Онлайн чтение книги Высшее общество High Society
Глава 148

Зал погрузился в напряженную тишину.

История была полна противоречий, но говорила Ева. Она всю жизнь служила государству, ее уважали за нейтральность и безупречную справедливость в делах.

Даже став председателем, она не изменилась — ее считали единственной, кто мог сдерживать власть главы рода Буонапарте.

Исла, которая особенно восхищалась Евой, заговорила первой.

— Председательница, это правда?

Ева не ответила, лишь склонилась в еще более глубоком поклоне.

Исла тяжело вздохнула и повернулась к Катарине.

— Госпожа Катарина Буонапарте, это правда?

Катарина, не сводя глаз с Адель, вдруг улыбнулась.

— Правда.

— Адель Брюль Шредер, вы подтверждаете это?

Адель посмотрела на старушку, низко склонившую голову. Ее лицо оставалось удручающе спокойным.

— Да, это правда.

Она ответила на дренейском языке, и среди дипломатов Оракении раздались одобрительные возгласы.

Некоторое время никто не решался заговорить.

Первой тишину нарушила приор Памела Ивреа.

— В таких обстоятельствах держать принцессу Адель на скамье подсудимых неуместно. Как представительнице иностранной императорской семьи, ей полагается дипломатическая неприкосновенность.

— Но ведь она получила выгоду благодаря подлогу личности!

Лукреция отчаянно попыталась возразить, но Ливи Росси холодно оборвал ее:

— Леди Лукреция, а можно ли назвать это «выгодой», если принцесса стала дворянкой?

— Да и какая выгода? — с резким тоном вмешался Закарай Мудо, один из приоров, славившийся своей нетерпимостью к несправедливости. — Внезапно обзавестись двумя матерями? Это больше похоже на чью-то хитрую попытку вытянуть деньги из дома Буонапарте.

Лука Делла Валле мгновенно покраснел.

— Что ты сказал?!

— А разве я не прав? Ты ведь и у моего родственника крупную сумму занял.

(прим. речь о Северино Мудо, за которого должна была выйти Лукреция ради денег)

Между приорами разгорелся спор, зрители начали перешептываться.

Зал превратился в настоящий хаос.

Но среди всей этой суматохи Адель вдруг осознала: на нее больше не смотрят с презрением.

Напротив, стоило прозвучать слову «принцесса», как шепот сменился на совершенно иное обсуждение.

— Ну конечно, при ее происхождении неудивительно, что она так быстро освоила манеры…

Адель чуть не рассмеялась. Чтобы скрыть улыбку, она медленно провела рукой по щеке, словно размышляя.

И вдруг почувствовала влажность на коже.

…Холодный пот?

Резкая боль вспыхнула внизу живота.

На протяжении всего суда это было лишь легкое, но неприятное покалывание. Но теперь оно внезапно превратилось в раздирающую, нестерпимую резь.

— Ах…

Адель пошатнулась, а затем рухнула на колени, чувствуя, как нутро сдавливает, словно кто-то скручивает его в узел.

Адель почувствовала, как что-то теплое стекает по ногам. Когда она опустила взгляд, на подоле ее платья расплывались багровые пятна.

Кровь?

В тот же миг раздался голос Чезаре.

— Адель?

Его голос был слишком выразительным, слишком цепляющим слух. Весь зал невольно устремил взгляды на нее.

— Смотрите! У принцессы Адель кровь на платье!

Кто-то вскрикнул, и в следующую секунду ее плечи накрыли сильные, теплые руки.

— Адель. Что с тобой? Что случилось?

Это был Чезаре.

Ей вдруг вспомнился их первый разговор, когда он, словно сам владыка преисподней, смотрел на нее с ледяным высокомерием.

А теперь этот же человек держал ее, растерянный и обеспокоенный.

Он был широкоплеч, крепок, а его чуть повышенная температура тела казалась уютной. Это тепло немного убаюкивало, притупляя инстинктивную настороженность Адель.

Она дышала прерывисто, ее била дрожь, лоб покрылся холодным потом. Живот сдавило новой волной боли.

— Чезаре… мой живот…

— Что?

Боль не была такой, от которой теряют сознание, но она в жизни не испытывала ничего подобного.

— Угх…

— Держись! Мариса!

Чезаре крикнул так громко, что в голове у Адель закружился гул. Она зажмурилась, пытаясь справиться с болью.

Голоса Ислы, Чезаре и Джиджи слились в один неразборчивый шум.

— Герцог Чезаре, что происходит?!

— Джиджи! Позови Марису!

— Уже вызвали!

— Герцог Чезаре!

И вдруг голос Чезаре разнесся по залу с такой силой, что перекрыл весь этот хаос.

— Черт возьми, она носит моего ребенка!

Эти слова, словно волна, накрыли зал. Собравшихся охватил молчаливый ужас.

— «Ребенка»?..

Чей-то приглушенный голос пронесся в тишине, и в тот же миг напряжение в зале достигло пика. Все взорвалось гулкими криками, возмущением и потрясением.

— Объявляю перерыв! Немедленно приведите врача! — резко выкрикнула Исла.

Мариса Гримальди приблизилась и осторожно осмотрела Адель, затем бросила взгляд на Чезаре.

Герцог без лишних слов подхватил ее на руки и поспешно покинул зал суда.

Лукреция наблюдала за этим, стоя как вкопанная.

— «Ребенок»?..

Ее голос дрожал, пока губы невольно шептали эти слова. Через мгновение лицо болезненно исказилось.

— «Ребенок»?! Адель… ждет ребенка от герцога Чезаре?!

Ее сознание будто затянуло в темноту. В груди сжалось, в голове пульсировали гнев и отчаяние.

Почему? Почему?! Мы с герцогом Чезаре предначертаны друг для друга самой судьбой! Почему!..

И в этот момент к ней подошли.

— Леди Лукреция Делла Валле.

Это была Исла Сфорца. Она пришла не одна — рядом с ней стояли рыцари городской стражи.

А вместе с ними дипломаты Оракении.

Позади них стояла смертельно бледная Нова, ее руки были скованы путами.

— Вам придется сотрудничать со следствием.

Лукреция побелела.

— Это менструация.

Мариса вышла из комнаты Адель и спокойно вынесла вердикт.

Чезаре, который все это время ходил по коридору взад-вперед, наконец, выпустил из легких огромный, тяжелый вздох.

— «Менструация»?

— Да. Судя по всему, первая. С ее телом все в порядке. Единственное, стоит избегать чрезмерных физических нагрузок в течение недели.

— …То есть это не выкидыш?

Лекарь посмотрела на него с такой улыбкой, будто герцог был круглым идиотом.

— Господин, выкидыш бывает только у тех, кто ждет ребенка. А миледи не была беременна. У нее просто началась менструация.

— …Она не беременна?

— Нет.

Чезаре провел ладонью по лицу.

— Ха…

Тихий выдох облегчения сорвался с его губ. Он крепко зажмурился.

— Значит, ей ничего не угрожает.

Мариса тепло улыбнулась, а затем сказала:

— Но вам все равно стоит подумать о наследнике.

— Можем усыновить. Что, если она пострадает при родах?

— Вот как…

Она посмотрела на него с таким выражением, будто он сказал несусветную глупость.

— Я выписала ей обезболивающее. Миледи, конечно, будет чувствовать себя подавленной, но заботиться вашей госпоже вы умеете лучше всех, так что я не стану вас поучать.

Чезаре коротко улыбнулся

— Спасибо за помощь.

— Не за что.

Мариса покинула коридор.

Чезаре провел рукой по шее, прочистил горло и тихо постучал в дверь.

— Адель.

Ответа не последовало. Он постучал еще раз.

— Я вхожу.

Открыв дверь, он увидел Адель на белоснежной постели. Она выглядела слегка надутой, в глазах читалось легкое недовольство.

Чезаре невольно замер.

Он привел ее в покои, предназначенные для супруги главы рода. Самые роскошные во дворце Буонапарте, созданные для самой знатной дамы.

Вид Адель, сидящей на этой роскошной кровати с равнодушным лицом, почему-то безмерно его радовал.

Чезаре почувствовал, как губы невольно расползаются в улыбке, и шагнул ближе.

— Хочешь чего-нибудь поесть?

— Как прошло заседание?

Адель спросила резко, без обиняков.

Ну, конечно. Моя леди никогда не даст мне ни единой поблажки.

Чезаре не смог сдержать улыбку.

— Суд приостановлен, но твой статус больше не будет предметом обсуждения. Мне придется явиться в парламент и закончить дело.

Адель посмотрела на него с легким раздражением, будто пыталась понять, что тут смешного.

Ее гладкий лоб чуть нахмурился. Видно было, что она сдерживает досаду.

Да и не нужно ее сдерживать.

Он понимал, почему она так держится. В ее мире стоило показать слабину — и можно не дожить до следующего дня.

— Просто ты красивая, вот и улыбаюсь.

— …

На лице Адель появилось выражение откровенного скепсиса.

Чезаре снова рассмеялся.

Если бы у нее месячные шли каждый день, она бы всегда была такой искренней.

— Так что, хочешь чего-нибудь? Может, пройдемся? Тебе пока стоит отдохнуть. И оставайся здесь, в этой комнате…

— Ты ведь рад, что я не беременна, да?

Ее слова, словно лезвие, разрезали их беседу.

Тон был колючий, но Чезаре это нисколько не задело. Наоборот. Обычно бесстрастная Адель Виви, наконец, показывала эмоции — это было и неожиданно, и возбуждающе.

Он чуть прищурился и улыбнулся.

— Конечно, рад. Потому что ты не ранена.

— …

Глаза Адель чуть расширились.

Чезаре лишь ухмыльнулся, пожав плечами.

— Но есть одно дело, которое мне нужно уладить. Сможешь немного побыть одна?

— …

— Или ты не хочешь оставаться одна?

— Уходи.

Он не шелохнулся. Вместо этого подтянул стул и сел напротив.

— Подозрительно. Стоит мне уйти, и мисс Виви тут же исчезнет, верно?

— Ну, если кто-то швыряет мне деньги и велит убираться, разве я не должна послушаться?

Ее голос зазвенел острыми краями.

Чезаре замер. За окном щебетала птица.