Онлайн чтение книги Конец злодея – это... The Villain's Ending
29 Ожившие краски

Прошла неделя.

За эту неделю в мире не изменилось ровным счётом ничего. Я всё так же каждый вечер направлялся в церковь.

Разговоры с Эстель всегда были лёгкими и приятными. Пустые шутки, мелкие, ни к чему не обязывающие истории.

Когда я был рядом с ней, многое стиралось из памяти. Может, дело было в хорошем вине… но ведь и его приносила сама Эстель.

Так или иначе, в тот день я снова шёл в церковь, чтобы встретиться с ней. Солнце медленно клонилось к западу, небо начинало окрашиваться в оранжевый оттенок.

Тропа за общежитием, ведущая к церкви, была всегда пустынна. Там никогда не попадались люди. И старую скамью, что стояла у дороги, я тоже привык видеть пустой.

Но на этот раз на ней кто-то сидел.

Это была Серафина.

Она сидела, опустив голову, и неотрывно смотрела на что-то. Кажется, на собственные пальцы.

Казалось, она вовсе не замечала моего присутствия. Будто время застыло лишь вокруг неё одной.

Я уже собирался пройти мимо и сделать вид, будто её там вовсе нет. И в этот момент она подняла голову. Наверное, услышала мои шаги.

— Равин.

Она позвала меня по имени. Её голос едва уловимо дрожал.

— Что ты тут делаешь?

Сухо спросил я.

— Я ждала тебя.

Серафина поднялась со скамьи и, шаг за шагом, подошла ближе. Она остановилась всего в паре шагов передо мной.

Больше она не приближалась, и не отдалялась. Это неопределённое расстояние было лучшим отражением наших отношений.

Стоило мне приблизиться – Серафина всегда делала шаг назад. Стоило мне отступить – она тянулась вперёд. И именно это я ненавидел больше всего.

— Мне нужно кое-что сказать.

Глаза её были устремлены прямо на меня, но её взгляд оставался рассеянным.

— Теперь нам не стоит встречаться вот так, наедине, и разговаривать, Серафина.

— Всего десять минут… нет, хотя бы пять. Разве никак нельзя?

Я некоторое время просто смотрел на неё.

Уставшее лицо. Нервные пальцы, всё время теребящие кончики рук.

В этом было что-то знакомое. Она напоминала сейчас «Равина», который вечно косячил и оглядывался, боясь, что его поймают на очередном проступке.

Как ни крути, Серафина всегда была рядом со мной с самого детства. Мы так много делились друг с другом – неудивительно, что мы стали похожи.

Я не знаю, что произошло после моей смерти. Но одно было ясно: что-то произошло и вызвало тем самым изменения.

Иначе мы с Серафиной уже никогда вот так не встретились бы. Я бы сдох где-нибудь давно, а она бы меня забыла.

Я молча сел на скамью. Доски жалобно скрипнули.

Серафина осторожно опустилась рядом. Между нами оставалась расстояние с ладонь – будто невидимая стена не позволяла приблизиться.

Долгое время никто не произносил ни слова. Лишь шорох листвы на ветру, да отдалённый смех студентов долетал издалека.

Картина выглядела мирной. Если не считать нас двоих.

Первым заговорил я.

— Твои пальцы…

— …?

Она вопросительно посмотрела на меня.

— В порядке?

Я посмотрел на руку Серафины, всё ещё перевязанную тонким слоем бинта.

— А, да! Всё хорошо! Почти зажило, можешь не волноваться. Но… спасибо, что спросил.

Она неловко улыбнулась.

— Вот и хорошо.

Серафина продолжала смотреть в землю, на носки своих туфель.

Снова повисла тишина. Тяжёлая, давящая тишина.

— Зачем ждала?

Снова я первым задал вопрос. Хотелось поскорее прекратить этот бессмысленный разговор.

— Просто.

Её ответ прозвучал пусто.

— Просто… хотела тебя увидеть.

— ……

— Прости. Знаю, что не должна так говорить. Но в последнее время я всё время думаю о тебе.

Слова срывались с её губ беспорядочно, словно она сама не понимала, что именно говорит.

— Знаешь… пусть мы уже больше не…

— Всё уже кончено.

Я прервал её. Слушать уже нет сил об этом.

— Знаю. Знаю… в тот день, в особняке с Левиной и отцом. Когда я видела, как ты ставишь подпись… меня… меня охватило странное чувство. Будто всё действительно окончательно закончилось.

Её голос становился всё тише. К концу её слова звучали, как шёпот, унесённый ветром.

— Всё и так давно закончилось. Тот день был всего лишь подтверждением.

— Нет. Это не так. По крайней мере для меня – нет. Я всё ещё надеялась, что когда-нибудь… когда-нибудь всё наладится. Что всё снова станет как раньше.

Она отчаянно покачала головой.

— Что я должна сделать ещё? Разве трёх лет мало? Мне казалось, что я хотя бы пыталась, чтобы всё было как прежде.

Я усмехнулся, и Серафина уставилась перед собой с растерянным лицом.

— А, точно. Ты же ввязался тогда в ту бессмысленную дуэль с Кайлом… и тогда всё и началось.

Она пробормотала это вполголоса.

— Три года сплошных слухов, а потом ты резко вдруг изменился… и правда, словно стал другим человеком.

— Но ведь от того, что я чуть изменился, ничего ведь не поменялось.

На эти слова Серафина, сидя на скамье, тихо покачала ногами и сказала:

— Да. Равин. Всё это время я оставалась прежней.

Она всегда так делала ещё с детства – сидя рядом на скамейке со мной, перекусывая чем-то сладким, болтала ногами и пинала землю.

— Даже если ты изменился, я всё равно хотела, чтобы ты всегда оставался таким, как прежде. Чтобы твоя любовь ко мне тоже оставалась такой же, неизменной. Я, наверное, принимала это как должное. Хотя, честно говоря, сама уже не знаю. Ведь все, все вокруг… да, за эти годы о тебе хорошего слова я так и не услышала.

Её голос был переполнен эмоциями.

— …Да. Наверное, и правда. Три года достаточно, чтобы устать от меня. Да, устать вполне можно.

И в тот день, когда я понадеялся на Серафину, её голос тоже был полон эмоций. Только вот ничего это всё равно не меняло.

— Когда ты закрываешь дверь, мне кажется, будто вот-вот случится что-то страшное. Стоит тебе исчезнуть с глаз – и я начинаю тревожиться. А когда ты смотришь на меня с усталостью… это причиняет боль. И теперь… теперь я даже просто так подойти к тебе уже не могу.

Я говорил с Серафиной холодно, но ненавидеть её у меня всё равно не получалось. Сколько бы она ни игнорировала меня, сколько бы ни отвергала – ни «Равину», ни мне самому не было легко испытывать к ней ненависть.

И сейчас тоже – ведь Серафина снова подошла ко мне вот так…

— Да, точно… давай снова обручимся… нет, так нельзя. Как ты тогда сказал ночью: давай убежим вдвоём… после выпуска давай уедем в другую страну…

Но я слишком хорошо знал, что всё это ничего не изменит.

— Серафина.

Если я сделаю шаг навстречу, она снова оттолкнёт. В комнате, или в месте, где нет ни единой души, может и приняла бы меня. Но там, где полно чужих глаз, – снова отвернётся и осудит.

Так она выросла. Ей нельзя разочаровывать семью и друзей.

Серафина всегда ждала от меня того же. Чтобы я стал похож на неё. Чтобы я тоже жил, оглядываясь лишь на чужое мнение.

— Да. Я смогу сама достать деньги. Найду какую-нибудь работу – это несложно. Я ведь способная, и довольно хороша в магии.

— Хватит.

— Почему!?

Она выкрикнула – и тут же, испугавшись собственного голоса, резко осеклась и огляделась вокруг. Хотя кроме меня на этой дороге никого и быть не могло.

Серафина всегда была такой. Что бы она ни делала, даже когда просто ела, всё время смотрела по сторонам, беспокоясь о чужих взглядах.

Я вспомнил то время, когда она приходила ко мне каждое утро.

— Я хочу сказать, что хочу помочь тебе. Слушай, Равин. Как ты и хотел – теперь я буду видеть тебя таким, каков ты есть. Буду рядом. Так что, прошу…

— Помочь, говоришь?

— Конечно. Ведь тебя выгнали из семьи, у тебя ничего не осталось. Как ты собираешься жить один?

— Сам справлюсь. Не переживай. И, в конце концов, это ведь не твоё дело, Серафина.

— Почему это не моё дело? Мы же с тобой…

— Вот именно. Кто мы теперь, Серафина?

Я посмотрел ей прямо в глаза. Она не смогла ответить. Её губы могли только дрожать.

Она долго молчала, прежде чем опустить голову и уставиться на свои пальцы. На бинтах проступили слабые следы крови.

Её слова о том, что всё зажило, оказались ложью.

— Я слышала, что ты в последнее время ходишь в церковь.

Вдруг произнесла она.

— От кого узнала.

— Просто… услышала, как люди об этом говорят.

— И что.

— Это правда?

— Какое это имеет к тебе отношение?

При этих словах плечи Серафины сжались.

Я поднялся. Больше не хотелось продолжать этот разговор.

— Я пойду.

— Равин, подожди.

Она схватила меня за руку. Её пальцы были холодными и чуть дрожали.

Я не стал вырывать руку. Просто молча ждал, что она скажет дальше.

Но слов так и не последовало. С её пальцев постепенно ушла сила, и хватка сама собой ослабла.

Я направился к церкви. Солнце уже почти закатилось, и на землю легли сумерки.

Когда я открыл дверь, меня встретил знакомый запах. Эстель сидела на скамье и пила вино.

— А, пришёл.

Она улыбнулась, заметив меня.

— Ты малость опоздал. Что-то случилось?

Сказала она это игриво, но взгляд её проверял всё ли со мной в порядке.

— Просто слишком долго дремал.

Я решил замять вопрос. Эстель больше не расспрашивала.

— Правда? Ну, тогда, должно быть, проголодался. Иди сюда, садись. Сегодня, кстати, мясо раздобыла.

Она потянула меня за руку и усадила рядом. А во время ужина, пригубив вина, тихо сказала:

— Кстати, Равин, можешь мне помочь?

Она облизнула губы после глотка. Красное вино сделало их ещё ярче.

— Одной играть всё-таки не так весело.