Онлайн чтение книги Власть книжного червя Ascendance of a Bookworm
771 Утро церемонии инаугурации (❀)

Первым делом в общежитии Эренфеста я отправилась приветствовать Лейзегангов. Оттилия составила для меня список из служащих и дворян, имеющих наибольшее влияние во фракции. Налаживание отношений с ними имело первостепенное значение.

— Давайте сначала пройдём в общий зал, — предложила я.

В это время общий зал всегда был полон дворян, готовящихся к собранию герцогов. Я вошла к ним и увидела множество направленных на меня взглядов: некоторые из собравшихся явно хотели поговорить со мной, другие же встревожились, просто увидев моё лицо. Атмосфера была напряжённой и неуютной.

Прежде чем я успела пройти дальше, один из служащих шагнул ко мне.

— Мои извинения, госпожа Розмайн, но мы используем эту комнату для обсуждения собрания герцогов. Вам, как покидающей герцогство, вход воспрещён.

— Я не намерена оставаться, — сказала я. — Здесь есть те, кто недоволен посещением комнаты для чаепития моими новыми последователями, верно? Я хочу лишь извиниться перед ними.

Служащий удивлённо вскинул бровь, а затем отошёл в сторону.

— Ни господин Фердинанд, ни я не взяли в свою свиту никого из тех, кто участвовал во вторжении в Эренфест, — объявила я. — При этом я понимаю, что многие из вас не выносят даже вида аренсбахского плаща. Не предвидеть этого было досадной ошибкой с моей стороны. Я запретила им входить в комнату для чаепитий Эренфеста, так что вам не придётся беспокоиться о том, что вы увидите их в этом общежитии.

Извинившись перед дворянами, я объяснила, что мы взяли в последователи тех дворян, что работали с нами в Герлахе.

— Мы не послали их сражаться на передовую, чтобы избежать риска дружественного огня, однако они активно захватывали павших вторженцев и атаковали вражеские укрытия, — объясняла я. — Большинство дворян Эренфеста даже не подозревали о существовании союзников из Аренсбаха, однако они тоже внесли свой вклад в победу. В связи с этим я должна попросить вас понять, что не все жители этого герцогства — ваши враги. Судить так — всё равно, что приравнивать Лейзегангов и представителей бывшей фракции Вероники на основании цвета их плаща.

После вопроса о последователях настало время переходить к следующей теме.

— Брюнхильда и Шарлотта сообщили мне о помощи Лейзегангов во время и после обороны Эренфеста. Я глубоко признательна за этот шаг, и хоть сейчас мне нечем вознаградить причастных, обещаю не оставлять этот долг неоплаченным. Моей главной задачей сейчас является благополучное завершение этого собрания: как только оно закончится, я буду работать с Эренфестом над более подходящим выражением моей благодарности.

Я не забыла упомянуть, что Гутенберги скоро будут проезжать через Лейзеганг и что мне не нужны никакие проблемы.

«Ну, по крайней мере, атмосфера теперь кажется гораздо более спокойной».

Закончив свою длинную речь, я выдохнула: дворяне Эренфеста больше не смотрели на меня с напряжёнными и откровенно угрюмыми лицами. Некоторые, вероятно, в глубине души всё ещё были недовольны, но, как сказала мне Шарлотта, никто из них не станет выступать, если я пообещаю, что, став аубом Александрии, позабочусь и об их выгоде.

Запретив себе выходить в общий зал, я проводила большую часть времени в покоях, выходя только на приёмы пищи, чтобы поприветствовать дворян. Уединившись в своей комнате, я изучала порядок проведения церемонии инаугурации и тщательно зубрила всё, что мне нужно было знать об Александрии.***

В утро собрания герцогов я проснулась гораздо раньше обычного. Первой на повестке дня стояла церемония инаугурации, за ней должна была последовать церемония звёздного сплетения. Ожидалось, что я прибуду в зал ожидания пораньше, поэтому я протёрла глаза от остатков сна и отправилась умываться.

Бертильда и Оттилия вымыли меня, затем одели в нижнее белье и усадили перед зеркалом. Они накинули мне на плечи халат, чтобы я не замерзла. Бертильда с максимальной серьёзностью в глазах принялась расчёсывать меня. Она сказала, что работа с волосами — её сильная сторона, и подчеркнула, что это её последняя возможность прикоснуться к моим.

— Госпожа Розмайн, съешьте это, пока есть возможность.

Вскоре Оттилия принесла мне фруктовый сок и лёгкий завтрак. В комнатах для чаепитий и залах ожидания обычно были фрукты и различные закуски, так что до обеда мне больше ничего и не понадобится. Я принялась за еду, стараясь не слишком двигать головой.

— Я сделаю вам макияж, когда вы закончите, — объявила Оттилия. — Молодая леди, которой предстоит выступать перед такой большой толпой, должна уделять особое внимание своему внешнему виду. 

Сначала она помогла мне с прической, потом забрала пустую тарелку с чашкой и принялась наносить макияж.

— Госпожа Розмайн, мы вернулись.

Во время второго колокола из александрийского общежития явились несколько моих последовательниц: Леонора, Ангелика, Лизелетта и Кларисса. Теперь, когда все они переехали, в общежитии Эренфеста для них места больше не было. Они потеряли туда доступ одновременно с моим отъездом.

— Ваши последователи-мужчины заберут вас из комнаты для чаепития, когда придёт время уходить, — сообщила мне Кларисса. — Служащие проведут это время на встрече с господином Фердинандом, а я останусь здесь, чтобы выжечь в памяти сцены вашей подготовки.

«Жаль, что ты не ушла с ними…»

С появлением Клариссы всё стало громче и оживленнее. Я смотрела на Леонору через зеркало, слушая множество хвалебных фраз, наполненных божественными аллегориями.

— Лауренц, Родерих и Гретия остаются в замке из-за своего возраста, верно? — уточнила я. — Как они? Изменилась ли обстановка в замке?

Там было много дворян, поддерживавших Дитлинду, поэтому я беспокоилась о несовершеннолетних, которых мы не смогли взять с собой.

— Гретия в общежитии. Она не может прийти сюда: не стоит рисковать тем, что её увидят дворяне другого герцогства, однако, учитывая, как мало в вашей свите людей, в особенности тех, что привычны вам, мы решили, что вам будет с ней спокойнее.

— Это правда. Я ценю ваше внимание. Получается в замке только Лауренц и Родерих?

— Лауренц — рыцарь, — с улыбкой сказала Леонора. — Вам не стоит о нём беспокоиться.

«Я узнаю этот взгляд... Это значит, что мне не стоит копать глубже».

Должно быть, на Лауренца возложили какую-то особую обязанность. Я решила держать рот на замке.

— Не хмурьтесь, госпожа Розмайн, — предостерегла меня Оттилия. — Слегка раскройте губы.

— Я вставлю вам украшения для волос, — добавила Бертильда.

Вместе они готовили меня к церемонии инаугурации. Они ухаживали за мной в последний раз, поэтому сегодня и только сегодня Лизелетта, моя главная слуга, сделала шаг назад. Она убрала в ящички моё ночное белье и использованную косметику, а затем вынесла их из гардеробной.

— Теперь вас надо одеть, — сказала Оттилия. — Проденьте руки через это, будьте добры.

Мои слуги полезли в ящик и достали оттуда рубашку с длинными рукавами, кринолин и прочие вещи. Они как раз помогали мне их надеть, когда Лизелетта принесла моё голубое платье.

— О боги... — восхищённо воскликнула Кларисса, её глаза заблестели от интереса. — Слухи оказались правдой...

— Моя приёмная мать заказала для меня это платье, — объяснила я. — Во время примерки я видела, в чём будет она, но мне не терпится увидеть Брюнхильду. Мы втроём согласовали наши наряды.

— Хм… — несколько раз моргнула Кларисса.

Это была не совсем та реакция, которую я ожидала. Разве есть что-то плохое в том, что три девушки из герцогской семьи Эренфеста оденут схожие наряды?

— Кларисса... Ты упомянула о слухах... Люди в Александрии обсуждали моё платье?

— Его светлый оттенок совпадает с цветом волос господина Фердинанда, поэтому многие считают, что вы выбрали цвет, напоминающий о вашем возлюбленном. 

Оказаться в центре внимания на первой в истории инаугурации несовершеннолетнего ауба значило подвергнуться большому давлению и стрессу, поэтому люди решили, что я решила сменить свой сезонный цвет на тот, что немного успокоит меня.

— Это просто совпадение! — воскликнула я. — Это ни в коем случае не было преднамеренным!

— И всё же, разве вы не просили его подготовить похожую одежду? Мне сказали, что его наряд подобран в цвет ваших волос. Среди дворянок это считается очень романтичным. Словно продолжение вашей любовной истории после церемонии помолвки.

«Не знаю, кто распространяет эту ложь, но кажется в моё отсутствие Александрия погрузилась в настоящий хаос!»

— Ты знала об этих слухах, Лизелетта? — я полагала, что да, поскольку она посещала Александрию, чтобы подготовить мои покои, однако она не упоминала о них ни в одном из своих отчётов.

— Да, но я никогда не сомневалась в их правдивости. Я готовилась к переезду, когда вы обратились ко мне с просьбой. Прочитав письмо, я подумала только о том, что ваша мотивация была весьма трогательной. 

Она знала о слухах, но не сочла их достаточно примечательными для упоминания.

«Гх... Как неприятно всё сложилось».

— Уже слишком поздно что-то менять, к тому же, нет ничего плохого в демонстрации хороших отношений с господином Фердинандом, — сухо заметила Оттилия, продолжая одевать меня. — Дворяне других герцогств не будут знать о ходящих в Александрии слухах, поэтому постарайтесь подчеркнуть свою близость с Эренфестом. Тогда проблем не возникнет.

Это было правдой. Не будет никаких проблем... кроме моего непреодолимого смущения.

«И это самое худшее!»

— Я подозреваю, что всё это часть заговора, — заметила Оттилия. — Это очень похоже на то, что придумали бы Хартмут или господин Фердинанд.

Моя голова начала остывать. Раз уж она об этом заговорила, то это явно был какой-то план. У меня не было времени на смущение: если мы не подготовимся, я окажусь втянутой в нечто, выходящее за рамки моего понимания.

К тому времени, когда мы были готовы к выходу, я была совершенно спокойна.

— Филина, Кларисса, сообщите остальным, что госпожа Розмайн готова.

В ответ на распоряжение Оттилии Филина и Кларисса отправили ордоннанцы герцогской семье и группе Фердинанда в общежитии Александрии. Я тем временем обратилась к своим последователям, что останутся в Эренфесте.

— Оттилия, ты вошла ко мне в свиту по просьбе моей матери, не так ли? Должно быть, после ухода Рихарды на тебя легла тяжёлая ноша. Я признательна тебе за долгую и верную службу. Прими мою искреннюю благодарность.

— Это была большая честь для меня, — ответила она. — Я не так меланхолично отношусь к нашему расставанию и больше беспокоюсь о вашем будущем. Пожалуйста, накажите Хартмута, если его поведение станет слишком вызывающим. Именно из-за его таланта мы не должны позволять ему увлекаться.

Увидев серьёзное, материнское выражение глаз Оттилии, я тоже забеспокоилась. Она всегда держала Хартмута под определённым контролем, как же я буду справляться без неё?

«Думаю, мне нужно попытаться. Хотя я бы не хотела знать, чем он занимался в моё отсутствие…»

— Оставим переживания о Хартмуте, какие у вас планы на будущее? — спросила я.

— Я рассчитываю поступить на службу к госпоже Брюнхильде, — ответила она, бросив лёгкую улыбку на Бертильду, ухмыляющуюся от уха до уха.

— Эхехе... я заполучила Юдит и Оттилию, — радовалась Бертильда. — По словам моей старшей сестры, вместе мы должны сохранить ваши достижения, госпожа Розмайн. Вы привнесли множество блестящих изменений в наше прекрасное герцогство, но многие из них ещё не прижились. Лучше всего если мы, те, кто служили вам, объединимся и обеспечим их сохранение.

Она пыталась подражать речи Брюнхильды — и, честно говоря, ей это неплохо удавалось.

— Я провела у вас на службе меньше всего времени, но я изо всех сил буду трудиться вместе с моей сестрой и остальными вашими последователями, что остаются в Эренфесте, — заявила Бертильда, её янтарные глаза ярко сверкнули. Она была такой милой, что я потянулась погладить её розовые волосы.

— Я жду от тебя и твоей сестры великих свершений. Расскажите мне об Эренфесте, когда мы в следующий раз встретимся в академии. Однако будь осторожна, не позволяй эмоциям управлять собой и не навязывай свои желания тем, кто ниже по статусу. 

Я переключила внимание на следующую последовательницу. 

— Юдит, что планируешь ты?

Я была уверена, что она упоминала о желании переехать в Александрию после совершеннолетия. Служба в качестве последовательницы Брюнхильды помешала бы этим планам, и я подозревала, что Бертильда, высшая дворянка, была слишком настойчива, чтобы средняя дворянка могла ей отказать.

Юдит сжала магический камень с гербом мастерской Розмайн. 

— Я хочу воссоединиться с вами, когда достигну совершеннолетия. Очень хочу. Но что если надо мной просто властвуют эмоции? С тех пор, как Оттилия велела мне хорошенько подумать о своём будущем, я стала сомневаться, а теперь... я просто больше не знаю, что делать. 

Она легко могла увидеть своё будущее в Кирнберге или городе Эренфесте, где она родилась и выросла, но жизнь в Александрии, в особенности после замужества и ухода с работы, когда она станет воспитывать детей, представлялась ей крайне туманно.

— Я понимаю твоё беспокойство. Хотя я постараюсь сделать всё возможное, чтобы защитить своих последователей, я могу сделать не так уж много. Если ты соберёшь больше информации и всё обдумаешь, я уверена, что придёшь к разумному выводу.

— В-верно. 

Юдит нахмурилась, возможно, почувствовав, что я отталкиваю её.

Филина отвела глаза и сказала: 

— Мы не должны требовать от госпожи Розмайн слишком многого, — скорее всего, вспомнив разговор о Конраде. — Заботиться о ком-то — значит в какой-то степени следить за его жизнью. Представь, что ты оставила работу, вышла замуж и завела семью, а я и другие последователи начали заваливать тебя ордоннанцами с просьбами сообщить новости и поделиться своими соображениями? Как бы ты это восприняла?

Юдит сделала паузу, и на её лице появилась улыбка:

— Меня бы раздражало такое обращение даже со стороны собственных родителей.

И неважно, что ордоннанцы посылались из заботы и внимания: излишне частое общение могло показаться и досадным, и слишком властным.

— По моему искреннему мнению, — поделилась я, — возможность полагаться на семью, вступая в брак и воспитывая детей, — это большая привилегия. Это станет невозможным для тех, кто поедет со мной в Александрию, не говоря уже о тех, кто потерял семью во время чистки или вынужден был бежать от жестокого обращения.

Не все были в достаточно хороших отношениях с родителями и прочими родственниками, чтобы рассчитывать на их поддержку. Осознав это, Юдит издала удивлённый возглас.

— Не стоит торопиться с решением, — отметила я. — С тобой всегда будет символ, свидетельствующий о твоей службе мне, независимо от того, поедешь ты со мной или нет. Подумай хорошенько и сделай тот выбор, о котором ты меньше всего будешь жалеть.

— Точно! — ответила Юдит, переполненная своим обычным энтузиазмом.

Я кивнула ей, после чего дала знак, что нам пора отправляться в комнату для чаепития. Прежде чем уйти, я бросила последний взгляд на свою комнату.

— Филина, — обратилась я, когда мы направились по коридору, — я поручаю приют храма тебе. Подозреваю, что потеря Франа и Зама сильно ударит по храму.

— Определённо, — согласилась она. — При передаче предполагалось, что они останутся в Эренфесте ещё на некоторое время. Сейчас оба делают всё возможное, чтобы дать Монике и Николе образование, необходимое для работы.

Хартмут вместе с Фердинандом решил забрать Франа и Зама сразу после обороны Эренфеста. Все в храме, должно быть, запаниковали, услышав эту новость. Я искренне сожалела об этом, но Фран и Зам сыграют важнейшую роль в преображении александрийского храма.

— Нам с господином Фердинандом нужны люди, которые понимают, чего хочет добиться Хартмут, — объяснила я. — Я прошу прощения, но тебе придётся работать с оставшимися служителями.

— Я сделаю всё возможное.

В этот момент мы подошли к лестнице. Я посмотрела вниз и встретилась взглядом с Дамуэлем, который ждал внизу.

— О, и если ты столкнешься с чем-то непонятным, во всём полагайся на Дамуэля.

— Госпожа Розмайн! Пожалуйста, остановитесь! — воскликнула Филина, её щёки стали пунцовыми. Она смущённо посмотрела на меня и Дамуэля.

— Я должен попросить вас не дразнить её слишком сильно, — сказал Дамуэль. Даже издалека он понял, что я задумала. — Остальные делали это настолько часто, что сейчас она особенно чувствительна.

— Насколько мне казалось, у нас был обычный разговор... — ответила я.

Дамуэль окинул меня критическим взглядом и спросил:

— О чём?

— О той дыре, которая останется после ухода Франа и Зама. Я сказала Филине, что она может во всём полагаться на тебя. Ты провёл больше времени в храме, чем любой другой из моих последователей, что делает тебя экспертом в его делах. 

Менее наблюдательный человек мог бы предположить, что он просто помогает с элементарной математикой в покоях главного священника, но он наблюдал за моей работой, когда служил рыцарем, и в рамках своих возможностей старался добиться того, чтобы всё шло как можно более гладко.

Я вернула своё внимание к Филине:

— Дамуэлю редко приходится об этом упоминать, но у него есть все необходимые знания о работе в храме. Он должен оказаться крайне важным для вас всех, когда Фран и Зам уедут. Никола гораздо больше заботится о готовке и не питает особой любви к бумажной работе, так что я сомневаюсь, что она хоть сколько-нибудь осведомлена.

— Может, я и превосхожу Николу, но всё равно уступаю Монике, — заметил Дамуэль. — Хотя я, по крайней мере, знаю, где хранятся документы и для каких целей они служат, так что могу помочь найти всё, что нужно. 

Для нас это было само собой разумеющимся, но обычный рыцарь сопровождения не был бы настолько знаком с работой храма. Филина тоже выглядела удивлённой.

— Не говоря уже о том, что у него есть опыт отстаивания своих позиций всякий раз, когда Хартмут со своей искажённой перспективы высшего дворянина пытался развивать храм в неправильном направлении. Мельхиор и Казимир наверняка рискуют совершить те же ошибки, и в этих случаях Дамуэль должен обеспечить более чем адекватный отпор.

Какими бы благими ни были их намерения, новый главный священник и глава храма Эренфеста создадут всевозможные проблемы, если попытаются управлять храмом так, как удобно только дворянам. Чтобы этого не произошло, мне нужен был своеобразный ограничитель.

Дамуэль не мог поверить в то, что услышал:

— Госпожа Розмайн, не слишком ли многого вы от меня требуете, прося выступать против герцогской семьи и их последователей?!

— Вовсе нет. Ты останешься последователем члена герцогской семьи до тех пор, пока будешь работать под началом моего деда. Я верю, что ты будешь использовать свой статус для защиты того, что мне дорого.

— Как пожелаете... — в конце концов согласился он со всё ещё обеспокоенным видом.

— Это касается и тебя, Филина.

— Госпожа Розмайн! — воскликнули они в один голос. — Вы же дразните нас!

***

Я всё ещё хихикала, когда мы добрались до комнаты для чаепития. Оставалось только дождаться Фердинанда из общежития Александрии.

Норберт, находящийся в комнате, протянул мне чай и сладости. 

— Госпожа Розмайн, могу ли я предположить, что вы только слегка позавтракали? Если желаете, угощайтесь. Только позаботьтесь о том, чтобы не размазать помаду.

Я перекусила несколькими кусочками, съев ровно столько, чтобы мой желудок не бурчал во время церемонии. Примерно в это время вошли Брюнхильда, герцогская чета и их последователи.

— Мы пришли проводить тебя, — объяснил Сильвестр.

Рядом с ним стояла Флоренция, а близ неё — Брюнхильда, что говорило о том, что она не столько невеста Сильвестра, сколько последовательница его первой жены. Её одежда была тёмно-зелёной, как и у Флоренции, и походила покроем на наши с приёмной матерью наряды.

— Брюнхильда, ты ведь хотела поговорить с Розмайн, верно? — спросил Сильвестр.

По его подсказке она сделала шаг вперёд и приветствовала: 

— Госпожа Розмайн, я очень благодарна вам за то, что вы поговорили с дворянами Лейзеганга. 

Её поведение полностью изменилось по сравнению с тем временем, когда она была моей слугой: теперь она вела себя скорее как член герцогской семьи, чем как высшая дворянка. Я была рада видеть плоды её труда.

— Не жалеешь ли ты о том, что вошла в герцогскую семью? — спросила я. Она говорила мне, что выйдет замуж за Сильвестра, чтобы компенсировать отсутствие у меня навыков общения. Я беспокоилась, что теперь, когда я переезжаю в другое герцогство, она пожалеет о своём решении.

Брюнхильда посмотрела мне в глаза и, верная своей природе, победно улыбнулась:

— Не бойтесь. Я горжусь тем, где нахожусь здесь и сейчас.

Видя свою бывшую слугу, я не могла не заметить, как сильно она выросла с тех времен, когда Грешель пренебрегал общением с простолюдинами и едва не допустил крах своей печатной промышленности. Она контролировала поставки продовольствия из Лейзеганга во время обороны Эренфеста и работала с Шарлоттой, чтобы держать под контролем дворян, и отлично со всем справилась. Я могла доверить ей встречи с торговцами в храме и могла не бояться, что она будет невнимательна к моим последователям.

— Я спокойно могу покинуть Эренфест, зная, что всё находится в надёжных руках, — отметила я. — Я рассчитываю, что ты будешь сотрудничать с Шарлоттой и моей приёмной матерью, встречаться с торговцами герцогства и присматривать за моими последователями, которые останутся здесь.

— Я оправдаю ваше доверие. Отныне я буду присутствовать на собрании герцогов как последовательница госпожи Флоренции. У нас ещё будет много шансов увидеться, так что это не прощание. Это было бы нам не к лицу. Вместо этого я скажу — до свидания!

Наши глаза встретились, и мы обе улыбнулись. Я была рада, что это не последняя наша встреча и, что мы всё ещё достаточно близки, чтобы с нетерпением ждать воссоединения.

— Определённо, — согласилась я. — Давай встретимся снова.

Брюнхильда вернулась к Флоренции. Сильвестр спросил мою приёмную мать, не хочет ли она обменяться парой слов и со мной, но она покачала головой.

— У нас нет необходимости в драматическом прощании. Я только на днях разговаривала с Розмайн, и мы обязательно встретимся на собрании. 

Она приподняла юбку, чтобы показать ткань с рисунком, идентичным моему, хотя и другого цвета. Я повторила жест.

— Ну, что скажешь, приёмный отец? — я встала прямо между Брюнхильдой и Флоренцией. — Наши ткани и пояса имеют одинаковый рисунок. Наряды ведь хорошо сочетаются, когда мы так выстраиваемся в ряд?

Он усмехнулся и хлопнул в ладоши. 

— Ага. По-моему, выглядит неплохо.

Мы продолжали болтать между собой, пока, наконец, не прибыл Фердинанд со своей свитой. С ними были и мои последователи-мужчины.

— Здесь довольно оживлённо, — заметил Фердинанд.

— Вот, — показала я ему, делая шаг вперёд и кружась на месте. — Заметили что-нибудь в Брюнхильде, моей приёмной матери и мне?

Флоренция с улыбкой наблюдала за происходящим, а затем переместилась и встала рядом со мной. 

— Розмайн предложила, чтобы мы все надели одинаковые наряды. Её намерение продемонстрировать свою дальнейшую близость с Эренфестом согрело мне сердце. Я уверена, что, даже будучи аубом, она сумеет выбрать тот путь в жизни, которого желает. Вы занимаетесь этим уже много лет, господин Фердинанд, но я всё равно скажу: поддерживайте, ограничивайте и направляйте Розмайн, где возможно.

— Обязательно, — кивнул Фердинанд, выражение его лица смягчилось.

Сильвестр тоже подошел к нам:

— Честно говоря, Розмайн, меня не может не радовать, что ты устранила главную угрозу у нашей границы. Твоё новое герцогство гарантированно будет лучше того, что было до него. Давай будем добры друг к другу. И на этой ноте постарайся быть помягче с нами во время этого собрания.

— Сначала вам стоит спросить господина Фердинанда, — сказала я. — Он может отругать меня за излишний фаворитизм.

— Конечно, он так и сделает. Вот почему я хочу, чтобы ты провернула пару выгодных сделок, пока он не видит.

Сильвестр говорил всё это открыто, на расстоянии вытянутой руки от человека, которому, по его мнению, мне следовало бросить вызов, хотя в этом, в общем-то, не было ничего особенно удивительного. Фердинанд кинул на него взгляд, но сменил тему, не сказав ничего насчёт слов своего брата.

— Вы закончили все свои приготовления? — спросил он многозначительно.

— Ещё не совсем... — заметил Сильвестр. Он взмахнул рукой, и служащий принес небольшой ящик. — Я отдам вам медали, вы же должны вернуть регистрационные броши. Они были нужны вам, чтобы разобраться с делами Ланценавии, пока Розмайн не стала аубом, но они не понадобятся, когда вы станете полноценными жителями Александрии.

Мы приняли медали всех, кто пришёл с нами: Лазафама, Матиаса, Лизелетты, Ангелики, Хартмута, Леоноры и Корнелиуса, — а затем вернули наши броши. Больше мы не могли посещать общежитие Эренфеста.

— Розмайн, что ты будешь делать с медалями несовершеннолетних, оставшихся в замке? — спросил Сильвестр.

— Я заранее взял их регистрационные броши, — ответил вместо меня Фердинанд. — Что касается медалей, то они останутся у Розмайн, как у их госпожи.

Следуя подсказке я взяла медали Лауренца, Гретии и Родериха и положила их к своей.

— Экхарт, Юстокс, — позвал Фердинанд. Они встали по обе стороны от него, и все трое протянули броши. — Ауб Эренфест, я выражаю вам искреннюю благодарность за помощь.

Служащий протянул коробку, в которую Сильвестр лениво опустил броши. Они упали на дно, и раздался лёгкий звон. На этом наши дела с Эренфестом закончились, так что разговор быстро угас. Несколько секунд мы просто обменивались молчаливыми взглядами.

Сильвестр слегка пожал плечами. Должно быть, это привело остальных в чувство, потому что мы все зашевелились, как по команде. Группа Эренфеста подошла к двери в своё общежитие, после чего обернулась к нам с Фердинандом. Мы же стояли спиной к другому выходу из комнаты со своими последователями позади.

— Я жду того дня, когда Дрефангуа, богиня времени, вновь сплетёт наши нити воедино. Я молюсь, чтобы до тех пор вы жили в добром здравии под защитой богов.

Мы с Сильвестром обменялись прощальными словами, как представители наших групп. Затем Фердинанд подал мне руку, и мы вместе прошли мимо моих последователей, которые останутся в Эренфесте. Только дойдя до широко распахнутой двери, мы остановились и обернулись.

Я взглянула на Оттилию, Бертильду, Филину, Юдит и Дамуэля. У них было такое же мрачное выражение лица, как и у Рихарды, когда мы прощались в замке. Я должна была идти вперёд, как бы больно мне ни было.

Мои последователи как один преклонили колени.

— Госпожа Розмайн, настало время для вас ступить на новый путь. Можем ли мы попросить богиню разделения Югерайзе благословить вашу дорогу и начало путешествия?

— Можете.

— О Югерайзе, богиня разлуки, пожалуйста, защити нашу госпожу в её путешествии.

В свете благословения, исходящего от их колец, я вышла вместе с Фердинандом.