Онлайн чтение книги Вторая жизнь злодейки The Villainess Lives Twice
Глава 146

На следующее утро Артизея вновь пробудилась ото сна.

Всё это время Седрик не отходил от её постели.

Он опасался, что, придя в себя, она снова окажется погружена в душевные терзания или у неё повторится припадок.

Однако, когда она внезапно проснулась утром, выражение её лица было спокойным.

—Тиа. Ты хорошо спала?

Седрик намеренно говорил более мягким голосом. Его сердце было переполнено бурлящими чувствами, но ради неё он решил сохранять внешнее спокойствие.

Артизея, уткнувшись в одеяло, моргнула распухшими от слёз глазами. Затем она прикрыла их рукой.

— Глаза болят.

— Потому что ты много плакала. Горло не болит?

— Болит.

Артизея ответила почти шёпотом.

Седрик сказал:

— Сначала я позову врача. Пусть он тебя осмотрит, потом сможешь умыться и что-нибудь поесть.

— Можешь идти.

Услышав это, Седрик замер.

— Ты проделал такой путь с севера. Наверняка это вызвало лишние слухи?

Артизея проговорила это приглушённо и дотронулась до своего горла.

— Тебе не нужно этого говорить.

Седрик произнёс это шёпотом и продолжил, отвечая за неё:

— Всё верно. После того как ты потеряла сознание, я взял управление в свои руки.

— Но дела на севере…

— И об этом не беспокойся. Прошу прощения, мне следовало обсудить это с тобой. У меня есть для тебя письмо.

Если бы речь шла об обычном человеке, переговоры были бы немного легче.

Однако князь Карама Апуа, хоть и сомневался, не до конца понимал человеческие оправдания.

Он искренне принял и понял слова Седрика о том, что в семье его жены случились неприятности.

[— Если ты беспокоишься о своей спутнице, то ты ни на что не способен. Давай на этом и закончим. Это не значит, что наш диалог прервётся насовсем. В конце концов, даже если бы ты провёл здесь ещё несколько месяцев и обсуждал это со мной, разрушить Врата Толда в одночасье всё равно невозможно.]

[— Благодарю за понимание.]

[— К тому же, разве твоя спутница не женщина света? Ты едва вернул её, потому должен беречь.]

Седрик горько улыбнулся, не зная, с чего начать объяснения и как поправлять слова Апуа.

— Так или иначе, пока я лишь скажу, что увидел возможности для будущего. Сейчас есть дела поважнее.

— Да…

Седрик прикоснулся губами к пальцу Артизеи.

— Я позабочусь обо всём остальном. Пока что думай только об отдыхе и восстановлении сил. Проблема не только в ребёнке — твоё собственное тело тоже истощено.

Артизея покорно кивнула. И добавила:

— Не беспокойся обо мне, можешь идти. У тебя наверняка полно дел.

— Тия.

В голосе Седрика прозвучал упрёк.

Артизея была права. Изначально на это утро у него была назначена встреча в Министерстве внутренних дел.

Но отсрочка на день-другой не страшно была страшна. Те, чьё согласие требовалось, уже были уведомлены. А раз состояние Артизеи изменилось, он должен оставаться рядом.

Он хотел остаться с ней подольше — нет, он очень хотел остаться навсегда.

Но Артизея произнесла сиплым голосом:

— Мне тоже нужно время, чтобы подумать наедине.

— Мы должны думать вместе.

— Пока что… мне нужно немного прийти в себя.

Седрик не стал настаивать, услышав это.

— Хорошо. Я лишь решу несколько самых важных и неотложных дел и скоро вернусь. А ты отдохни.

Артизея не ответила. Седрик не стал торопить её с ответом.

Вместо этого он приблизился к ней. Но Артизея отвернулась и натянула одеяло с головой.

Седрик осторожно попытался стянуть его. Артизея проявила упрямство.

Тогда, не применяя силу, он коснулся губами её щеки сквозь тонкую ткань.

Летнее одеяло было почти невесомым, и Артизея отчётливо почувствовала это прикосновение.

— … А теперь иди.

—И всё? Больше ничего не скажешь?

— …

Артизея не хотела, чтобы из её горла вырвались слова, и, приоткрыв рот, сглотнула.

Горло болело невыносимо, разбитые губы тоже ныли. Ещё вчера эта боль была приятной, смешанной с щемящей тоской, а сейчас казалась такой же невыносимой, как и боль в опухших глазах.

Плотина уже рухнула однажды, и во второй раз удержать напор было почти невозможно.

Артизея сжалась в комок под одеялом, затаив дыхание. Всё это было так невыносимо тяжело.

В тишине спальни невозможно было скрыть всхлипывания под тонким одеялом. Но она всё равно не могла сдержаться.

Седрик обнял её вместе с одеялом.

Он хотел сказать, что вернётся. А она собиралась сказать ему «иди».

Как всегда. С мыслью, что он обязательно вернётся к ней.

Но для Артизеи даже это всё ещё казалось непозволительной роскошью.

Он оставался неподвижным, пока её рыдания не стихли.

***

В конце концов, Седрика вынудили уйти — явился адъютант с экстренным вызовом.

Когда слёзы иссякли, настало время принять ванну.

Главная горничная и две наиболее доверенные служанки поспешно подготовили тёплую воду. Маркус и Ансгар лично проверили всё в ванной комнате.

Алиса и Софи решили присутствовать при купании.

Обычно они обходились без лишней суеты, но сегодня, несмотря на сильную усталость Артизеи, было решено перестраховаться.

Пожилые управляющие прекрасно знали, насколько опасным может быть это время.

Поэтому они сказали не допускать к Артизее никого, кроме особо проверенных людей.

Обычно Артизея предпочитала более горячую воду, но на этот раз температуру лично регулировал врач.

Пока Артизея была в воде, врач велел подать ей жидкий суп на травах с мясом.

Нельзя было дальше откладывать восполнение жидкости и питательных веществ.

— Вы ничего не ели три дня, поэтому желудок нужно успокоить тёплой пищей. Я подобрал травы, чтобы поддержать организм, исходя из ситуации.

— Я просто устала, но никакой особенной боли нет.

— Возможно, вы слишком истощены, чтобы её чувствовать.

Артизея не могла теперь утверждать, что хорошо знает своё тело.

Софи, мывшая ей волосы, согласилась с врачом.

— Доктору лучше знать. У госпожи всегда было слабое здоровье, можно сказать, что ваше обычное состояние и так уже близко к плохому.

— Хм…

— Вам следует принимать лекарства. Конечно, при беременности это нежелательно…

— Лучший способ сохранить здоровье — это сбалансированное питание. Но сейчас вам необходимо срочно восполнить силы, — сказал врач. — Только так вы сможете успешно выносить ребёнка.

— Хорошо.

Артизея торопливо проглотила суп.

Она думала, что не сможет ни есть, ни пить, но всё оказалось иначе. Суп даже показался ей вкусным.

Как только напряжение ослабло, её внезапно охватило сильное чувство голода.

Увидев, с какой жадностью Артизея ест, Софи взглянула на врача. Тот кивнул.

— Пусть пища и лёгкая, но лучше сначала дать ей поесть досыта.

— Да, я распоряжусь подать ещё.

Софи поспешно вышла из ванной комнаты.

Алиса, закончив споласкивать волосы Артизеи, завернула их в полотенце и начала сушить. Она ворчала:

— Но мне кажется, что наш малыш очень крепкий. Я уж думала, почему вы так исхудали, хотя ели хорошо, — так всё ребёночку и досталось!

— Разве вы не рады, что ребёнок здоров?

— Конечно, рады. Просто он такой же обжора, как и хозяин.

Тем не менее, Алиса не прекращала ворчать.

Её ворчание было и укором, и утешением одновременно. Намёком на то, что ребёнок будет похож на Седрика.

Артизея слушала эти разговоры в полудреме.

Алиса помогла ей закрепить волосы полотенцем и подняла из ванны.

После омовения она почувствовала себя действительно свежее.

Всё, что происходило до этого утра, было смутным, как сон. Глаза по-прежнему болели, а лицо было немного опухшим, но она даже не осознавала, как сильно плакала.

И что Седрик был здесь.

Артизея прикусила нижнюю губу.

Этого не было в её планах.

Лучше бы Седрик приехал летом. Или вообще не приезжал в столицу в этом году, остался бы на севере.

Если бы так и вышло, Лоуренс, возможно, уже был бы повержен, и падение герцога Ройгара стало бы неизбежным.

Седрику следовало бы остаться в стороне от всей этой грязи.

Тем более что Мираила — её мать.

Если он сурово накажет Мираилу, его назовут жестоким человеком, не пощадившим тёщу.

Если же проявит снисхождение, станет несправедливым правителем, покровительствующим родне.

Так что любой его шаг будет иметь свои изъяны.

Всю тяжкую работу должна была взять на себя она. Как родная дочь Мираилы, она имела на это право. А Седрик, не запятнав рук, мог бы избежать упрёков.

Но всё пошло прахом.

Однако самым обидным было то, что она не сокрушалась о его приезде. Напротив, его присутствие дарило ей утешение и покой.

— Мадам.

Софи высушила её волосы и подала лёгкое платье.

Маркус расставил перед Артизеей несколько маленьких тарелочек.

На них лежали различные фрукты, кусочки индейки, зажаренные в соусе, маленькие мясные пирожки, которые часто подают к чаю, и другие блюда в небольших количествах.

— Если какое-то блюдо вызовет отторжение, пожалуйста, скажите. Мы исключим его из меню или изменим рецепт.

— Нет, всё в порядке.

Благодаря тому, что желудок уже был прогрет супом, аппетит разыгрался не на шутку.

Артизея потянулась к последней тарелке. Террин — паштет из форели — таял во рту, источая насыщенный аромат, в котором угадывались грибы.

Она опустошила несколько тарелок, пробуя по одному-два кусочка с каждой. Странно, но еда казалась вкуснее, чем когда-либо.

«Кажется, этот малыш очень хочет жить», — мелькнула у Артизеи мысль.

«Хотя в этом мире ребёнка такой матери, как я, не ждёт ничего хорошего».

Но благодаря еде успокоился не только желудок — вернулись и силы, и Артизея смогла обрести контроль над своими чувствами.

Маркус, с облегчением улыбнувшись, спросил:

— Что вам понравилось больше всего? Приготовить те же ингредиенты на обед?

— Всё было прекрасно. Пусть подают то, что сочтут нужным.

В дверь постучали. Алиса вышла узнать, в чём дело, и вернулась.

Она обратилась к Артизее с выражением лёгкой настороженности на лице.

— Мисс Лизия просит аудиенции.

Артизея вздрогнула.