Онлайн чтение книги Конец злодея – это... The Villain's Ending
73 Замешательство

Прошло какое-то время. Я открыл дверь, чтобы отправиться в церковь. И в тот же миг услышал глухой удар и короткий вскрик – кто-то оказался прямо за дверью и упал.

На полу коридора лежала Серафина, держась за лоб.

— Серафина?

Я спросил в замешательстве.

— Ты в порядке?

— А, да. Всё нормально.

Она потерла лоб, слегка смутившись.

— Почему ты стояла там?

— Ну… я не знала, как заговорить, и потому собиралась с мыслями.

Ответила она, чуть отводя взгляд. Щёки её порозовели.

— Помнишь, мы в прошлый раз говорили, что пойдём в пекарню?

Спрашивая это, она так и не подняла глаза на меня – взгляд блуждал где-то у коленей.

— Помню.

Серафина ещё сильнее покраснела и, ковыряя пол носком, тихо спросила – так, будто собиралась о чём-то очень неловком попросить.

— Может, сходим… в эти выходные?…

Но на выходные у меня уже была договорённость с Левиной.

— Боюсь, в этот раз не получится.

Я отказал ей. Её плечи заметно опустились.

— А…

— Давай лучше на следующие.

— А… Что? П-правда?

Серафина переспросила неожиданно звонко. И не смогла скрыть лёгкой дрожи радости в своём голосе.

— Да.

После этих словах её лицо засияло. Серафина, не в силах сдержать восторг, несколько раз кивнула.

— Кстати… что с помолвкой?

После моего вопроса, она горько улыбнулась.

— Как-то уладилось. Ну, не совсем… Отец сильно разозлился, но это не так важно, как то, что я сейчас с тобой.

Мне хотелось спросить больше, но я не смог.

Сейчас Серафина говорила именно те слова, которые «Равин» всегда жаждал услышать. Мне даже казалось, что я сплю.

Глядя на неё, я снова ловил себя на мысли, что она меняется. Но отчего-то мне постоянно кажется, что сколько бы она ни пыталась сблизиться со мной, она будет вечно топтаться на месте.

Возможно, как она сама говорила раньше, я тоже просто хочу, чтобы она оставалась прежней, чтобы легче ненавидеть и осуждать.

Пока я думал об этом, Серафина снова заговорила:

— А куда ты собирался пойти?

Я на мгновение посмотрел в пол. Потом ответил:

— Просто хотел ночью прогуляться.

— …Лжёшь.

Серафина резко оборвала меня.

— С чего ты взяла?

— С детства ты всегда отводишь взгляд вниз, когда врёшь. Как только что.

Я промолчал.

— Всегда одно и то же… Как я могу тебе…

Она тяжело выдохнула, не договорив.

— Это что-то, о чём тебе трудно рассказать?

В её глазах читалась искреннее беспокойство.

— Нет, не трудно. Но… можешь меня об этом не спрашивать?

Всё же рассказывать, что я иду навещать человека, запертого мною в церкви, было бы чересчур.

— …Поняла.

С этими словами Серафина посмотрела на меня снизу вверх с лёгким разочарованием в глазах.

Где-то я уже видел этот взгляд. Погрузившись в мысль, вдруг вспомнил, как, прячась в убежище Левины, я увидел её – она стояла и смотрела на меня точно так же.

В ту же секунду голову пронзила резкая боль.

Открытая дверь. Серафина у порога. Длинный, уходящий вдаль коридор. И Кайл, который всё-таки вытащил меня из укрытия.

Серафина, стоявшая рядом с ним. Она – та, что не позволила мне даже умереть как я хотел, отрезав руку; та, что до самого конца лишь смотрела, как я горел заживо. Её образ накладывался на нынешнюю Серафину.

Я понимал умом, что они разные. Знал это. Но всё равно…

Правая рука начала судорожно дрожать. Я чувствовал, как силы покидают тело.

Холодный пот скатился по спине. Дыхание стало тяжёлым. Я пошатнулся и ухватился за стену.

— Равин? Ты в порядке?

Серафина в испуге подбежала ко мне. Она поддержала меня за руку. Я, опираясь на её плечо, поднял взгляд и встретился с ней глазами.

Долго, не моргая, я смотрел на неё.

И вдруг, заметив, как её лицо заливает румянец, невольно вспомнил Левину, что только что была в моей комнате. В памяти всплыло и то, как Эстель, задыхаясь после поцелуя, с алыми щеками тяжело дышала.

Я крепче сжал руку Серафины.

Потянулся к двери и, прикрыв её, втянул в комнату. Серафина, растерянная и смущённая, позволила мне вести её, не сопротивляясь.

— На самом деле, ты ведь тоже этого хочешь. Как и все остальные. Да?

Я пробормотал это. Сам говорил и сам же не понимал, что именно несу.

— Тебе стало жаль от того, что я рассыпался в пепел?

Я смотрел на Серафину, но будто вовсе не её видел.

Взгляд постепенно затуманивался, и различимыми оставались лишь смутные очертания – золотые волосы и голубые глаза.

— Я… я не понимаю… о ч-чём ты говоришь… Ра… Равин!?

Серафина торопливо, сбивчиво заговорила, когда я коснулся её щеки. Провёл ладонью по её лицу — и тут же толкнул, прижимая к постели.

Её спина ударилась о матрас. Я медленно навалился сверху и снова провёл рукой по её щеке.

Щёки Серафины вспыхнули ярким румянцем. Её зрачки, словно обезумев, затрепетали.

— То разрываешь помолвку со мной, то вдруг начинаешь устраивать сцены, и пытаешься её отменить. То говоришь, что я тебе не внушаю доверия, то теперь твердишь, что веришь мне. Приходишь ни с того ни с сего и называешь меня лжецом… Какая тебе вообще разница, где я и чем занимаюсь?

Серафина дёрнулась, будто хотела что-то ответить. Но я не позволил, легко прикусив мочку её правого уха.

— Ах!

Она вздрогнула и громко вскрикнула, не удержав стон.

Я наклонился ближе и шёпотом, почти касаясь её кожи губами, выдохнул слова прямо ей на ухо.

— Опять боишься, что если я где-то натворю дел, и пойдут дурные слухи, то это отразится на тебе? Скажи мне, ты же продолжаешь каждую ночь молиться о том, чтобы я умер? Ведь каждый миг, связанный со мной, тебе омерзителен, верно?

— Нет! Совсем не так! Почему… почему ты вдруг так говоришь!?

Серафина рванулась, пытаясь подняться с кровати.

— Ик!

Но каждый раз, стоило мне прикусить её ухо, её тело содрогалось, и она замирала, не в силах пошевелиться.

— Ну хоть с помолвку тебе удалось сохранить. Неужели руку графу отсекла, чтобы убедить?

Серафина смотрела на меня так, словно не понимала, что происходит. В её глазах смешались растерянность и ужас перед внезапным натиском.

— Перестань уже!

С ярко-красным лицом она толкнула меня прочь и, тяжело дыша, уставилась прямо на меня.

— Ты… ты вообще в своём…

Но договорить не смогла. Наши взгляды встретились – и в её голубых глазах отразилось моё лицо, искажённое слезами.

— Я ведь стараюсь делать вид, будто мне всё нипочём. Я всё продолжаю отталкивать тебя… Так почему ты снова и снова подходишь ближе, почему показываешь мне, что меняешься? Почему говоришь, что веришь мне, что беспокоишься обо мне? Почему ты не можешь делать всё то, что и раньше…

Я произнёс это дрожащим голосом.

— Моё сердце каждый раз колеблется из-за тебя.

Затуманенный взгляд снова прояснился. Передо мной на кровати сидела Серафина с пылающим лицом.

Я опустился на пол и глухо прошептал.

Серафина чуть замешкалась, потом медленно подошла. Будто в забытьи, она протянула руку и рукавом бережно стёрла слёзы с моих глаз.

— Всё складывается не так. Всё с самого начала сложилось неправильно. Но теперь стало ещё хуже. Прости меня.

Серафина спросила, в порядке ли я, но я покачал головой.

— Кажется, я совсем съехал с катушек. Раньше я ещё держался, но теперь стало ещё хуже. Я хочу хотя бы притвориться, будто всё в порядке, но не выходит.

Мне не хотелось произносить такие слова перед ней.

— Пожалуйста, похлопай меня по спине, как раньше. Скажи, что всё будет хорошо. Скажи это так же, как тогда, когда умерла мама.

Серафина, сама не понимая толком, что происходит, обняла меня и стала успокаивающе похлопывать по спине. На её лице смешались растерянность и жалость.

И в тот момент, прижимая её к себе, я осознал, в какой точке всё пошло наперекосяк.

Я не «Равин». Но вот как меня зовут – я больше не помнил.

Я не помнил, кем я был.

Остались лишь смутные воспоминания того, как я жил. С тех пор как я прочитал книгу в книгохранилище, всё начало размываться. Что было раньше, а что – потом, я уже не мог различить.

И тогда перед глазами возникло полупрозрачное окно. И в нём отчётливо были видны изменения.

[Соберите концовки. 4/?]

[Полученная награда: эхо, послеобраз, шрам]

[Награда: ???, Любовь]

Я, всё ещё в объятиях Серафины, тупо уставился на полупрозрачное окно.

И тогда, из последних уцелевших осколков памяти, начал вытаскивать воспоминания о мире, где когда-то жил.

Я заставил себя вспомнить и о самых горьких событиях в этом мире – о Серафине, Эстель, Линетте, Левине.

Я вспоминал и каждую свою смерть и мои чувства в те моменты. Все до единого.

Я сотни раз повторял про себя: хочу вырваться из этого проклятого места. Хочу вернуться туда, откуда я пришёл.

И тогда окно замерцало.

[Соберите концовки. 4/?]

[Полученная награда: эхо, послеобраз, шрам]

[Награда: ???, Возвращение в изначальный мир]

— …А.

 Меня охватило какое-то гнетущее чувство.

-------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Примечание:

Только сейчас заметил особенность глав эпилогов. Как говорится, один раз – случайность, два раза – совпадение, три – закономерность. Все названия этих глав/наград состоят из двух иероглифов. И начинаются с одного и того же иероглифа 잔, который означает «остаток», «оставшийся». В сочетании с другими иероглифами он создаёт следующие слова: 잔향 — «эхо» (остаточный звук), 잔상 — «послеобраз» (остаточное изображение), 잔흔 — «шрам» (остаточный след раны) и 잔혼 — «призрак» (оставшаяся/неприкаянная душа). Последнее спойлер, но не волнуйтесь, это не должно испортить вам впечатления от цикла. Таким образом, все названия объединяет мотив «остаточности» – того, что не исчезает бесследно.