Онлайн чтение книги Вторая жизнь злодейки The Villainess Lives Twice
Глава 152

Хейли хотела продолжить расследование смерти епископа Акима.

Артезия сказала, что опоздала на шаг, потому что очнулась поздно, и что это не вина Хейли, велев ей забыть. Но Хейли не могла так легко успокоиться.

Во многих отношениях это был неприемлемый исход. Возможно, потому что епископ Аким был отравлен.

Хейли повидала много разных смертей. Если бы она была обычной женщиной в столице, ей бы и в жизни не пришлось побывать на стольких похоронах.

Однако убийство она видела впервые.

Но у неё так и не появилось возможности как следует расследовать.

Как и говорила Артезия, к моменту обнаружения тела епископа Акима улики уже были устранены.

Кухонный слуга пропал без вести, а тот, что обычно приносил еду, в тот день не работал.

Гвардейцы нашли слугу, но тот действительно уволился после получения письма из родной деревни о критическом состоянии матери.

Кабинет и спальня епископа Акима были опечатаны гвардией. Когда спустя два дня Хейли удалось попасть внутрь, они уже были пусты — ничего не осталось.

Виновный в измене совершил самоубийство, так что гвардия должна была искать связанные улики.

Было ясно, что результаты не станут публичными.

— Как же так?

—У его величества должно быть что-то, что он не хочет показывать другим, — спокойно произнесла Артезия, сидя на кровати. — Беспокоиться о мятеже не нужно, это дело гвардии. Поскольку риск не обернулся провалом, это можно считать большой выгодой.

— Да, — покорно ответила Хейли.

Но вскоре она снова спросила, не в силах преодолеть любопытство:

—А его величество вообще считает, что за смертью епископа Акима стоит герцог Ройгар?

— Он не будет уверен. Его величество — человек, обдумывающий многое.

Возможно, император думал, что это Артезия пытается отомстить или подделать доказательства, чтобы скомпрометировать герцога Ройгара.

Император даже не знал об «искусности» маркизы Камелии.

— Сомнения будут. Кто бы ни сделал это, будут пытаться отследить улики и по возможности замять дело.

—Да.

—Именно поэтому я говорю тебе остановиться на этом, Хейли. Опасно знать, что его величество пытался заполучить епископа Акима, но ещё опаснее, если ты слишком глубоко вникнешь в это и наткнёшься на тайного следователя его величества.

Хейли перевела дух.

— Ты моя фрейлина, ты ещё не знакома со столицей, и имя Эфрон в некоторой степени гарантирует твою невиновность.

—Да.

—Так что знать немного — нормально. Было бы странно столкнуться с отравлением и никак не отреагировать, так что того, что ты узнала, как раз достаточно. Но не более. Мы не можем задействовать сеть осведомителей.

— Обидно, — с досадой сказала Хейли.

Она не хотела, чтобы дело раздувалось ещё больше.

Однако она надеялась, что герцога Ройгара всё же вытащат на свет и накажут.

Она ненавидела герцога Ройгара. Достаточно было сказать, что он отвратителен. Возможно, потому что он был первым из власть имущих, с кем она столкнулась по приезде в столицу.

Было также неприятно, что он так легко вывернулся с помощью убийства.

Артезия на мгновение посмотрела на Хейли, затем горько улыбнулась.

Она думала, что Хейли со временем привыкнет к столичной политике. Та, казалось, обладала для этого нужной гибкостью.

Однако Хейли, внешне циничная, внутри имела добрый характер.

Артезия заново ощутила это и позавидовала.

Потому что она сама никогда не испытывала подобного потрясения от таких вещей.

***

После вынесения вердикта процедура его оглашения гражданам прошла мгновенно.

Суды по делам о ереси, торговле людьми и покушении на убийство состоялись в один день.

Суд был кратким и формальным и длился всего десять минут.

— Мы отлучаем Мираилу Розан за попытку практиковать запретную магию проклятий через человеческое жертвоприношение. Все таинства, совершённые храмом, перестают быть действительными, и с этого момента Мираила — ничья дочь, ничья жена и не принадлежит ни одному дому.

«…»

— Однако, сколь бы грешна она ни была, Бог по природе своей милостив к людям. Потому, если она намерена раскаяться и служить остаток жизни, она будет жить при храме.

Таков был итог суда за ересь.

Верховный суд постановил следующее:

— Действие по покупке человека для проклятия и попытка его убийства являются крайне греховными и непростительными. Однако оно не удалось, и учитывая факт, что она пыталась загладить вину, раскаявшись и пожертвовав всё своё имущество, ей назначается пожизненное заключение.

Теперь Мираилу сошлют доживать свой век в монастырь на западной границе.

Этот результат соответствовал намерению храма: если отлучённый раскается и будет размышлять согласно Божьему милосердию, это зачтётся как результат ссылки.

Имущество, которое должно было быть пожертвовано храму и использовано на обеспечение комфортной жизни Мираилы, пойдёт на компенсацию жертвам торговли людьми и спасение детей, проданных родителями. Особняк Розан должен был стать приютом.

Иссохшая Мираила не обратила внимания на приговор.

Однако она пристально смотрела в зал, словно выискивая в нём кого-то.

Поэтому Седрику пришлось сказать ей:

— Я сказал Тие не приходить. Что бы я ни делал, её будут только связывать с тобой и осуждать.

«…»

— Нет причин, по которым Тия должна страдать ещё больше из-за твоего дела.

— Она… она моя дочь.

— Да. Когда таинство крещения становится недействительным, теряется фамилия, полученная от родителей; когда таинство брака становится недействительным, исчезает фамилия законного мужа; даже если ты не принадлежишь ни к одной семье, твои дети — остаются твоими детьми, — тихо сказал Седрик.

У Мираилы были все основания умереть. И не только из-за этого. Мираила должна была получить смертный приговор в тот день, когда отравила маркиза Розана.

Возможно, были и другие грехи, о которых Седрик не знал.

Но он решил закрыть на них глаза, не вороша прошлое.

— Сохрани свою жизнь и проживи дольше. Когда умрёшь, ты уже ничего не сможешь сделать. Ни смириться, ни ненавидеть, ни сожалеть.

— Я хочу, чтобы ты сожалела.

Он хотел рассказать ту историю, которую Артезия ждала всю свою жизнь, но, зная, что шанса уже не будет, отказался от этой мысли.

— Кем бы ты ни была, что бы из себя ни представляла, как бы ни была прекрасна, богата или могущественна, как бы ни была нелюбима — я надеюсь, ты будешь сожалеть о том, что не признала и отвергла того единственного человека, кто любил тебя безусловно и был предан тебе.

— Ты… кто ты такой?

— Я — муж Тии.

Ответ Седрика прозвучал весомо. И он жестом велел увести её.

Мираилу погрузили в повозку.

Она не сошла с ума, не цеплялась и не рыдала. Она уже приняла свою судьбу.

***

Императрица вставила иглу в пяльцы и заговорила расслабленным тоном:

— Ссылка на запад. Грегор пошёл на большие уступки.

—Потому что ему нужно было чем-то успокоить свою уязвлённую гордость.

—Я думала, будут волнения.

—Я слышала, Седрик их уговорил. Пожизненное заключение — тоже по имперскому закону.

Если взглянуть на это дело беспристрастно, наказание было справедливым. За исключением покушения на императрицу, попытка убить двух сирот провалилась.

Грех был не малый, но и не настолько великий, чтобы закидывать камнями до смерти, как того хотела толпа.

Будь на месте Седрика другой, он, вероятно, тоже остановил бы это, даже не думая об Артезии.

Забота Седрика заключалась не в самом приговоре. А в том, что старые грехи не вытаскивались отдельно, что суд был связан с процессом о ереси и местом ссылки был определён храм.

Он сам знал этот храм. Он договорился, чтобы там был знакомый монах, который присмотрел бы за Мираилой. Он также пожертвовал небольшую сумму, достаточную, чтобы у неё не было проблем с едой, одеждой и кровом.

— Он проделал трудную работу. Он очень о тебе заботился.

— Согласно общественному мнению, это было необходимо… я так думаю.

— Но ты бы предпочла, чтобы он этого не делал?

Артезия не сразу ответила.

Грехи Мираилы принадлежали ей самой. Было больно осознавать, что её собственная кровь сломила праведное сердце Седрика.

Это было подобно тому, как тянуть его за ноги, хотя она не могла дать ему крылья.

— Он спас жизнь моей матери. Я благодарна уже только за это.

— Ты не будешь благодарна.

— Тогда можно сказать, что это не самый плохой исход? — спросила Артезия.

— Это холодно.

— Я думаю, моя мать — жалкий человек, но это не причина, по которой она должна быть исключением.

Императрица смотрела на неё проницательным взглядом, словно пытаясь увидеть сквозь её сердце.

— Что ж, твоей целью была не конкретно Мираила, а Лоуренс.

— Да.

— Нет такого родителя, который сразу сдастся, лишь потому что его ребёнок в чём-то не оправдал ожиданий. Я хочу, чтобы ты это запомнила.

— Я знаю. В конце концов, у моей матери не было никого, кто остановил бы её, когда она злилась на его величество и разочаровалась в моём брате.

— Если ты решилась на это, тогда всё в порядке, — спокойно сказала императрица. — Я думала, ты, возможно, передумаешь теперь, когда у тебя будет ребёнок, но я рада, что этого не случилось.

«…Да».

Артезия опустила глаза, скрывая выражение лица.

Она не знала. Возможно, если бы она захотела родить детей и вырастить их полноценно, ей пришлось бы изменить свой образ жизни.

Но сейчас она не могла остановиться. Колесо уже начало вращаться. Если она остановится сейчас, оно раздавит именно её.

— Ваше величество довольны тем, что я сделала?

— Довольна.

Императрица сказала с лёгкой задумчивостью:

— Вполне достаточно. На улице было так шумно, что никто не смотрел в сторону дворца императрицы. Благодаря этому дети хорошо устроились, а гостей принимали без помех.

С этими словами императрица легко улыбнулась.

Потомки виконта Пешера по-прежнему проживали во дворце императрицы. Её старые друзья и вассалы также навещали её.

Если бы это случилось раньше, со стороны императора наблюдали бы за её дворцом.

Но сейчас он не мог этого сделать. Прошло не так много времени со скандала с проклятием Мираилы.

Если что-то случится теперь с дворцом императрицы, самое время будет сказать, что император отомстил своей жене за любовницу.

— Я хочу, чтобы это закончилось, прежде чем Грегор обратит на меня внимание.

— Да.

— Раз уж ступил в грязь, нельзя останавливаться ради ребёнка. Хотя и говорят, что беременность опасна, на деле она куда менее опасна, чем время, когда ребёнок ещё мал. Тебе не придётся оставлять его на чужих руках.

Казалось, это было знанием из личного опыта самой императрицы.

И в этот момент слуга постучал и вошёл.

— Его светлость герцог Эфрон прибыл.

— Кажется, он пришёл за тобой?

— Да. Наверное, так, — неловко ответила Артезия.

Императрица улыбнулась ещё раз.

Она и Артезия не делились личными переживаниями или привязанностями. Она также считала, что это было бы ни к чему.

Но было приятно видеть мужа, преданного своей жене. Тем более что она знала о детстве Седрика.

Вскоре вошёл Седрик.

— Я пришёл. Как ваше здоровье, ваше величество?

— Как я могу быть в порядке, когда ты навещаешь меня так редко?

— С каких пор вы стали богиней Луны? — легко парировал Седрик.