Онлайн чтение книги Конец злодея – это... The Villain's Ending
46 Бегство

Каждый раз, идя в деревню и возвращаясь назад, я был без обуви. Мне не хотелось их надевать, потому что каждую ночь я чувствовал жжение в ногах.

Первые несколько дней Линетта в ужасе пыталась всучить мне ботинки, но я сказал, что они мне ни к чему.

С тех пор она молча следовала за мной. Лишь изредка помогала: вытаскивала из ступни мелкие колючки или подавала полотенце, когда я мыл ноги в ручье.

— Кстати, как вам наша еда, господин? Каждый раз, когда вы к нам приходите, мама всегда добавляет вам два лишних кусочка мяса.

Вдруг спросила Линетта, переходя со мной речку. Её голос звучал теперь озорнее, чем раньше. Она уже не смотрела на меня, как на странного дворянина.

— По-моему, пересолено.

Услышав мой ответ, Линетта тут же вспыхнула.

— Неправда! Вы же так уплетали, что даже миску вылизали!

— Замолчи.

Я усмехнулся и брызнул на неё водой. Холодные капли разлетелись по её лицу и белому переднику её униформы служанки.

— Ай, ну правда! Что вы творите! Разве вы не знаете, что мне потом ещё вашу одежду стирать?

Она возмутилась и в ответ плеснула в меня водой. Но вскоре сдалась и лишь сердито фыркнула.

— Это нечестно! Вы меня облили, а стирать всё равно мне. Ну разве так можно?

— Ну, ты же служанка. Разве не в этом твоя работа?

 Линетта надула губки, но спорить больше не стала. Отряхивая мокрую юбку, она весело болтала рядом со мной.

— Кстати, как в столице? Правда ли, что там совсем не так, как здесь? Говорят, там огромная площадь, в самом центре – фонтан, а дома выше десяти этажей. И ночью так же светло, как днём, да ещё на улицах полно лавочек с вкусной едой… Это правда?

Её глаза горели с восторгом. Но вместо ответа, я лишь улыбнулся. У меня не осталось оттуда хороших воспоминаний.

Увидев моё лицо, Линетта сразу замолчала.

Она не задавала лишних вопросов.

Даже когда я просыпался ночью, обливаясь холодным потом, или вдруг застывал, будто каменный, Линетта не показывала ни страха, ни раздражения. Просто молча приносила сухую рубашку, помогала переодеться и протирала мне спину полотенцем.

Так минуло около двух недель моей жизни во флигеле.

В тот день мы возвращались из деревни. Перешли реку, шли босиком по лесной тропе. Влажная земля приятно пружинила между пальцами ног.

Когда до флигеля оставалось совсем немного, я остановился. У ворот стояла карета с до боли знакомым гербом рода Эдельгард.

Дверце медленно открылось, и наружу вышла Левина. На лице её был непривычный живой блеск в глазах.

Одетая в тёмно-синий наряд – идеально выглаженный и без единой складки, – она выглядела иначе, чем обычно.

Её взгляд скользнул по моим босым ногам и испачканным штанам, но тут же, словно ничего не заметив, перевела взгляд на меня.

— Куда это ты ходил? Я ведь велела слугам следить, чтобы ты оставался во флигеле.

Левина спросила тем же спокойным тоном, что и всегда.

— Гулял рядом.

Я пожал плечами. Мне не хотелось объяснять, что ходил в деревню.

— Ладно. Сегодня я приехала сообщить о дате расторжения помолвки.

Она прервала меня, словно потеряв интерес. И, сказав это, Левина перевела взгляд на Линетту, которая стояла рядом со мной и не знала, куда себя деть.

— Ты. Как тебя зовут?

— Л-Линетта, госпожа.

Её голос дрожал.

— Понятно. Линетта, подготовь что-нибудь в гостиной. Желательно тёплый чай.

Линетта торопливо поклонилась, будто испуганный кролик, и поспешила скрыться в флигеле.

Левина молча направилась через сад.

Я пошёл за ней следом. Неухоженные сорняки касались щиколоток, царапая кожу.

— Я сообщила Серафине и графу Беллужу. На следующей неделе они приедут сюда. Тебе нужно лишь молча поставить подпись. Всё остальное я возьму на себя.

Она на секунду остановилась и, обернувшись, посмотрела прямо на меня.

— У тебя остались какие-нибудь сожаления?

— …Не знаю.

Казалось, она хотела что-то сказать ещё, но Левина лишь снова отвернулась и пошла дальше.

— Кстати, тебя в церкви искали. Опять натворил чего?

— Нет.

—Сама святая упоминала твоё имя. Это правда?

При этих словах я невольно вздрогнул.

Каждая моя смерть что-то меняет. Неясные нити тянулись в разные стороны, сплетаясь в новые узоры, и открывали новые дороги. Но сейчас я хотел только одного – отдохнуть здесь.

— Ну и ладно. Не так уж важно. Может, она просто так забавляется.

Её пальцы едва заметно дрогнули, когда она продолжила.

— Моя мать узнала, что ты здесь.

Голос её стал тише, чуть тяжелее обычного.

— Не переживай. Я всё удержу под контролем.

И всё же, произнося это, она сама будто не верила своим словам. Её взгляд блуждал по кругу, не зная за что зацепиться.

Левина остановилась и, достав из-за пазухи маленькое кольцо, протянула его мне. На серебристом ободке мерцал неброский голубой камень, источавший мягкий свет.

— На всякий случай… если вдруг что-то случится, сломай его.

Её холодные пальцы скользнули по моей ладони.

— Что бы ни случилось, я сразу приду.

Я молча сжал кольцо в руке. Прохлада, источавшая от камня в ладони, казалась непривычной.

****

В гостиной смешались запах пыли и старого дерева. На столе стоял чайный сервиз, приготовленный Линеттой.

Левина велела остальным слугам выйти, и в комнате остались только мы двое – да Линетта, тихо стоящая у двери.

Она села на диван и изящным движением подняла чашку.

— Ну что, как тебе жизнь здесь?

Спросила Левина.

— Не так уж плохо.

— Правда? Вот и хорошо. А спать удобно? Я заказала кровать в хорошем мебельном, но доставят её ещё нескоро.

— Сойдёт.

— А еда?

— Нормально.

Завязался бессмысленный разговор — такой, каким обычно обмениваются братья и сёстры, обсуждая повседневные мелочи. Только вот тепла в нём не было.

В какой-то момент взгляд Левины скользнул к Линетте, стоявшей позади меня.

— Эта девочка…

Сказала Левина, ставя чашку обратно на стол.

— Кажется, она тебе пришлась по душе, раз всё время держишь её при себе.

— …

— А ведь раньше твоим развлечением было изводить слуг, верно? Как сильно ты изменился.

От её слов Линетта вспыхнула румянцем, опустила глаза и начала теребить пальцы.

— Ну и как, полезная? Я специально поставила к тебе кого-то из местных.

Взгляд Левины вновь упал на Линетту у двери.

— Да. Она справляется.

— Вот и хорошо. Похоже, слушается. Только учти: если вдруг вздумает дерзить или заниматься глупостями, особенно теперь, когда тебя выгнали из рода, сразу скажи мне.

Лицо Линетты побелело. Левина, глядя на её реакцию, кажется, слегка усмехнулась.

— Но всё же… похоже, она и правда к тебе неравнодушна.

От этих слов лицо Линетты раскраснелась. Она в смятении замахала руками, но под тяжёлым взглядом Левины тут же застыла.

— Н-нет, госпожа! Я совсем не!…

Но Левина её и не слушала.

Она лишь наблюдала за тем, как девочка краснеет, с каким-то странным интересом. Глаза её сузились.

И в этот миг я уловил в её взгляде короткую, холодную искру.

— Видимо, с виду он всё ещё кажется целым и нормальным. Потому и липнут к нему всякие.

Левина тихо, почти вполголоса, пробормотала себе это под нос. Затем достала маленький деревянный посох.

Я вскочил, пытаясь броситься наперерез, но губы её уже зашептали неразборчивые слова. Заклинание было слишком быстрым.

И тут…

*Рвак!*

Раздался мерзкий звук, будто что-то прорывает плоть изнутри.

Я опустил взгляд. Из груди сквозь рубашку вырвались острые древесные шипы.

В тот же миг и тело Линетты сильно дёрнулось.

Её глаза расширились, но крика не последовало. Лишь потрясённо и неверяще она переводила взгляд с плеча, пробитого шипами, на лицо Левины, а затем на меня.

Белая рубашка на моей груди и платье служанки на ней постепенно пропитывались медленно расползающимися алыми пятнами.

— А-агх… кхаа…

Из груди Линетты вырвался сиплый, захлёбывающийся кровью вдох. Она попыталась протянуть ко мне руку, но пальцы лишь несколько раз беспомощно взмахнулись в воздухе и бессильно опустились.

Ковёр медленно отяжелел, пропитываясь растёкшейся по полу кровью.

— …Равин?

Я впервые слышал, как голос Левины дрожал.

Она стояла неподвижно, глядя на шипы, пробившие мою грудь. Рука, державшая посох, слегка тряслась.

Впрочем, Такое происходило не в первый раз. Стоило «Равину» хоть с кем-то сблизиться, как Левина тут же вмешивалась и доводила до подобного. А потом наутро выходило, что виноватым был я.

Я думал, что в академии всё станет иначе. Но, наверное, и правда ничего не изменилось. Разве что я теперь – не «Равин». И потому я хотя бы решился заслонить Линетту собой.

Даже если образы моей прежней жизни всё сильнее меркнут, я… я лучше его. Я не отброс Эдельгардов. Я просто человек, случайно открывший глаза в этом проклятом мире.

Каждый вдох отзывался тяжёлым застревающим комом где-то глубоко в груди.

Больно. Но это всё же лучше, чем гореть на костре.

— …Левина.

Мой голос сорвался, когда я попытался выдавить слова. И вместе с ними вырвался сгусток крови.

Дрожащей рукой я ухватился за край стола и с трудом поднял голову.

Перед глазами расплывалось лицо Левины.

— Сестра… мне больно…

Как только эти слова слетели с моих губ, Левина пошатнулась и поспешно подошла ближе, опустившись на колени. Её рука дрожала, когда тянулась к шипам, пробившим мою грудь.

— Я… я хотела лишь припугнуть… Прости. Прости меня, Равин…

Едва её пальцы коснулись, как шипы в одно мгновение рассыпались прахом и исчезли. Она уставилась на ладонь, перепачканную моей кровью.

— Я… я позову людей. Потерпи немного. Это всего лишь порезы на коже, ты не умрёшь…

Подхватив меня, Левина уложила на диван в гостиной. Потом её взгляд упал на Линетту, всё ещё лежавшую на полу с застрявшими в плече шипами. Она задержалась лишь на мгновение… и, не оглянувшись больше, вышла из комнаты.