Онлайн чтение книги Конец злодея – это... The Villain's Ending
157 Разбитые грёзы

В комнате смешались пыль и затхлый запах старого алкоголя. Окно было плотно занавешено тяжёлыми шторами, так что невозможно было понять, день сейчас или ночь.

Я достал из кармана дешёвую сигарету, сунул в рот и прикурил.

Едкий дым дешёвой сигареты глубоко прожёг лёгкие. Но сколько ни втягивал и ни выпускал дым, на душе легче не становилось.

Серое облако, смешавшись с выдохом, задело тусклый луч света в комнате и рассеялось в пустоте, будто его и не было вовсе.

Всё было именно так.

Мелькнёт перед глазами и исчезнет.

В такие моменты меня всегда встречало полупрозрачное окно.

Я затушил недокуренную сигарету о пепельницу, полную окурков, и, пнув попавшуюся под ноги пустую бутылку, вышел из комнаты.

Встав перед соседней, я постучал и приложил ухо к двери. Осторожно подпалив замок заклинанием, я сорвал ручку и силой распахнул дверь.

Не было никого. Как и каких-либо вещей: ни кровати, ни стола. Впрочем, я и так догадывался, что всё будет именно так.

Я снова вернулся в свою комнату. Подошёл к окну и отодвинул плотные шторы. За окном было мирно.

Студенты, сбившись в небольшие группы, переходили через лужайку. До меня доносился их смех.

Я провёл рукой по лицу и вновь сунул в рот сигарету.

Продолжая отрешённо стоять посреди комнаты, я слушал тихие звуки, доносившиеся из окна: шелест листвы, колокольный звон вдалеке, и изредка звонкие голоса студентов.

После смерти, оказавшись в таком мирном месте, казалось, будто моя душа осталась где-то позади в том времени. Хотя моё тело теперь здесь, я словно всё ещё застрял на том поле битвы, где сражался с демонами.

Дым сигареты заполнил комнату и, пересекая лучи света, словно в танце, плавно кружился в воздухе. А я просто стоял и смотрел, как он постепенно рассеивается.

Пока я лениво затягивался сигаретой, вдруг раздался стук в дверь – настолько резкий и отчаянный, что я даже подумал, не вылетит ли дверь с петель.

Я неторопливо подошёл и открыл её. На пороге, будто после бега, тяжело дышала Серафина.

Как только наши взгляды встретились, по её щекам потекли слёзы. Она не всхлипывала и не рыдала – просто молча плакала.

—Я скучала по тебе.

Я промолчал, и тогда Серафина распахнула руки, не обращая ни малейшего внимания на взгляды окружающих.

— Обними меня.

Я крепко прижал её к себе. Серафина подняла взгляд и тихо сказала:

— Не такое воссоединение я себе представляла.

В её голосе звучала лёгкая грусть. А потом она уткнулась лицом мне в грудь, будто больше не хотела видеть ничего вокруг.

— …Что ты имеешь в виду?

— Я думала, ты сам обнимешь меня, расплачешься и скажешь, что скучал по мне. Ты ведь умер недавно, верно?

— …

Стоит ли мне удивляться? Наверное, нет. Ведь я знал, что однажды наступит день, когда все вспомнят эти повторяющиеся жизни.

Чувства, видения, голоса… Всё это снова и снова слегка всплывали перед Серафиной, каждый раз, когда я умирал. Наверное, поэтому от её слов я скорее не расчувствовался, а почувствовал неловкость. Ведь в тех воспоминаниях, мы то и дело отвергали друг друга, когда один из нас пытался сблизиться.

— Равин, нам с тобой нужно многое обсудить.

— О чём?

— Ну… о всём. О том, чем ты занимался всё это время, и… что будем делать теперь…

— …Может, сначала зайдём внутрь и поговорим там?

— Почему ты такой спокойный?

— Спокойный?

— Ты ведь только что умер и вернулся к жизни. Ты рисковал жизнью, сражаясь ради какого-то Кайла!

— Это… в этом нет ничего… хм. Нет, не важно.

Серафина молча смотрела на меня. Когда я вошёл в комнату, она тихо последовала за мной и закрыла дверь.

В воздухе всё ещё клубился дым от сигареты. Он мягко коснулся кончика её носа, и Серафина едва заметно поморщилась.

—…Запах.

— Сильно пахнет? Давай я приберусь немного.

— …Я помогу.

Серафина распахнула настежь окно.

— Может, для тебя это ничего не значит, но меня это сильно волнует.

— Я…

— Мне неприятно… неприятно видеть, что ты умираешь ради другой женщины.

— …

— Ты не спросишь? Почему я вдруг стала такой, хотя раньше почти ничего не помнила?

— Мне правда хочется обнять тебя и поблагодарить, что ты помнишь обо всём… но мы слишком многое пережили за это время.

— …

Свежий воздух с улицы ворвался в комнату, вытесняя мутный дым. Мы начали собирать в кучу валявшиеся на полу бутылки, пепельницу и мусор. А затем Серафина, немного неловко переминаясь с ногу на ногу, села в мягкое кресло посреди комнаты, а я – напротив неё.

— Хочешь чаю?

— А, да… спасибо.

Пока я ставил чайник и ждал, когда закипит вода, Серафина теребила пальцы, будто пытаясь собраться с мыслями, а потом вдруг спросила:

— Кстати, Равин… это твоих рук дело?

— Что именно?

— Эти воспоминания. И все эти смерти и возвращения… Поэтому ты часто бывал в запретном книгохранилище?

Я смотрел, как листья чая раскрываются в заварнике, окрашивая воду в тёплый янтарный цвет, и тихо сказал:

— Кто знает… может, и я.

— …Всё вышло совсем не так, как я ожидала.

— Что именно?

— Я думала, что, едва увидев твоё лицо, я сразу расплачусь, опущусь на колени и буду просить у тебя прощения.

Серафина подняла голову и посмотрела на меня. Взгляд у неё был какой-то рассеянный и странно затуманенный.

— Что ты тогда чувствовал?

— Чувствовал?

— Ну, когда я… и все вокруг тебе не верили. Когда ты изменился, а никто не хотел замечать это. Когда с тобой обращались как с ничтожеством.

— Наверное, ничего особенного не чувствовал.

На самом деле, чувствовал я слишком многое. Именно поэтому умер. Именно поэтому я из раза в раз возвращался после смерти.

Но теперь, когда Серафина, наконец, всё вспомнила, я поймал себя на мысли, что не хочу, чтобы она видела меня слабым.

Почему? Потому что я всё ещё её люблю.

Но почему я так себя чувствую?

Может быть, те забытые воспоминания на самом деле мне не так уж и важны. Независимо от того, что я делал три года и что происходило между мной и Серафиной до начала всех этих событий. За это потерянное время – чувства, обиды, недопонимания – всё, что между нами копилось, достигло такой высоты, что может мигом обрушиться на нас.

— Ты… любишь меня?

Дрожащим голосом спросила Серафина.

— Люблю.

— Я тоже тебя люблю. Ты веришь мне?

— Что ты имеешь в виду?

— Именно то, что я и сказала, Равин. Ты веришь, что я люблю тебя?

— …Верю. Почему ты вообще об этом спрашиваешь?

— Потому что я… не уверена, что полюбила бы себя.

Лицо Серафины, чей голос всё ещё слегка дрожал, не выглядело здоровым.

— Ты… ты правда любишь меня?

— Что с тобой… ты не можешь поверить мне?

— Я верю!… Даже если это ложь, я всё равно поверю.

Я принес чайник и две чашки, выложил дешёвое печенье на тарелку и поставил всё это на стол. Серафина посмотрела на это, отпила немного чая, который я налил, и откусила печенье.

— Знаешь, сейчас всё это… кажется сном.

— Может, это и правда сон.

— Хаха, да… может, и правда сон. Может быть, мне действительно всё это снится прямо в тот миг, как я спускаю свой последний вздох.

Серафина сказала это с улыбкой, но потом вдруг её лицо потемнело, и она тихо произнесла:

— Я убью императора.

— …Что? С чего так внезапно?

— Если продолжу говорить о нас, меня снова захлестнут эмоции – и я не знаю, что тогда сделаю. Честно говоря, у меня в голове сейчас всё перевернулось вверх дном. Я уже совсем не понимаю, что во мне говорят чувства, а что – мысли.

— …

— А, в общем… после твоей смерти я несколько месяцев жила рядом с твоим гробом. А потом до города добрались демоны. И… мы просто смели всех демонов, которые ворвались, вместе со всем, что было вокруг. Не одна я – мы все вместе. Нам нужно было на ком-то спустить пар. Думаю, именно тогда мы и ударили по ним всей силой.

— Хоть что-то хорошее.

— Ага. Если это можно назвать хорошим. Стоило только нашей группе напасть, как демоны сразу бежали, не сопротивляясь. И я подумала: неужели война вот так нелепо закончится? Если бы ты не спас эту девчонку, Кайла, может, я наконец-то смогла бы жить счастливо… Такие вот мысли приходили. Иногда даже вместе со святой мы немного изводили её.

Я подумал, что, наверное, стоит навестить Кайла и утешить её. В конце концов, последнее, что она видела, связанное со мной, – это как я спас её, а потом покончил с собой.

— В общем, после того как мы почти полностью изгнали демонов, все начали приводить в порядок разрушенные королевства и земли поблизости, а также делить их между выжившими воинами… император был очень недоволен.

Чайная чашка в руках Серафины слегка задрожала. Похоже, она сама этого даже не заметила.

— Этот проклятый ублюдок ударил нам в спину… Демонов мы могли убивать, не задумываясь. Но вот людей – не все готовы были пойти на это.

Чай перелился через край чашки и тонкой струйкой потёк по полу.

— Просто… всё пошло к чертям. Позже демонов стало ещё больше, чем в первый раз, когда они напали. Мы оказались зажаты с обеих сторон… И пока я металась с одной битвы на другую на  противоположной стороне, для меня всё кончилось… а потом я встретила тебя…

Серафина замолчала и долго смотрела на меня.

— Всё… совсем не так, как я представляла.

Зрачки Серафины были немного расфокусированы, словно она смотрела не на меня, а куда-то сквозь меня.

— Я думала, что раз моя память вернулась, то меня будет ждать трогательная встреча. Что мы оба, плача, обнимем друг друга и будем шептать слова любви. И ещё… что мы будем снова и снова просить прощения друг у друга.

Что же она сейчас видит перед собой? Какие воспоминания всплывает перед её глазами?

— Но… когда настал этот момент, я… я просто не знаю, что делать со всеми воспоминаниями, что на меня нахлынули. Я даже не представляю, как ты выдержал всё это, будучи совсем один. Такое чувство, будто я одна осталась во всём мире. Будто всё вокруг продолжает жить и двигаться без меня.

Какие мысли её сейчас посещают? Что чувствует на самом деле?

Я прекрасно знал: сколько ни пытайся подавить в себе эти переживания, они сами не решатся – только зря потратишь время. Но и вытащить человека из такого состояния никто не может, кроме него самого.

— И почему… почему это была не я?

— …Ты о чём?

— Я… Меня ведь одной было тебе недостаточно, верно? Стоит только умереть и ты можешь просто вернуться и начать новую жизнь, да?

Чашка в руке Серафины засветилась слабым голубым светом, а потом медленно рассыпалась в пыль. Чай внутри пролился, растекаясь по столу.

— Почему ты вообще отдал свою жизнь ради Кайла?!

— Я не отдал, а пытался спасти её.

— А что насчёт меня? Неужели Кайл для тебя важнее, чем я? Ты так не хотел жить и быть рядом со мной?

— …

— Я… я опять всё испортила, да? И даже понимая это, я не остановилась и опять наговорила тебе то, чего не должна… Но, Равин, я всё равно не могу остановиться. Потому что я злюсь на тебя. На тебя, который бросил меня и женился на святой.

— …Прости.

— Почему ты можешь говорить это так спокойно!? Почему… почему ты такой спокойный?! Я… я не могу. Я не могу вести себя так, будто ничего не произошло, как ты!

Потому что я уже умирал не один раз. Но, похоже, Серафина и не собиралась ждать от меня ответа, так что я промолчал.

— Н-но до этого я… я сама приняла расторгнутую помолвку и позволила тебе жить в флигеле, пока сама оставалась в академии. Почему я тогда не верила тебе? Что бы ты ни сделал, если бы я доверилась тебе, ты бы не стал смотреть на других девушек. Тогда ты остался бы рядом со мной, несмотря ни на что.

Был ли я таким же? Был ли я также похож на Серафину, когда вернулся впервые в прошлое?

— Пока ты был жив, я ни разу по-настоящему тебе не поверила. А потом, когда ты умер, я повесилась, чтобы последовать за тобой… Даже сейчас я не понимаю, что, чёрт возьми, та «я» творила. Я просто взяла и сдалась.

Если это так, то неудивительно, что окружающие мне не доверяли. Со стороны я, наверное, выглядел как сумасшедший.

— Что же я с тобой сделала? Почему… почему я жила вот так?

Голос Серафины всё сильнее дрожал.

— Я должна была довериться тебе. Я должна была верить в тебя так сильно, чтобы никто не посмел забрать тебя у меня.

На почти бесстрастном лице Серафины полились слёзы. Она стерла слёзы тыльной стороной ладони и тихо спросила:

— Равин… ты всё ещё любишь меня?