Онлайн чтение книги Высшее общество High Society
Глава 154

Адель вышла из кареты и подняла взгляд на здание Синьории.

«У меня есть что сказать Адель. Могу я увидеть ее всего один раз?»

Она оказалась здесь по просьбе Евы. Вопреки ожиданиям, никаких возражений не возникло, и все прошло гладко.

Похоже, приоры ломали голову над тем, как разобраться с бывшей госпожой председателем, которая в одиночку взяла на себя весь груз дипломатического скандала.

Благодаря этому Адель впервые за долгое время смогла выйти из дома одна. Эфони как раз взяла отпуск, сославшись на недомогание. Адель подумала, что ей, вероятно, придется взять с собой охрану, но Чезаре предложил другой вариант:

— Сегодня у меня дела. Подожди немного, и мы пойдем вместе.

Но Адель просто ушла одна.

Менструация выдалась ужасной. Благодаря болеутоляющему, которое выписала Мариса, боли не было, но настроение прыгало, словно морской шторм.

И дело было не только в этом.

Почему-то я не хочу с ним сталкиваться.

После судебного заседания и беседы с Евой находиться рядом с Чезаре стало неловко.

Она всегда умела быстро выбрасывать из головы неприятные воспоминания и прошлое, но в этот раз ничего не получалось.

Теперь каждый раз, когда их взгляды встречались, Адель инстинктивно отводила взгляд. Если они оказывались в одном помещении, она тут же находила предлог уйти к Катарине.

Сначала Чезаре спокойно воспринимал это, но теперь его взгляд становился все более мрачным.

Адель лишь тяжело вздохнула, переступая порог здания Синьории.

— Мое имя — Адель Брюль Шредер. У меня назначена встреча с госпожой Евой.

Страж, узнав ее, кивнул и проводил Адель в подземную тюрьму.

Ева находилась в крошечной одиночной камере. Увидев Адель, она широко улыбнулась.

«Адель. Ты все-таки пришла».

Она рада меня видеть? — удивилась Адель.

Все-таки она бывший председатель. Я ожидала, что ей хотя бы предоставят приемлемые условия…

Каменная камера с покрытыми мхом стенами, твердая каменная койка и матрас из переплетенной древесной коры. Для женщины ее возраста — это уж слишком жестоко.

Похоже, Ева заметила, куда смотрит Адель, и привычно вывела карандашом на бумаге.

«Я сама отказалась от лучших условий. Если совершила преступление, не могу позволить себе жить в комфорте».

Хотя она ни в чем не виновата.

«Все в порядке. До изгнания из Форнатье осталось совсем немного. Да и мне уже давно пора на покой. А как твое здоровье?»

Адель молча села на деревянный стул напротив решетки.

Она не могла сказать, что ей приятно снова видеть Еву, но все же отказать в этой встрече было невозможно. В конце концов, Ева ей помогла.

— Я не беременна.

Лицо Евы слегка дрогнуло, словно она была разочарована. Пронырливая старуха.

«В любом случае хорошо, что ты здорова. Если с тобой все в порядке, то и Чезаре будет счастлив».

Адель промолчала. Ей нечего было ответить. Но и Ева не была тем человеком, который привык ждать чужих ответов.

«Я попросила тебя прийти сегодня из-за сэра Эгира».

Имя человека, о котором Адель совсем не думала, прозвучало неожиданно.

Последний раз я видела его в день суда.

Тогда Эгир ждал снаружи у входа, рядом с каретой. Увидев, как Чезаре несет Адель на руках, он замер в изумлении.

— Что произошло?

— Во дворец Буонапарте!

Чезаре, не выпуская Адель из объятий, запрыгнул в карету. Эгир немедленно погнал лошадей к резиденции.

После того случая они больше не встречались.

«На самом деле я уже обратилась к сэру Эгиру за помощью. Попросила его помочь мне вывести тебя из Буонапарте».

— К сэру Эгиру?

«Да. Он тоже хотел помочь тебе. Как и я, он ошибочно подумал, что Чезаре тебя… принудил».

— Ах…

Вполне возможно, что Эгир действительно слышал звуки той ночи.

Щеки Адель слегка вспыхнули. Пожалуй, теперь даже голуби на площади Сан-Салина знают, что я переспала с Чезаре.

«Эгир уже в курсе. Но я не уверена, правильно ли он все понял. Поэтому, может, стоит сказать ему, что ты решила остаться в Буонапарте?»

Ева смотрела на нее ясными, спокойными глазами, полными едва уловимой мольбы.

«Ты ведь останешься, правда?»

Адель выдохнула, не сразу осознав, что задержала дыхание. Мысли спутались еще сильнее. С этой старухой всегда так.

— Это вообще мое решение?

«Конечно. И хватит уже прятаться за незнанием».

— …

«Скажи Чезаре все, что думаешь. Хочешь — кричи, ругайся, проклинай его. Но поговори. И только потом решай, уходить или остаться. Хорошо?»

Адель нахмурилась, но промолчала.

«Пока останься в Буонапарте. Хотя бы до тех пор, пока вокруг не утихнет. Это ради твоего же блага. Понимаешь?»

Ева протянула руку сквозь решетку и похлопала ее по ладони. Этот жест, странным образом, напоминал попытку найти для Адель оправдание.

Но еще страннее было то, что Адель не смогла сразу отказать.

— …Да.

Девушка кивнула. Она уже не знала, как смотреть Чезаре в лицо.

Когда Адель вышла из здания Синьории, утреннее солнце ярко заливало улицы. Она стояла, молча глядя перед собой, даже не подумав раскрыть зонт.

Вернуться и снова встретиться с Чезаре? Эта мысль приковала ее к месту, и ноги словно приросли к земле.

Она осознала, что не может полностью его ненавидеть — и именно это все усложняло.

Но можно ли это назвать любовью?

Она не знала.

Любить его мешали унизительные воспоминания, которые держали ее в цепях. Но и ненавидеть по-настоящему не получалось — в нем была явная, притягательная сила, от которой она не могла отвлечься.

А в последнее время Чезаре и вовсе стал вести себя так, что окончательно сбивал ее с толку.

Собрать разбитое яйцо невозможно. Он это знал, не мог не знать. И все равно упорно сидел на полу, собирая осколки скорлупы, словно это могло что-то изменить.

Каждый раз, видя это, ей хотелось закричать: «Ты сам это разрушил, что теперь пытаешься сделать?»

И тут рядом появилась сутулая женщина. Она вышла из здания Синьории, поэтому Адель решила, что это просто служащая.

— Вам вызвать карету, миледи?

Адель вынырнула из своих мыслей и чуть повернула голову, собираясь вежливо отказаться.

— Нет, не сто…

Она не успела договорить. Женщина резко метнулась вперед и обвила ее талию. В следующий миг что-то холодное и острое прижалось к ее боку.

— Не кричи. Закричишь — и я вонжу нож.

Это была не служащая. Это была Лукреция. Она надела мантию, которую носили служители Лейса Артэ, и спрятала лезвие под свободными складками ткани.

Обняв Адель почти по-сестрински, Лукреция склонилась к ее уху и ровным голосом прошептала:

— Сейчас мы пойдем в Буонапарте. Спокойно проводи меня к герцогу Чезаре.

Адель скосила глаза по сторонам в поисках кого-нибудь, кто мог бы помочь, но улица была пуста.

— Ты пряталась в здании Синьории?

— Самое безопасное место — у всех на виду. Я знала, что рано или поздно ты придешь навестить госпожу Еву.

— Похоже, у знатных дам даже в прятках есть свои таланты.

— Ты думала, я просто так улыбалась и следовала за выскочками вроде Пальмины Джинобль? — усмехнулась Лукреция, но ее лицо тут же снова стало безучастным.

— Но тебя все равно поймают.

— Мученичество — оно такое, Адель Виви. Ты, поднявшаяся из грязи, этого не поймешь.

Они шли по улице бок о бок. Переулки, которые обычно были полны жизни, вдруг показались тревожно пустынными. Возможно, это было лишь ощущение, но казалось, что людей на улицах стало еще меньше.

Адель попыталась сделать вид, что оступилась, и толкнуть Лукрецию, но та мгновенно уперлась лезвием ей в бок, прорезав ткань платья.

— Не пытайся ничего предпринять.

Голос Лукреции был холодным, она даже не моргала. Она уже заранее предугадала, что Адель может попробовать вырваться, и была готова.

Если она заметит хоть малейший намек на побег, точно ударит. Лучше не провоцировать ее.

Дворец Буонапарте показался впереди вместе с массивными воротами и часовыми у входа. Едва их взгляды встретились, Лукреция прошептала:

— Скажешь что-нибудь не то — сразу воткну нож.

Ее мягкий голос звучал так странно на контрасте с убийственным намерением, что от этого становилось только страшнее. Безумие сквозило в каждом слове.

Стражники у ворот встретили Адель с настороженными лицами.

— Миледи? А та, что с вами… Это, кажется, леди Лукреция Делла Валле?

— Да. Мы встретились по дороге. Все в порядке.

— Хорошо.

Стражники равнодушно отступили, но их взгляды надолго задержались на них.

В большом холле внешнего дворца Адель столкнулась с главным дворецким, Эрнстом.

— Госпожа. Как прошла ваша прогулка?

— Хорошо. Мне нужно ненадолго поговорить с герцогом Чезаре. Он у себя в кабинете?

Эрнст скользнул взглядом по фигуре Лукреции, задержавшись на ее мантии.

— Да, хотите, я вас провожу?

Острие ножа слегка впилось в бок Адель.

— Не нужно. Я сама проведу гостью.

Так они прошли через внешний дворец. Когда девушки пересекали мраморную колоннаду, соединяющую внешний и внутренний дворцы, Лукреция вдруг снова заговорила.

— Ты ведь всего лишь чистильщица обуви, верно?

— …Что?

— У аристократов есть невербальные сигналы для экстренных случаев. Но тебя этому никто не учил, да?

Она хмыкнула, ее губы искривились в странной улыбке.

— Я так и знала. Ты не подходишь для роли спутницы герцога Чезаре…

Вскоре перед ними появилась дверь в кабинет Чезаре — массивная, дубовая, с искусно вырезанными четырьмя русалками и звездами, работа знаменитого скульптора Жавера.

Он поймет.

Адель подняла руку и трижды постучала в дверь.

— Герцог Чезаре. Это Адель. У нас не назначена встреча, но мне нужно с вами поговорить.