Онлайн чтение книги Высшее общество High Society
Глава 108

— …Ах! Аха-ха-ха-ха! Аха-ха-ха-ха!

Лукреция схватилась за живот и начала хохотать.

Притворялась мужчиной, да, Аделаида?

Она умеет удивлять.

Кто бы мог подумать, что простая нищенка осмелится выдавать себя за мужчину и проводить время в библиотеке, набираясь знаний?

Эта догадка, словно молния, пронзила ее разум и зажгла в ней уверенность.

Завтра нужно послать Элоди, чтобы все проверить. Пусть наведается в общественную библиотеку Форнатье и заглянет в игорные дома Киморы.

Лучезарно улыбнувшись, Лукреция поднялась в карету. Обернувшись к горничной, она сказала:

— Элоди, тебе, наверное, было тяжело в столь незнакомом месте? Но сегодня я в хорошем настроении, так что давай спокойно насладимся ночной прохладой по дороге домой.

— А… Да, госпожа!

Элоди сразу же открыла окно кареты. Ветер нежно ворвался внутрь, а вдали показались ворота Буонапарте.

Над воротами, рядом со статуей русалки с сияющей звездой, скрывалась в темноте надпись: «Король королей, властелин властителей».

Точно про Чезаре.

Аделаида, кто бы ты ни была, я не позволю тебе запятнать его.

Когда кованые ворота медленно распахнулись, а карета только выехала за пределы дворца Буонапарте, их догнал женский крик:

— У меня есть дело! Прошу, пожалуйста!

Где-то у бокового входа кто-то отчаянно выкрикивал слова, обращаясь к стражникам. Это была женщина в бедной, вульгарной и неприглядной одежде.

Уличная девка? Лукреция бросила на нее мимолетный, равнодушный взгляд.

Но в тот же миг ее внимание привлекло следующее:

— Мне нужно лишь убедиться, что моя подруга здесь!

Глаза Лукреции распахнулись. Она немедленно постучала кулаком по стене кареты. Элоди и кучер Арль удивленно уставились на нее, но Лукреция только улыбнулась еще шире.

Богиня услышала мои молитвы.

Адель сидела на скамье в садовой беседке.

Наконец-то можно вдохнуть спокойно.

Она облокотилась на колонну и прикрыла глаза. Легкий ветерок ласкал лицо, но в мыслях крутилась лишь Лукреция.

Что она задумала?

В этот момент кто-то приблизился. Эгир вошел в беседку с тарелочкой в руках.

— Что это?

Не отвечая, он протянул ей блюдо с апельсиновым шербетом и ложкой.

— …Вы не доели десерт.

Адель рассмеялась, но тихо, словно ветер сорвал ее вздох.

— Спасибо.

Эгир коротко кивнул и остался стоять у входа, внимательно оглядывая сад. Время от времени его взгляд все же возвращался к ней.

Забавно, мы давно не оставались с ним наедине.

С тех пор как он застал ее ночью, идущей в комнату Чезаре, они избегали разговоров. Перед глазами всплыло его ошеломленное, почти подавленное лицо.

Наверное, хуже притворяться, будто ничего не произошло…

Положив ложку, Адель спокойно заговорила:

— Сэр Эгир.

— Да.

— В мире много хороших, достойных женщин.

— Простите?

Не давая ему времени на размышления, она добавила:

— И красиво лицо — это далеко не все.

Судя по его выражению, Эгир наконец понял ее намек. Напряжение в его плечах заметно спало.

Чезаре на его месте, скорее всего, отпустил бы язвительный комментарий, а Эзра — съехидничал в ответ.

Но Эгир только смотрел на нее с печалью, перемешанной с растерянностью.

— …Почему вы думаете, что дело только в красоте?

Даже не отрицает…

Он был человеком, от которого веяло странной искренностью. Адель невольно улыбнулась.

— А что еще у меня есть, кроме чуть симпатичного лица?

Эгир выглядел так, будто ее слова ранили его куда сильнее, чем она предполагала.

Прямо как дразнить ребенка.

Оставив недоеденный шербет, Адель поднялась.

— Мне пора. Я пойду прямо в комнату, так что провожать меня не нужно.

Она намеренно не дала ему времени на ответ и ушла, не оглядываясь. Позади не раздалось ни единого звука шагов.

Только когда она пересекла сад и дошла до дверей внутреннего дворца, Адель остановилась и оглянулась.

В темноте все еще виднелась высокая фигура рыжеволосого молодого мужчины, стоящего неподвижно и молча провожающего ее взглядом.

Когда Лука, Оресте и Эзра покинули дворец, служанка Евы, Майя, подошла к Чезаре.

— Госпожа Ева хочет поговорить с вами, Ваша Светлость.

Он замер, доставая сигару. Обернувшись, Чезаре увидел, что его бабушка уже успела скрыться в глубине дома.

Покачав головой, он убрал сигару обратно.

— Веди.

Для беседы выбрали «Комнату звезд». Майя зажгла свечи, укрыла Еву мягким пледом и вышла.

Темная комната погрузилась в почти абсолютную тишину. Чезаре уселся напротив бабушки и лениво наблюдал за ней.

Сейчас начнется.

Ева открыла записную книжку и и начала заваривать чай. Комната тут же наполнилась запахом древесной коры и полупрозрачной дымкой.

Ева никогда особо не любила «Комнату звезд». Ее обожал ее муж, Аттикус. А полюбила она это место только после его смерти.

Что за чистая и преданная любовь. Чезаре ухмыльнулся.

«Ты очень жестоко обошелся с Аделаидой на балу в Адоре».

Когда дым наконец рассеялся, Ева с застывшим, словно мраморным, лицом вывела строчку на бумаге.

— Сколько времени прошло с тех пор, а вы только сейчас об этом говорите.

Чезаре, соблюдая формальности, сделал глоток чая и аккуратно поставил чашку на стол.

«Ссоритесь ли вы из-за любви или как брат с сестрой, так дело не пойдет. Да и сами вы уверены, что знаете, что это вообще между вами было?».

— Разумеется, это была семейная ссора.

«Тогда начни с того, чтобы развеять слухи, которые о тебе ходят».

— Их ведь распустили Делла Валле, разве нет?

«Я тебя прекрасно знаю, внук мой. Ты способен это решить, но нарочно все пускаешь на самотек».

Чезаре промолчал.

«Лорд Лука сказал, что ты можешь вообще не выдать приданое Аделаиде».

Чезаре нахмурился и недовольно усмехнулся.

— Он и до такого дошел?

«Ты сам виноват, раз он, потеряв терпение, пришел умолять меня, хотя я давно отошла от дел. Неужели трудно вести себя как положено? Выдай приданое, назначь пенсию. И не тяни со свадебной церемонией».

Чезаре молча смотрел на маленькую чайную чашку.

«Уж Адель Виви повезло. Весь мир так старается снять с нее клеймо чистильщицы обуви».

— Конечно. Кто бы сомневался, ведь это ваш приказ.

В этот момент Ева с грохотом ударила ладонью по столу. Это случалось крайне редко — лишь тогда, когда она была по-настоящему сердита.

«Даже не думай отмахиваться. Скоро герцог Торлонья устроит бал. Ты должен лично там все уладить: представить Эзру и Аделаиду, чтобы все знали, что они пара».

— Вот еще. Я не хочу идти на такое ради Эзры.

Золотистые глаза Евы блеснули гневом, словно насквозь пронзая внука.

«Ты уверен, что это из-за неприязни к Эзре?».

Чезаре вздохнул и, откинувшись на спинку стула, взглянул на потолок. Прошло уже много времени, как он стал главой семьи, но все равно никто не раздражал его сильнее, чем Ева Буонапарте.

Ева, не обращая внимания на его недовольство, продолжала писать, сохраняя лицо тигрицы.

«Перестань вилять. Раз уж сделал выбор, доведи дело до конца. Это ты привел ее в семью, назвав младшей сестрой. Если хочешь, чтобы в это верили, веди себя соответствующе».

Ее слова были безупречны. Правильные и логичные до боли. Чезаре перевел взгляд на люстру, свисающую с потолка. Дрожащие желтые огоньки напоминали глаза Адель Виви.

Нет. Ее взгляд никогда не дрожит, не колеблется.

Его взгляд оставался прикованным к люстре, и вдруг, ни с того ни с сего, без всякой причины, ему захотелось спросить:

— А если я не хочу, чтобы она была мне сестрой?

Ева замерла, ее рука остановилась, а строгий взгляд устремился прямо на него.

Спустя некоторое время перо вновь заскользило по бумаге.

«И что с того? Это ничего не меняет. Она все равно тебя не полюбит».

Кто-то шепнул:

— Смотрите! Буонапарте.

В тот же момент все в бальном зале, словно по команде, обернулись ко входу. И лишь через мгновение главный распорядитель объявил:

— Чезаре Буонапарте и Аделаида Буонапарте!

Они вошли вместе.

Среди наблюдавших за этим зрелищем была Далила Беллуччи, младшая дочь дома Беллуччи.

До сих пор чувствуется, будто они с другой планеты, — подумала она.

Брат и сестра совсем не были похожи внешне. Однако их роднили беспристрастное выражение лица, надменность, словно они отвергали весь мир, и что-то неуловимо опасное в облике.

Они шли, словно гуляли по пустому саду, и остановились только перед герцогом Торлонья, чтобы обменяться приветствиями.

За их спинами тут же начали перешептываться.

— Похоже, она не беременна.

— Точно. Живот плоский.

— …Вы не находите, что слишком откровенно разглядываете, сэр Чиголи?

— Что? О, нет-нет! Просто слухи… мне любопытно… хе-хе…

Слушая все это, Далила лишь качала головой.

Просто невероятно. Даже без доказательств они перегибают палку.

Понять можно. Речь ведь о Чезаре. Его жизнь изначально была общественным достоянием Форнатье и легализованной порнографией.

И теперь он якобы закрутил роман с младшей сестрой? Такой скандал мог довести публику до безумия.

Но… наблюдая за ними, я могу понять, откуда все эти разговоры.

Чезаре Буонапарте был другим. Более нервным, менее уравновешенным, чем обычно.