Онлайн чтение книги Власть книжного червя Ascendance of a Bookworm
Эпилог (❀)

— Добро пожаловать, ауб Эренфест, господин Фердинанд, — сказал один из стражей у ворот, который с облегченным вздохом встретил прибытие дворян Эренфеста. — Кандидат в аубы Аренсбаха уже прибыл и ждет внутри.

Карстед и несколько рыцарей прошли через ворота первыми, следом за ними шли Сильвестр и Флоренция вместе со своими последователями. Последним шел Фердинанд вместе с Экхартом, он оставил Юстокса руководить разгрузкой багажа.

Фердинанд оглянулся через плечо и увидел Розмайн, которая высунулась из окна ее ездового зверя.

— Юстокс, куда мне поставить своего ездового зверя, чтобы было легче разгружать, — спросила она.

— Прямо здесь было бы идеально.

«Розмайн, ты идиотка. Не говори так громко. Те, кто прибудут со стороны Аренсбаха, сочтут это невежливым», — несмотря на свои мысли, Фердинанд мог только вздохнуть. Он был сейчас в центре внимания, поэтому не мог так просто наказать ее. Та манера поведения, достойная святой, которую она продемонстрировала, когда давала ему благословение всех стихий, сейчас полностью исчезла. Возможно, та меланхолическая красота, которую он видел, была всего лишь плодом его воображения. Следствием сентиментальности, которую он испытывал теперь, покидая Эренфест. Это определенно никак не было связано с действиями Розмайн.

«Хотя я все равно хотел бы исследовать этот прекрасный магический круг. Никогда раньше я не видел такого... Она использовала магический круг, который не был ни расточительным, ни малоэффективным, несмотря на использование всех элементов одновременно. Чарующее зрелище, если не сказать больше».

Фердинанд начал рисовать круг в воздухе пальцем, выжигая в памяти каждую его деталь... но затем покачал головой, чтобы отогнать эту мысль. У него не будет ни времени, ни свободы действий, чтобы исследовать его, и не важно, что он будет делать.

Отныне он будет присматривать за Дитлиндой и Летицией, одновременно действуя против ауба Аренсбаха и Георгины. Группа Эренфеста направилась к комнате, куда их направили, и по прибытии раздался юный голос, приветствующий их.

— Иметь возможность встретиться с вами — большая честь для меня.

— Вы представитель Аренсбаха, госпожа Летиция? — спросил Сильвестр. Первоначально планировалось, что приедет Георгина, но она заболела, поэтому в качестве срочной замены была выбрана Летиция. Ауб Аренсбаха, конечно, все еще был нездоров, а Дитлинда была поглощена подготовкой к передаче будущих обязанностей.

— Я еще не учусь в дворянской академии, но я буду стремиться выполнять свои обязанности представителя ауба Аренсбаха, — сказала Летиция, обернувшись лицом к Сильвестру и поприветствовала его должным образом. Ее приветствие было идеальным, несмотря на молодость.

Фердинанд постучал пальцем по виску. Почти наверняка, то что ауб Аренсбаха был нездоров и то, что Дитлинда лихорадочно учила все необходимое, чтобы сменить отца, было правдой. Куда более интересным было отсутствие Георгины. Предположение о том, что она больна, было действительно сомнительным.

«Я бы очень хотел знать, что она планирует...»

Фердинанд был уверен, что все те происшествия, связанные с инцидентом с похищением писания, можно было проследить до Георгины. Возможно, основные проблемы еще только впереди.

— По вашему запросу, ауб Эренфест, были подготовлены повозки. — сказала Летиция. — Мы можем начать переносить багаж прямо сейчас. Где стоят экипажи Эренфеста?

— Здесь нет наших экипажей, — ответил Сильвестр. — Мы перевезли наш багаж на ездовом звере.

Летиция казалась сбитой с толку ответом, поэтому они сопроводили ее на улицу. Розмайн уже остановила своего ездового зверя в наиболее удобном для будущей разгрузки месте и теперь открывала задние двери.

— Эм, ауб Эренфест... это действительно ездовой зверь? — спросила Летиция.

— Да. Разве в Аренсбахе еще не используют ездовых зверей управляемых изнутри?

— Я знаю об их существовании, и многие младшие студенты дворянской академии используют подобных зверей... но я впервые вижу такого большого.

— Я полагаю, что госпожа Розмайн по-прежнему единственный человек, который может свободно изменять размер своего ездового зверя, — со сдержанной улыбкой сказал Сильвестр.

Летиция была явно очарована. Казалось, что в отличие от Дитлинды, она действительно умела слушать других. Этот факт успокоил Фердинанда, ведь он должен будет учить эту девочку.

Выслушав ответ Сильвестра, Летиция повернулась к свои рыцарям и тем, кто охранял пограничные ворота и сказала:

— Пожалуйста, помогите господину Фердинанду с его багажом.

Жители Эренфеста настолько привыкли к виду ездового зверя Розмайн, что почти не реагировали на его присутствие, но жители Аренсбаха явно были шокированы. Фердинанд почти счел эту ситуацию комичной, пока он наблюдал за тем, как они переносили багаж. Но вместо улыбки он хмурился, все время оставаясь настороже и следя за тем, чтобы люди Аренсбаха не сделали ничего лишнего.

Розмайн помогала Юстоксу направлять тех, кто переносил багаж, но погода была достаточно холодной, и с неба падал снег. Было очень светло, но Розмайн, скорее всего, упадет в обморок, если не войдет внутрь в ближайшее время. Фердинанд мог предчувствовать это, используя свой опыт и интуицию, как ее личного врача.

— Я буду присматривать за своим багажом вместо Розмайн, — сказал он стоящему рядом рыцарю. — Прикажи ей, войти внутрь пограничных ворот.

— Да, мой господин.

Розмайн получила сообщение и повернулась к Фердинанду. Они смотрели друг другу в глаза лишь мгновение, а после девочка медленно подошла и заговорила:

— Разве ты не должен использовать это время для того, чтобы пообщаться с дворянами Аренсбаха? Я более чем способна проследить за переноской вашего багажа.

— Разве ты не заметила снега? В такую погоду даже те, кто здоров, рискуют заболеть. Я не вижу причин, для того, чтобы ты рисковала. Заходи уже внутрь.

— Но для меня это редкая возможность быть для тебя полезной, — попыталась протестовать Розмайн, не обращая внимая на то, что Фердинанд старался быть тактичным в своих распоряжениях.

Он протянул руку и ущипнул ее за щеку. Та оказалась намного мягче, чем ожидалось и ощущение на кончиках пальцев было довольно приятным. Он сжал сильнее. Она сама виновата в том, что у нее такие мягкие щеки.

— Это больно!

— Если ты не войдешь внутрь, то и Вильфрид не сможет, потому что ваш статус равен. Леонора, Ангелика, отведите ее уже внутрь. Брюнхильда, Лизелетта, приготовьте горячий чай, чтобы согреть их тела. Мужчины, помогите с багажом.

Фердинанд взглянул на свои вещи, не обращая внимания на Розмайн, которая надулась и теперь растеряла свое лицо. Куча неуклонно уменьшалась за время их бессмысленного разговора. Словно утекающий песок в часах, указывающих на то, сколько времени у него осталось в Эренфесте.

— Фердинанд... — сказал Сильвестр, а после сжал зубы и упер взгляд в пол. Фердинанд точно понял, что означает эта последовательность действий. Сильвестр вел себя так каждый раз, когда пытался подавить эмоции, которые поднимались в его груди. — Как уже говорилось раньше, как только ты покинешь герцогство ради своей цели, с тобой начнут обращаться как с жителем Аренсбаха. Как и с Георгиной.

Я вижу слезы в твоих глазах, Сильвестр. Какой ауб не умеет скрывать свои чувства?

Фердинанд хотел сказать это, но почему то не смог выговорить ни слова. Он почувствовал жгучую боль в горле, и самое больше, что он смог сделать — это сглотнуть.

Взгляд Сильвестра внезапно стал свирепым, и он продолжил свою речь.

— Фердинанд, в ту ночь я сказал тебе все, что хотел сказать. Не знаю, помнишь ли ты, но все сказанное мной — правда, — Фердинанд помнил ту ночь, когда он в последний раз выпивал с Сильвестром и Карстедом...

***

— Я достаточно долго терпел его, — объявил Карстед Фердинанду, имея совершенно измученный вид. — Думаю, источнику наших проблем уже пора наконец-то поговорить с ним.

Карстед, не теряя времени, привел Фердинанда в личные покои Сильвестра. А тот уже начал пить. И он явно не сдерживал свои желания, так как к их приходу был уже сильно пьян.

— Вот ты где, Фердинанд. Подойди! Выпей! — воскликнул Сильвестр, подталкивая в его сторону наполненную вином чашу с такой силой, что жидкость выплеснулась ему на пальцы.

— У меня есть еще много дел, перед моим отъездом, — кривя лицо ответил Фердинанд. Он думал, что Сильвестр — совершенно отвратителен в пьяном виде, и больше всего на свете хотел сбежать от него... но Сильвестр не хотел его отпускать.

— У тебя есть время, чтобы сделать нелепый магический инструмент для Розмайн, но нет времени, чтобы выпить со мной?

Фердинанд неохотно принял вино, решив, что у него нет другого выбора. По крайне мере у него были еще кое какие дела к Сильвестру. Он вспомнил просьбу насчет Розмайн, которую хотел озвучить.

— Значешь что? — Сильвестр замялся. — Фердинанд... ты жесток.

— Должен сказать, тебе потребовалось слишком много времени, чтобы понять это.

— Мне никогда не нравилась эта часть тебя, — невозмутимо продолжил Сильвестр. — Я хотел быть старшим братом, на которого можно положиться, — он звучал жутко похоже на Розмайн, пытающуюся поддержать Шарлотту, и когда Фердинанд понял это, он не смог сдержать смешка.

— Ах, но я полагаюсь на тебя.

— Не говори того, о чем на самом деле не думаешь.

— Я вижу, что выпивка еще не до конца притупила твои чувства. Впрочем я и правда не до конца честен, — ответил Фердинанд, медленно поднося свой бокал к губам. Легкий аромат дерева от бочки, в которой хранился напиток, достиг его обоняния, а после первого глотка он стал еще более ощутимым. В то же время, от его языка шел густой горьковатый виноградный вкус

Сильвестр с гордой улыбкой наблюдал за тем, как Фердинанд сделал еще один глоток.

— Что думаешь? Неплохо, да?

— Да. Это мой любимый вкус. Я полагаю, что его было не просто получить.

Ауб усмехнулся, очевидно довольный его ответом, и точно так же сделал глоток из своего бокала. Тем временем Карстед с кривой улыбкой налил для себя, выглядя еще более непринужденным после того, как Сильвестр наконец успокоился.

— Когда я уйду, обязанность защищать Розмайн ляжет на вас обоих, — сказал Фердинанд, неторопливо продолжая пить. — Я дал ей все возможное магические инструменты, которые только мог подготовить, и я намерен привязать ее к Эренфесту, отдав ей свое поместье, чтобы она смогла использовать его в качестве библиотеки. Но даже так, я не могу расслабиться, даже учитывая, что Вильфрид — ее жених.

Глаза Сильвестра распахнулись.

— Ты отдаешь Розмайн поместье, которое подарил тебе отец? Я собирался проследить за ним сам.

— У меня нет детей, и она моя подопечная. Разве это не логично — отдать дом ей?

— Да, но... Я никогда не думал, что ты вообще отдашь его кому-то.

Карстед тоже казался ошеломленным этой новостью.

Фердинанд выдохнул, чувствуя странную неловкость.

— Я тоже испытывал смятение, когда думал о необходимости отдать поместье, которое мне подарил отец. Тем не менее, Розмайн будет нуждаться в хоть какой-то ощутимой привязке к Эренфесту, если мы хотим, чтобы она сопротивлялась против искушений Центра. Ее помолвки с Вильфридом будет недостаточно для того, чтобы удержать ее.

Фердинанд прекрасно понимал, что Розмайн беспокоилась о нем больше, чем о ком-либо еще в дворянском обществе. Поэтому он потратил столько времени размышляя о том, как удержать ее, и его усилия до сих пор казались ему по большей части безуспешными.

— Мы знаем об ее абсурдном происхождении и о том, что от нее нельзя ждать, что она будет вести себя как обычная дворянка, — продолжил Фердинанд. — Таким образом, как у человека, которого Розмайн считает семьей, у меня нет иного выбора, кроме как самому стать ее цепями. Именно с этой целью я взял на себя роль семьи, которую она хотела видеть от меня.

— Поэтому ты подарил ей украшение для волос? — со вздохом спросил Карстед, выглядя раздраженным чем-то. — Это стало модной традицией — дарить украшение для волос своим сопровождающим на выпускной церемонии. Если бы она выглядела на свой возраст, то твой подарок мог показаться предложением.

— Но пока это не так, и я до сих пор остаюсь ее опекуном. Я не дарил ей ожерелье, так что беспокоиться не о чем. Было бы идеально, если бы защитный магический инструмент для нее сделал Вильфрид, как ее жених, но у меня нет времени, чтобы учить его смешиванию и необходимым магическим кругам, а так же у него нет нужного объема маны и ингредиентов.

— Ты требуешь слишком многого, — невольно закричал Сильвестр.

— Вот почему я не стал требовать, чтобы Вильфрид сделал это сам. Я так же подумал, что будет неразумно просить об этом кого-то из вас, потому что вы оба заняты нашими планами на зиму. Если в какой то момент мой подарок будет восприниматься как магический камень для предложения, то Вильфрид сможет просто заменить его после того как повзрослеет. И как только он и Розмайн закончат учебу и поженятся, то нам больше не надо будет волноваться о возможном вмешательстве со стороны Центра. После этого Розмайн сможет снять с себя все свои защитные амулеты.

Фердинанд был раздосадован всеми этими распросами, поэтому он отмахнулся от всех дальнейших жалоб. С его точки зрения, он принял оптимальное решение для защиты Розмайн.

— Это моя вина, что ты не выдержал давления со стороны короля и Аренсбаха... — снова начал ворчать Сильвестр. Он продолжал ругать Фердинанда за то, что тот был слишком бессердечным, и принял это решение в одиночку. А также оплакивал ограничения, которые сковывали его как герцога, и после начинал бормотать о том, какой он ненадежный брат. — Я не хочу, чтобы ты уходил, так что... не уходи...

В общем, Сильвестр был смущающе эмоционален. Фердинанд изо всех сил пытался вспомнить, сколько раз он уже был вынужден выслушивать все это за последние полгода, и понимание того, что он должен слушать это снова, утомляло уже само по себе.

— И ты, и Розмайн... С вами так хлопотно иметь дело.

— Может быть, тебе стоит просто признать, что люди заботятся о тебе, — вставил слово Карстед. — На самом деле, хотя ты можешь этого не осознавать, но я думаю, ты уже давно заметил этот факт. Улыбка на твоем лице слишком очевидная.

Фердинанд попытался скривиться в ответ, но правда заключалось в том, что все, кто так нуждался в нем, заставляли его чувствовать странное тепло в груди. Ему не особо нравилось это признавать, но, возможно, Розмайн была права, говоря, что ему трудно замечать, как другие люди проявляют к нему привязанность.

— Эренфест — это твоя Гедульрих, Фердинанд. Не забывай об этом! — заявил Сильвестр. — Как твой старший брат, я отказываюсь принимать что-либо еще.

Фердинанд ничего не ответил. В этом не было нужды, так как Сильвестр уже заснул.

***

— Я помню... — сказал Фердинанд.

И не только ту ночь. Он помнил, как Сильвестр принял его как своего младшего брата в первый же день их знакомства, сразу после того, как отец привел его домой. Он помнил, как он играл роль старшего брата, везде таская за собой Фердинанда и пытался защитить его от зоркого взгляда Вероники, даже когда битва была заведомо беспроигрышной.

Кроме того, Сильвестр согласился усыновить простолюдинку ради блага герцогства. Он также бросил вызов аубу из великого герцогства, пытаясь удержать младшего брата от переезда в Аренсбах. Если бы Фердинанд не вмешался, он бы открыто бросил вызов даже королю.

Теперь, когда их отца, предыдущего герцога, не стало, Сильвестр был единственным человеком, которого Фердинанд мог назвать семьей. И все же, как только Фердинанд отправится в новый дом, Сильвестр будет должен начать обращаться с ним как дворянином из Аренсбаха и не более того. Их обычное времяпрепровождение вскоре должно было уйти в прошлое. Сильвестр больше не сможет выгнать всех из своих покоев и вызвать его, чтобы Фердинанд прилетел к нему из храма на ездовом звере. Они больше не смогут обсуждать планы, выпивать или вести какие-то бессмысленные беседы.

Почему сейчас меня гложет чувство потери? Разве это не было решено с самого начала? Должно быть со мной что-то не так...

На лице Фердинанда появилась циничная улыбка, но Сильвестр оставался воплощением серьезности. Так что ему оставалось только вернуть лицу равнодушное выражение.

— Сосредоточься не на Эренфесте, а на поиске своего счастья в Аренсбахе, — сказал Сильвестр. — Это единственное, о чем я прошу тебя.

Прошло бессчетное количество лет с тех пор, как Фердинанд в последний раз думал о своем собственном счастье, но и Сильвестр, и Розмайн просили у него одного и того же.

«Как глупо, Эренфест явно был важнее всего».

Фердинанд привык отвергать их причудливые идеи, но в этом конкретном случае он понял, что не может ответить как обычно. Некоторое время он молчал, а затем наконец сказал:

— Я не забуду этих слов, брат.

Попрощавшись с Сильвестром, Фердинанд отправился к пограничным воротам, где застал Розмайн, разговаривающую с Летицией. Они были примерно одного роста, не смотря на то, что последняя еще даже не поступила в дворянскую академию.

«Или Розмайн все же немного выше?»

Во время летней церемонии звёздного сплетения Лампрехта из них двоих Розмайн была самой низкой. То, что теперь она была одного роста с Летицией, доказывало, что она наконец то начала расти.

Фердинанд заметил знакомое украшение для волос в золотых локонах Летиции. Это было то украшение для волос, которое подготовила Розмайн, утверждая, что Фердинанд должен сделать подарок юной кандидатке в аубы из Аренсбаха.

«Но зачем тогда ты отдала его сама?»

Фердинанд вздохнул. Как всегда было трудно понять, внимательна ли Розмайн к другим или в точности наоборот.

Подойдя ближе он понял, что последователи вокруг двух девушек отчаянно пытаются сдерживать смех. Вильфрид внезапно переменился в лице, когда заметил Фердинанда, и он отчаянно пытался предупредить об этом Розмайн, но Фердинанд остановил его и остановился за спиной Розмайн, чтобы подслушать разговор.

— Именно. Доброта Фердинанда очень незаметна, и так же ее порой трудно понять. Он чрезвычайно суров как учитель, но это потому, что он крайне зентересован в росте своих учеников. Тем не менее, если ты заметишь, что он слишком давит, то пожалуйста, немедленно свяжись со мной. Я пошлю ему сообщение, чтобы он обдумал свои действия и изменил их.

— Розмайн, что ты говоришь?

— Ип!

В тот момент, когда Фердинанд заговорил, Розмайн подпрыгнула и была готова провалиться сквозь землю, лишь бы сбежать.

— Я просто дала несколько советов, чтобы ты не оказался в ситуации, где тебя могут неправильно понять. — сказала она с дрожащей улыбкой, пытаясь оправдаться. — Я не сказала ничего оскорбительного. Не так ли, госпожа Летиция?

— Э-э... Д-да, все верно, — ответила Летиция, хотя по выражению ее лица было ясно, что она не хочет быть втянутой в эту драку. Тем временем у Розмайн было то же виноватое выражение, которое всегда появлялось, когда ее ловили за чем-то неправильным.

«Любой может сказать, что эта улыбка на твоем лице вынужденная, идиотка!»

Фердинанду захотелось снова ущипнуть Розмайн за щеки и заставить ее рассказать, что она сказала Летиции на самом деле. Так, как он делал обычно в подобных ситуациях, но сейчас за ними наблюдало слишком много людей из Аренсбаха.

— Госпожа Летиция, для вас было бы правильным не относиться к словам Розмайн всерьез, — сказал Фердинанд. — А что касается тебя, Розмайн... кажется, весь мой багаж уже перенесли.

В одно мгновение Розмайн протянула руку и схватила его за рукав. Он видел то же безнадежное выражения в ее золотых глаза, что и в глазах Сильвестра.

— Я буду посылать письма через Раймунда... — сказал Фердинанд, разжимая пальцы Розмайн от своей одежды. — Не бойся, я сдержу свое обещание. Ты тоже должна быть осторожной.

Розмайн кивнула и сделала шаг назад, к Вильфриду. Он во многом был похож на своего отца, и хотя он был вынужден время от времени отвлекаться на то, что делает Розмайн и злиться из-за этого, Фердинанд мог рассчитывать на то, что он защитит ее.

— Вильфрид, остальное я оставляю на тебя.

— Да, дядя. Позаботься о себе.

Удовлетворенный тем, что больше никто ничего не скажет, Фердинанд не оглядываясь прошел через пограничные ворота и сел в карету на стороне Аренсбаха. Экхарт сел рядом с ним, а Летиция и ее рыцарь заняли место напротив.

Когда карета с неторопливой скоростью двинулась в путь, а он перевел взгляд на окно. Достаточно скоро, группа ездовых зверей поднялись в небо на стороне Эренфеста. Даже издалека Фердинанд мог узнать пандобус Розмайн. И тот факт, что он не был там, вместе с ней и остальными, заставлял его чувствовать себя крайне странно.

— Гм, господин Фердинанд... что за человек госпожа Розмайн? — раздался робкий голос Летиции. Она ломала голову, о чем бы поговорить, и этот вопрос был первым, который пришел ей на ум. Возможно у нее были не лучшие отношения с Дитлиндой. Фердинанд задумался о такой возможности, и перевел взгляд на девочку.

— Какой она показалась тебе? Вы встретились впервые на церемонии звёздного сплетения, которая проходила у пограничных ворот, но сегодня был первый раз когда вы разговаривали, не так ли?

— Она святая Эренфеста и высококвалифицированный кандидат в аубы, который два года подряд становился первым в классе. Я думаю, что она была очень красивой, когда проводила церемонию звёздного сплетения в качестве главы храма. Но когда мы говорили сегодня, я поняла, что она куда более добрая и общительная, чем я думала. Так же совершенно очевидно, что она беспокоится о вас.

Будучи наивной идиоткой, Розмайн дала Летиции целый список советов и инструкций, не смотря на то, что раньше они никогда не общались. И как будто этого было недостаточно, она еще прямо попросила Летицию «позаботиться о Фердинанде за нее». И попросила не единожды.

— Не говоря уже о том, что... госпожа Розмайн сказала, что это украшение для волос — подарок от вас, но она заказала ее сама, не так ли? — спросила Летиция, ее улыбка отразилась в голубых глазах, когда она коснулась пальцами упомянутого украшения. Оно было сделано в цветах божественного сезона зимы, чтобы его можно было носить во время предстоящего сезона зимнего общения. Цветы красиво выделялись на фоне ее золотых волос.

У Розмайн действительно была склонность говорить то, что лучше не говорить, и делать то, чего лучше не делать. Фердинанд почувствовал, что он мог описать свои нынешние чувства, только как смущение и неловкость. Его переполняло желание опровергнуть слова Летиции, но она казалась куда более расслабленной, когда говорила о Розмайн.

— Я ее опекун и, по сути, ее семья, — в конце концов ответил Фердинанд, — Поэтому, хотя я понимаю, что она беспокоится из-за меня, ее чрезмерная забота начинает доставлять некоторые неудобства.

Летиция хихикнула, вспомнив многочисленные предупреждения Розмайн, но вскоре ее улыбка стала грустной.

— Семья? Я... немного завидую, — пробормотала она.

Фердинанд вспомнил, что Летиция почти не связывалась со своей семьей. Оба ее родителя были из Древанхеля, но она переехала в Аренсбах в самом юном возрасте, когда ее дедушка удочерил ее. Ее бабушка, ставшая ей приемной матерью, скончалась, и теперь ее приемный отец, тоже был на пороге того, чтобы подняться по высокой лестнице. Ее единственными оставшимися членами семьи была Георгина, Дитлинда, которая станет ее приемной матерью, и теперь еще Фердинанд, который станет ее приемным отцом. Было легко понять, почему она и остальные были так взволнованы.

— Я понимаю, что вы находитесь в трудной ситуации, госпожа Летиция. Вы можете не доверять мне, но, возможно, вы сможете довериться королевскому указу. Я дам вам все необходимые знания и сделаю из вас настоящего ауба к вашему совершеннолетию. Таков долг, который возложили на меня король и ауб Аренсбаха.

Это заявление вызвало недоумение, как у Летиции, так и у сидевшего рядом с ней рыцаря сопровождения.

— Ваш долг?.. — переспросила девочка. — Но что вы будете делать, если госпожа Дитлинда решит, что она не хочет отказываться от должности ауба?

— В таком случае вам будет нужно просто поговорить с королем. Аубу, который бросает вызов королевскому указу, суждено быть уничтоженным Центром.

Если бы это было так просто, пойти против королевского указа, то Фердинанд не оказался бы в своем нынешнем положении. Как бы Дитлинда не сопротивлялась против отказа от престола ауба, она мало что могла сделать против королевского указа, что повис над ее головой, словно Дамоклов меч.

— Похоже, ты потеряла контроль над своим лицом, — заметил Фердинанд.

— Я просто немного удивлена. Госпожа Дитлинда описала вас, как человека, который стремится сделать все, что в его силах для того, чтобы удовлетворить желания своей жены.

Фердинанд изобразил на лице свою обычную публичную улыбку. Он, безусловно, сделал все, чтобы произвести подобное впечатление. И оно не обязательно было неверным, учитывая какой простор для интерпретации давали слова «стремится» и «в его силах». — Если бы кто-то положил на одну чашу весов желания своей жены, а на другую — указ короля, то будет очевидно, что окажется важнее.

— Понятно... — ответила Летиция. Она бросила взгляд в окно, глядя на удаляющуюся границу с Эренфестом, а после улыбнулась с легким оттенком облегчения. — Я очень хотела узнать больше о человеке, который должен будет стать моим приемным отцом, но мои усилия не увенчались успехом. Хотя я много узнала о ваших оценках во время учебы в академии. Но никто не смог рассказать мне о вашей личности. Но если вы действительно цените приказы короля и пользуетесь таким уважением, что те, кто вас знает не хотят, чтобы вы уезжали, то я готова поверить словам госпожи Розмайн.

«Для вас будет лучше не слишком доверять им».

Фердинанд проглотил слова, которые вертелись на кончике языка. Летиция была достаточно дружелюбна, у него не было причин портить атмосферу между ними. Заслужить ее доверие и доверие тех, кто ее окружает, было крайне важным для него, чтобы в будущем жить в Аренсбахе с большим комфортом. И когда он снова начал задаваться вопросом, как ему добиться этого результата, то ему на ум пришло предложение, которое сделала ему Розмайн.

«Нет, постойте... Было что-то еще».

На эмоциональном уровне Фердинанда пугала мысль о возможной реализации плана Розмайн... но в то же время он не мог отрицать того, что в этой идее был какой-то смысл. Он ничего не выиграл бы, если бы потратил впустую время, которое им потребуется для дороги, и после того, как они прибудут, никто не знает, когда у них будет новая возможность для того, чтобы переговорить.

Итак, Фердинанд начал рассказывать Летиции о плане обучения, который составил для нее. Это было то, что ему в любом случае требовалось сделать. Он так же организует для них трапезу, когда они прибудут в Центр герцогства, чтобы они дополнительно могли обсудить этот вопрос со главной слугой Летиции.

Фердинанд провел остаток пути, пытаясь придумать другие способы завоевать доверие людей, но его усилия не принесли никаких плодов. Хотя всю жизнь он старался избегать конфликтов, он никогда не старался активно искать союзников. Поэтому в конечном итоге не мог придумать ничего, кроме той идеи, что подала ему Розмайн.

— Возможно, вы могли бы сыграть на фешпиле, как советовала юная леди, — заметил Юстокс, сдерживая желание рассмеяться, и одновременно решив не предлагать никаких новых альтернатив. Экхарт кивнул в знак согласия и добавил, что он с нетерпением ждет возможности услышать игру Фердинанда.

«Такими темпами я действительно закончу тем, что буду играть на фешпиле, как она и предлагала...»

***

Через несколько дней Фердинанд прибыл в дворянский район Аренсбаха, так и не приблизившись к тому, чтобы найти альтернативу идее Розмайн. Скоро должно было начаться зимнее общение, но климат здесь был значительно теплее, чем в Эренфесте. Температура воздуха здесь была схожей с температурой в Эренфесте в середине осени.

— Добро пожаловать, господин Фердинанд.

По прибытии в замок, Фердинанда встретила его невеста Дитлинда. Он находил отталкивающим то, что она была так похожа на Веронику, но ее пребывание в Эренфесте только подтвердило, что она была такой же легкомысленной и эгоцентричной. Держать ее под контролем было необходимо для обеспечения безопасности Сильвестра, его герцогства и его жителей... но нужно было также не забывать и о Георгине.

«Я прошу тебя, принесенного мне богиней Времени... защити Сильвестра и защити Эренфест».

Внезапно Фердинанд вспомнил последние слова, которые сказал ему отец. Он вспомнил, как магическая сила, окутывающая его, исчезла, когда он согласился, и небольшая часть словно втянулась в его руку. Он вспомнил ослабевшие пальцы, которые цеплялись за его собственные, и золотые глаза, которые так отчаянно пытались сфокусироваться на его лице.

— Я сделаю, как вы просите, и буду защищать, — сказал Фердинанд. Это было обещание его покойному отцу, но Дитлинда улыбнулась и протянула ему руку.

— Я рада слышать, что вы понимаете свое положение.