Онлайн чтение книги Высшее общество High Society
Глава 141

Неужели пытается прощупать почву?

— И это говорит тот, кто курит сигары, швыряет светильники…

— Признаю, был неправ. Мариса уже отчитала меня. Буду осторожнее.

А по лицу не скажешь, что он умеет так быстро извиняться.

Адель сделала шаг назад, опасаясь снова оказаться втянутой в его игру.

— Вам не нужно извиняться. Я не беременна от вас, а если бы была, все равно избавилась бы от ребенка.

— …

Герцог замер и молча посмотрел на нее. Один лишь взгляд этих пронизывающих золотых глаз заставил ее слегка напрячься.

Однако внезапно Чезаре усмехнулся, прищурился и обнял Адель за плечи.

— Но ведь сейчас ты рядом со мной. Разве нет?

Голос его звучал не беспечно, а так, будто он пытался казаться таковым. В интонации чувствовалась осторожность, желание не спровоцировать ее.

— Даже если беременна... Конечно, не скажу, что я в восторге от этого...

Говорит так, но сам, похоже, и не думает об аборте.

Пока Адель размышляла, Чезаре похлопал ее по плечу и отошел.

В гостиной неподвижно сидела Женевьева.

— Леди Женевьева.

— Леди Адель...

Заметив вошедшую Адель, она взглянула на нее с непроницаемым выражением лица.

Дворецкий Эрнст подал чай, но разговор не начинался довольно долго. В конце концов Женевьева заговорила первой, бросив вопрос, как бы невзначай:

— Вы меня обманули?

Адель замерла, не успев поднести чашку к губам, и посмотрела на нее.

На лбу Женевьевы пролегла морщина, отражая ее смятение.

— Я хотела спросить раньше, но сдерживалась. Но когда услышала, что вы… вернулись с того света, не смогла ждать и приехала сюда.

— Вот как.

— Кто вы… на самом деле?

Адель поставила чашку обратно на стол.

— Простите. Я не могу вам ничего сказать.

Женевьева плотно сжала губы.

— Мы ведь… и не были настоящими подругами?

Адель не ответила, просто посмотрела на нее. Она ждала, что Женевьева рассердится.

Хорошо, что чай холодный. Эрнст, как опытный дворецкий, похоже, заранее предугадал, что их беседа может развернуться в неожиданном направлении.

Однако в следующий миг Женевьева будто что-то проглотила, а затем выпалила:

— Если честно, сначала вы были мне нужны только как полезное знакомство!

Неожиданное признание.

— Что?

— То есть…

Женевьева замялась, опустив взгляд.

— Давайте считать, что мы друг друга обманывали.

Глаза Адель слегка расширились.

Не в силах вынести тишину, Женевьева начала копаться в складках платья и достала небольшой шелковый мешочек. При каждом движении тихо звенели монеты.

— Я… я продала несколько кружев, чтобы собрать немного денег. Если вам когда-нибудь придется покинуть семью Буонапарте, воспользуйтесь ими… И тогда обязательно навестите меня!

Она сжала мешочек в руке, колеблясь. Было видно, как тщательно Женевьева подбирает слова, чтобы не задеть Адель.

Адель некоторое время разглядывала мешочек, оставленный на столе, а потом вдруг спросила:

— Почему?

— Что?

— Разве люди не называют меня всего лишь чистильщицей обуви? Вы же дворянка, леди Женевьева.

Женевьева замолчала. Когда она наконец заговорила, голос ее звучал заметно спокойнее.

— Конечно, поначалу у меня были предубеждения. В аристократических кругах киморцев считают чем-то вроде отвратительных чудовищ.

— Я заметила.

— Но… Вы обращались со мной с большим уважением, чем даже Лукреция, идеал благовоспитанной леди.

В ее алых глазах промелькнул мягкий свет.

— Когда я подумала об этом, вдруг поняла, что происхождение не имеет никакого значения… И, честно говоря, род Малатеста не такой уж могущественный. Нас часто презирают. За спиной говорят, что мы заискиваем и льстим. Но это мой способ выживания.

— Я понимаю.

— Правда? Думаю, вам пришлось приложить куда больше усилий, чем мне. И, осознав это…

Ее голос утонул в глубоком вдохе. Даже без слов было ясно, сколько мыслей и сомнений она перебрала в голове.

Женевьева неловко взглянула на Адель.

— Ес… если вам неприятно, потому что это похоже на жалость…

— Нет.

Адель покачала головой.

— Спасибо, что сказали мне это, леди Женевьева.

На ее губах появилась мягкая улыбка — искренняя, идущая от самого сердца.

Женевьева, увидев, как Адель улыбается, застыла с приоткрытым ртом, даже не моргая. Потом, спохватившись, поспешно привела лицо в порядок.

— К-кстати, что насчет герцога Чезаре? Я на всякий случай принесла немного денег, но он ведь не собирается вас прогонять?

— Кто знает… Точно сказать не могу…

— В противном случае герцог не стал бы переворачивать всю Кимору вверх дном…

— «Переворачивать вверх дном»?

— Вы не слышали? Реконструкция Киморы! Дом Буонапарте этим занимается!

— Я видела упоминание в газете, но мельком… Это недавнее решение?

— Нет! Это было больше двух месяцев назад. Все откладывалось, потому что аристократы были против, но как только финансирование взял на себя дом Буонапарте, проект сразу одобрили.

Адель моргнула, переваривая услышанное.

— Зачем ему это?

Слова сорвались с губ прежде, чем она успела их осознать.

Женевьева склонила голову, потом вдруг тихонько рассмеялась, словно птичка, щебечущая на ветке.

— Возможно, он чувствует то же, что и я?

Проводив Женевьеву, Адель в одиночестве направилась в «Сад Воды» — туда, где когда-то встречалась с Лукрецией.

Сад был безмолвен, если не считать редких урчаний низко нависших облаков, напоминавших о долгом голоде.

Адель села на край фонтана с водяным органом и опустила руку в струящийся поток.

— «Нельзя презирать людей из Киморы, да и не следует этого делать». Так герцог Чезаре заявил на собрании Синьории. Признался, что раньше сам не задумывался об этом, назвал это своей ошибкой и сказал, что хочет ее исправить.

Если верить Женевьеве, это случилось больше двух месяцев назад. В то время, когда Адель пыталась стать настоящей леди.

Тогда я даже не дебютировала. А значит, не успела доказать свою полезность Чезаре.

Если бы он высказался об этом уже после ее дебюта, это не выглядело бы так странно. Даже с ее точки зрения — Адель сыграла роль идеальной леди просто блестяще.

Но герцог решил заняться Киморой это еще до дебюта.

Тогда он мог видеть лишь мои отчаянные старания…

«Женщина вроде вас — из Киморы? Немыслимо».

Как же это непохоже на реакцию Эзры Делла Валле…

Адель прижала колени к подбородку в тщетной попытке унять внезапную тяжесть в груди.

В этот момент…

— Адель Виви!

Раздался оклик, и кто-то мягко сжал ее плечо.

Чезаре.

Стоило поднять голову, как она увидела, что его лицо было серьезным, даже тревожным.

— Ты не заболела?

— …

Адель так глубоко ушла в мысли, что замешкалась с ответом.

Чезаре, видимо, воспринял ее молчание как дурной знак.

— Вернемся во дворец. Мариса уже ждет. Потерпи немного. Посмотришь хоть на самое красивое лицо во всем Форнатье.

Слова герцога звучали шутливо, но в голосе чувствовалось нетерпение. Он уже собирался подсунуть руки ей под колени, чтобы поднять Адель, но она тихо остановила его.

— Я не больна.

Как раз в этот момент из затянутого облаками неба упали первые капли дождя. Почти сразу он перешел в ливень. Их одежда тут же промокла насквозь.

— Просто… задумалась.

Откинув назад прилипшие к щекам пряди волос, Адель пробормотала эти слова так, словно сама не осознавала их.

Чезаре какое-то время пристально смотрел на нее, затем приподнял бровь.

— Не знаю, о чем ты там размышляешь, но не лучше ли делать это в безопасном месте?

— Да, сад действительно не самое надежное место.

— Еще бы. Одна дама едва не попала в очень неприятную ситуацию из-за каких-то мерзавцев.

— Ну, тогда какой-нибудь другой мерзавец наверняка бы меня спас.

— …

Чезаре нахмурился, усмехаясь, будто ее слова слегка выбили его из колеи.

— Ливень скоро закончится. Переждем немного.

Он протянул руку. Адель немного помедлила, но все же взяла ее. Хотя это и был весенний дождь, мокнуть под ним долго было не слишком приятно.

Уходить далеко не пришлось. Позади фонтана находился небольшой павильон, похожий на беседку.

Адель молча смахнула воду со лба, Чезаре же небрежно стянул и встряхнул мокрый плащ.

Он ничего не говорил. Просто стоял, засунув руки в карманы, и смотрел прямо перед собой.

Адель, следя за каплями, стекающими по его гладкому подбородку, наконец заговорила:

— Я слышала о реконструкции Киморы.

Чезаре лишь на мгновение взглянул на нее, но тут же снова устремил взгляд вперед.

— Да?

— Зачем вы это сделали?

— Разве так странно, что приор заботится о городе?

— Раньше не заботились.

— Чезаре был неправ. Вот он и старается исправиться. Может, закроем на это глаза?

— …

Ш-ш-ш-ш… Ответа не последовало. Лишь дождь зашумел сильнее.

Чезаре и сам знал, что это не та причина, которую хотела услышать Адель. Тяжело вздохнув, он провел рукой по мокрым волосам.

— Просто одна моя знакомая чистильщица обуви очень старалась выжить.

— …

— У меня есть деньги. Есть власть. Если я могу что-то улучшить, зачем отказываться?

Адель на мгновение забыла, как дышать, охваченная тяжелым чувством.

Этот мужчина, стоящий на вершине аристократического мира, никогда не знал, что значит бороться за место под солнцем.

Его понимание, какой глубокой может быть тьма, — слишком поверхностно. Это было ясно еще тогда, во время посвящения.

Но с другой стороны, его представление о свете оказалось куда шире, чем думала Адель. Оно было ярким, мощным, необъятным.

Чезаре говорил так, будто все было совершенно естественно: раз он владеет большим, значит, он и отдаст больше.

И, глядя на него, Адель вдруг почувствовала, как в груди разливается теплая, просторная пустота, а в горле застревает ком.