Онлайн чтение книги Высшее общество High Society
Глава 9

Чезаре, не проявляя никакого намерения помочь мадам Флавии, наблюдал за происходящим с явным удовольствием.

— Ха!

Наконец, мадам Флавия раздраженно цокнула языком и вышла из комнаты, не сказав больше ни слова.

Как только она ушла, Чезаре снова рассмеялся и произнес:

— Довольно неплохо.

— Спасибо, — отозвалась Адель.

— Хм, ну и как тебе живется?

— Благодарю, вполне хорошо, благодаря вашему покровительству.

Чезаре, улыбаясь, прищурил глаза, сияющие весельем.

— Если что-то понадобится, обращайся к Эфони.

— Да, разумеется.

О ссадинах и синяках на теле не было сказано ни слова. Это, по крайней мере, было облегчением.

Пока Адель стояла в раздумьях, она заметила, что Чезаре, по-прежнему с улыбкой, но уже нахмурив густые брови, пристально смотрел на нее. Его золотистые глаза, обычно веселые, казались теперь металлическими, изучая ее, как будто чего-то ожидая.

Вдруг, вспомнив о своей роли, Адель добавила:

— Как поживаете вы, брат?

— Хм...

В ответ его глаза, украшенные крошечной родинкой под одним из них, засверкали, как утренняя звезда.

Кажется, это был приемлемый ответ.

— Я все по-старому. Хотя, знаешь, немного обидно, что моя сестра так редко навещает меня.

— Я подумала, что вы слишком заняты, чтобы отвлекаться на меня. Да и к тому же, не хотела бы я, чтобы вы оказались в такой неприятной ситуации из-за меня.

— Не думаю, что был бы так уж жесток к собственной сестре.

— В таком случае, постараюсь навещать вас чаще.

Чезаре снова улыбнулся, но на этот раз без слов.

...Что же я сказала не так?

В этом напряженном молчании, которое словно давило на грудь, Адель никак не могла найти подходящего момента, чтобы вздохнуть с облегчением, и вдруг Чезаре заговорил:

— Кажется, моя сестрица не такая уж покладистая. Боюсь, мадам Флавии придется с тобой помучиться.

...Неужели? Адель была уверена, что вела себя достаточно смиренно.

Чезаре, не дожидаясь ответа, выпрямился.

— Если бы ты просто говорила «да» и «конечно», все бы прошло куда легче. Ведь Флавия, несмотря на свою аристократическую гордость, обладает и немалой долей сострадания.

Адель молчала, внимательно слушая.

— Этой публике хочется одного — чтобы ты казалась жалкой, умоляла их о помощи, взирала на них снизу вверх. Так уж заведено среди благородных господ, — заключил Чезаре, пожимая плечами.

Немного помолчав, Адель робко спросила:

— Вы хотите сказать, что мне нужно изображать из себя несчастную?

— А это что, притворство? — весело отозвался Чезаре. — Ты и так несчастна. Ты прожила всю жизнь в таком положении, значит, должна уже знать, что это — самый разумный выбор.

Адель молчала.

— Так ведь, Аделаида?

Его сладкая улыбка, казалось, подстрекала к ответу. Он, без сомнения, ждал, что она осмелится ему возразить. Но, глядя в его красивые, золотистые глаза, Адель опустила голову.

— Прошу прощения. Я постараюсь.

— Ты мне не игрушка для развлечений, — тихо пробормотал Чезаре. Его взгляд мгновенно потух, словно в этот момент он окончательно записал ее в категорию «скучных и предсказуемых бедняжек».

— Хм... — он почесал подбородок. — Как же они все быстро наскучивают.

Тут вмешалась Эфони, мягко сказав:

— Господин, думаю, леди нужно закончить омовение. Не подобает оставлять ее в таком виде.

Ее вмешательство было как нельзя кстати. Чезаре пожал плечами и, засунув руки в карманы, снова улыбнулся.

— Похоже, ее саму это совсем не беспокоит.

Он махнул рукой и вышел, как человек, которому действительно наскучила вся ситуация.

Оба незваных утренних гостя покинули комнату, и Адель, наконец, смогла вздохнуть с облегчением.

Эфони, все это время наблюдавшая за ней с грустью в глазах, осторожно спросила:

— Продолжите омовение, госпожа?

Преодолев подступившие к горлу эмоции, Адель тихо кивнула.

— Да.

Словно ничего не произошло, она вернулась в ванную и вновь погрузилась в остывающую воду. Лишь звук текущей воды раздавался в тишине, пока спустя некоторое время Адель не произнесла:

— Думаешь, она действительно вернется, чтобы учить меня?

— Если господин Чезаре что-то пообещал, он непременно исполнит это.

— Понятно.

«Буонапарте» — действительно волшебное слово.

На следующий день мадам Флавия Лорендан действительно снова пришла к Адель.

Закрытая для посетителей длинная галерея в резиденции Буонапарте.

Мадам Флавия сидела на диване в углу, под портретами в золотых рамах и фресками с изображениями русалок на потолке. На лице читалось явное неудовольствие. 

Когда она увидела Адель, входящую в галерею с Эфони, ее лицо исказилось от раздражения.

— Хм...

«...»

Хоть она выполняла волю Чезаре, было видно, что мадам Флавии крайне неприятно обучать простолюдинку.

Флавия поднялась со своего места, держась за короткую трость. Эфони быстро и тихо отошла к стене.

— Аделаида… Буонапарте, — высокомерно произнесла дама в платье из голубого шелка, цокнув языком прямо перед лицом Адель.

— Ты должна быть бесконечно благодарна его светлости Чезаре, — продолжала Флавия. — Если бы не его слово, я бы никогда не снизошла до того, чтобы встречаться с такой, как ты.

— Да, мадам.

— Буонапарте — это не фамилия для таких, как ты. Великая звезда украшает твою грудь, и это оскорбительно даже для богов.

— Да, мадам. Я понимаю.

— Понимаешь? Что ты вообще можешь знать о Буонапарте? Твои слова легковесны, как листья на ветру. Не смей больше так дерзить.

— Да, мадам. Я буду осторожна.

Адель отвечала безучастно, словно кукла.

Но лицо мадам Флавии постепенно исказилось злобой.

— Грязная девчонка...

«…»

— Конечно, его светлость Чезаре попросил меня сделать из тебя «леди». Но прежде тебе, как бывшей чистильщице обуви, нужно другое воспитание.

Мадам Флавия горделиво постучала тростью по ладони и приказала:

— Встань на колени.

Адель на миг замерла, а затем переспросила:

— Простите?

Мадам Флавия помрачнела еще сильнее. 

— Ты что, не слышала? Я сказала — на колени.

От ярости, исходившей от дамы, у Адель перехватило дыхание, и ей стало горько.

За что эта женщина так ненавидит меня?

Из-за того, что я родилась чистильщицей обуви?

Флавия явно хотела ранить ее как можно сильнее.

Но она выбрала неудачный способ.

Колени чистильщицы не имели никакой ценности.

Чувствуя усталость, Адель опустилась перед Флавией на колени.

— Ха!

Флавия цокнула языком, словно ее даже это не устраивало. Сатиновые туфли слегка надавили на бедро Адель.

— Запомни, тебе следует держаться такой же покорной. Поняла? Первое, чему я научу тебя, — знать свое место.

— Да, мадам.

— Ты товар, и тебе следует покорно отправиться в дом Делла Валле. Если захочешь большего, превратишься в корм для акул.

— Да, мадам.

Только тогда Флавия, казалось, осталась довольна, убрала ногу и скомандовала:

— Встань.

Она легонько стукнула Адель по колену тростью. Та тихо поднялась.

— Несмотря на то, что ты мне совсем не нравишься, пора начинать обучение. Начнем с походки.

Флавия кивком указала на коробку, стоявшую на столе в углу. Адель догадалась и принесла ее.

— Это обувь, чтобы исправить твою косолапую походку. Теперь ты будешь носить ее постоянно. И не только во время моих уроков.

В коробке оказалась пара черных кожаных туфель.

Никаких украшений, простая обувь. Но сердце Адель забилось быстрее.

Это были самые красивые туфли, которые она когда-либо видела. Кожа блестела, форма была изящной.

— Позвольте, я помогу вам надеть их, госпожа, — сказала Эфони, шагнув вперед.

Но Флавия подняла руку, останавливая ее.

— Ты хочешь получить образование, а не можешь даже туфли надеть сама?

Адель, конечно, хотела спросить, надевает ли сама мадам Флавия свою обувь, но, сдержавшись, аккуратно поставила туфли на пол.

Она была взволнована. Это ведь новая обувь.

Но стоило ей попытаться надеть туфли, как она замерла. Взглянув на Флавию, Адель заметила ее коварную ухмылку.

— Мадам Флавия... Они мне малы…

— Я велела тебе надеть их.

«...»

Только теперь она поняла, что на лице этой красивой дамы играет злорадная усмешка.

Адель бросила взгляд на Эфони, но та лишь молча наблюдала за происходящим. Видимо, Чезаре дал понять, что допустит «некоторые проделки».

Что ж, ничего другого и не ожидала.

Надежды, которые на миг появились у Адель, быстро рассеялись. Она покорно надела туфли.

Как только нога вошла в туфлю, пальцы тот час же сжались от боли.

Едва сдерживаясь, чтобы не пошатнуться, Адель выпрямилась. Флавия, усмехнувшись, указала тростью на конец галереи.

— Теперь иди туда и обратно, пока я не скажу остановиться.