Онлайн чтение книги Власть книжного червя Ascendance of a Bookworm
506 Смена планов

Осенняя церемония совершеннолетия закончилась без происшествий. Я ожидала, что кто-то из дворян захочет проверить писание, но похоже за надзор за всеми делами в храме отвечал только Эгмонт. К нам пришло письмо от его семьи с вопросом, смогла ли я открыть писание и использовать его во время церемонии.

— Фердинанд, что нам делать с этим? — спросила я.

— Напиши ответ от имени Эгмонта о том, что ты просто принесла писание на церемонию и не пыталась открыть его. Я с нетерпением жду возможности увидеть, сколько дворян попадется в эту ловушку этой зимой, — сказал Фердинанд, а его губы изогнулись в кровожадной ухмылке. Хартмут согласно кивнул, сказав, что нужно одним махом уничтожить всех дворян, которые представляют для меня угрозу.

Может быть он и прав, но я думаю, что самый опасный здесь — Хартмут.

Я попросила Монику написать ответ так, словно она была служанкой Эгмонта. Это было магическое письмо, поэтому когда я поместила бумагу в конверт после проверки текста, оно превратилось в белую птицу и улетело.

— Сразу после того, как завершится зимнее крещение, мне нужно будет вернуться в замок и подготовиться к зимнему общению, — сказала я. — Но когда я думаю о том, что дворяне могут снова проникнуть сюда... Я боюсь за храм.

Даже после нашего отъезда, дворяне с юга будут проезжать сквозь территорию храма, по пути из нижнего города в дворянский район. Был шанс, что кто-то из них снова попытается предпринять что-то, поэтому я решила до последнего оставлять Дамуэля в храме. Нас с Фердинандом вызвали на собрание членов герцогской семьи, поэтому мы будем должны отправиться в замок сразу, как только закончится зимнее крещение.

На этой встрече мы должны были доложить верхушке рыцарского ордена о том, что мы узнали от гиба Дальдольфа и согласовать наши планы на счет зимней чистки. Это держалось в секрете, поэтому наше сопровождение было ограничено тремя последователями с самыми крепкими ртами. В моем случае я взяла с собой Хартмута, Рихарду и Корнелиуса.

***

Сильвестр начал рассказывать о своих планах зимней чистки и о том, каких именно дворян он собирается задержать. Вильфрид, Шарлотта и Мельхиор в полном шоке слушали его, так как до этого момента они не знали о планах своего отца. Я видела, как напряглись их слуги. После Сильвестр отметил, что куда большее число членов бывшей фракции Вероники, чем мы ожидали, посвятили имя.

— Отец, — с напряженным выражением лица сказал Вильфрид. — Что ты планируешь делать с дворянами, которые больше не могут посвятить имя?

Учитывая, сколько бывших членов фракции Вероники до сих пор отказывались сменить сторону, можно легко сделать вывод, что число людей из Эренфеста, которые посвятили имя, среди них было очень велико.

— До тех пор, пока они лично не замешаны в каких либо правонарушениях, я намерен пощадить тех, кто отдал свое имя Веронике, бывшей первой жене ауба, — ответил Сильвестр. Вероника не принесла с собой в белую башню камни с заключенным в них именами, и это означало, что она не могла давать им новые приказы. Сильвестр решил, что лучше относиться к таким людям так же, как и к обычным дворянам, которые не посвятили имя.

— Эм, можно ли попросить госпожу Веронику вернуть их имена? — спросила я. Это ведь хороший вариант. Я помню, что Фердинанд пытался вернуть имена Экхарту и остальным, прежде чем он присоединился к храму.

— Розмайн, ты думаешь, что она так легко откажется от своих особо верных слуг? — вопросом на вопрос ответил Фердинанд, отвергая мою идею. — Она бы воспользовалась этой возможностью для того, чтобы отдать какие-то особо неприятные приказы или подать им сигнал шифром, который мы не сможем понять.

— Не говоря уже о том, что эти камни с именами, скорее всего, хранятся в ее потайной комнате, — добавил Сильвестр. — Мы сможем открыть двери только после того, как она поднимется по высокой лестнице, но в этом случае принесшие ей клятву поднимутся вместе с ней. Мы не хотим допустить больше смертей , чем это необходимо, и если эти люди поклянутся служить Эренфесту, то мне будет этого достаточно. Однако, — в его темно-зеленых глазах внезапно блеснуло что-то злое, — те кто посвятили моей сестре — это совсем другое дело. Георгина — первая жена ауба Аренсбаха, а это значит, что присягнувшие ей будут работать на ее герцогство, а не на наше. Дворяне не могут пойти против приказов, которые даны через камни с их именами, и они могут быть опасны для Эренфеста. Я хочу спасти как можно больше детей, которые были вынуждены присоединиться к фракциям своих родителей, но у меня не будет милосердия к тем, кто посвятил имя Георгине.

Я вспомнила, как гиб Дальдольф говорил, что его родители приказали ему посвятить имя. Можно было предположить, что многие дети были вынуждены точно так же посвятить имя Георгине во время ее последнего визита. Перед моим мысленным взором мелькнули лица детей из бывшей фракции Вероники.

Все ли будет в порядке?..

— Учитывая, что во время прошлогодней атаки на церемонии награждения каждый из них мог войти под щит Розмайн, мы знаем, что среди детей нет никого, враждебно настроенного к герцогской семье, — продолжил Сильвестр. — Некоторых мы будем вынуждены казнить за участие в преступлении, это будет необходимо, но для сохранения стабильности в герцогстве, мы сделаем все возможное, чтобы спасти как можно больше жизней. Я хочу, чтобы вы все убедили детей отдать вам свои имена, чтобы они смогли избежать наказания вместе со своей семьей.

Те из нас, кто жил в общежитии Эренфеста, работали рука об руку в дворянской академии, и я хотела убедиться, что узы, которые мы успели сформировать, не будут разрушены чисткой. Вильфрид и Шарлотта кивнули на просьбу Сильвестра с твердой решимостью в глазах.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти их, — сказал Вильфрид.

— Как и я, отец, — согласилась Шарлотта.

— Я согласна с тем, что дети в дворянской академии уже достаточно взрослые, чтобы принять подобное решение самостоятельно, сказала я. — Но как насчет тех детей, которые еще не поступили в академию?

Флоренция улыбнулась.

— Я намерена заняться зимней игровой комнатой. Мы возьмем их под свою опеку и дадим им жильё в рыцарском общежитии замка. Там мы объясним им преступления, которые совершили их родители, а также опасность измены своему герцогству, а после предоставим выбор — казнить их вместе с их семьей, либо позволить жить в общежитии вместе с остальными.

Дети, слишком маленькие для поступления в дворянскую академию, не могли еще изготовить магические камни, нужные для посвящения имени, так что нам не нужно было беспокоиться, что они могли посвятить имя кому-то еще. Кроме того, поскольку они уже были крещены, то у них были магические инструменты и кольца, необходимые для признания их дворянами.

Флоренция объяснила, что если мы просто позаботимся о них в течении нескольких лет до момента поступления в дворянскую академию, этого будет достаточно. После поступления они смогут начать работать как ученики и получать зарплату, чтобы жить независимо, как настоящие дворяне.

Те, у кого были выжившие члены семьи, возможно, могли бы быть приняты ими, но благодаря плану Флоренции, даже те, у кого не было родных, смогли бы выжить. Сначала я почувствовала облегчение, но после поймала себя на мысли о том, что есть дети, которые не будут включены в этот список.

— А как быть с теми, кто еще не был крещен? — спросила я. — Я знаю, что мы не можем официально признать их детьми Эренфеста, но их выживание во многом определит то, сколько дворян у нас будет через несколько лет.

— Ну, мы не знаем, сколько их на самом деле, поэтому мы не особо думали о них, — ответил Сильвестр. — Могут быть дворяне, готовые усыновить тех из них, у кого особенно много маны, но большинство не захочет иметь ничего общего с детьми, чьи родители были казнены за измену. Не говоря уже о том, что без матерей будет трудно вырастить по настоящему маленьких детей.

Новорожденных официально не регистрировали до их крещения. У некоторых, как у Конрада, украли их магические инструменты, а другим их вообще никто не давал, поэтому было невозможно даже предугадать сколько таких детей существует. Сильвестр сказал, что замку не нужны те, кто не станут дворянами, поэтому спасение их жизней просто не является приоритетным.

— В нынешней ситуации мы не можем знать, сколько рабочей силы или финансирования нам потребуется, чтобы вырастить их, и в первую очередь, будет ли у этих детей достаточно маны, чтобы стать полноправными дворянами. Мы должны относиться к тем, кто еще не был крещен так, словно они никогда и не рождались.

— Могу ли тогда я забрать их в храмовый приют? Те, у кого нет магических инструментов, могли бы выжить, отдавая свою ману божественным инструментам, а ритуалы станут проще, с большим количеством маны под рукой. Очень возможно, что во время этой чистки мы потеряем и священников, ведь это может повлиять на дома, которые их поддерживают.

— Священники, да?.. Это и не приходило мне в голову, — хмыкнул Сильвестр. Вероятно, это было из-за того, что большинство дворян не воспринимают священников как своих.

— Это мое мнение как главы храма, но если мы потеряем еще больше священников, то храм пострадает как в части финансирования, так и в плане маны. По крайней мере, я бы хотела, чтобы их заменили дети с маной.

Работая вместе, Вильфрид, Шарлотта и я смогли компенсировать нехватку маны, возникнувшую после того, как вследствие гражданской войны, наше герцогство потеряло так много священников и священниц. Однако скоро мы потеряем Фердинанда, и нам все еще нужно было найти способ заполнить ту дыру, которая возникнет с его отъездом. Потеря слишком большого числа священников проблематична в любое время, но сейчас эта проблема будет особенно острой.

— И где мы найдем деньги на их содержание? — спросил Сильвестр. — Твоя идея потребует большого финансирования. Я не думаю, что ты сможешь содержать столько детей сразу.

Я улыбнулась.

— Мы можем просто забрать деньги из домов дворян, подверженных чистке. Не должно быть никаких проблем, в том, чтобы использовать богатство домов, из которых мы забрали детей, ради их же содержания, не так ли?

— Ну... ты не ошибаешься. Я надеюсь, что ты не будешь тратить эти деньги попусту, поэтому можешь считать их своими, — сказал Сильвестр, соглашаясь с этой идеей, несмотря на то, он выглядел не слишком воодушевленным ей.

— Если воспитаем их в приюте, то к своему крещению их уровень образования будет на уровне среднего дворянина. Естественно, без магических инструментов, которые даются новорожденным детям, им будет трудно жить как дворянам... но я считаю, что мы могли бы вознаграждать особо отличившихся детей дополнительным финансированием и крещением в дворян.

Моя идея заключалась в том, чтобы крестить их без родителей, вместо этого их опекунами будет выступать герцогская семья или глава приюта. А после крещения дети могут переехать в общежитие замка, чтобы изучить дворянский этикет.

— А как насчет тех, кто не проявит особых способностей? — спросил Сильвестр.

— Пока у них есть мана, они могут питать магические инструменты. Возможно, они не смогут жить как дворяне, но они смогут посвящать свою ману божественным инструментам внутри храма. Если бы вы, ауб Эренфеста, назначили им содержание равное тому, которое получают нынешние священники, то им бы не пришлось бороться за свое выживание.

Им не нужно иметь такой же уровень жизни, как нынешним священникам. Мы могли бы поселить их в приюте и использовать их ману так же, как Бёзеванс намеревался использовать мою. И если мы получим финансирование из замка и сможем обеспечить их поварами и экипажами, то они смогут без проблем принимать участие в весеннем молебне и празднике урожая.

— В будущем, если священников будет достаточно для заполнения божественных инструментов, мы сможем передать им другие задачи, связанные с маной, такие как перемещение моих книг или написание и отправка магических писем, — продолжила я рассказывать о своих планах. — Мое намерение состоит в том, чтобы торговцы города начали нанимать сирот в качестве служащих в гильдии.

Если бы мы дали сиротам работу, где требуется использование маны, то они смогли бы жить почти как обычные простолюдины. Невинным детям до крещения не нужно будет умирать, а нам не нужно будет заботиться о том, чтобы вырастить из них дворян.

— Понимаю. Похоже иногда ты действительно хорошо продумываешь свои планы, — сказал Фердинанд. Я поджала губы в ответ на его очень грубое замечание, но мне было трудно возразить, потому что я действительно была склонна к легкомыслию.

— Хорошо, — сказал Сильвестр. — Если ты справишься, то можешь присматривать за детьми до крещения в приюте.

— Я очень ценю это, — ответила я, и именно тогда служащий попросил разрешения войти в кабинет. Его впустили, и воцарилась тишина, пока мы все ждали, что именно он скажет.

— Ауб Эренфеста, мы получили срочное письмо от ауба Аренсбаха, — сообщил служащий. Мы как раз обсуждали массовую казнь дворян герцогства, которые имеют близость с Аренсбахом, поэтому такое совпадение у всех вызвало чувство опасения. — Он требует немедленного ответа.

Сильвестр взял письмо, нахмурился и не теряя времени прочел его. К тому времени, когда он закончил, его брови были глубоко нахмурены, а цвет лица полностью изменился. Он медленно посмотрел на Фердинанда.

— Ауб Эренфеста, если письмо касается меня, могу ли я попросить вашего разрешения прочитать его? — спросил Фердинанд. Сильвестр на мгновение помолчал, а после сказал:

— Можешь.

Фердинанд прочитал его, а после глубоко вздохнул и начал постукивать пальцем по виску. Мое сердце забилось от беспокойства, так он всегда реагировал на тревожные новости.

Аренсбах уже доставил нам достаточно проблем, что еще они могли сделать?

Сильвестр зажмурился, затем посмотрел на Фердинанда. Его взгляд был совершенно лишен эмоций.

— У нас есть три дня, чтобы дать ответ. Сам бы я ответил отказом... но оставляю решение за тобой.

— Я благодарен. Я тщательно все обдумаю.

— Фердинанд, что было в письме? — спросила я, хватая его за руку, как только собрание закончилось, и все начали расходиться.

Мужчина какое то время молчал, осматриваясь вокруг, а после покачал головой.

— Полагаю, я не могу действовать так, словно это тебя не касается, — он приказал мне проследовать в его кабинет, и я отправилась туда вместе с Хартмутом, Рихардой и Корнелиусом.

***

— Кажется, здоровье ауба Аренсбаха куда хуже, чем ожидалось изначально. Он попросил меня немедленно приехать, если это возможно, чтобы он мог представить меня дворянам своего герцогства во время зимнего общения и убедиться, что мы поладим.

— Он хочет, чтобы ты уехал еще раньше? Нам и так дали слишком мало времени...

Учитывая, как долго обычно длились дворянские помолвки, Аренсбах был слишком эгоцентричен и требователен в своих ожиданиях. Сокращение сроков еще больше было просто нелепым.

— Он специально указал, что я должен приехать «если возможно», это дает нам возможность отказаться, если мы захотим. Тем не менее, я твердо придерживаюсь мнения, что мне стоит отправиться в Аренсбах как можно раньше.

— Почему?

— Во-первых, я уже собрал все необходимое для казни дворян, присягнувших Георгине: подробности их биографии, причины для чистки и доказательства их преступлений. Ауб и члены Рыцарского ордена могут справиться с остальным и без меня. Передача обязанностей в храме также в основном завершена. Мой уход несколько усложнит ситуацию, но не настолько, чтобы помешать нашему успеху. Во-вторых, я чувствую, что Георгина стремится удалить меня из Эренфеста до того, как мы подтвердим наши подозрения в отношении Герлаха. Исчезновение виконтессы Дальдольф уже стало общеизвестно среди знати, а похищенные служители так и не были доставлены туда, куда их хотели вывезти. Так что Георгина уже, должно быть, поняла, что произошло что-то выходящее за рамки их планов.

Она несомненно решила, что именно Фердинанд несет ответственность за то, что нападение на храм закончилось неудачей, и, конечно же, она была права. Он демонстративно доказал свою причастность, когда считывал воспоминания Эгмонта и посещал поместье виконта Дальдольфа, предварительно приказав рыцарям оцепить его.

— Она стала проявлять большую осторожность, чем в начале, — продолжил Фердинанд. — Я не могу сказать, сколько информации собрали поддерживающие ее дворяне, но я знаю, что их цель состоит в том, чтобы исключить меня из уравнения, так как они видят, что я разрушаю их замыслы один за другим. Но они не знают, что на самом деле вся заслуга принадлежит тебе.

Вероятно, они думали, что удаление Фердинанда из Эренфеста облегчит их жизнь, и по правде говоря, я не могла винить их за такие мысли. Максимум, что я делала все это время — это замечала, что что-то не так. Об остальном заботился Фердинанд.

— Мы имеем дело с женщиной, которая расставляет кровавые многослойные ловушки, — сказала я. — Последнее, чего я хочу — это чтобы ты был близок к такому человеку.

— Наш переход в наступление всегда был неизбежен. Здесь, в Эренфесте, я могу только защищаться, а это означает, что натиск Георгины никогда не ослабнет. Но в Аренсбахе я могу присматривать за ней, посылать разведданные и работать над предотвращением будущих атак.

В нынешней ситуации у нас было так мало рычагов влияния на Аренсбах, что мы не могли ничего сделать для того, чтобы противостоять ему. Фердинанд был прав, когда сказал, что излишняя осторожность только принесет нам еще большие неприятности.

— Но все же... не надо уходить так быстро. Разве мы не можем подождать до весны?

— К тому времени будет уже слишком поздно. Ауб Аренсбаха в опасности, и я полагаю, что он говорит правду, когда обещает помочь мне установить связи с дворянами его герцогства. По крайне мере до тех пор, пока он еще это может.

Ауб Аренсбаха мог познакомить Фердинанда с самыми разными дворянами, а это как раз то, что было нам нужно. Это был лишь вопрос времени, когда герцог поднимется по высокой лестнице, и когда он это сделает, сила Георгины значительно возрастет, а сила такого человека, как Фердинанд, когда он женится на их кандидатке в аубы наоборот — уменьшится. Найти друзей среди дворян Аренсбаха было крайне важно, и зима, когда они собираются для общения — самое лучшее время для этого.

— Если власть первой жены станет слишком велика, то есть шанс, что я не смогу действовать в тот момент, когда это будет нужнее всего, — продолжил Фердинанд. — Но главная причина, по которой я хочу провести зиму в Аренсбахе, заключается в том, что Дитлинды там не будет. Она, что очевидно, будет в дворянской академии, а это значит, что я смогу свободно перемещаться без необходимости быть рядом с ней. Во время ее визита летом, я был так занят присмотром за ней, что не мог следить за действиями Георгины. И то же самое будет, когда мы оба будем в Аренсбахе. Я не могу переоценить преимущества пребывания там в отсутствие Дитлинды.

— Я так понимаю, что ты уже принял решение, тогда...

— Да, — согласился Фердинанд. — Есть... еще одна вещь, которая заставляет меня беспокоиться, но если мы сможем ее решить, то я смогу спокойно уехать.

Нет смысла пытаться задержать Фердинанда, когда он уже принял решение, но, по крайне мере, я могу попытаться помочь ему с его проблемой. Я посмотрела на мужчину и спросила.

— Что именно тебя беспокоит?

— Мой ранний отъезд вынудит нас вызвать тебя в Эренфест для проведения церемонии посвящения. Я надеялся, что ты сможешь провести в академии весь семестр, но мой отъезд все разрушит, — он говорил с довольно хмурым видом, но я не видела в этом большой проблемы. Для меня стало уже ежегодной традицией возвращаться на церемония посвящения. Поэтому не было никаких причин для волнений, все это не такая уж и катастрофа.

— Не беспокойся, Фердинанд, — сказала я и тут же услышала, что Хартмут слово в слово повторил мои слова в то же самое время. — Я все равно привыкла к подобному, так что...

Я быстро замолчала, когда поняла, что несмотря на то, что поначалу, мы звучали синхронно, конец наших ответов все же различался.

— В этом году мы намерены задержать множество преступников с большим запасом маны, и есть много священников, которые с большим энтузиазмом помогут мне, — продолжил он. — ритуал будет завершен без происшествий, если дать каждому участнику магические камни и зелья восстановления. И если даже этого будет недостаточно, я смогу найти необходимую помощь, — после он повернулся ко мне с яркой улыбкой и заявил. — Госпожа Розмайн, вы можете спокойно наслаждаться своим пребыванием в дворянской академии. Я прослежу за тем, чтобы священники так или иначе завершили ритуал.

— Я не могу отделаться от ощущения, что я все равно должна вернуться... — ответила я. Я начала волноваться за священников больше, чем когда либо раньше.

— Нет, в этом нет необходимости, — перебил меня Фердинанд, отмахиваясь от моих возражений. — Хартмут говорит, что сделает это ради тебя, так что можно не сомневаться, что он сделает все необходимое.

Затем Фердинанд сказал Хартмуту, что доверит ему церемонию посвящения, это верный признак возникшего между ними доверия. Фердинанд точно бы не доверил мне проводить этот ритуал самостоятельно...

— Розмайн, — продолжил Фердинанд. — Если у тебя и храма нет причин для возражений, то я поеду в Аренсбах. Они сообщают, что жилье для меня уже подготовлено, но, конечно, было бы глупо с моей стороны принимать эти слова за чистую монету. Прошу прощения, что спрашиваю сейчас, в то время, когда ты так занята, но не могла бы ты доставить мой багаж к пограничным воротам? Имея доступ к твоему ездовому зверю в течении оставшихся трех дней, мы сэкономим много времени по сравнению с тем случаем, когда мы будем вынуждены использовать экипажи. Я хочу использовать это свободное время для того, чтобы приготовить больше зелий и магических инструментов.

— ...Конечно. Я сделаю все, что смогу, — ответила я. Он принял решение, и было вполне естественно, что я должна сделать все, что в моих силах, чтобы помочь ему.

— Благодарю.

Теперь, когда его отъезд был предрешен, Фердинанд приступил к делу. Он попросил последователя написать ответ, а после приказал подготовить одежду и другие предметы первой необходимости. Также он отправил ордоннанц Сильвестру, подтвердив, что он покидает Эренфест, но подчеркнув, что ответ не должен быть отправлен обратно в течении трех дней.

Вскоре ордоннанц вернулся с ответом, после чего Фердинанд связался со мной и сообщил свой график перевозки багажа, а также сказал, что мы должны прибыть в храм для подготовки. Тем временем Хартмут связался с моими слугами храма.

— Разрешите Розмайн сопровождать вас, — сказал ордоннанц голосом Сильвестра. — Будь осторожен. Ты отправляешься на вражескую территорию.

— Хорошо, — ответил Фердинанд. По сардоническому выражению его лица я поняла, что он думает о том, что Сильвестр говорит об очевидном. После прибыл второй ордоннанц, но теперь для меня.

— Розмайн, — снова раздался голос Сильвестра. — уточни у Рихарды и Эльвиры, чтобы убедиться, что в багаже Фердинанда ничего не пропадет. Ему нужен женский взгляд, которым он никогда не обладал.

Фердинанд поморщился, а я поджала губы.

— Он намекает, что я недостаточно хороша для того, чтобы выступать женским взором? — спросила я.

— Ах. А он прав.

Так жестоко!

Прямым текстом сказав, что я недостаточно способна, Фердинанд посмотрел на Рихарду за моей спиной.

— Мне нужна ваша помощь. Могу я попросить вас посмотреть подарки, которые я собираюсь повезти с собой в Аренсбах? Я не могу взять с собой много, но я должен привезти хоть что-то. У меня есть список, где написано, какие подарки кому можно будет подарить, — затем он достал упомянутый список и вручил моей главной слуге, сказав, что она может посоветоваться с его служащими, если ей понадобится что-то еще.

— Ты можешь рассчитывать на меня, Фердинанд, юный господин. Хотя... нет, теперь, когда ты помолвлен, я полагаю, что обращение «господин Фердинанд» будет более уместным.

Фердинанд отреагировал на это замечание широко распахнутыми глазами.

— Я всегда думала, что это будет радостным событием, если я изменю свое обращение к тебе, — продолжила Рихарда с меланхоличной улыбкой на лице. — Никогда не думала, что твой отъезд вызовет у меня такую тревогу и беспокойство.

— Я также удивлен, поняв, что предпочел бы, чтобы вы и дальше звали меня «юный господин»... — с кривой улыбкой ответил Фердинанд, а после отвернулся от нее. — Я должен закрыть свою храмовую мастерскую. После этого я соберу багаж в своем поместье. Извините, но я вынужден оставить сортировку подарков на вас.

— Хорошо, господин Фердинанд.