Онлайн чтение книги Высшее общество High Society
Глава 30

Чезаре поднялся со своего места, расстегивая пуговицы на рубашке, и бросил взгляд на Адель.

— Следуй за мной.

Адель неуверенно сделала несколько шагов, когда Джиджи крикнул:

— Миледи! Там поднос, который оставил мистер Джотто. Он, наверное, записал, что делать и в каком порядке!

Адель оглянулась и заметила в углу неприметный поднос, на котором были сложены медикаменты и бинты.

Повернув голову, она увидела, как Джиджи махал рукой, словно прощаясь. Эгир смотрел в ее сторону, но, казалось, делал это механически, не особо задумываясь.

Мы идем вдвоем?

Адель следовала за Чезаре по коридору, ведущему из кабинета. Она здесь раньше не бывала.

— Закрой портьеру, — сказал Чезаре, шагая впереди.

Адель неловко развязала серебряный шнур портьеры, висящей на входе в коридор. Тяжелая дамасская ткань с вышитыми лотосами мягко упала, полностью закрыв проход.

Когда она повернулась, держа поднос, то увидела узкий коридор, в который пробивался солнечный свет через высокие арочные окна. Пространство было скромным и изысканным, но в нем витало ощущение особой уединенности. Всего лишь портьера, а воздух будто изменился.

Чезаре шагал впереди и открыл тяжелую дверь, расположенную в 16 футах от них.

За дверью развернулось неожиданно светлое и просторное помещение.

Это была спальня Чезаре.

Адель, крепко сжимая ручки подноса, вошла в его покои.

Против ожидания, спальня оказалась не роскошной, а скорее удивительно опрятной. Белоснежное постельное белье, гладкое и без узоров, украшало кровать, а весь интерьер был выдержан в холодных белых и светло-голубых тонах.

Кровать без изголовья, колонн или балдахина, простая и аккуратная. За ней находилось огромное панорамное окно, простирающееся от пола до потолка.

Комната не казалась пустой благодаря виду на сад, который открывался за стеклом.

Вид был поразительный: сразу три сада Буонапарте лежали перед глазами.

Несмотря на всю красоту пейзажа, Адель невольно спросила:

— А это безопасное расположение?

— Здесь высоко, так что все в порядке, — ответил Чезаре с улыбкой, будто находя ее наблюдение забавным.

Адель кивнула.

Вот та самая часть дома, которая снаружи казалась обрывом.

Самый верх террасного сада, склон которого никто не мог бы использовать для проникновения внутрь. Отличная защита.

Красиво...

Если безопасность не проблема, то эта круглая стена и огромные окна придают комнате особый шарм. Контраст между голубым небом Форнатье и зелеными садами был потрясающим.

Адель, увлеченно разглядывая вид за окном, наконец пришла в себя и обратилась к Чезаре:

— Так, мне нужно осмотреть рану...

Но, повернувшись, она вдруг застыла на месте.

Чезаре уже успел снять белую рубашку, открывая спину. Он стоял перед ней обнаженный до пояса.

Адель непроизвольно задержала дыхание.

Она уже не раз видела мужские тела, скрывая свой пол, когда жила на улице. И всякий раз она думала одно: мужское тело редко бывает красивым.

Но тело Чезаре было прекрасным. Без излишней мускулистости, с идеальными пропорциями, ни грамма лишнего жира. Настолько гармоничным, что даже повязки не скрывали его совершенства.

Плечи были широкими, настолько, что на них можно было бы перекатываться, а линия талии сужалась под ними идеальной дугой.

Несколько шрамов лишь добавляли его облику опасного и загадочного шарма.

Особенно примечательной была родинка чуть выше пояса, слева от позвоночника...

— Долго собираешься любоваться?

Адель вздрогнула, услышав насмешливый голос, и подняла взгляд. Чезаре, который как-то незаметно для нее посмотрел через плечо, встретился с ней глазами.

Я совсем голову потеряла.

Она бы не удивилась, если бы ее назвали извращенкой.

— Э-это...

— Да, я весьма привлекателен. Только не волнуйся слишком, увидев такую красоту.

Адель сжала губы.

— Этого не произойдет.

— Что ж, как хочешь.

Чезаре, словно устав даже от шуток, подошел к кровати и сел на ее край. Она ожидала, что он будет как-то демонстрировать свое превосходное тело, но этого не произошло.

Вообще-то он не такой уж хвастливый.

Его самовосхваления казались скорее способом избежать постоянных комплиментов со стороны окружающих: мол, похвалю себя сам, чтобы больше этим не занимались.

Понятно, почему он нравится многим женщинам.

Адель положила поднос и встала рядом с Чезаре. Все необходимое для обработки ран уже было на месте. Она взяла ножницы.

— Братец, я сейчас разрежу повязки. Повернитесь немного...

— Не хочу.

Адель замерла, поднимая ножницы. Она мягко проговорила:

— Совсем чуть-чуть...

— Я не хочу, — упорствовал Чезаре. Его золотистые глаза смотрели на нее с вопросом: «Что ты теперь будешь делать?»

Адель взглянула на его спину. Перед ней была широкая, дорогая кровать. Чтобы обработать рану, ей нужно было подняться на нее.

Она глубоко вздохнула и спросила:

— Могу ли я на мгновение взобраться на вашу кровать?

— Разве для этого нужно спрашивать разрешения?

— Благодарю вас.

Адель подвинула поднос, собрав в одну руку подол платья.

Мгновение показалось странным: она была перед обнаженным мужчиной, а сама — сжимала в руке юбку.

Аккуратно, стараясь не казаться слишком поспешной, она залезла на кровать, поставив колени на белоснежное покрывало, и уселась позади Чезаре.

Наконец, Адель позволила себе выдохнуть. Поставив лоток с инструментами на кровать, она снова взяла ножницы.

— Сейчас разрежу повязку.

Когда она прикоснулась пальцами к его спине, ощутила горячие, твердые мышцы. Дыхание Чезаре было спокойным, в то время как Адель чувствовала себя напряженной, словно оказалась в комнате с диким зверем.

Тихий звук разрезаемой ткани эхом разнесся по спальне.

Повязка, разрезанная на несколько частей, упала на пол.

Адель облегченно выдохнула, но в тот же момент Чезаре схватил ее за руку.

— Хватит этих игр, — произнес он.

Доктор поднял слишком много шума, хотя рана не была серьезной.

Чезаре отличался хорошей физической подготовкой, и, принимая Адель на руки, он умело сгруппировался, смягчив удар. Это был не синяк, который заживает две недели, а просто легкая травма, которая пройдет за несколько дней.

Тем не менее Чезаре был главой дома Буонапарте, и потому беспокойство окружающих было закономерным. Он понимал это, поэтому молча принимал лечение и укоризненные взгляды.

Но сама Адель, из-за которой все началось, была словно посторонней.

Сначала она, шатаясь, едва ли не как олененок, следовала за ним, но как только Чезаре сел за рабочий стол, ее присутствие будто исчезло.

Никто не обращал на нее внимания. Никто не спросил, в порядке ли она. Даже Эфони, которая прибежала позже, не проявила интереса к ее состоянию.

Чезаре это удивляло. Разве обычно не беспокоятся больше о том, кто упал? Почему она сама не выглядит возмущенной? Да, она происходила из низших слоев, но все же.

Адель сидела в стороне, погруженная в себя, закутавшись плотнее в его фрак, и иногда чуть дрожала, как будто ей было холодно. Но никто не замечал ее.

Даже когда пришел врач, чтобы осмотреть остальных, она не выглядела обеспокоенной своим состоянием.

Вместо этого Адель время от времени бросала на Чезаре короткие, тревожные взгляды, полные печали.

Его это раздражало. Хотелось цокнуть языком от возмущения.

Насколько же надо быть глупой и самоуверенной. Она чуть не погибла из-за своей беспечности, а теперь за меня беспокоится?

Ночь прошла в размышлениях. К утру Чезаре нашел ответ.

У нее есть какой-то скрытый мотив.

Теперь все ясно.

И то, как она молча терпела издевательства мадам Флавии, и то, как безрассудно явилась к нему в одном неглиже.

Ее притворная забота о нем, нежелание следить за собой, ее шаткая походка, рассчитанная на то, чтобы вызвать защитные чувства.

Ее глубокие, задумчивые взгляды, когда их глаза встречались. Все это.

Она не могла просто так волноваться за мужчину, который однажды сказал ей, что интересуется лишь фантазиями и развлечениями.

— Адель Виви.

Чезаре сжал ее руку чуть сильнее.

Она с легкостью поддалась его натиску, упав на белоснежное покрывало. Зеленые волосы разметались вокруг. В этот момент грудь, слишком большая для ее некрасивого платья, чуть не выскользнула из декольте.

Черт. Кажется, я действительно немного возбудился.

Адель почувствовала, как его бедро коснулось ее. В янтарных глазах наконец-то вспыхнуло предупреждение.

— Брат...

— Зови меня Чезаре, — перебил он. — В кровати это обращение неуместно.

Чезаре развернулся и сел верхом на ее живот, легко, но достаточно весомо, чтобы она не могла сопротивляться.