Онлайн чтение книги Конец злодея – это... The Villain's Ending
98 След

Гостиная была наполнена мягким солнечным светом и лёгким ароматом чая.

Левина сделала глоток из чашки и спросила меня:

— Ты знаешь ту служанку?

— Нет, впервые вижу.

Я взял со стола печенье. Хрустящая текстура и сладкий вкус приятно разошлись по рту.

— Надо бы ей устроить переподготовку. Как можно стоять с таким глупым выражением лица при виде начальства?

Она поставила чашку обратно.

— Приведи её ко мне.

Я ответил, и Левина усмехнулась:

— Я смотрю, ты всё ещё любишь изводить слуг?

— Кто знает.

Я лишь пожал плечами. Особого интереса к этому у меня не было, но не хотелось сейчас оправдываться.

Левина сделала ещё один глоток чая, откусила кусочек печенья и, оглядываясь по сторонам, недовольно пробормотала:

— Вроде бы и не сказать, что сюда свозят какой-то хлам, но всё одинаково старое… Ни одной вещи, что была бы лучше, чем в главном особняке.

Её лицо выражало явное раздражение.

— Зачем ты вообще захотел сюда приехать? Когда собираешься возвращаться?

— Переночую здесь и завтра уедем.

— А сейчас нельзя?

— Если хочешь – иди одна.

Я ответил так, и Левина вдруг усмехнулась. Она неторопливо поднялась со своего места и пошла ко мне. Её тень вытянулась и легла к моим ногам.

Она слегка приподняла юбку, потом закатала рукава белой блузки до плеч.

Её тело оказалось усеяно синяками. Были те, что я сам оставил, но немало и других, явно чужих следов.

— Не наивно ли думать, что, если покажешь мне всё это, я почувствую вину и извинюсь?

Левина улыбнулась и ответила:

— Знаю. Я уже не ребёнок, чтобы на такое рассчитывать.

Она встала прямо передо мной, возвышаясь, и посмотрела сверху вниз.

— Разве кто-то не понимает, что если начать извиняться и изображать сожаление за то, что было сделано в прошлом, в этом не будет ни капли смысла?

Она оглянулась по сторонам. В углу гостиной стояли несколько слуг и с растерянным видом наблюдали за нами.

— Что уставились? Убирайтесь вон, быстро. И почему в этом флигеле и собрались одни недоумки. Тц.

Услышав её голос, трое слуг поспешно вышли. Щёлкнувшая дверь нарушила тишину, воцарившуюся в комнате.

Левина проводила их взглядом и, обернувшись, уселась рядом со мной.

Кресло было рассчитано на одного, поэтому места оказалось мало. Она втиснулась рядом, а затем закинула ногу на мои бёдра – в итоге она почти сидела на мне.

— Не неси чушь и отцепись.

Но Левина, вместо того чтобы отстраниться, обвила мою шею руками и повисла на мне. Кончики её волос щекотали щёку.

— Не будь со мной так жесток. По крайней мере, я ведь не колотила тебя до синяков с головы до ног, как некоторые.

Прошептала она прямо в ухо. В памяти всплыло то, как она уходила в бой против демонов. Даже сейчас, когда произносила эти слова, в её голосе слышалась едва уловимая дрожь.

Вместо того чтобы схватить её за волосы, я лишь тяжело выдохнул и положил ладонь ей на макушку.

Левина подняла на меня взгляд и расплылась в широкой улыбке.

— И мне же мне не обязательно перед тобой извиняться, мой младший братик. Ведь ты всё равно пришёл в флигель, о котором твоя старшая сестрёнка лишь раз упомянула. Ты ведь не против быть со мной, верно?

Она подняла обе руки и ладонями обхватила моё лицо, заглядывая прямо в глаза. От её пальцев веяло холодом.

— Ты ведь тоже понял. Всё, что я делала, – ради тебя. И хотя ты это яростно отрицаешь, в глубине души ты давно уже осознал, что я поступила правильно.

Я перехватил её запястья и убрал руки от лица.

— Ты уже наговорилась?

Левина чуть заметно покачала головой.

— Я говорю тебе: брось академию и оставайся здесь жить со мной. Конечно, пока я не закончу учёбу и не получу место главы рода, придётся подождать, но это ненадолго.

Я посмотрел на неё сверху вниз и произнёс:

— Пробовал.

Левина, кажется, не поняла сказанного и не ответила.

— Я сказал, что уже попробовал это.

Повторил я, поглаживая её волосы и слегка сжав их в пальцах.

— Я хорошо знаю, что жизнь вместе с тобой – не принесёт мне особой радости.

— Но ты же не ненавидишь меня, правда?

В голосе Левины прозвучала едва заметная дрожь.

— Я не могу не ненавидеть тебя.

— Тогда почему, несмотря на то что ты меня избил, наговорил гадостей, всё равно не оттолкнул меня, когда я подошла и сказала, что хочу сопровождать тебя?

Она слегка заёрзала, сидя на мне.

— Обычные брат и сестра не были бы такими… Никакая старшая сестра не сидела бы верхом так на брате. И никакой младший брат не стал бы спокойно сидеть, позволяя сестре так сидеть на коленях.

Она обхватила запястье моей руки, сжимавшей её волосы, и осторожно, пальцы за пальцем, разжала, заставляя отпустить. После этого поправила растрепавшиеся пряди и медленно поднялась с моего колен.

— Всё потому что мы ненормальные. Потому что и родители наши не особо нормальные. Да и всё вокруг нас такое – вот и выросли мы сломанными.

Левина сняла со стены картину, вынула её из рамы и бросила в камин. Пламя ухватилось за край, и пышный пейзаж медленно начал чернеть, осыпаясь пеплом.

— Тебе нельзя расти рядом с кем-то другим. Подумай о детях, что будут в твоих руках, о тех, кто рядом с тобой. Чем ближе они к тебе, тем скорее они все превратятся в таких же, как ты или я.

Проговорила она, глядя на полыхающую картину

— Ну и что? Всё то, чему ты научился, хоть как-то изменило твоё жалкое естество? Тебе не стоило идти в академию. Там ведь сразу чувствуется, что остальные росли нормально и счастливо.

— Я понимаю, что тебе радостно от того, что мы вместе приехали в этот флигель, но перестань нести чушь.

— Вспомни Серафину. Такая красивая, любимая всеми девочка, а стоило ей связаться с тобой… пфф, и вот, уже нормальной её не назовёшь. Это всё потому, что она общалась с таким, как ты.

— Серафина… Хааа, и сколько ещё мы будем вот так продолжать?

— Ты же несёшь только глупости и сам ничего толком не умеешь. Так что по-другому никак, Равин.

Голос Левины прозвучал неожиданно мягко.

Я подумал, что, может, стоит просто отвесить ей пощёчину или пнуть? Может тогда, наконец, наступит тишина.

Я, наверное, лишний раз уверился, что домашнее воспитание играет немаловажную роль в формировании личности. Моя сестра, вылезшая из-под крыла той ведьмы, не могла стать другой. И из-за этого мне захотелось поступить так же, как в прошлый раз: увести её куда-нибудь в лес и всадить пулю в затылок.

Следовало сразу отказать, когда она заявила, что пойдёт со мной в флигель. А то каждое слово Левины выводило меня сейчас из себя. Конечно, демоны рано или поздно налетят и прикончат Левину, но мне не хотелось тратить нервы до этих пор.  Поэтому, поднявшись и подойдя к Левине, я схватил её за воротник и ударил по щеке. Но на этот раз она не притихла.

— Смотри, Равин. Ты же сам видишь – ты никчёмный мерзавец, который обращается с женщинами, как с мусором, и кроме этого ничего толком делать не умеешь. Помимо семьи, тебя никто не сможет полюбить.

И, продолжая её держать за воротник, я ударил её по голени, по щеке, и затем повалил на пол. Вздохнув, я посмотрел на неё сверху вниз.

Левина, лежа на полу, встретилась со мной взглядом и начала всхлипывать.

— …Ты можешь на меня злиться, но не смотри на меня такими глазами.

— Тебе бы следовало научиться держать язык за зубами, сестра.

— Ты же говорил, что никто, кроме тебя, меня не поймёт.

Я не ответил. Лишь злобно скользнул по ней взглядом и вышел из комнаты. А уже в коридоре, заметив проходившую мимо служанку, бросил:

— Ту девчонку, что недавно таращилась на меня в коридоре, приведи ко мне в комнату.

И вот я вошёл в комнату, где когда-то жил.

Она оказалась чище, чем ожидал. Похоже, сюда иногда заглядывали гости или же просто её ежедневно приводили в порядок.

Я достал из кармана сигарету и закурил. Может, потому что это был подарок Эстель, усталость рассеялась куда быстрее, чем обычно.

Прошло немного времени, и в дверь постучали.

Это была Линетта.

Когда она вошла в комнату, я вдруг смутно уловил тот самый «запах», о котором она когда-то упоминала. Оно напоминало запах, исходивший от меня в дни, когда я изматывал себя заклинаниями до кровавой рвоты.

— Линетта, верно?

— Д-да! Линетта! Прошу прощения за то, что случилось раньше! Мне так жаль, госпонин! То есть… господин!

Она низко склонилась в поклоне.

— Ты же родом из той небольшой деревушки неподалёку, верно?

— Да!

— Ты весь день проводишь здесь, или, когда работа закончена, возвращаешься в деревню?

— Эмм… в особняк такие, как вы, господин, почти никогда не заглядывают, так что чаще я бываю в деревне! Главный дворецкий и старшая горничная очень добрые люди, так что если после обеда становится свободнее, мне разрешают либо вернуться в деревню и отдохнуть, либо здесь чему-то поучиться!

Бодро ответила Линетта.

— Чувствуешь ли ты от меня какой-нибудь запах?

— Кажется, немного приятный запах есть!

— В деревне всё спокойно?

— Да, никаких происшествий!

Я продолжал молча смотреть на неё, и Линетта, заметно занервничав, спросила:

— Я… опять совершила какую-то ошибку?

— В последнее время, говорят, церковь людей в деревню присылает.

— А, да! Если слушаешь их проповедь, то ещё и еду дают!

— Сходи, послушай. Записывай всё, что они скажут. Потом я приду проверю. А теперь ступай.

Она низко поклонилась и вышла. Я ещё какое-то время смотрел на дверь, за которой она скрылась.

Почти докуренную сигарету я выбросил в окно, достал новую, зажал в зубах и прикурил. Белый дым медленно заполнил комнату.

День почему-то выдался особенно утомительным.