Онлайн чтение книги Высшее общество High Society
Глава 145

Исла Сфорца взглянула на письмо. Другие приоры тоже внимательно изучили его, после чего раздались сдержанные вздохи.

«Адель Виви — не моя дочь».

— Это печать госпожи Катарины.

Не сговариваясь, все обратили взгляд на Чезаре.

Он, облаченный в пурпурные одежды, стоял, скрестив руки на груди, с выражением живейшего интереса.

— В столь серьезных делах не может быть места лжи.

Лукреция сдержанно положила руку на грудь, выражая почтение.

Исла перевела взгляд на Адель.

— Леди Аделаида Буонапарте, вам есть что сказать?

Адель молчала.

— Молчите, значит. Хорошо.

— Но это еще не конец, герцогиня Сфорца.

Лукреция сделала шаг вперед.

— В свое время мисс Адель Виви едва не сочеталась браком с моим братом Эзрой. Наш дом приложил немало усилий, чтобы разрешить сложившуюся ситуацию. И в результате тщательных поисков нам удалось найти ее настоящую мать.

— «Настоящую мать»?

Тут на трибуну вышла женщина в старой, изношенной одежде. Как только она стянула с головы ткань, по рядам прокатился шепот удивления.

— Это Нова… мать Адель.

Ее волосы были темно-синими, словно намокшие водоросли, и напоминали черные пряди Аделаиды с отливом цвета павлиньего пера.

Несмотря на убогий вид и следы прожитых лет, женщина все еще сохраняла черты, которые можно было назвать красивыми.

Все переводили взгляд с нее на Адель. Адель же лишь безучастно смотрела на незнакомку.

Купили себе человека. Это было ожидаемо.

— Вы утверждаете, что являетесь родной матерью леди Аделаиды Буонапарте?

Исла, не проявляя ни тени удивления, задала вопрос ровным голосом.

— Да…

— Вы принадлежите к семье Буонапарте?

— О-о нет! Всю жизнь я жила в Киморе. Я не из таких великих родов…

— Понятно. Говорите, вас нашли Делла Валле?

— Да. Я попрошайничаю в Киморе… И вот однажды ко мне пришли важные господа, заявив, что нашли мою пропавшую дочь…

— Вы утверждаете, что мисс Адель — ваша потерянная дочь?

— Да… Я родила ее, не будучи замужем, а потом… мне едва хватало сил заботиться о себе самой, и… у-уф!

Женщина вдруг всхлипнула, прикрыв лицо руками.

— Н-но я так жалела об этом… Вернулась туда, где ее оставила, но Адель уже не было…

— Как же вы можете быть уверены, что она ваша дочь?

— У нее с рождения не было ни единого родимого пятна…

Этот факт совпадал со свидетельством Клариче. Исла чуть склонила голову набок.

— Значит, вы внимательно изучили кожу новорожденного?

Женщина дернула взглядом.

— …Да!

— Понятно. То есть доказательств того, что вы действительно ее мать, нет.

— Но и того, что это не так, тоже, Ваша Светлость.

Лукреция тут же вмешалась в разговор.

— Вам ведь известно, что в Киморе не действуют ни закон, ни порядок. Там может происходить что угодно, и никто не сможет этого подтвердить или опровергнуть.

Между Лукрецией и Ислой Сфорца повисла напряженная тишина. Их взгляды столкнулись в воздухе.

Обстановка в зале мгновенно накалилась. Нова, заметив это, в замешательстве вскинула руки к Адель.

— Адель, это мама!..

Адель не сдвинулась с места.

— А-Адель! Я твоя мать! Иди ко мне, дитя мое!..

Ее голос дрожал, превращаясь в отчаянную мольбу.

И тут, за тяжелыми дверями зала, раздался шум — настолько громкий, что его невозможно было игнорировать.

Скоро дверь скрипнула, и к Исле в спешке подошел начальник стражи. Доспехи глухо бряцали при каждом шаге.

— Герцогиня Сфорца, снаружи…

Он склонился и что-то зашептал ей на ухо. Исла мгновенно сдвинула брови.

В тот же миг дверь распахнулась.

В зал медленно вошла высокая пожилая дама с белоснежными, как снег, волосами.

— Председательница Ева?

— Что она здесь делает?..

Люди недоуменно зашептались.

Ева Буонапарте шагнула вперед, высоко подняв крупный альбом для записей.

«Достопочтенные граждане Форнатье. Я прошу ненадолго приостановить заседание».

Неожиданно ворвавшись в зал, Ева Буонапарте потребовала встречи с Адель наедине.

Ее следовало схватить и выдворить вон.

Будь на ее месте кто-то другой, так бы и поступили.

Но Ева… Ева была символом справедливости. Человеком, снискавшим уважение и доверие народа.

Если даже она прибегла к такому поступку, значит, случилось нечто по-настоящему серьезное.

Даже Исла Сфорца думала так.

— Ни за что!

Единственным, кто возразил, был Чезаре.

— Исла Сфорца, ты намерена вести дело подобным образом?

— Скажешь хоть слово — окажешься за дверью.

Пока между Ислой и Чезаре вспыхнуло молчаливое противостояние, Адель неотрывно смотрела на Еву.

Председательница едва сдерживала слезы.

Адель, внимательно глядя на нее, наконец заговорила:

— Герцог Чезаре. Я бы хотела с ней поговорить.

Чезаре резко повернул голову.

Выражение лица у него было не слишком дружелюбное. Скорее, слегка раздраженное.

Он спрыгнул с места приоров и, тяжелыми шагами приближаясь к Адель, заговорил. Голос его был низким и холодным, как глухое рычание зверя.

— Скажи честно. Вы сговорились? Ты хочешь улизнуть под предлогом разговора?

— Это же наша бабушка. О каком сговоре может идти речь?

— Я никогда не уважал ни возраст, ни положение.

Ну, тут уж спорить не приходилось.

— Возможно, она хочет передать мне что-то важное.

— Я держу ситуацию под контролем, Адель.

— Всю ситуацию?

Адель снова посмотрела на Еву. Пожилая дама взглядом умоляла ее согласиться.

— Не похоже. Я скоро вернусь.

Чезаре сжал губы в тонкую линию.

Высокий, крепко сложенный, с хмурым лицом человека, которому уже надоело это дурацкое представление.

Но в его золотых глазах плескалась беспомощная печаль.

— …Ты правда вернешься?

Адель промолчала.

В такие моменты ей всегда нечего было сказать.

Чезаре раздраженно провел рукой по волосам, растрепав их, затем вытащил что-то из внутреннего кармана и протянул ей.

— Возьми.

— Что это?

Адель машинально взяла предмет в руки.

Небольшая круглая медаль из лазурита с выгравированной золотой звездой.

— Медаль, с которой ты можешь снять любую сумму в банке Стеллоне от имени Буонапарте.

— Зачем мне это?

Она в замешательстве протянула медаль обратно, но Чезаре тут же отступил на шаг.

— Маленький совет. Лучше снимать деньги в банке Форнатье. Я так их выдрессировал, что они привыкли беспрекословно подчиняться.

Адель застыла.

— …То есть, если я сбегу, вы меня отпустите?

— Нет. Это значит, когда я тебя снова найду, и ты опять будешь прятаться в каких-то отбросах, тебе не поздоровится. Если уж попадешься, то хотя бы в лучших покоях самого дорогого отеля, купаясь в золоте. Поняла?

— …

Адель ошарашенно смотрела на него, а Чезаре только криво усмехнулся.

— Но лучше бы тебе никуда не уходить.

Маленькая комната в здании палаты.

Ева Буонапарте сидела напротив Адель.

«Пожалуйста».

Она показала ей альбом, ее руки заметно дрожали.

«Отвечай мне честно. Просто подумай, что это последняя просьба умирающей старухи».

— Я не могу обещать, не зная, о чем будет вопрос.

Адель оставалась бесстрастной, и в глазах Евы мелькнула боль. Обычная для нее политическая сдержанность исчезла без следа, оставив после себя лишь беспокойство.

«Адель. Честно. В тот день Чезаре не заставил тебя силой?»

Адель на секунду широко распахнула глаза, но быстро все поняла.

Эфони ей все рассказала.

Похоже, вся семья Буонапарте уже твердо решила, что это было насилие.

Вопрос был предельно личный. Она могла бы просто пропустить его мимо ушей.

«Адель… Пожалуйста…»

Но глаза Евы уже наполнились слезами.

Она вздохнула.

— Это не было насилием. Это был мой выбор.

Ева замерла, как будто у нее перехватило дыхание, а потом торопливо начала писать.

«Ты уверена? Что бы ты ни сказала, я смогу защитить тебя. Я помогу тебе сбежать, если нужно. Я просто хочу знать правду».

Правду…

Адель невольно усмехнулась.

И внук, и бабушка… Как же им хочется докопаться до самой глубины моей души.

«Ты правда вернешься?»

Хотя их чувства ведь даже не настоящие.

Адель сжала кулаки.

Когда ее лицо исказилось от наплыва противоречивых эмоций, Ева поспешно начала водить пером по бумаге.

«Здесь никого нет. Только ты и я. Мне недолго осталось жить, и я никому не передам то, что ты скажешь. Клянусь своим именем».

Адель криво улыбнулась.

Еве и не нужно так стараться. У меня больше не было ни чести, ни репутации. Осталась только гордость.

И как только я заговорю, эта гордость разлетится в прах.

Адель так долго пыталась понять.

Что же на самом деле значит для меня Чезаре?