Онлайн чтение книги Власть книжного червя Ascendance of a Bookworm
761 Заявление ауба

— Церемония помолвки завершена, и теперь мы можем утвердить, кто будет присутствовать на собрании герцогов. Им будут вручены регистрационные броши от ауба.

Регистрационная брошь была магическим инструментом, необходимым для посещения дворянской академии и нашего общежития. Фердинанд сделал несколько из материалов, подготовленных Хартмутом и остальными, но раздать их должна была я, ауб.

Первыми были вызваны Фердинанд и наши последователи. Те из Эренфеста, кто уже получил свои броши, должны были предварительно их вернуть. Это могло показаться несколько бессмысленным, поскольку мы собирались сразу же выдать броши обратно, но формальности в таких делах были важны.

— Если бы не ваша постоянная помощь, — обратилась я к гостям, — я бы не присутствовала на предстоящем собрании герцогов как новый ауб Александрии. Более того, ни господин Фердинанд, ни я даже не были бы здесь сегодня.

Если бы не Экхарт и Юстокс, Фердинанд, вероятно, не смог бы выжить в Аренсбахе. Если бы не его аренсбахские последователи, мы не смогли бы восстановить порядок в герцогстве за столь короткий срок и не подготовили бы необходимые документы для собрания герцогов. И, самое главное, если бы не моя свита, без пререканий поддержавшая меня, мы бы никогда не смогли спасти Фердинанда.

Я похвалила всех наших последователей, которые от сражений с Ланценавией и до сих пор неустанно трудились, несмотря на малочисленность.

— Вам предстоит сделать ещё немало, но знайте: ваш тяжёлый труд высоко ценится.

Как только последователи получили свои броши, мы созвали выбранных Штралем рыцарей, выбранных Фердинандом служащих, и выбранных Ферзель и Сергиусом слуг. Все они были людьми, которых Фердинанд счёл заслуживающими доверия ещё до моего прибытия в Аренсбах.

Помимо того, что выбранные дворяне отправятся с нами на собрание герцогов, Фердинанд также хотел, чтобы я отобрала себе из их числа новых последователей. Похоже, он планирует заманить в ловушки некоторых особо проблемных дворян, и люди, стоящие сейчас перед нами, должны были ему в этом помочь. Его жертвы, очевидно, будут вызваны на собрание позже, чтобы занять вспомогательные роли.

Фердинанд делал это, чтобы уберечь меня, поэтому я изо всех сил старалась не думать о беднягах, которым вскоре предстоит встретить его гнев.

«Хорошо, что у него есть товарищи, с которыми можно строить козни».

Фердинанд был вполне способен работать в одиночку и неоднократно это доказывал, но было приятно услышать, что хотя бы в этот раз у него будут сообщники. Я молча подбадривала их и желала всего наилучшего.

— Слуги, — обратилась я, — подозреваю, что вам придётся уйти раньше, чем остальным, чтобы подготовить общежитие. Выбор работников-простолюдинов оставляю на ваше усмотрение. Учитывая, что все вы поддерживали господина Фердинанда, я не вижу причин беспокоиться о возможных неудачах, но я ожидаю, что это собрание герцогов будет особенно трудным. Многое изменилось — даже название и цвет герцогства. Служащие, мне не терпится увидеть ваши таланты как представителей великого герцогства. Рыцари, я была свидетельницей вашей силы и решимости в нашей битве за Центр. Давайте сделаем всё возможное, чтобы справиться с любыми сложностями.

Получая свои броши, слуги, рыцари и служащие, казалось, осознавали, как мало времени осталось до герцогского собрания: у каждого из них было очень серьёзное выражение лица. Бывший Аренсбах потерял слишком много дворян в результате нападения ланценавцев, битвы за Центр и отделения бывшего Веркштока — бремя для тех, кто остался, будет очень тяжёлым.

Я продолжала раздавать броши, пока Хартмут объяснял наши планы относительно тех, кто осиротел во время войны. По большей части с ними поступят так же, как и с теми, кто лишился родителей во время чистки в Эренфесте: я, ауб, стану их опекуном. Уже крещёные сироты отправятся в храм в качестве священников-учеников, тогда как тем, кто слишком юн для крещения, придётся жить в приюте.

Среди некрещёных сирот те, у кого была магическая сила и собственные магические инструменты, смогут пройти дворянскую церемонию крещения. Сироты без инструментов получат шанс на неё в зависимости от их мотивации и потенциала, что означало, что они также могут рассчитывать на возвращение в дворянское общество.

— Госпожа Летиция во время резни потеряла тех, от кого зависела, и присоединится к сиротам в храме, — объяснила я. — Мы с господином Фердинандом удочерим её, как только проведём церемонию звездного сплетения, в соответствии с королевским приказом, но это произойдёт не раньше чем через два года.

Среди дворян начался шум. Одни ставили под сомнение решение оставить Летицию кандидатом в аубы, другие выражали шок от того, что кого-то с её статусом отправляют в храм.

— Молодые кандидаты в аубы должны посещать храм и возносить молитвы богам для увеличения числа получаемых божественных защит, — напомнила я. — Жизнь в храме и ежедневные молитвы дадут ей больше силы в будущем.

О важности молитв теперь знали практически все благодаря опубликованным во время состязания герцогств исследованиям и проведённым в дворянской академии ритуалам посвящения. Однако дворяне Аренсбаха, которым Дитлинда запретила участвовать в ритуалах, были одними из немногих, кто так и не осознал, что предубеждение Юргеншмидта насчёт храма исчезает.

— Мы призываем детей Александрии посещать храм и участвовать в ритуалах, чтобы получить как можно больше божественных защит, — заявила я. — Я также намерена открыть в храме учебные классы, чтобы каждый мог получить образование, независимо от своего статуса. Одна из моих долгосрочных целей — чтобы в моём герцогстве умели читать все, даже простолюдины!

Моё заявление было встречено раскрытыми ртами и недоуменным ропотом. Фердинанд слегка прокашлялся, чтобы привлечь моё внимание, а затем бросил взгляд, полный лёгкого отчаяния. Должно быть, я перегнула палку. Я тоже прочистила горло, пытаясь вернуть себе самообладание, а затем продолжила объяснение более нейтральным тоном:

— Как всем известно, Аренсбах имел преимущество перед другими герцогствами благодаря торговле с Ланценавией. Последние события лишили нас этой роскоши. Мы больше не можем похвастаться тем, что у нас единственные открытые врата страны в Юргеншмидте.

Юргеншмидт не собирался продолжать дела с Ланценавией теперь, когда тот разработал столько способов уничтожения наших людей.

— Теперь, когда Юргеншмидт имеет зента с Грутрисхайтом, — продолжала я, — другие врата страны должны будут снова открыться. Наши, и только наши, останутся закрытыми — по крайней мере, в обозримом будущем — что полностью перечеркнёт наше прежнее преимущество.

Дворяне Аренсбаха давно насмехались над Эренфестом за то, что наши врата страны закрыты. Я верила, что они оценят иронию ситуации.

— Как вы уже догадались, Александрии понадобится новая индустрия, чтобы вернуть былую славу.

Дворяне одарили меня понимающими взглядами. Я взглянула на Фердинанда, который ответил небольшим кивком, указывая, что мне следует продолжать.

— Для этого мы построили новую лабораторию в замке и собрали результаты исследований, проведённых служащими-добровольцами, по выращиванию специй и производству сахара в Юргеншмидте. Мы намерены найти альтернативу ланценавскому сахару и рассчитываем добиться больших успехов. Как только это произойдёт, Александрия вернёт себе некоторое превосходство, но исследования редко приводят к немедленным результатам.

Создание новой индустрии займет много времени. Александрии требовалось что-то, что могло бы поддержать её в это время.

— Нам повезло, что ещё в Эренфесте я разработала несколько новых отраслей промышленности. Я хочу продолжить их здесь, поэтому заручилась разрешением ауба на перемещение моих работников. Александрия скоро начнёт развитие печатной и бумажной промышленности, а также ресторанного дела.

Дворяне обменялись тихими комментариями и взглянули на Сильвестра: немногие герцогства согласились бы отказаться от одной отрасли, не говоря уже о нескольких. Он одобрительно кивнул мне, совершенно невозмутимый.

— Мы не лишим Эренфеста его промышленности, — объявила я. — Наши герцогства будут работать вместе и развивать новые отрасли. Для снижения цен требуется увеличение производства, а затраты ресурсов означают, что ни одно герцогство не может монополизировать создание бумаги.

Любое герцогство, попытавшееся захватить контроль над бумажной промышленностью, в итоге полностью лишится лесов. Можно вырастить больше деревьев с помощью магии, но, чтобы компенсировать вырубки, дворян одного герцогства попросту не хватит.

— То же касается и печатного дела, — продолжила я. — Сейчас в Эренфесте есть несколько типографий, но не все они печатают одни и те же книги. Печатная промышленность Эренфеста не рухнет из-за того, что Александрия создаст свои собственные мастерские.

Эта часть моей речи была обращена к последователям Сильвестра и Флоренции: я не хотела, чтобы они считали нас ворами.

— Вместе мы должны сделать приоритетными создание новых книг и печатных мастерских. Распространив производство на другие герцогства, я смогу ещё больше расширить свою библиотеку благодаря системе обязательного экземпляра.

— Розмайн, твоя маска сползает.

«Упс. Похоже, я была слишком честна…»

Фердинанд бросил на меня укоряющий взгляд. Я лишь улыбнулась ему и продолжила обращение к собравшимся дворянам:

— Что касается ресторанов, то разные климатические условия Эренфеста и Александрии не позволят нам подавать абсолютно одинаковые блюда. Любой ресторан будет вынужден адаптировать своё меню к региону, в котором он находится. Я, например, надеюсь придумать новые рецепты, основанные на дарах александрийского моря.

Дав понять, что наши герцогства не будут напрямую конкурировать, я приступила к следующему пункту: 

— Простолюдины должны стать фундаментом нашей новой промышленности. Нам придётся координировать свои действия с ними, а их образование будет иметь решающее значение для развития Александрии.

Я рассказала о важности повышения уровня грамотности и описала свой общий план развития учебных классов в храме. Они будут дешёвыми и доступными для всех, однако некоторые дворяне выражали нежелание учиться вместе с простолюдинами.

— Возможно, вы ещё не осознаете этого, но мы можем многое выиграть от сотрудничества с теми, кто имеет другой статус. Новая система, которую я предлагаю, не отменяет домашнего образования; те, кто предпочитает зависеть от репетиторов, могут продолжать это делать.

У меня не было цели оставить преподавателей и воспитателей без работы. В храмовых классах будут преподавать не больше, чем на первых курсах дворянской академии, и естественно исключая магию. Кроме того, качество образования будет соответствовать лишь стандартам средних дворян — оно даже близко не подойдёт для высшего дворянина или члена герцогской семьи.

— Бывает, что таланты низших дворян остаются неразвитыми только потому, что они не могут позволить себе хороших учителей, — объясняла я. — Я видела это своими глазами в зимней игровой комнате Эренфеста. Поскольку я планирую выделить средства на образование простолюдинов, вполне логично, что я сделаю то же самое и для дворян. По мере распространения информации о важности молитв я надеюсь постепенно изменить мнение каждого о храме.

Риск того, что их могут обойти простолюдины, несомненно, вдохновит гордых дворян учиться усерднее, чем обычно, а общение разных сословий друг с другом в самом раннем возрасте принесёт Александрии много пользы в долгосрочной перспективе. Даже просто приводить их в храм для молитвы было важно.

— А сироты получат это образование бесплатно? — спросил один дворянин. — Если можно получить поддержку ауба, живя в приюте, а затем вернуться в дворянское общество, не будут ли родители вынуждены отказываться от своих детей?

У других тоже оказались опасения такого рода. Воспитание дворян обходится очень дорого, а мои объяснения до сих пор создавали впечатление, что мы даём сиротам преференции.

— Я буду помогать сиротам, но не буду полностью покрывать их расходы на жизнь. Им придётся зарабатывать самим и возвращать потраченное, когда они начнут работать.

— Что вы имеете в виду?

Ходили слухи о моём глубоком сострадании, но это было совсем не так. Сироты смогут рассчитывать лишь на средства, которые выделяют священникам за предоставление магической силы, плату за участие в весеннем молебне и празднике урожая, а также на деньги, которые они заработают сами иными способами. Это будет отнюдь не лёгкая жизнь.

— Я хочу пощадить жизни маленьких детей, которые в противном случае были бы наказаны за грехи своих родителей, но я не могу обещать им идеальную жизнь в качестве дворян. Если они не достигнут необходимых успехов в обучении или не будут обладать достаточным количеством магической силы, то станут священниками или служителями.

В толпе воцарилась неловкая, неуютная тишина. Наверное, мой ответ показался им холодным, а может, они просто не ожидали такого от воплощения богини. Однако дворянская кровь не гарантирует, что ты сам должен стать дворянином.

— У сирот будет достаточно возможностей заработать деньги: я поступлю так же, как в Эренфесте, и начну собирать истории по землям Александрии, — сказала я, продолжая. — Сироты смогут копировать книги из книжной комнаты, записывать рассказы простолюдинов, с которыми они учатся в храмовых классах, и сочинять свои собственные истории.

Дворяне бывшего Аренсбаха окинули группу Сильвестра взглядом, который, казалось, спрашивал: «Неужели она была такой и в Эренфесте?» За время, проведённое там, я добилась значительных успехов, и теперь ждала, пока жители моего нового герцогства поймут меня.

— Эта работа — не только для сирот, — отметила я. — Я заплачу разумную цену за любые тексты, которые мне принесут, будь то древние документы из поместий гибов, сборники историй, передававшихся из уст в уста между простолюдинами, оригинальные истории, составленные исследования или расшифровки текстов из дворянской академии. Приветствуется всё, что угодно.

«Приносите их все!»

Теперь дворяне были совершенно ошеломлены. Их глаза умоляли группу Эренфеста остановить меня. Сильвестр ответил улыбкой, по сути, говорившей: «Теперь она — ваша проблема».

— Господин Фердинанд, не стоит ли нам вмешаться? — уточнила Лизелетта, обеспокоенная реакцией дворян. Вместо ответа он взглянул на меня.

— Господин Фердинанд, Лизелетта — каждый путь должен с чего-то начинаться. Эта информация необходима всем, чтобы понять мои цели как ауба, и рано или поздно им придётся привыкнуть к моим методам.

— Совершенно верно, — с улыбкой согласился Хартмут.

Я увидела, как Фердинанд скривился, и продолжила наступление:

— Господин Фердинанд, разве вы не говорили мне, что я могу уничтожить Аренсбах или развить его по своему усмотрению? Как только мои намерения станут ясны, дворяне поймут, что у них нет другого выбора, кроме как уступить.

Моей главной мечтой было снабдить библиотеку Александрии копиями всех текстов Юргеншмидта. Если мой статус воплощения Местионоры приблизит меня к достижению этой цели, то я без колебаний воспользуюсь им. Я даже заручилась обещанием Эглантины, что смогу получить доступ ко всему, что находится в дворцовой библиотеке. Я готова на всё, чтобы стать лучшим библиотекарем, и дворяне бывшего Аренсбаха не смогут этого изменить.

— Как воплощение богини мудрости Местионоры, я принесу несметное процветание библиотечному городу Александрии, — объявила я. — В моей библиотеке будет больше книг, чем в любой другой библиотеке Юргеншмидта, и, как ауб и библиотекарь, я буду стремиться сделать её самым радостным местом в стране. Давайте все вместе постараемся сделать её лучшей!

Хартмут шагнул вперед:

— Итак, давайте помолимся за процветание Александрии. Мы выражаем нашу благодарность могущественным королю и королеве бескрайних небес, и могущественной вечной пятерке, что правит смертным царством. Хвала Фрютрене, богине воды, Лейденшафту, богу огня, Шуцерии, богине ветра, Гедульрих, богине земли, Эйвилибу, богу жизни, и госпоже Розмайн, воплощению Местионоры!

— Хвала богам!

Большинство собравшихся дворян последовали примеру Хартмута и вскинули руки в молитве. Как и я.

Моя любовь к идее развития библиотеки превратилась в благословение, обрушившееся на зал, — я наблюдала за тем, как ошарашенно переглядываются дворяне, которые не были в замке и не попали на промывание мозгов Хартмута. Дворяне Эренфеста когда-то реагировали так же. Пройдёт немного времени, и все они привыкнут к этому.