Онлайн чтение книги Власть книжного червя Ascendance of a Bookworm
573 Прощание и церемония вступления в совершеннолетие (❀❀)

На следующий день после состязания герцогств проходила церемония совершеннолетия и выпуска. Гретия пришла будить меня чуть раньше второго колокола.

— Госпожа Розмайн, пора вставать.

— Гретия? — я сонно повернулась на звук её голоса, приоткрывая глаза. — Странно, что меня будишь ты. Что-то случилось с Рихардой?

— Я понимаю, что еще рановато для подъёма, но ауб попросил вас позавтракать вместе с господином Фердинандом после второго колокола. Рихарда уже готовит всё в комнате для чаепитий.

Я тут же вскочила с кровати. Изначально мне говорили, что позавтракать вместе не получится, поскольку уборка комнаты для чаепитий займет слишком много времени.

— Дело в том, что даже после того, как ауб разделил напитки и побеседовал с ним, господин Фердинанд всё равно добрался до исследовательских материалов… Вас попросили разбудить его к завтраку.

Кажется, Сильвестр приказал поднять меня пораньше, чтобы я могла попрощаться с Фердинандом. И, похоже, он рассчитывает на то, что присутствие последователей трёх кандидатов в аубы значительно ускорит уборку.

«Вааа! Спасибо, приёмный отец!»

Гретия и Брюнхильда быстро помогли мне переодеться. Лизелетты и Леоноры в данный момент здесь не было, так как они уже отправились завтракать. Как выпускницам, им нужно было успеть поесть и принять ванну к приходу родителей.

— К выпуску тяжело подготовиться, — хихикнула я, вспомнив, как два года назад Ангелика не стала собираться самостоятельно, вынудив Лизелетту с родителями сделать всё за неё. Я достала свой магический камень с ордоннанцем. — Доброе утро, господин Фердинанд. Я уже проснулась и сейчас пойду завтракать в комнату для чаепитий.

Выйдя из комнаты, я обнаружила, что меня ждала Шарлотта, тоже готовая к выходу. Мы вместе спустились вниз, по пути встретившись с Вильфридом, и уже втроём направились в комнату для чаепитий. Когда мы вошли туда, нас поприветствовали слуги.

Беглого осмотра комнаты было достаточно, чтобы понять, что места для гостей уже убрали, а скамьи передвинули так, чтобы выпускники могли присесть на них в ожидании своих сопровождающих. Багаж последователей, вероятно, перенесли в ту часть комнаты, где остановился Фердинанд.

— Я вижу, вы почти закончили с уборкой, — сказала я.

— Вы правы, — ответила Рихарда. — Всё уже готово к завтраку. Пройдемте, юный господин, юные леди. Ребята, вы тоже идите и позавтракайте .

Она отослала наших несовершеннолетних последователей в столовую, а нас, трех кандидатов в аубы, провела к столу.

Фердинанд, должно быть, услышал наше появление по шуму голосов, так как вышел из-за своей ширмы. Он уже переоделся, но, несмотря на всю аккуратность внешнего вида, на его лице читалось, что он не выспался.

— Доброе утро, господин Фердинанд.

— Да, доброе.

— У вас всё ещё сонный голос. Вы опять легли спать под утро из-за того, что читали исследовательские документы? — Он выглядел точно как два года назад, когда он провёл бессонную ночь, обсуждая исследования с Хиршурой. Настолько рассеянный Фердинанд — крайне редкое зрелище.

— И это тоже… Та скамья оказалась ещё более удобной, чем я ожидал.

— Ваш сон стоил того, чтобы привезти её сюда. Отправить её в Аренсбах вместе с остальными вещами?

Из-за сообщения из Аренсбаха его переезд был слишком внезапным, поэтому Фердинанд взял с собой лишь вещи первой необходимости и минимум свадебных подарков. Остальные личные вещи и собранные за зиму подарки дворян всё ещё оставались в Эренфесте.

— Нет необходимости, — ответил Фердинанд. — Я все ещё нахожусь в комнате для гостей.

— Я имею в виду, когда наступит весна, после церемонии звёздного сплетения.

Он сделал небольшую паузу, а затем сказал:

— …Обсудим этот вопрос, когда я получу личные покои.

Это был неожиданный ответ от человека, обычно планирующего всё наперёд, но я понимала, что ему не нужна мебель, пока её некуда ставить. Я попросила его, чтобы он дал мне знать, когда скамья ему понадобится.

Фердинанд кивнул, усаживаясь в кресло, а затем жестом подозвал меня.

— Иди сюда, Розмайн. Твоя лихорадка спала?

— Сегодня чувствую себя нормально, — сказала я, послушно встав перед ним. Он начал проверять мою температуру и пульс, и в этот момент Шарлотта удивленно произнесла:

— Сестра, тебе нездоровилось?

— Я просто устала после состязания, поэтому поднялась температура. Я приняла нужное лекарство, так что к утру лихорадка спала.

— Розмайн, помолчи, — сказал Фердинанд. — Мешаешь замеру пульса.

— Прошу прощения.

После стандартного осмотра Фердинанд сказал мне, что всё в порядке: жар спадает, но мне не следует перенапрягаться. После этого я тоже села.

— В последнее время сестра падает в обморок всё реже, — сказала Шарлотта. — Поэтому я и не подозревала, что ей нехорошо.

— Я думаю, это произошло из-за того, что я была слишком глубоко тронута моей первой церемонией награждения, — ответила я, приступая к еде. — Как прошел вчерашний ужин, Шарлотта? У нас не было возможности расспросить приёмного отца, он отослал нас в комнаты сразу по возвращении.

За завтраком Шарлотта рассказала, как прошёл ужин в столовой общежития. Учащиеся всё ещё были взволнованы количеством отличников от Эренфеста, и весь ужин прошёл в радостной атмосфере.

— Кстати говоря, господин Фердиднанд, о чём вы говорили с приёмным отцом? — спросила я. — Вы давно не выпивали вместе, так что вам наверняка было что обсудить, не так ли?

Фердинанд на мгновение задумался, опустив глаза, а после ответил: «Лучше спроси потом у Сильвестра».

После того, как мы закончили завтракать, а наши тарелки и прочие столовые приборы убрали, Юстокс выложил на стол сумку и два звукозаписывающих магических инструмента.

— Этот для тебя, — сказал Фердинанд, протягивая мне один из них. — В соответствии с пожеланиями твоих слуг, я включил в него побольше слов предостережения.

— Господин Фердинанд, но что насчёт моей просьбы?

— Кто знает, кто знает…

— Это жестоко.

Я надула щеки, а затем активировала магический инструмент. Как и говорил Фердинанд, первое сообщение было назидательным: «Пора есть. Я не знаю, что ты делаешь, но прекрати немедленно».

«Что там ещё записано?»

— Достаточно, Розмайн, — сморщившись, сказал Фердинанд. — Если ты хочешь прослушать остальное, то хотя бы сделай это в своей комнате. Слышать собственный голос со стороны слишком странно.

Я решила прислушаться к его предупреждению: что-то подсказывало мне, что он конфискует у меня инструмент, если я не поступлю, как было велено. Следом он протянул мне сумку, сделанную из специальной кожи, не пропускающей ману. Внутри лежал еще один магический инструмент и бумага.

— Вчера вечером ты зарегистрировала один из магических инструментов на Сергиуса и записала несколько сообщений, верно? — спросил Фердинанд. — Поскольку мы сделали четыре инструмента, я хотел бы применить один из них для исследования. Используй его в соответствии с инструкциями и сообщи мне о результатах. Ты можешь отправить информацию письмом.

Это была часть совместного исследовательского проекта, поэтому отказаться было нельзя, так что я кивнула и приняла кожаную сумку.

— Что касается последнего оставшегося инструмента, могу ли я позаимствовать его в качестве запасного? — продолжал Фердинанд. — Я хотел бы поразмыслить над способами его применения до следующей зимы.

— Вы его сделали и заплатили за схемы, господин Фердинанд. Конечно, я не буду против.

Как и приказал Сильвестр, мы разбудили Фердинанда и позавтракали с ним, так что на этом наша задача была выполнена. Дальше ему требовалось переодеться в официальный наряд и пойти поприветствовать Дитлинду. Нам же пора было возвращаться в общий зал.

— Розмайн, Рихарда. Я услышал от Сильвестра, что вы обе приложили много усилий, чтобы подготовить для меня эту комнату, — сказал Фердинанд. — Благодаря вам эту ночь я провел с большим комфортом. Я крайне вам благодарен.

Раз Фердинанд выразил нам свою благодарность, это означало, что ему действительно удалось расслабиться. Всё, что мы с Рихардой задумали, обустраивая комнату, было оценено по достоинству, а учитывая, что вчера вечером я не получила ни одного комплимента, я обрадовалась ещё больше. Но слова были прощанием. Я чувствовала счастье, но в то же время уже ощущала подступающую тоску от расставания.

— В таких случаях просто говорят «спасибо», — попыталась пошутить я, желая хоть немного приглушить это чувство одиночества. Я ожидала, что Фердинанд ответит своей обычной сардонической ухмылкой... но вместо этого на его лице проступила мягкая улыбка, которой я никогда ещё не видела от него.

— …Спасибо, Розмайн, Рихарда.

Это было последнее, что он сказал нам, прежде чем исчезнуть за ширмой — у него и вправду было мало времени. От него редко когда можно было услышать столь искренние слова, и, кажется, не я одна старалась не плакать.

— Давайте сейчас пройдём в общий зал, — сказала Рихарда, глаза которой наполнились слезами. — Господин Фердинанд должен переодеться».***

Зал ожидания был заполнен студентами, готовящимися пройти в аудиторию. Я собиралась присоединиться к ним, но Вильфрид остановил меня до того, как я сделала это.

— Подожди в общей комнате, как сказала Рихарда, — сказал он мне. — Вчера ты чуть не заболела. Если ты переусердствуешь сегодня, тебе снова придется уйти в середине церемонии. Дядя сегодня сопровождает госпожу Дитлинде, и, если ты внезапно исчезнешь из зала, он будет волноваться.

Возражений у меня не было, поэтому я вернулась в общую комнату вместе с Юдит, в очередной раз оставив приготовления остальным. Пока я ждала, туда начали приходить опекуны выпускников. Родители Леоноры и Лизелетты поприветствовали меня и направились в комнаты своих детей.

После того, как схлынула волна опекунов, следующими пришли сопровождающие выпускников. Среди них были с иголочки одетые Корнелиус и Хартмут, которые подошли поприветствовать меня.

— Корнелиус, — сказала я, — родители Леоноры прибыли только что, так что подготовка может занять немного больше времени. Хартмут, я думаю, тебе стоит пойти и поприветствовать Клариссу как можно скорее, если верить «Историям любви дворянской академии», ожидать может быть неприятно.

К тому же, учитывая ее предыдущий... энтузиазм... вполне вероятно, что она придет к нам сама, если ей придётся ждать слишком долго. Лучше не заставлять ее волноваться.

— Хартмут, ты получил разрешение на свадьбу? — спросила я.

— После рассмотрения всей ситуации и её обстоятельств мне ответили, что это будет самым безопасным вариантом.

«Это значит, что они дали согласие на брак?»

Раз остальные были согласны с этим, то я не стала возражать, но я не могла не задаваться вопросом, действительно ли это к лучшему.

Пока я продолжала беседовать с Хартмутом, ко мне подошёл один из взрослых служащих, помогающих Вильфриду в замке.

— Госпожа Розмайн, позвольте поприветствовать вас — спросил Торстен.

Я уже слышала о нём, но это была наша первая личная встреча. Торстен был партнером Лизелетты, и, учитывая, каким спокойным и непринуждённым он казался, я была уверена, что они хорошо поладят.

— Позаботься о Лизелетте, — сказала я.

— Несомненно.

Герцогская чета прибыла вскоре после того, как Торстен закончил приветствовать меня. До этого Сильвестр вернулся в Эренфест за Флоренцией. Как ни посмотри, бледность на её лице не позволяла сказать, что её здоровье в полном порядке. И её любящий муж прекрасно знал об этом, поскольку заботливо усадил её в кресло.

— Благодарю, Сильвестр.

— Приёмная мама, как вы? — спросила я Флоренцию.

— Круг перемещения, похоже, повлиял на меня не лучшим образом.

— Я же говорил, тебе лучше было бы отдохнуть в Эренфесте, — сказал Сильвестр, но Флоренция покачала головой.

— Для учеников выпускная церемония бывает лишь раз в жизни. Я знаю, что это эгоистично с моей стороны, но я хотела бы благословить их в этот особенный день.

По ним было видно, что это обсуждение происходит не в первый раз, и тот факт, что Сильвестр всё ещё упорствовал, показывал, насколько он любит свою жену.

Рихарда позвала меня за собой.

— Пойдемте в зал, юная леди. Вы будете выделяться, если не займёте своё место до того, как в зал направятся опекуны.

— А как же приёмные отец и мать? — спросила я.

— Флоренция будет отдыхать до последней минуты, — сказал Сильвестр, выпроваживая нас из комнаты. — Ты и так медленно ходишь, так что давай, иди уже.

И вот я вместе с Рихардой и Юдит прошла в зал. Как и в прошлые разы, стены убрали, отчего помещение стало больше походить на колизей с местами для зрителей. В центре находилась белая цилиндрическая сцена для танца посвящения и танца с мечом, за которой виднелся алтарь.

Я уже собиралась направиться к тому же месту, с которого я наблюдала за происходящим в прошлом году, но Рихарда остановила меня.

— Теперь вы в добром здравии, юная леди, — сказала она. — Вы можете сесть с герцогской семьей.

Эти места находились близко к сцене, и это означало, что у меня будет отличный вид на танец посвящения. Шарлотта поманила меня к себе, так что я села рядом с ней.

— Сестра, отец сегодня придёт с матерью? — спросила она.

— Да, — ответила я. — Но после круга перемещения у неё слегка кружится голова, поэтому она собирается отдохнуть в общежитии столько, сколько сможет до церемонии.

— Ей настолько нездоровится? — спросил Вильфрид. — Мне тревожно за неё.

Сильвестр велел никому не проболтаться, что Флоренция почти наверняка беременна. Поскольку на состязании герцогств и церемониях присутствовало так много аубов, он получил поток предложений о том, чтобы взять вторую жену. Поэтому, чтобы свести к минимуму количество проблем, с которыми ему пришлось бы разбираться, он объявит радостную новость только после возвращения в Эренфест.

Герцогская чета прибыла прямо перед тем, как в зал начали входить выпускники. Я не была уверена, как ей это удалось — может, она приняла лекарство, может, отдых пошел ей на пользу, а может, она демонстрировала свой полный контроль над эмоциями как истинная дворянка, — но Флоренция села на место со своей обычной улыбкой.

— Приёмная мама, пожалуйста, не перенапрягайтесь, — сказала я ей шепотом.

— Розмайн, разве не иронично, что это говоришь мне ты? — Флоренция ответила хихиканьем, и двери аудитории как раз открылись, являя выпускников. Они вошли в зал и начали выстраиваться на сцене, но кто-то из них выделялся настолько, что окружающие зашептались.

Конечно же, источником всего этого переполоха была Дитлинда. Её волосы были уложены в форме внушающей благоговение горы, и она выглядела чрезвычайно гордой этим фактом. Это было настолько шокирующее зрелище, что вся аудитория впала в оцепенение. Сопровождающий Дитлинду Фердинанд профессионально улыбался, идя рядом со своей невестой, но в глазах его была абсолютная пустота.

«Аааааа! Фердинанду не удалось убедить ее!?» — запаниковала я.

Дитлинда, очевидно, решила надеть... как можно больше украшений. Её волосы были собраны в своеобразный пуф, который напомнил мне о Марии Антуанетте, а блеск волос, вкупе с их светлым цветом, делал ее похожей на возвышенный маяк. Из золотой горы торчали три украшения для волос из Эренфеста разных оттенков красного, а пространство вокруг них было максимально украшено кружевом и лентами.

«Нет, в каком-то смысле это удивительно. Я никогда не думала, что увижу кого-то с такой прической в Юргеншмидте».

При ближайшем рассмотрении оказалось, что Дитлинда использовала не все украшения для волос, полученные ею от Эренфеста. Вероятно, она пошла на компромисс и заменила некоторые из них другими украшениями после того, как ей снова и снова говорили, что слишком большое количество цветочных заколок посчитают неуважением к королевской семье.

«Справедливости ради надо сказать, она использовала меньше заколок, чтобы не затмевать королевскую семью. Но я не думаю, что их количество имеет какое-то значение, если она украсила их таким количеством кружев и лент. Кроме того, сможет ли она вообще танцевать с такой причёской?»

Я невольно посмотрела на места, где сидела семья ауба Аренсбаха. Георгина наблюдала за происходящим с бесстрастным выражением лица, неужели и она не смогла остановить безумие своей дочери?

«Она ведь попыталась остановить её, да? О чём вообще думает Георгина, сидя сложа руки, и позволяя своей дочери делать всё, что той заблагорассудится?».

Я начала чувствовать себя очень неловко, но сама Дитлинда выглядела более чем довольной тем, что оказалась в центре внимания. Выпускники поднялись на сцену, и их сопровождающие, не являющиеся студентами, тут же направились к отведённым им местам. Фердинанд уже выглядел измотанным.

Затем, после того, как глава храма Центра провёл церемонию совершеннолетия, выпускники начали подношение музыки богам. Я направилась сюда до того, как выпускники закончили с подготовкой, поэтому не знала, в какие прекрасные наряды были одеты Леонора и Лизелетта. Тем не менее, мои глаза и все мои мысли так и притягивала безумная прическа Дитлинды, из-за чего высмотреть их двоих всё ещё не удалось.

Но сейчас у меня был шанс, ведь Дитлинда ушла со сцены, предназначенной для музыкальных выступлений.

— Так, где же Лизелетта? — задалась я вопросом. — Даже сейчас перед моими глазами всё ещё видна госпожа Дитлинда.

— Я очень хорошо понимаю твои чувства, сестра, — заметила Шарлотта таким же тихим голосом. — Я тоже не могу найти своего последователя.

Куда ни посмотри, перед глазами всё стояла белокурая копна волос. Лизелетта, вероятно, была одета во что-то весьма скромное, и, несмотря на все мои старания, мне было тяжело рассмотреть её. Среди поющих студентов обязательно должна была быть моя последовательница, поэтому я отчаянно напрягла глаза, прогоняя из них образ Дитлинды.

— Вот она, — сказала я наконец. — Я вижу Лизелетту.

На ней был светло-кремовый наряд и украшения для волос того же цвета. Лизелетта обычно была довольно сдержанной и, как правило, находилась на шаг позади остальных, что, возможно, объясняло, почему она не всегда выделялась, несмотря на свою красоту, но сегодня она выглядела особенно красивой.

«Кажется, по рассказам Мюриэлы она довольно популярна среди мальчиков из других герцогств».

Ну, вот Лизелетта и нашлась. Я вздохнула с облегчением, когда музыкальное представление закончилось, и в этот момент участники сошли со сцены, а затем расположились вокруг неё. Рыцари в синих одеждах заняли свои места, готовые исполнить танец с мечами. Всего их было двадцать, все они считались лучшими из лучших, и Леонора была среди них. Я сразу заметила её, так как женщин-рыцарей в группе было мало.

Из фиолетовых волос Леоноры выглядывали белые и красные цветы, говорящие о том, что она родилась зимой.

Рыцари превратили свои штапы в мечи. По этому сигналу заиграла музыка, и клинки танцующих засверкали в такт ей. Каждый участник двигался в едином ритме, и в сильных, резких выпадах местами проглядывались более мягкие и женственные взмахи. Леонора казалась особенно плавной и грациозной, ей удавалось излучать нежность, несмотря на опасный меч в её руках.

— Леонора действительно прекрасна, — сказала я.

— Да, ее танец неплох, но она не превосходит Алексиса, — добавил Вильфрид, с гордой улыбкой похвалив своего последователя. Пока мы спорили, чьё выступление было лучше, танец с мечами подошел к концу.

— Следующим будет танец посвящения, да?.. — пробормотал Сильвестр. — Сможет ли она вообще танцевать с такой причёской?

В тот момент, я думаю, он озвучил вслух мысли всех присутствующих. Всё внимание публики было приковано к Дитлинде, поднимающейся на сцену в развевающемся костюме для танца.