Онлайн чтение книги Власть книжного червя Ascendance of a Bookworm
Эпилог

Под предводительством своего герцога рыцари Дункельфельгера сражались, чтобы подавить мятеж рыцарского ордена Центра в королевском дворце и разгромить Раоблута в лекционном зале дворянской академии. Зиглинда обеспечивала бесперебойное снабжение рыцарей, чем очень гордилась: если бы не её безупречное руководство тылом, те, кто находился на передовой, не смогли бы сражаться так свободно. Как бы ни был ранен человек, он выживал, если добирался до тыла.

Рыцари постоянно зависели от женщин Дункельфельгера. С одной стороны, это было слабостью, но с другой — ключом их силы.

Поддерживать тыл было нелегко. Для нынешнего сражения Зиглинда подготовила комнаты для восстановления в общежитии Дункельфельгера, позаботилась о том, чтобы в лекарствах восстановления и магических инструментах не было недостатка, организовала перемещение провизии из замка, выделила достаточно людей, искусных в магии исцеления, а также позаботилась о том, чтобы наготове всегда были рыцари, готовые заменить тех, кому потребуется отступить. Теперь она наблюдала за лечением раненых и следила за тем, чтобы у их сменщиков было достаточно инструментов и лекарств.

Один за другим ордоннанцы поступали от отвечающих за связь рыцарей.

— Дворец находится под нашим контролем. Мы направляемся в зал с госпожой Магдаленой.

— Статуи на алтаре засияли, заставив исчезнуть госпожу Розмайн, господина Фердинанда и одного из наших врагов.

— Командир рыцарей Центра побеждён!

— Господин Фердинанд отправился в центральный храм вместе с принцем Анастасием. Хайсхиц с ними.

— Принц Анастасий вернулся. Он объявил о поражении наших врагов и об окончании сражения. Мы посменно займёмся наведением порядка после битвы.

В обязанности Зиглинды входило выслушивать эти ордоннанцы и передавать информацию в Дункельфельгер. Она облегчённо вздохнула, когда один из них наконец сообщил, что бой прекратился.

— Они говорили нам, что битва продлится недолго... — сказала одна из слуг. — И действительно, они одержали победу менее чем за сутки. Но всё же...

— Верно, — кивнула Зиглинда. — Сплошь и рядом случаются неожиданности. Даже аубу пришлось потрудиться.

Вердекраф, нынешний ауб Дункельфельгера, сразу сказал, что битва будет недолгой: Розмайн захватила основание Аренсбаха, не позволив Дитлинде привлечь в бой больше сторонников, и закрыла врата страны, из-за чего Ланценавия не могла послать больше войск. Розмайн также помогла справиться с кораблями захватчиков, так что они даже не смогли вернуться домой. Раоблут, командир рыцарей Центра, оказался предателем, однако за ним последовал не весь орден.

Короче говоря, у врагов практически не было подкреплений. Ночное нападение могло закончиться лишь их быстрым и сокрушительным поражением. Таков был план.

Однако практически сразу после нападения на дворец Адальгизы часть рыцарского ордена взбунтовалась во дворце, побудив королевскую семью обратиться за помощью к Дункельфельгеру. Как и положено мечу зента, герцогство незамедлительно ответило на призыв.

Ауб полагал, что, несмотря на личность зачинщика, против зента восстанут лишь немногие рыцари, но в итоге он снова ошибся. Во дворце собралась довольно грозная сила, и, что ещё хуже, врагу каким-то образом удалось заполучить Грутрисхайт. Ордоннанцы сообщали о самых странных событиях: вода залила поле боя, внезапно исчезли те, кто стоял на алтаре, а битва почему-то даже переместилась в храм Центра.

«Это всё не имеет никакого смысла», — недоумевала Зиглинда.

Несмотря на многочисленные подробные отчёты, она имела лишь фрагментарное представление о том, что происходило на самом деле. Будучи первой леди Дункельфельгера, она видела бесчисленные сражения и считала, что привыкла к непредвиденным событиям... но последние известия о происходящем заставили её передумать.

— Битва закончилась для мужчин, но не для нас, — объявила Зиглинда. — Рыцари вот-вот начнут возвращаться. Приготовьте им еду и места для отдыха.

— Будет сделано.

Она отправила ордоннанцы в общий зал, где слуги рыцарей ожидали своих подопечных, в столовую, где хранилась еда, и к рыцарям в зал перемещения: необходимо было организовать достойный отдых для рыцарей, сражавшихся всю ночь, и доставить весть об их победе домой.

Вердекраф вернулся с поля боя последним: наведение порядка после битвы в политическом плане было не менее важно, чем само сражение, и было много решений, которые требовали его участия как ауба.

— Наконец-то я вернулся, — сказал он.

— Рада вас видеть, ауб Дункельфельгер.

Не успели они обменяться парой слов, как Зиглинда подняла бровь. Хотя Вердекраф, скорее всего, не осознавал этого, выражение его лица было суровым, а в красных глазах застыл жёсткий взгляд, словно он был готов в любой момент снова ринуться в бой. Было разумно отделить его от рыцарей, чтобы он мог успокоиться.

— Позвольте нам очистить вас перед едой, — сказала Зиглинда. Она подозвала слуг, и стражники ауба поменялись местами с рыцарями, ожидавшими в общежитии.

Рыцари, вернувшиеся из боя, попросили слуг очистить их, а затем отправились в обеденный зал. Зиглинда наложила на Вердекрафа очищающее заклинание, но не повела его в ту же сторону, что и остальных: ему придётся есть в другом месте.

— Как здесь дела? — спросил Вердекраф.

— В общежитии не было никаких проблем.

Продолжая раздавать указания своим слугам, Зиглинда повела ауба в зал заседаний. После битвы — особенно после той, в которой участвовали королевские особы, — герцогским парам лучше всего было поговорить наедине, вдали от своих последователей. Зиглинда стала прикидывать, в какой момент их будет лучше отослать.

— Ханнелора оказала большую помощь этой ночью, — продолжила она.

Зиглинде потребовалась дополнительная помощь в организации снабжения для недавней битвы, поэтому Ханнелору отправили в общежитие Дункельфельгера для помощи. Она провела много ночей, участвуя в зачистке ланценавцев, битве при Герлахе и последующих победных пирах, так что её режим сна полностью нарушился. В итоге это даже оказалось полезным, так как она смогла подменить Зиглинду, которая получила возможность отдохнуть.

— Она избавилась от прошлого бесчестья и вернула себе доверие рыцарей.

— Важнейшее событие.

Поведя рыцарей в бой в Аренсбахе и одержав победу, Ханнелора смогла в некоторой мере вернуть их доверие. И, судя по тому, как уверенно она справлялась с руководством тылом, это также восстановило и её веру в себя. Зиглинда считала это самым ценным результатом их союза с Розмайн.

— А что с герцогством? — спросил Вердекраф во время еды. — Лестилауту, должно быть, скучно в зале основания.

Зиглинда велела слугам подождать за пределами комнаты, а затем с раздражением посмотрела на мужа.

— Ты говоришь это после того, как заставил его остаться?

Хотя риск вторжения кого-либо в Дункельфельгер казался несуществующим, Лестилауту пришлось провести всю ночь в зале основания, поскольку он унаследовал магию основания как следующий герцог. Ауб не оставил ему особого выбора:

— Основание Аренсбаха было украдено менее чем за два колокола после того, как Розмайн привела ничтожного размера отряд в неизвестное место за пределами замка. Как мы могли осмелиться оставить своё без защиты?

Его опасения были вполне обоснованными. Ханнелора принимала участие во вторжении в Аренсбах, но даже она не знала, как Розмайн удалось так быстро достичь основания и захватить его. Дункельфельгер не мог рисковать, оставляя своё собственное основание без защиты.

— Это было логично, — сказал Вердекраф в своё оправдание. — Нужно было разработать план, чтобы избежать худшего сценария. И в любом случае, это хороший опыт для любого молодого рыцаря, ещё не стоявшего подолгу в дозоре.

— Верно. Предыдущий ауб сказал то же самое. 

Члены герцогской семьи, включая предыдущего ауба, по очереди охраняли кабинет Вердекрафа, пока Лестилаут занимал зал основания.

— Классенбург пытался связаться с нами во второй с половиной колокол: их врата страны активировались, а зент был слишком занят, чтобы должным образом ответить на любые вопросы. Конечно, вас там не было и водяным зеркалом воспользоваться было нельзя, поэтому они прибегли к магическому письму. Вот. Оно пришло прямо из замка, и их беспокойство слишком очевидно.

Письмо пришло вскоре после восхода солнца. Классенбург предполагал, что активация врат как-то связана с предыдущим призывом Вердекрафа к действию, и хотели знать, не вызвана ли она ситуацией в Центре.

Вердекраф взял письмо, прочитал его и отбросил в сторону.

— Как всегда, ни на что не годны.

— Сотрудники вашего кабинета ответили, что врата страны Дункельфельгера тоже недавно засияли в полутьме ночи. Они не упомянули, что это произошло несколько дней назад или что тогда госпожа Розмайн появилась с Грутрисхайтом в руках, но я бы не сочла это ложью. А теперь, прошу вас, скажите... что же произошло на самом деле?

Зиглинда догадывалась, что Розмайн со своим Грутрисхайтом что-то сделала, но не могла даже предположить, зачем ей понадобилось активировать врата Классенбурга, Глессенмейера и Хаухлетце в одно время. Она не обращалась к герцогствам за помощью, не вторгалась в их пределы и даже не открывала их врата — она заставила их сиять, и не более того. В зависимости от её намерений им, возможно, придётся отправить какой-нибудь отчёт в каждое герцогство, имеющее врата страны.

— Госпожа Розмайн действовала по указанию богини, — ответил Вердекраф.

Зиглинда пристально посмотрела на мужа. 

— Хотя вы выглядите серьёзным, я должна подтвердить, что это не какая-то неуместная шутка.

— Я лишь повторяю то, что рассказал мне господин Фердинанд. Богиня мудрости Местионора воплотилась в госпоже Розмайн, после чего велела срочно наполнить врата магической силой кандидата в зенты, чтобы предотвратить крах Юргеншмидта.

— И мы намерены ему верить?.. — неуверенно спросила Зиглинда. Сказка, казалось, становилась всё запутаннее и запутаннее. Как вообще богиня может воплотиться в ком-то?

— Мне сказали, что госпожа Розмайн теперь излучает божественную силу Местионоры и что один взгляд на неё подтверждает это, — поспешно добавил ауб. — Хотя, признаюсь, мне ещё предстоит увидеть это собственными глазами.

Зиглинда скривилась вместо ответа, ещё больше уверившись в том, что их обманывают, чтобы использовать в своих целях.

— Ну... в любом случае... Нисхождение богини мы можем обсудить позже, — продолжил ауб. — Как бы им ни хотелось получить ответы, Классенбургу придётся подождать, пока всё не уляжется. Герцогствам, не участвовавшим в битве, запрещено посещать дворянскую академию до дальнейших распоряжений, и королевская семья ясно дала понять, что нарушителей будет ждать смерть как врагов. В настоящее время представители герцогств находятся в своих общежитиях и пытаются собрать информацию, но им не следует ничего сообщать. Прикажи всем не распространять никаких сведений.

Эти инструкции не могли исходить от королевской семьи: Зиглинда полагала, что они хотели бы иметь союзников в Классенбурге и Глессенмейере — да и во всех других могущественных герцогствах, — чтобы обеспечить своё правление. Вместо этого их держали в стороне. Она сразу же догадалась, в чем тут дело.

— Это значит, что господин Фердинанд теперь контролирует всю страну? — спросила Зиглинда. — Он, должно быть, намерен уничтожить любого, кто попытается встать у него на пути.

— Да. Но мы подчинили рыцарский орден Центра, спасли зента и разгромили Раоблута. Такое ощущение, что господин Фердинанд украл нашу славу. Хотя я восхищаюсь его решимостью делать всё возможное для победы, его методы жестоки, а сам он исключительно скрытен. Я не прочь потренироваться с ним, но я бы не хотел видеть его в качестве противника в битве на смерть.

Глаза Зиглинды расширились от этого нехарактерного для Вердекрафа замечания.

— Какая редкость. Обычно вы говорите, что сильный противник лишь распаляет, и пытаетесь при любой возможности добиться сражения…

— Он из тех врагов, кто прямо в бою анализирует последствия сражения, тщательно корректируя план по ходу дела и используя слабые места противника. Я бы без раздумий вызвал его на поединок в силе, но битва умов? Я не посмею поставить на кон свою жизнь и жизни тех, кто мне дорог, и проиграть, даже не начав. Хотя, конечно, я бы не стал бежать от битвы, если бы от этого зависела наша судьба.

Вердекраф вздохнул и отложил столовые приборы. Должно быть, битва была очень напряжённой, раз так сильно повлияла на его привычный образ мышления. Возможно, это был полезный опыт как для него, так и для молодых рыцарей.

— Я намеревался сделать этот настоящий диттер зрелищем на века, — сказал он, — но господин Фердинанд останавливал меня на каждом шагу. Сейчас я просто хочу отдохнуть. Это можно устроить? На нас сваливается всё больше и больше работы.

Зиглинда улыбнулась в ответ на умоляющий взгляд мужа.

— Я пыталась остановить вас. Но вместо того, чтобы выслушать меня, вы заявили, что будете участвовать в войне, чего бы это ни стоило, а затем отправились в своё маленькое буйство. Может быть, нам стоит поблагодарить господина Фердинанда за этот ценный урок. Возможно, вам тоже будет полезно испытать на себе все последствия.

— Но я сражался всю ночь. Мне нужно отдохнуть.

— Нет, пока вы не расскажете мне, что знаете.

Зиглинде нужна была информация. Многое из того, что сообщали ордоннанцы, оставалось непонятным, и она не хотела больше ждать объяснений.

— Понятно, — пробормотал Вердекраф. — Тогда я должен тебе кое-что рассказать. Через два дня мы будем обедать в комнате для чаепитий Эренфеста. Там будут присутствовать члены королевской семьи.

Зиглинда резко вздохнула, на мгновение потеряв дар речи.

— Для меня это новость. Неужели всё уже решено?

— До собрания герцогов осталось недолго. На чаепитии будут присутствовать только те, кто участвовал в битве, и мы будем обсуждать такие деликатные вопросы, как коронация следующего зента.

При обычных обстоятельствах принимающая сторона и гости общались через своих слуг и определяли взаимоприемлемую дату до того, как отправлялись официальные приглашения. Однако в данном случае с Зиглиндой вообще не советовались. Возможно, Вердекраф и Магдалена принимали какое-то участие в обсуждении предстоящего чаепития, но, вероятно, большинство членов королевской семьи были, как и Зиглинда, поставлены перед фактом.

«Организаторы даже не согласовали дату с королевской семьёй, а местом проведения стала комната для чаепитий Эренфеста?»

— Есть ли причина, по которой это мероприятие устраивает Эренфест? — удалось спросить Зиглинде. — Насколько мне известно, они не принимали участия в боевых действиях.

Ауб Эренфест попросил Вердекрафа управлять связями с другими герцогствами и Центром, потому что был слишком занят решением внутренних проблем. По крайней мере, Зиглинда поняла ситуацию именно так. Не было никакой логики в том, что Эренфест устраивает у себя то, что, вероятно, станет самым важным собранием после битвы. Если, как предполагалось, Розмайн планировала стать аубом Аренсбаха и встретиться с королевской семьёй как воплощение богини, то это был далеко не идеальный вариант действий.

— Господин Фердинанд сказал, что это имеет смысл, потому что Эренфест согласился обеспечить госпоже Розмайн надёжный тыл, — заметил Вердекраф.

— Другими словами, им нужен повод, чтобы укрепить позиции Эренфеста в будущем. — Красные глаза Зиглинды сузились. — Я права? Они не вступали в бой, не так ли?

Вердекраф отмахнулся от вопроса, даже не вздрогнув под пристальным взглядом жены. 

— Я не знаю, насколько Эренфест помог госпоже Розмайн, но сейчас она отдыхает в их общежитии. Эренфест также первым сообщил нам о грядущем вторжении, показав, насколько критична ситуация, и мы не смогли бы одержать победу, не будь на нашей стороне господина Фердинанда.

Зиглинда сделала паузу, чтобы обдумать сказанное. Эренфест действительно привёл всё в движение. И если Розмайн предпочла остановиться в общежитии Эренфеста, а не в своём собственном, то, должно быть, ей было не по себе среди аренсбахских дворян.

«Не могу её винить», — подумала Зиглинда.

Не прошло и десяти дней с тех пор, как Розмайн захватила основание Аренсбаха, и если то, что сообщила Ханнелора, было правдой, то большую часть этого времени она провела в бою или прикованной к постели. Маловероятно, что она общалась с кем-то, кроме рыцарей своего нового дома, и она всё ещё не могла сказать, кому из дворян можно доверять.

Зиглинда размышляла над этим вопросом, ища причины, которые могли бы оправдать проведение Эренфестом чаепития.

— Я думала о политических последствиях, ведь госпожа Розмайн владеет Грутрисхайтом и захватила основание другого герцогства, но, действительно, она ещё так же молода, как Ханнелора. Не было бы странно, если бы она опиралась на свою семью в Эренфесте. Подозреваю, что у неё не было времени перевезти своих поваров, а еда в разных герцогствах отличается.

— Думаю, вы были правы с самого начала, — ответил Вердекраф, пожав плечами. — Господин Фердинанд теперь главенствует над Юргеншмидтом.

— О, боги. И вы позволили ему взять на себя инициативу, не так ли? Молодой юноша, представитель Эренфеста, герцогства среднего ранга.

Фердинанд был компетентен сверх меры, но никто не стал бы отрицать, что его нынешний статус невысок. Хотя ему поручали административную работу и в Эренфесте, и в Аренсбахе, он всегда оставался в роли поддержки и ни разу не присутствовал на собрании герцогов в качестве авторитетной фигуры. Трудно было поверить, что Вердекраф, долгие годы управлявший герцогством высшего ранга, позволит ему так легко вырваться вперёд.

— Он не юноша: он исчез в свете алтаря вместе с госпожой Розмайн и Джервазио. Последние двое были кандидатами в зенты с Грутрисхайтом, так что мы можем предположить то же самое и в отношении него.

Глаза Зиглинды расширились. Фердинанд, владеющий Грутрисхайтом, полностью изменил бы соотношение сил между ними. В памяти всплыли многие критические ошибки, допущенные её герцогством в ходе поединка, и ей захотелось схватиться за голову. Дункельфельгер больше не занимал доминирующего положения, и в своих дальнейших действиях они должны были учитывать вероятность того, что Фердинанд может занять трон.

— Насколько вероятно, что господин Фердинанд станет следующим зентом? — спросила она.

— Сомневаюсь, что он вообще этого хочет, раз уж он пытался навязать мне эту роль.

Зиглинда вспомнила условия, поставленные перед битвой, которые, должно быть, исходили прямо от Фердинанда.

— И каковы шансы, что ты станешь зентом, Вердекраф?

— Не могу сказать. Это будет зависеть от того, какое значение господин Фердинанд и госпожа Розмайн придают принцу Анастасию и Магдалене, которые присоединились к борьбе с захватчиками. Честно говоря, я думаю, что этот вопрос полностью зависит от господина Фердинанда. Будущее будет зависеть от того, решит ли он отдать Грутрисхайт кому-либо из нынешней королевской семьи.

— А как же король Трауквал? — спросила Зиглинда. Ей показалось любопытным, что о нём до сих пор не упомянули, учитывая, что он прилагал все усилия, чтобы сохранить страну без Грутрисхайта.

— О нём не может быть и речи, к сожалению... — сказал Вердекраф, на его лице отчётливо читался дискомфорт. — Из того, что рассказал мне Хайсхиц, он отказался от своих обязанностей в самый ответственный момент и был признан некомпетентным зентом. Магдалена подозревает, что к нему применили трук: от него исходил сладкий аромат, и хотя на первый взгляд он выглядел нормально, некоторые темы, казалось, вводили его в транс. Он очень напоминал одурманенных рыцарей, которые могли лишь бессвязно объяснять свои действия.

— Боги... Есть ли шанс, что господин Фердинанд передумает? Каждый дворянин в Юргеншмидте должен знать, как много сделал король Трауквал, чем он пожертвовал, чтобы сохранить эту страну. 

У Зиглинды задрожали губы, когда она задумалась об этом человеке. Воспитанный как пятый принц, он не ожидал и не хотел трона, приняв эту роль только для того, чтобы положить конец гражданской войне.

Мало кто хотел, чтобы первый принц стал зентом: он убил и второго принца, и своего больного отца, потерял Грутрисхайт и начал катастрофическую войну. Против него выступило так много дворян, что в итоге в конфликт были втянуты третий и чётвертый принцы.

В итоге трон перешёл к Трауквалу, который приложил все силы к сохранению страны, несмотря на храм Центра, акцентирующий внимание на его недостатках. В Юргеншмидте наступил мир, но многое было невозможно сделать без Грутрисхайта.

— Я понимаю, — ответил Вердекраф, — но был ли прощён хоть один из оступившихся рыцарей или дворян? Не говоря уже о том, что жизнь господина Фердинанда была перевёрнута королевским приказом. Как ты думаешь, простил бы он короля Трауквала за то, что тот воспользовался своей властью, а потом отказался от своего долга, когда это было особенно важно?

Как бы Зиглинде ни хотелось возразить, она просто повесила голову. Она помнила, как удручён был Фердинанд во время состязания герцогств из-за самодурства Дитлинды, как аренсбахские дворяне и ланценавцы унижали его во время похорон покойного ауба.

«Сомневаюсь, что он испытывает хоть какое-то сочувствие к человеку, который причинил ему столько вреда», — осознала Зиглинда.

Как всегда, Трауквал поступил так, как было лучше для Юргеншмидта, но достаточно ли этого, чтобы заслужить прощения Фердинанда? Ради мира своей страны он принял жестокий королевский приказ от зента, который теперь сдался и отказался от основания.

— Мы можем предположить, что он действовал, следуя ложным сведениям, полученным от Раоблута, — продолжил Вердекраф. — Но даже в этом случае короля Трауквала следует винить за то, что он не распознал его предательства.

— Действительно. Не думаю, что это станет смягчающим обстоятельством для бившего тревогу Эренфеста. Они сочтут, что он сам виноват в том, что не собрал достаточно сведений.

Чем большим авторитетом обладал человек, тем важнее было, чтобы он отсеивал фальшивых друзей и проверял поступающую к нему информацию. Таков должен был быть компетентный правитель.

— В дальнейшем, — сказал Вердекраф, — Юргеншмидту нужен подходящий зент с Грутрисхайтом. Можешь ли ты всерьёз рекомендовать человека, который стал жертвой трука и отказался от своего народа? Даже я сомневаюсь, что мы можем оставить его во главе.

За последнее десятилетие король добился многого, но эти победы не имели никакого значения в его нынешней ситуации. Как долго продлится влияние трука? Не может ли он во второй раз отказаться от своих обязанностей? Стоило ли вообще доверять ему хоть что-то?..

— Мы — меч зента, — заявил Вердекраф. — Если трону грозит опасность и он призывает на помощь, мы выступим без промедления. Но мы не станем защищать зента, который отказывается исполнять свои обязанности. Подозреваю, что мы будем присутствовать на предстоящем собрании в качестве наблюдателей и не более того.

Зиглинда опустила глаза, поняв, что хотел сказать её муж. Он больше не будет сражаться за короля Трауквала.

Говорили, что Дункельфельгер поклялся стать мечом зента ещё во времена зарождения страны. Поскольку зентам приходилось посвящать всю свою магическую силу Юргеншмидту и Эйвермину, они не всегда могли защитить себя и победить врага в случае нападения. Им нужен был кто-то, кто сражался бы за них, поэтому было заключено многовековое соглашение. Быть аубом Дункельфельгера означало служить двойным клинком Эйвермина, символом оружия зента.

— Значит, вы будете стремиться занять место зента, как мы обсуждали перед боем? — спросила Зиглинда. — Если всё пойдёт по плану, мы ещё сможем спасти Юргеншмидт от беды.

Вердекраф усыновит Хильдебранда и станет временно исполнять обязанности зента, пока мальчик не достигнет совершеннолетия. Трон вернётся к бывшей королевской семье за одно поколение, что сведёт к минимуму противодействие со стороны других герцогств.

— Этот план больше не годится. Принц Хильдебранд совершил преступление.

— Что?!

— Раоблут заставил Альстеду зарегистрировать ланценавцев как аренсбахских дворян. Затем он подговорил принца Хильдебранда тайно открыть Сокровенный зал и получить штап, что позволило получить штап и ланценавцам. Тяжкое преступление, учитывая обстоятельства.

Хильдебранд был ещё ребёнком, но такой серьёзный проступок не прошёл бы для него бесследно. Он был принцем, и именно для того, чтобы избежать подобных ситуаций, ему нанимали свиту.

— Но зачем получать штап в столь юном возрасте? Если бы принц подождал до третьего года, как ему советовали на собрании герцогов, он бы вырос более достойным титула зента, чем любой из его братьев, имея больше атрибутов, божественных защит и магической силы...

— Ошибка заключалась в том, что после крещения его отправили в отдельный дворец из-за на нехватки членов королевской семьи.

При обычных обстоятельствах члены королевской семьи были изолированы и воспитывались в северном здании королевского дворца, как кандидаты в аубы воспитывались в северных зданиях своих замков. Однако из-за нехватки рабочей силы и магической силы, терзавшей Юргеншмидт со времён гражданской войны и чисток, от этой традиции пришлось отказаться. Хильдебранд и Анастасий сразу после крещения получили собственные дворцы.

Жизнь в северном здании подразумевала приём пищи вместе с родителями и общение за чаем. Однако, став хозяином дворца, человек начинал есть в одиночестве, и даже чаепития с родителями нужно было планировать за несколько дней вперёд. Хильдебранд и Анастасий остались без руководства, которое обычно получают дети их возраста.

— Так что вы будете делать, если станете зентом? — спросила Зиглинда.

— Если у принца Сигизвальда или принца Анастасия есть дети, я бы хотел, чтобы они занялись этим делом. А дальше — кто знает?

Зиглинда размышляла о том, как резко изменилась ситуация с момента битвы, и тут до неё дошло: в полученных ею отчётах то и дело всплывал Анастасий, но не Сигизвальд.

— Могла ли быть причина, по которой принц Сигизвальд, законный наследник престола, остался в стороне от битвы? — спросила она. — Вы впервые говорите о нём.

— Согласно докладу Хайсхица, господин Фердинанд считал, что принца Анастасия легче подстегнуть к действию, поскольку у второго принца есть слабость, которую легко использовать. Однако теперь, когда вы об этом заговорили... похоже, происходит нечто большее.

Вердекраф на мгновение задумался, затем покачал головой.

— В любом случае, я не могу представить, чтобы первый принц был полезен на поле боя. Не вижу причин звать его.

— Да. Нам неизвестно, насколько продвинулась его рыцарская подготовка.

— Не только это — его гордость как законного наследника. Я сомневаюсь, что он отдал бы чёткие приказы в зале или по дороге в храм Центра, и не думаю, что он послушал бы нас с господином Фердинандом.

Те, кто не умел выполнять приказы, сильно мешали на поле боя: один неожиданный выдох мог обернуться поражением. Власть имущие, решившие остаться на вершине, когда не имеют достаточно сил для этого, только мешали бы.

— Угроза сдержана, но битва ещё не закончена, — заключил Вердекраф. — Впрочем, не нам об этом беспокоиться: я уверен, что господин Фердинанд будет доминировать на нашей встрече с королевской семьёй. Наши думы здесь ни к чему не приведут.

Ауб звучал заметно менее энергично, чем раньше: видимо, еда и другие факторы успокоили его. Зиглинда несколько раз легонько постучала его по тыльной стороне ладони, давая знак встать. Она решила, что лучше закончить их разговор, чтобы он мог лечь спать.

— Вам следует отдохнуть. Я прослежу за подготовкой к предстоящей встрече за обедом.

— Благодарю.

Вердекраф поднялся на ноги, но не ушёл. С минуту он смотрел на жену... затем нежно погладил большим пальцем уголок её глаза. Это был его способ сказать ей, что она слишком много работает и не высыпается.

Зиглинда отвела взгляд.

— Неужели это так очевидно?

— Не настолько, чтобы твои последователи заметили, но всё же — тебе тоже не мешало бы отдохнуть. 

Он начал смеяться, уже не как солдат на войне, а как спокойный, внимательный муж.

Зиглинда рассмеялась вместе с ним.

— Ваша сегодняшняя победа была великолепна. Предоставьте всё мне и отдыхайте, как вам угодно. Пусть Шлафтраум благословит вас глубоким и мирным сном.