Онлайн чтение книги Конец злодея – это... The Villain's Ending
88 Замешательство

После смерти Кайла прошло несколько дней.

Сегодня я снова сидел в оранжерее: пил чай, глядя на цветы, и читал книгу. Сквозь стеклянный потолок просвечивало небо мутного, серого оттенка.

Я долго водил пальцем по строкам, когда появилась Левина. Она бесшумно подошла и встала напротив меня.

— Выглядишь совершенно расслабленным.

В её голосе слышалась усталость.

Вместо ответа я поднял чайник и налил чай в пустую чашку. Затем поставил её перед ней, и пар от свежего напитка поднялся между нами.

Левина, морщась, всё же села и сделала глоток. Поставив чашку обратно, сказала:

— Ты должен уйти отсюда. И прямо сейчас.

— Как я могу уйти, будучи главой Эдельгарда?

Ответил я, не отрывая глаз от книги. Хотя буквы уже больше не складывались в слова

— Ты в своём уме?

— Да. В каком-то смысле.

На мои слова Левина резко скинула со стола чашку.

*Дзынь!*

Белые осколки фарфора разлетелись по плиточному полу, чай расплескался, оставив тёмные пятна.

—Тебе же всегда было плевать и на титул, и на всё остальное!

Левина закричала, её голос ударился о стеклянные стены оранжереи и раскатился эхом.

— Разве людям не свойственно менять решение в последний момент?

— Скоро демоны прорвутся сюда и перебьют всех людей! И тебя! И меня!

— Тебе страшно?

Я отложил книгу и посмотрел на неё. На секунду у Левины перехватило дыхание, а затем она сделала шаг ко мне.

— Как думаешь, почему я сейчас так живу?... Всё это только из-за тебя.

Её голос слегка дрожал

— Вы все… и Серафина, и ты, и Эстель – вы не в своём уме.

— Не думал, что услышу такое от тебя.

— Их дорогой человек без всякого смысла собирается остаться в этом проклятом доме и умереть, а вместо того, чтобы остановить его, они решаются остаться с ним. Я этого не могу понять.

Сказав это, Левина сердито прижигала меня своим взглядом. Я не отреагировал.

— Ведь можно же как-то выжить. Если сбежать на самый край земли, может быть, тебе удастся спастись.

Продолжая говорить так, Левина горько усмехнулась.

— Да. Мне страшно. Я боюсь, что ты умрёшь.

Услышав это, я слегка улыбнулся.

— Ну разве не здорово?

— Что ты имеешь в виду?

— Знаю, может прозвучать мерзко, но у меня ощущение, будто я, наконец, стал кому-то важен.

От этих слов Левина на мгновение потеряла дар речи.

Долгая тишина повисла в воздухе. Слуги бесшумно подошли, убрали осколки чашки и стекла, а затем поставили новый чай.

Мы молчали, пока они всё не убирали и ушли.

— По крайней мере, для меня ты был важным человеком.

Сказала Левина, выпивая горячий чай, даже не дав ему остыть.

— Я не собиралась жить вот так, отказавшись от места главы рода…

Левина подошла ко мне вплотную. Одной рукой упёршись в стену, она прижала меня к углу, а другой провела по моей щеке, наклоняясь так, чтобы запереть меня своим телом.

— Тебе ведь никогда не было нужно место главы. Тебя не волновали ни долг, ни честь Эдельгардов.

Её дыхание коснулось моего лица.

— Стоит только понаблюдать за тобой, и всё это становится очевидным. Ты умудрился отобрать у меня место, но при этом оставил меня в живых… Только и творишь, что глупости.

Я попытался оттолкнуть её, но Левина сильнее притянула меня. Тело потеряло равновесие, и я рухнул прямо на неё.

Я попытался подняться, но Левина снова потянула меня вниз, не давая встать.

— Кто бы мог подумать… Видя, что ты оставил меня в живых, я надеялась, что через несколько лет ты понемногу откроешься мне… а мир взял и рухнул.

С каждым словом её дыхание касалось моего лица. От него тянуло горьковатым ароматом выпитого чая.

— Я не хочу умереть вот так. И не хочу, чтобы ты умер так же.

От её тела исходила слабая магическая рябь.

— Но если уж всё равно погибать, я хочу хотя бы попробовать сделать то, что всегда хотела.

Крепко обняв меня, Левина попыталась меня силой поцеловать.

Я попытался отвернуться, но она просто удержала моё лицо ладонями и всё равно поцеловала, ограничиваясь лишь губами.

Её губы оказались не такими мягкими и тёплыми, как я ожидал. Скорее сухими и чуть потрескавшимися на ощупь.

Она будто не знала, что делать дальше, и просто прижала свои губы к моим, оставаясь неподвижной.

Повисло неловкое молчание. Видимо, чувствуя, что всё должно быть по-другому, Левина ещё несколько раз неуверенно шевельнула губами.

Глаза её были плотно закрыты, длинные ресницы заметно дрожали. Не знаю, задерживала ли она дыхание или попросту забыла, как дышать, но она совсем не двигалась.

Казалось, будто для неё сам факт прикосновения губ был пределом её знаний. Даже лёгкий звук оттого, что наши зубы слегка сталкивались, выдавал всю её неловкость.

Долгое время продолжался этот странный, неумелый поцелуй, пока, уловив моё едва заметное выражение, Левина не отпрянула, заливаясь румянцем.

Казалось, Левина училась любви только по романам.

Левина посмотрела на меня и снова спросила: 

— Ты правда собираешься просто умереть здесь?

— Да. 

После этого короткого ответа, у Левины на глаза навернулись слёзы. 

— Я не хочу умирать вот так. Если мне суждено встретить конец, то я бы предпочла умереть от твоей руки…

Я оставил плачущую Левину и вытер губы рукавом. Поднимаясь с пола, я подобрал с пола упавшую книгу. 

— Я тоже не хочу умирать.

Сказав это, я вышел из оранжереи. 

Сзади доносился приглушённый плач Левины, но я не обернулся.

****

Прошёл ещё один день.

Эстель, лежавшая со мной в одной постели, тихо шевелилась во сне.

Какое-то время я просто смотрел на неё, а потом поднялся и пошёл прочь.

Собираясь умыться, я пошёл в ванную, но воды не было. И уже готовясь позвать слугу, понял, что толку от этого не будет, и лишь тяжело вздохнул.

Простым заклинанием я наполнил небольшую чашку водой, наскоро умылся и оделся.

Сквозь окно доносились далёкие крики, пронзительные вопли, режущие слух, и где-то вдали время от времени ещё и слышались взрывы.

Я вошёл в кабинет, оттолкнул ногой валявшиеся под ногами бумаги и почти завалился в кресло посередине комнаты, закинув ноги на стол.

Бумаги, лежавшие на столе, я тоже смахнул пинком и вынул из-за пазухи трубку.

Набив её табаком, поджёг огнём с кончиков пальцев и, затянувшись, выпустил струю дыма.

В это время за окном во двор особняка ударился раскалённый камень и покатился по земле, оставляя за собой дымящийся след.

— Вот ты где.

Сказала Эстель, входя в кабинет. Казалось, она ещё не отошла от сна.

— Сегодня… или завтра всё закончится. Как себя чувствуешь?

— Отвратительно.

Ответил я.

— Почему? Может ты хочешь сбежать?

— Дело не в этом. Просто… на этот раз, кажется, я совершил слишком много глупостей.

Эстель, облокотившись о стену, смотрела на меня. Она улыбалась.

— А я, наоборот, счастлива. Или встреча со мной тоже была глупостью?

— Нет. Это как раз одно из немногих приятных событий в этой жизни.

— Вот видишь. Хотя наше первое знакомство и вышло сумбурным, но мы ведь по-своему неплохо поладили, да?

Эстель подняла с пола один из листков, лениво взглянула на него и тут же отбросила назад. Бумага плавно опустилась обратно на пол.

— Говорят, в древности была вера, что после смерти человек рождается заново в иной форме.

Сказала Эстель, медленно подходя ко мне.

— Если Господь, в которого я верю, окажется ложным… даже тогда, переродившись, я хочу вновь стать твоей женой. И хочу, чтобы в этот раз у нас были дети.

Затем она взяла у меня трубку и затянулась до конца. Даже закашлявшись, она не остановилась, и дым вырвался из её рта лёгкими облаками.

— Прости.

Сказал я.

— За что ты извиняешься?

Вместо ответа я уткнулся лицом в её грудь и снова и снова твердил «прости», лишь слегка дрожа плечами.

Эстель долго обнимала меня, а потом похлопала по спине и мягко отстранила.

— Ах да. Я рассказала твоей бывшей невесте всё, что между нами было. Я думала, что получу пощёчину, но, видимо, раз я святая, – она не посмела меня ударить.

Она вложила мне в руку трубку, полную лишь пепла, и провела ладонью по моей щеке.

— Не знаю… стоит ли назвать это ответным одолжением…

Эстель слегка вздохнула и указала пальцем на окно, за которым время от времени вспыхивали огни.

— Я пойду туда. Хочу, чтобы ты хотя бы немного дольше прожил.

За окном всё так же поднимался дым и доносились приглушённые крики.

— Пока я оставлю тебя на попечение твоей бывшей невесты.

Произнося это, губы Эстель задрожали. А затем начала дрожать и правая рука, всё ещё ласкавшая моё лицо.

Я думал, что могу для неё сделать… и понял, что мог только одно.

Я крепко обнял её и поцеловал. Медленно, крепко прижимая друг друга, мы забыли даже о дыхании и оставались так очень долго.

С лёгким румянцем на щеках Эстель ещё какое-то время смотрела на меня, а затем вышла из кабинета.

Я, словно заворожённый, уже собирался пойти за ней, но прямо у двери меня остановила Серафина – она ждала там всё это время.