Онлайн чтение книги Высшее общество High Society
Глава 88

После небольшого праздника Чезаре так и не заснул. Он принял душ, занялся физическими упражнениями, снова принял душ.

Герцог прислонился к перилам балкона и закурил сигару.

Вскоре на горизонте начало светать. Солнце напоминало глаза Адель — твердые, круглые, золотистые.

В памяти всплыли дрожавшие глаза, когда она смотрела на него там, на траве. От этого внутри вновь все затрепетало, и Чезаре, бормоча проклятья, опять принял душ.

Несмотря на мягкий климат, по утрам и вечерам было довольно прохладно. Но Чезаре облился холодной водой и сделал глубокий вдох.

Он пытался решить эту проблему самостоятельно и сбросить напряжение, но каждый раз терпел неудачу. Теперь Чезаре знал: если кто и потушит этот огонь сейчас, то только Адель Виви.

Как же унизительно.

Едва наступил рассвет, как появился Джиджи, который спал буквально несколько минут, и дворецкий Хольт.

— Ваша светлость, подать завтрак?

Чезаре уже хотел отказаться, но промолчал. Глава рода Буонапарте обязан поддерживать свое здоровье.

Едва он закончил завтрак, как тут же пришла срочная депеша.

Она была облечена в красивую и изысканную форму, но суть сводилась к осуждению главы рода Буонапарте за то, что он угрожал графам Джинобль, используя рыцарей.

Когда Чезаре листал бумаги, Джиджи нервничал и наконец не выдержал:

— …Ваша светлость.

— Что?

— Простите.

Чезаре презрительно фыркнул.

— Я повел себя как идиот, так почему извиняешься ты?

— Но…

— Работодатель здесь я, и нести ответственность тоже буду я.

Джиджи посмотрел на него своим странным взглядом, который у него появлялся каждый раз, когда речь заходила о подобных вещах, и умолк.

— Напиши что-нибудь нейтральное. Свяжись с Джинобль, скажи, что мы снизим сумму долга, пусть заминают дело.

— Да, милорд.

Чезаре вышел на балкон, достал сигару, обрезал конец, зажег ее. Пространство наполнилось ароматом миндаля и терпкого темного шоколада.

...Кхм.

Ему вспомнился негромкий кашель чистильщицы обуви. И круглые глаза, которые удивленно смотрели на него.

Тело незамедлительно отреагировало.

Черт.

Чезаре усмехнулся и выругался. У него больше не было желания еще раз мыться. Похоже, из-за этой чистильщицы его тело окончательно сошло с ума.

Надо было покончить с этим еще тогда.

Чезаре по своей природе вспыльчив. А поскольку он родился в семье Буонапарте, то был вынужден научиться сдерживать эмоции. Но его натура все равно оставалась до крайности своенравной, импульсивной и экстравертной.

Вот так все и дошло до этого. Из опасений за жизнь чистильщицы обуви я даже привлек рыцарский орден.

И вчера тоже.

...

Вспоминая рассвет, Чезаре опустил сигару. Его грудь была тяжела, внутри что-то бурлило и бушевало.

Он думал, что Адель его примет.

На той маленькой вечеринке она так красиво смеялась, без колебаний встречаясь с ним взглядом. Положила лоб ему на грудь, а когда он обнял ее под предлогом танца, тихо прижалась к нему. От ее тела исходил сладкий аромат, и она была просто восхитительно красива.

Я правда думал, она примет меня.

Хотя алкоголь слегка ударил в голову, мысли оставались кристально ясными.

Если бы эта чистильщица, наконец, осознала, что желает меня, я был готов отказаться от своего маленького плана.

Но она толкнула его в грудь и уставилась дрожащими глазами. В них читались растерянность и страх. Словно она не могла позволить себе сделать такое даже под влиянием алкоголя.

Все это было лишь иллюзией.

Волна эмоций, захлестнувшая его тело, вскоре сошла на нет, уступив место раздражению.

Надо знать свое место.

Чезаре пришлось смириться с унижением и признать очевидное. После предложения Эзры он запер Адель Виви и, долго раздумывая, осознал одну истину: он хочет ее.

Горькая правда била по самолюбию, но герцог не мог этого отрицать.

Да и как иначе объяснить ту ярость, что захлестнула его, стоило лишь увидеть, как эта чистильщица обуви сияет от счастья в объятиях Эзры?

Ему было жаль отдавать Эзре то, чего он даже не успел вкусить.

И осознав это, Чезаре твердо решил положить конец происходящему. Он больше не собирался поддаваться и разрываться на части.

— Милорд, посмотрите, пожалуйста, еще раз.

Чезаре очнулся от своих мыслей, сжимая сигару.

Она уже потухла.

Он положил сигару и покинул балкон.

Когда герцог разобрался с мелкими делами, вошла Адель.

— Брат.

Она была одета в кремовое платье, которое облегало под грудью и ниспадало легкими складками.

Чезаре нахмурился, а затем улыбнулся. Она словно просила, чтобы он прикоснулся к ней.

Когда видишь такое, невозможно не захотеть засунуть руку под платье и сжать кое-что. Причем не один раз, а два, три... До тех пор, пока желание не будет удовлетворено.

Чезаре провёл пальцами по переносице, прогоняя видение: нежная розовая кожа, казалось, лилась сквозь его пальцы, как тягучий мёд.

Чувствую, что схожу с ума. Из-за какой-то женщины.

Он больше не хотел терять голову.

— Еще есть. Если не хватит, скажи.

Чезаре протянул еще несколько листов, лежавших на столе.

Адель не взяла их. Она лишь молча смотрела на бумаги. Было такое ощущение, словно кто-то невидимой рукой вырвал из нее всю живость.

Едва заметно… это задело его, но Чезаре не подал вида. Вместо этого он положил другие бумаги поверх тех, что она уже держала.

— Если есть предпочтения по району или ценовой категории, тоже скажи. Могу подстроиться.

Спустя время Адель задала вопрос таким голосом, в котором нельзя было угадать ее чувства.

— Но разве мне не следует выйти замуж за лорда Эзру?

— Эзра девственник и даже не отличит, девственница ты или нет. Тебе нужно всего лишь держать рот на замке.

Адель сжала губы.

Чезаре холодно посмотрел на эти губы.

Красивые губы. А не подойти ли мне к ней и просто поцеловать? А потом... наконец-то переспать.

Адель тихо спросила:

— Почему?..

Чезаре улыбнулся:

— Потому что ты красивая.

Признаться в этом было несложно. Долгие раздумья подготовили его к тому, чтобы хотя бы это признать.

Адель безмолвно посмотрела на него. В ее взгляде не было обиды, он был пустым. Ни кровинки на лице.

Чезаре, словно стараясь успокоить девушку, одарил ее сладкой улыбкой:

— Не смотри на меня так. Думаешь, я сам горю желанием делать такие предложения чистильщице обуви?

Адель моргнула. Она сделала это настолько медленно, что казалось, будто каждое движение дается ей с трудом, однако выражение ее лица не изменилось.

Чезаре почувствовал легкое беспокойство. Но он лишь недовольно ухмыльнулся самому себе.

— Все равно ведь для тебя это ничего не меняет.

Адель, спокойно глядя на него, спросила сухим голосом:

— «Не меняет»?

— Если бы ты сразу продала свое тело, то не бедствовала бы в Киморе. А раз не продала, значит, собиралась использовать его, чтобы подняться выше по социальной лестнице.

— …

— Так что переспи со мной. До свадьбы с Эзрой нам хватит пары раз, чтобы все разрешить.

— Вы предлагаете мне продать свое тело.

Чезаре нахмурился и усмехнулся.

— Обязательно выражаться так категорично? Если бы я не проявил такую настойчивость, ты ведь даже не подумала бы уступить. А все твоя упрямая добродетель.

— И в чем же существенная разница?

— В том, что я хочу переспать не с кем-то, а именно с тобой. Просто способ добиться этого не соответствует общественной морали.

Адель снова спокойно посмотрела на него. Внезапно ее голос стал тише.

— И вчера вы тоже… поэтому…

Чезаре замер. Не ожидал, что она первой заговорит об этом.

Он стиснул зубы.

Решимость в нем стала еще крепче. Гордость не могла вынести того факта, что он расслабился на мгновение, а Адель Виви отвергла его.

— Да.

Чезаре нарочно мягко улыбнулся.

— Вот если бы вчера все закончилось хорошо… мне бы и самому не пришлось спать с женщиной на подобных условиях.

Адель все так же оставалась бесстрастной.

И вдруг, глядя на ее лицо, Чезаре испытал странное ощущение. Казалось, что черты Адель растворяются, словно превращаются в мыльные пузыри и рассеиваются.

Но, вероятно, это было лишь игрой его воображения. Бесстрастная чистильщица обуви все еще оставалась пугающе прекрасной.

К тому же… она не плачет.

Это немного радовало Чезаре. Он не был уверен, как бы поступил, если бы Адель расплакалась здесь.

Наконец, нарушив молчание, Адель произнесла:

— Нет, так не пойдет.

Чезаре вздохнул. И не думал, что все удастся с одного раза.

— Разве этого недостаточно?

— Да. Слишком мало.

Адель разжала руки. Бумаги упали на пол.

И тут же она широко, с любовью улыбнулась. Это была яркая улыбка, скрывающая дрожь в глазах.

— Исходя из ваших слов, глава дома Буонапарте так сильно хочет переспать со мной, что уже изнемогает. Так разве можно продешевить за несколько таких особняков? Если хотите меня купить, принесите что-нибудь подороже.