.

Эстель обычно сидела на лестнице, ведущей на второй этаж, или вытянувшись на длинной скамье, проводила время, рассеянно глядя в потолок. Стоило мне появиться – она оживлённо болтала, а потом, с грустью на лице, провожала обратно.

Сегодня, когда я возвращался к себе в общежитие, заметил её в саду. Она сидела на скамейке, и, увидев меня, радостно помахала рукой.

Вечернее солнце окрасило её серебристые волосы в мягкий розовато-золотистый оттенок.

Я на мгновение тяжело выдохнул и направился к ней.

Вокруг никого не было. По крайней мере, можно было не опасаться лишних взглядов.

Наши шаги прозвучали в унисон, и мы вместе направились к церкви.

— Подожди минутку.

Стоило нам войти в церковь, как Эстель тут же сказала это и, легко ступая, взбежала по лестнице на второй этаж. Спустя недолгое время она вернулась, держа в обеих руках по спелому красному яблоку.

— На, ешь. Только не спрашивай, откуда они.

Одно яблоко она протянула мне, а другое вытерла о рукав своей рясы и вгрызлась в него. В пустом храме раздался звонкий хруст.

— Ммм, сладкое. Ну же, попробуй скорее.

Щёки Эстель распухли от набитого яблоком рта.

Я посмотрел на фрукт в своей руке. На всякий случай протёр его о край своей формы, надеясь, что он не запятнан кровью.

Эстель, не обращая внимания на мои движения, продолжила говорить.

— Сколько ни думаю, это ведь странно. Стоило мне решить остаться здесь и перевезти вещи, как уже на следующий день пришёл ты.

Эстель сидела на краю алтаря и болтала ногами.

— И как только увидела тебя, даже не знаю, как описать… будто всё внутри опустело. Словно одержимая, все мои мысли просто исчезли. Если бы ты оказался на моём месте, то подумал бы о том же. Что ты – либо еретик, либо маг, занимающийся сомнительным колдунством.

Вместо ответа я откусил яблоко. Сладкий сок наполнил рот.

— Да, и правда сладкое.

Эстель уставилась на меня, без стыда открыто сменившего тему разговора, а затем разразилась звонким смехом.

В тот вечер мы поужинали прямо в церкви. Она, как обычно, болтала без тормозов, перескакивая с одной мелочи, произошедшей за день, на другую, а я в основном только слушал.

— Кстати, а что если ты вообще поселишься здесь, со мной в церкви? Комнат ведь полно – нужно только прибраться в одной пустующей. Да и второй этаж довольно уютный. Тебе же надоело всё время ходить туда-сюда?

Неожиданно сказала она, когда мы возвращались после ужина.

— Нет.

Я ответил сразу.

— Почему? Я тебе не нравлюсь?

— Нет. Просто мне моя комната нравится.

После этого Эстель крепко сжала губы. Её лицо нахмурилось.

Я оставил её перед церковью и один отправился обратно в общежитие.

Но теперь я уже не тратил время попусту, как раньше. И жил, можно сказать, по расписанию.

Днём исправно ходил на занятия. А ночью, независимо от того, клевало ли меня в сон или нет, в назначенный час ложился в кровать и закрывал глаза. И изо всех сил старался уснуть.

Иногда ночью я тайком выходил из общежития и под лунным светом размахивал мечом. Но скрипучее, непослушное тело вычерчивало в воздухе движения, совсем не совпадавшие с моим намерением.

Бывало, я забивался в угол библиотеки и перелистывал книги о магии, пробуя произнести заклинания. Однако из уст вырывались лишь бессмысленные звуки.

То, чему следовало учиться с детства и годами возводить по кирпичику, теперь было почти невозможно наверстать. Ведь для фехтования требовалось натренированное тело, а для магии – тщательно накопленная с малых лет мана.

Но хотя бы постараюсь поддержать тело в более менее здоровом состоянии. С таким настроем я выходил ночью и двигался, словно занимался зарядкой. А после нескольких часов такой возни сон приходил сам собой даже без выпивки.

Но стоило лечь спать трезвым, как неизменно приходили кошмары.

Сегодня я не пил. А значит, и этой ночью она явилась.

Перед глазами ясно возникла Линетта, висящая под потолком.

В нос ударил резкий, отвратительный запах смерти – кислый, тошнотворный смрад. И всё же казалось, будто в её теле ещё теплится остаток зыбкого тепла.

Я подошёл к ней, поднял опрокинутый стул, встал на него и развязал верёвку, стягивавшую её шею. Её безжизненное тело упало на пол, а потом я с трудом поднял её и уложил на кровать.

И каждый раз, пока я жмурился, пытаясь отгородиться от мерзкого тепла и зловония, незаметно просыпался от кошмара.

Тело было мокрым от холодного пота. Казалось, дыхание застряло в горле. Сделав глубокий вдох, я, пошатываясь, добрался до ванной и облил себя холодной водой.

Под струями воды я снова и снова бился лбом о стену.

Потом, выбравшись из душа, часами бесцельно бродил по ночным улицам академии. В конце концов найдя подходящую скамейку, я садился и закуривался – и так, сам того не замечая, встречал утро.

Днём же жил так, будто ничего и не происходило, тщательно скрывая следы ночей.

Если с кем-то попытаться наладить отношения и пытаться стать ближе, то все снова обратят внимание, судача о моём изгнании из семьи, тем самым мешая мне.

А если не привлекать внимания, оставаться рядом с Эстель и держаться в тени, то, как и говорил Левине, у меня будут развязаны руки.

Сегодня, после очередной скучной лекции, я бродил по коридору в поисках, где бы пообедать.

И вдруг, впервые за очень долгое время, в конце коридора я встретился глазами с Серафиной среди её друзей, с которыми она оживлённо смеялась и болтала.

****

В тот момент, как их взгляды встретились, Серафина будто окаменела. Она не знала, что сказать и какое лицо принять.

— Слушай, это же… Равин Эдельгард, да?

Её подруга Элиза тронула её за руку и спросила, пытаяь вытащить из оцепенения.

— Серафина? Что с тобой? Ты вся бледная.

Глядя как Равин медленно приближался по коридору, она забеспокоилась за подругу.

— Это всё из-за этого ублюдка? Ты ведь сказала ему, что разрываешь помолвку?

— …Я не буду.

Серафина еле выдавила слова.

— Но ещё пару дней назад ты жаловалась, что уже с ума сходишь от всего этого. Сера, он же водится с хулиганами, а репутация хуже, чем у него, ни у кого нет, а ещё и инцидент с книгохранилищем… говорят, даже один студент погиб…

— Знаю. Я всё знаю, поэтому хватит, Элиза.

Серафина нервно прикусила губу и ответила резче, чем хотела. Она прекрасно понимала, что подруга просто волнуется за неё, но почему-то слушать это было ей тяжело. Её казалось, что если пойдёт на поводу чужого мнения, обязательно случится что-то непоправимое.

— Говорят, его скоро из рода выгонят. Это правда?

— Я могу его приютить у себя…

Слова сами собой сорвались с её губ. Элиза тяжело вздохнула, глядя на неё.

— И что ты только нашла, помимо внешности, в этом хулигане?

Пробормотала она себе под нос, а потом слегка подтолкнула Серафину в спину.

— Тогда перестань вечно убегать. Подойди и хоть слово ему скажи. Мы пока пойдём вперёд, перекусим.

Подруги отошли. И вот уже казалось, что в коридоре остались только они двое – Равин и Серафина.

Он всё ближе подходил. Серафина неловко приподняла руку. Она хотела для начала поздороваться, но Равин просто прошёл мимо.

Она надеялась вновь увидеть его улыбку как раньше, или хотя бы лёгкое приветствие в ответ… но Равин даже не заметил её присутствия. И это оказалось куда больнее, чем она могла себе представить.

 

Серафина ошеломлённо смотрела ему вслед. Внутри неё вспыхнула мысль, что она не должна отпустить его.

Почему – она не знала. Просто казалось, что иначе нельзя.

Сама того не осознавая, она поспешила за ним и ухватилась за край его рукава.

Его шаги остановились. Равин медленно обернулся.

И в тот миг, когда Серафина увидела его лицо, дыхание перехватило. После долгой разлуки он выглядел совсем неважно.

Лицо его было бледным, на лбу выступили крупные капли холодного пота. Взгляд – рассеянный, будто не способный ни на чём сфокусироваться.

Серафина сама не заметила, как протянула руку. Ей хотелось коснуться его щеки, спросить, всё ли с ним в порядке.

Но в тот момент его голос заставил её остановиться на полпути.

— …Линетта?

Только произнеся это имя, Равин словно пришёл в себя – рассеянные глаза вновь обрели фокус.

— …А, Серафина.

— Линетта?.. Кто это…

Она хотела спросить его о ней, но заставила себя замолчать. Наверное, имя просто какой-то девушки, с которой он встретился где-то на улице.

И сейчас не время для расспросов. Состояние Равина явно не походило на нормальное.

— Давай присядем и поговорим немного?

Равин вытер холодный пот со лба рукавом и кивнул.

Они молча прошли немного и опустились рядом на ближайшую скамью. В воздухе повисла неловкая тишина.

Серафина сперва держалась на расстоянии, но вскоре сама подсела ближе к нему.

— Знаешь… кажется, мы давно не разговаривали.

На эти слова Равин уставился на неё пустым взглядом, а потом вдруг слегка улыбнулся, будто у него отлегло что-то внутри.

Он поднял руку и мягко провёл ладонью по её волосам.

В другой раз Серафина, возможно, отстранилась бы от такого прикосновения. По крайней мере, так она думала. Но сейчас у ней в груди почему-то стояла острая, тягучая боль, и потому всё, что она смогла – это прикусить нижнюю губу, так и не решившись произнести заготовленные слова.