Онлайн чтение книги Высшее общество High Society
Глава 1

1. La donna è mobile — «Женщина непостоянна»
(из оперы Верди «Риголетто»)

Всегда несчастен тот,
кто ей поверит,
кто ей доверит
свое неосторожное сердце!

— Я готова быть проданной, — произнесла Адель.

Мужчина приподнял прямую бровь, и только тогда Адель осознала, что именно сказала.

Боже мой. Что я только что наговорила?

Ее лицо побледнело.

Сейчас же извинись, Адель Виви, немедленно.

Но вопреки мыслям, из уст вырвались спокойные слова:

— Поручите мне ту роль, о которой вы говорили. Продайте меня. Я стану самой достопочтенной дамой в Сантанаре.

Пот каплями выступил на ладонях. Ткань, которой она держала в руках туфли, намокла.

Она действительно этого хотела. Но оставался вопрос: донеслась ли ее решимость до человека, что сидел перед ней.

У мужчины были волосы цвета ночного моря — темные, как синяя бездна. Их можно было назвать морскими или даже бронзовыми, и они идеально подчеркивали его резкие черты. 

Он молча посмотрел на Адель и неторопливо закурил сигару. Дым поднимался неспешно, окутывая его. Адель быстро уловила аромат миндаля и темного шоколада.

Он не услышал?

— Я...

Она хотела заговорить снова, но сквозь дым встретилась взглядом с золотистым отблеском. Это были его глаза — страшно холодные.

Глаза мужчины сверкали ярким золотом. Благодаря резкости во взгляде они напоминали полуденное солнце.

Но этого блеска было недостаточно, чтобы скрыть его холодность. Казалось, он взял у солнца лишь величие, без единой теплой искры, словно выкинул все человеческое тепло в мусорную корзину.

«Он был тем, кого судьба и боги одарили своей величайшей любовью»(1).

Так говорили завистники о Чезаре Буонапарте. Адель мгновенно признала справедливость этих слов.

Герцог Чезаре Буонапарте.

В столь юные годы он уже стал приором Синьории, местного совета. По отцовской линии он происходил из рода Буонапарте, одного из величайших дворянских семейств, а по матери его род восходил к императорской династии Оракении, что за морем.

Его происхождение само по себе превосходило любого в Сантанаре, но судьба и богиня даровали Чезаре Буонапарте не только завидную родословную, но и ослепительную внешность.

Мужчина, которого жаждали все дамы Сантанара, и которому завидовали все джентльмены.

Адель осознала, насколько глупо поступила. Ее одежда, испачканная кремом для обуви, уже стала влажной от холодного пота.

Но даже если бы она могла повернуть время вспять, она снова сделала бы тот же выбор.

В тот миг, когда чистильщица обуви услышала его слова, обращенные к другу:

— Мне нужна женщина, — произнес герцог. — Такая, которую можно выдать за дочь Буонапарте и продать Дела Валле.

Адель поняла, что это был ее последний шанс, дарованный морской богиней. Она была загнана в угол.

«Авель. Ты же, на самом деле, девчонка?»

Слова старого Нино все еще звенели у нее в ушах.

Старик Нино был главарем банды чистильщиков обуви в Форнатье. Любой, кто занимался этим ремеслом в округе, должен был быть под его пятой.

— Умудрилась так долго скрывать это, дрянь. А что насчет немоты — это правда? — говорил он своим жестоким голосом. — Как бы там ни было, советую быть осторожной. Я не из тех, кто делает поблажки женщинам. Когда не сможешь платить за защиту, тебе лучше быть готовой.

Его глаза блестели жадностью, скользя по ее груди.

В конце концов, все вскрылось. То, что Адель не мужчина. И что она вовсе не немая.

Все знали, что у старого Нино были связи с сутенерами, которые обитали в трущобах Киморы.

Адель могла легко представить себе свою судьбу — как ее тащат в этот темный переулок.

Она могла бы избежать этого, если бы выплатила деньги за протекцию. Но с тех пор, как ее разоблачили, никто из других чистильщиков обуви даже не думал ей помогать.

Она провела несколько дней, питаясь лишь черным ячменным хлебом. Сегодня и этого не досталось. К тому же деньги все еще не собраны, а завтра наступает срок уплаты.

Когда Адель получила возможность чистить обувь главы дома Буонапарте на площади Сан-Салина, она искренне поблагодарила морскую богиню. А когда девушка поняла, что богиня даровала ей не просто несколько золотых монет, сердце у нее бешено заколотилось.

— Ты серьезно? Ты правда хочешь обмануть Делла Валле?

— Я уже ищу подходящую кандидатуру. Перебираю обедневших аристократок, но это не так просто.

— Я знал, что ты сумасшедший, но не думал, что до такой степени.

Даже для Адель это звучало безумно.

Но для отчаявшейся чистильщицы обуви, готовой на все, это было похоже на божественное откровение.

Ты справишься.

Как только герцог Чезаре закончил говорить, в голове Адель зазвучал тихий шепот, подталкивающий ее вперед.

— Я согласна быть проданной.

Адель поставила свою жизнь на карту.

Чезаре прищурился, словно что-то взвешивая. Даже морщинки у его глаз выглядели так, будто были аккуратно нарисованы тончайшей кистью.

В следующий момент этот безупречно красивый мужчина задал вопрос:

— Ты девственница?

Золотые глаза лениво моргнули. В его взгляде не было ни капли вульгарности, он был совершенно чист.

Адель мгновенно поняла смысл вопроса.

— Да, девственница.

— Хм.

Чезаре, видимо надеявшийся, что она испугается и отступит, нахмурил ровные брови и усмехнулся.

— Удивительно слышать, что чистильщица обуви из Форнатье знает, что такое целомудрие.

Это могло бы прозвучать как насмешка, но в его голосе не было ни агрессии, ни презрения.

Адель на мгновение замялась, но все же ответила:

— Думаю, я знаю об этом больше, чем Джакомо.

Чезаре рассмеялся.

Джакомо — аристократ, который был известен как величайший ловелас своего времени.

Тем самым Адель хотела сказать, что само по себе звание аристократа не делает человека благовоспитанным.

— Я сам не очень-то в этом разбираюсь, — весело сказал Чезаре, на его губах по-прежнему играла улыбка.

Адель не могла не признать, что эта улыбка была даже более очаровательной, чем говорили слухи. Глубокие ямочки, идеально подходящие широкой улыбке, теплый взгляд, скрывающий холодность глаз, и маленькая родинка на краю губ, придающая образу немного кокетливости.

Все эти, казалось бы, несочетаемые черты делали его невероятно привлекательным. Неудивительно, что столько женщин вожделели Чезаре Буонапарте.

— Ты слышал, Джуд? Эта чистильщица излагается лучше Лукреции.

Этот великолепный мужчина повернулся к своему другу, сидевшему рядом.

— Леди Делла Валле заикается только перед тобой, Чезаре, — ответил Джуд.

— Я действительно очень привлекателен. Но это не значит, что она не дурочка, — сказал Чезаре и поднес к губам сигару.

Джуд ухмыльнулся, не веря своим ушам.

— Ей бы узнать, какой у тебя характер на самом деле.

Джуд Росси.

Адель знала этого мужчину. В газетах его часто упоминали как «друга герцога Чезаре».

Однако тот, кого было так легко недооценить, тоже был наследником одного из знатнейших родов Форнатье — семьи Росси.

Наследник графа Росси, безукоризненно зачесавший назад каштановые волосы без единого выбившегося локона, наконец повернулся к Адель.

— Мисс, вы действительно намерены участвовать в этом обмане?

— Адель Виви. И да, если меня примут.

В зеленых глазах Джуда Росси мелькнуло удивление.

— Мисс Адель Виви. Возможно, Чезаре вам этого не сказал, но все не так просто. Я не сомневаюсь в ваших умственных способностях, но вы понимаете, во что ввязываетесь?

Это было типично для аристократов — высказать все прямо, притворяясь, что они не сомневаются.

Адель на мгновение бросила взгляд на Чезаре. Прелюбодей из дома Буонапарте следил за их разговором, по-прежнему скрывая за своей пугающей холодностью легкую заинтересованность.

Решив, что с Джудом Росси будет легче иметь дело, чем с герцогом Чезаре, Адель заговорила твердым голосом:

— Прежде всего, прошу прощения за то, что подслушала. Но, если позволите, можно я проверю, правильно ли все поняла?

— Ха... что ж, пожалуйста.

— Все началось с обещания между домами Буонапарте и Делла Валле, верно?

Адель старалась, чтобы ее голос не дрожал, и продолжила:

— Много лет назад глава дома Буонапарте и глава дома Делла Валле заключили соглашение. Они договорились поженить дочь Буонапарте и сына Делла Валле.

— Так и было.

— Однако свадьба не состоялась, и обещание сохранилось в виде документа, который передавался из поколения в поколение.

Сноска: 1) Это фраза Макиавелли о Лоренцо Медичи, взятая из его работы «Государь».