Онлайн чтение книги Конец злодея – это... The Villain's Ending
138 Закат

Серафина крепко обняла меня, а потом вышла из комнаты. Наверное, это можно было назвать примирением.

Если всё, что ей нужно, – это чтобы я раз в день обнимал её и целовал, то в этом нет ничего сложного.

Честно говоря, я тоже хотел бы жениться на Серафине где-нибудь в роскошном месте, потом уединиться с ней в тихой загородной вилле, днём бездумно гулять на пикники, а ночью засыпать в её объятиях. Не хочу даже думать о какой-то защите – я просто хочу прижать её тело крепче к себе и дать волю всем своим желаниям.

Не то чтобы я живу сейчас так, потому что хочу.

Если быть откровенным, мне сейчас страшно… хоть я и сам хочу сейчас затащить Серафину в постель. Но она ведь не знает, что я вернусь назад в прошлое, поэтому наверняка попытается завести от меня ребёнка любой ценой.

Если всё же мы переспим, нужно сделать так, чтобы этого не произошло.

Если бы сейчас у нас появился ребёнок, и я воспитал бы его с любовью, а потом умер и, вернувшись в прошлое, снова завёл ребёнка с Серафиной… был бы это тот же ребёнок?

Плевать на академию и всё остальное – я бы сейчас с радостью сбежал куда-нибудь с Серафиной, в укромное место, и просто жил бы с ней.

А если бы у нас всё-таки появился ребёнок, я бы, как мог, постарался растить его с заботой, по-своему.

Раз это мой с Серафиной ребёнок, то характер у него наверняка будет не из лучших. С самого детства придётся как следует воспитать его, чтобы он не начал задирать других и не получил однажды ножом в спину.

Если бы только удалось одолеть этих демонов… Если бы только получилось вырваться из этой бесконечной петли…

С такими мыслями я вышел из комнаты и остановился прямо перед дверью, погружённый в свои мысли. В этот момент, дверь соседней комнаты, как и когда-то, чуть-чуть приоткрылась.

Как всегда дверь всё ещё стояла на щеколде, но она открыта ровно настолько, чтобы могла показаться одна рука.

— Ах, каждый день всё одно и то же, но сегодня благодаря вам было довольно весело.

— …Весело?

— Прости, может, это немного грубо, но разве есть что-нибудь интереснее, чем любовные ссоры?

Я ничего не ответил. Девушка, кажется, неловко почесала затылок. На мгновение из-за двери показались пепельно-белые волосы и тут же исчезли обратно.

— И всё-таки… не трудно ли тебе так жить?

— …Если есть силы устраивать любовные ссоры, значит, жить можно.

— Для человека, который так говорит, ты выглядишь довольно грустно.

— Потому что это правда грустно.

— Кажется, будто жизнь так и остаётся неизменной и даже не похоже, что она становится лучше. А любой прогресс, который достигаешь, совсем не приводит к каким-либо изменениям. И в конце тебе приходится крутиться до тошноты на одном месте.

— О чём ты…

— Хочешь?

Девушка из соседней комнаты достала из-за пазухи конфету. Как всегда, она начала разворачивать фантик и, как всегда, уронила её.

Я привычным движением поддел её носком и, слегка пнув, подбросил прямо в рот.

Так всегда и происходит.

Она роняет конфету, а я всё равно подбираю её и засовываю в рот, хоть она и упала на пол.

В этот момент, размышляя об этой конфете, я замер. За исключением поля боя, я обычно крайне разборчив в еде, и особенно избегаю всего грязного.

— …Удивительно, что ты вообще это поднял. Мог бы просто попросить новую.

Как обычно, вкус оказался лимонным.

— Вкусно.

— Кстати, я тут услышала… ты и правда с председателем студсовета…

— Заткнись.

— А, да! Прости… Но всё же, родным нужно держаться поближе. Ведь она –твоя единственная семья, верно?

…Я хотел сказать ей, чтобы она не переходила черту, но рот так и не открылся. Наверное, я просто устал после всего, что случилось с Серафиной.

— Какой на вкус?

После этих слов мне вдруг показалось, что вкус немного изменился.

— …Лимонный?

— Значит, ты всё ещё лимон.

Сказала девушка с соседней комнаты, улыбнувшись как-то странно.

Она достала ещё одну конфету и, на этот раз, приоткрыв дверь чуть сильнее, вытянула руку наружу.

— Уже поздно, пора идти спать. Надеюсь, у тебя всё будет хорошо.

Я будто в трансе подошёл и взял у неё конфету. Дверь сразу закрылась.

Перед тем как она захлопнулась, послышался скрип петель.

На ладони лежало что-то тяжёлое – оказалось, это была не конфета, а настоящий лимон. Его прохладная поверхность приятно касалась кожи.

Услышав слова о том, что пора спать, я открыл дверь своей комнаты, но так и не вошёл внутрь.

Всё казалось давило унынием. В воздухе не пахло ни сигаретами, ни скисшимся вином, но всё же мне не хотелось возвращаться внутрь.

Я держал лимон на ладони и думал об этом.

Даже если это не Серафина – всякий раз, когда я причиняю кому-то боль, внутри становится пусто и тоскливо. И после этого больше уже ничего не приносит радости.

Я посмотрел на лимон в руке, раздавил зубами лимонную конфету, что была во рту, и закрыл дверь.

Где-то в груди, как всегда, клубился ком тревоги. Куда бы я ни пошёл, он следовал за мной.

С какого-то момента я стал воспринимать зацикленное время и смерть как нечто естественное… Прямо как тогда, когда я считал, что такому ничтожеству, как я, стоит просто умереть.

Вот почему и чувства Серафины, и любовь, и даже чьи-то признания в мою сторону… всё это казалось бессмысленным.

Мне казалось, что трепет от того, чтобы любить и быть любимым, больше никогда не вернётся.

Я постучал в соседнюю дверь.

Она не открылась.

Тихонько постучал снова.

Внутри не было слышно ни звука.

Как же выглядела та девушка из соседней комнаты, что дала мне лимонную конфету?

Белые волосы. Сонный, немного ленивый голос. Но, несмотря на включённый свет, я не смог толком разглядеть её лицо.

Если подумать… этот голос казался знакомым, словно я уже много раз слышал его в детстве. Голос, который всегда заставлял меня смотреть на то, что я не хотел…

[6/?]

[Полученные награды: Эхо, Послеобраз, Шрам, Призрак, След, Сумерки]

Я посмотрел на полупрозрачное окно, парящее в воздухе, и направился в сторону библиотеки.

Будто одержимый, я не обращал внимания ни на что.

Даже на рассвете у входа в хранилище запретных книг всё ещё стояли стражники.

После недавнего инцидента в книгохранилище их присутствие было ожидаемым. Завидев меня, они тут же нахмурились, будто готовы наброситься в любую секунду, и схватились за рукояти мечей.

Кажется, оба меня знали. Впрочем, в этой академии вряд ли найдётся кто-то, кто не знает моего лица.

— Благородный юноша, хоть вы и знатного происхождения, не стоит кичиться своим положением – на нас это не подействует, как на других. Не вздумайте снова вытворять глупости, так что лучше уйдите… а?

Прежде чем он договорил, я простым заклинанием окатил его водой прямо в лицо, а второго ударил ногой по голове. Мокрый стражник, плюхнувшийся на задницу, уставился на меня в оцепенении. Он даже не пытался подняться, и я, не говоря ни слова, прошёл мимо, прямо внутрь хранилища.

Лишь одна книга внутри была окутана магической энергией. Её свет – чистый, как лимонный жёлтый – отчётливо выделялся среди других. Я протянул руку и снял книгу с полки.

Названия у неё не было.

Интересно… у той книги, которую я читал в хранилище раньше, тоже не было названия?

Не могу вспомнить.

Хотя вероятность этого казалась ничтожной, в голове всё равно вспыхнула мысль – это именно та самая книга, которую я тогда раскрыл и прочёл.

Именно в тот день, когда я читал ту книгу в запретном книгохранилище, из его глубин вырвалось чудовище. Один из студентов погиб, и вся моя жизнь рухнула, будто так было предначертано судьбой. Никто не поверил мне, все будто только и ждали, чтобы я умер. Тот день… да, именно тот день, когда я открыл ту книгу, стал началом моей тюрьмы, в которую я возвращаюсь снова и снова после каждой смерти.

В левой руке я крепко сжал лимон, который получил раньше, а правой достал книгу.

Меня охватило странное чувство, будто я уже всё это переживал. Застывшая в воздухе пыль, холод, исходящий от каменного пола, – всё это почему-то показалось почти приятным.

А ведь я не хотел возвращаться сюда. С этого места всё началось – и страдания, и то, что произошло с Серафиной, и жалкое подобие жизни, которое я проживал с тех пор, и эти нескончаемые концовки.

В прошлый раз, когда я приходил сюда, я не чувствовал ничего подобного. Тогда воздух был тяжёлым и давящим, а теперь почему-то казался успокаивающим.

Я устроился поудобнее и положил книгу на колени, продолжая сжимать в руке лимон.

Перевернув обложку, я взглянул на первую страницу.

На ней – я, истекающий кровью из головы, а надо мной склонилась Левина.

Перелистываю страницу.

В следующей – Серафина обнимает меня, повешенного в комнате.

Перелистываю.

Теперь – Эстель. Она держит меня в объятиях, и, несмотря на то что я сгорел дотла, я выгляжу на удивление целым.

Перелистываю.

Левина снова обнимает меня. Одежда и голова и были целы, но моё тело было гротескно вывернуто.

Перелистываю.

Линетта смотрит на меня, сидящего прямо, с оторванной головой, которую она крепко прижимает к себе.

Перелистываю.

Серафина. Она молча уставилась на моё разложившееся тело и голову, не выражая ни единой эмоции на лице.

Перелистываю.

На этот раз меня не было. Серафина, Левина, Эстель, Линетта и Кайл — все они одеты в свадебные платья.

Сначала мне показалось, что будет неловко смотреть на Кайла в таком виде, но, на удивление, ей платье шло.

Они стояли в церкви с букетами в руках – рядом с гробом.

Было невозможно понять, это свадьба или похороны.

На их лицах не было ни улыбок, ни слёз. Во всяком случае, счастливыми они не выглядели.

Перелистываю.

Чистый, пустой лист.

И вдруг в воздухе передо мной возникло полупрозрачное окно.

[Молю, чтобы ты помнил. И если возможно – чтобы был счастлив.]

На чистом листе вдруг что-то вспыхнуло. Точно так же, как тогда взорвалась Левина, проглотив магический камень.

Я снова положил лимон на ладонь и сжал его. Но теперь не чувствовалось той приятной прохлады, как прежде.

С каждой перевёрнутой страницей бумага начинала рассыпаться в пыль.

В руке всё ещё оставался лимон. Сначала он был холодным.

Но по мере того, как я переворачивал страницы, этот холод медленно таял между пальцами.

Воздух в комнате и дыхание стали тёплыми.

Лимон растаял. А вскоре и книга в моих руках размякла и рассыпалась в прах.