Онлайн чтение книги Высшее общество High Society
Глава 99

Поздний вечер. Адель благоухала, словно роза в цвету, — заслуга горничных, которые не оставили без внимания ни одной детали. От ее тела исходил тонкий аромат розового дерева. Кожа, которую весь день заботливо обрабатывали маслами, стала гладкой и бархатистой.

Взглянув в темное окно, она заметила, как к дому поднимались лошади. Хозяин курорта, сопровождаемые слугами, вернулся. Взяв небольшой подсвечник, Адель вышла из комнаты.

Она не успела сделать и шага, как застыла на пороге. В полутемном коридоре стоял Эгир.

— Сэр Эгир. Что вы здесь делаете?

Он выглядел не менее удивленным.

— …Я… охраняю вас… — пробормотал он, опуская взгляд.

На его лице расцвел яркий румянец, а зрачки подрагивали, словно от нервного напряжения. Адель невольно опустила взгляд на себя. Полупрозрачная ночная рубашка, легкая шаль, небрежно накинутая на плечи.

— Сегодня в этом нет необходимости. Идите отдыхайте.

Эгир замер, а затем, едва слышно, почти шепотом спросил:

— Куда… вы идете?

Адель ненадолго задержала на нем взгляд, прежде чем пожать плечами:

— К брату.

Брачиере широко распахнул голубые глаза.

Эгир какое-то время молча разглядывал Адель, но затем его лицо вдруг омрачилось. Сделав несколько шагов назад, он резко развернулся и быстрым шагом скрылся из виду.

Адель провожала его взглядом, пока тот не исчез за поворотом, а затем направилась к комнате Чезаре.

Дверь была не заперта. Потянув за ручку, выполненную в форме волны, она вошла внутрь. Ее встретил теплый, сладковатый аромат.

Осторожно расправив шаль и подол неглиже, Адель уселась на диван в центре гостиной.

— …Ему уже сообщили…

— Следует быть осторожнее…

Немного погодя в коридоре раздались приглушенные голоса. Вскоре дверь распахнулась, и в комнату вошли Чезаре и Джиджи, выглядящие так, будто только что обсуждали что-то важное.

— Они снова вызывают из синьории. Как поступим?

— Эти старики совсем тронулись умом. Пожалуй, их тоже стоило бы слегка придушить…

Однако, войдя в комнату, Чезаре замер, увидев Адель.

Джиджи, шедший следом, столкнулся с ним, ткнувшись носом ему в спину, но, заметив гостью, тоже округлил глаза. Оглядев обстановку, секретарь быстро произнес:

— Господин, что-то живот скрутило… я домой!

Шустро положив папку с бумагами на пол, он моментально ретировался, оставив хозяев одних.

Дверь закрылась, и в комнате воцарилась напряженная тишина.

Чезаре сдвинул густые темные брови и посмотрел на Адель, но не проронил ни слова. Он медленно поднял руку, чтобы прикрыть лицо, и сквозь пальцы сорвалось громкое проклятие.

— Уходи, — ледяным тоном сказал он, не убирая ладони.

Адель удивленно моргнула.

— Почему?

— …

Он с трудом подавил раздражение. Чезаре глубоко вдохнул, опустил руку и посмотрел на нее глазами, полными мрачной усталости.

— Я не в настроении.

— Может, стоит попробовать? Тогда поймете.

— Ты откуда знаешь? Ты никогда этого не делала.

— Просто много слышала.

— Не неси чушь. Убирайся.

Хотя его голос звучал угрожающе, для выходца из Киморы такие слова были ерундой.

Когда Адель осталась на месте, герцог раздраженно вздохнул, покачал головой и направился в ванную.

На пол один за другим упали пальто и рубашка. В последний момент, прежде чем снять брюки, Чезаре обернулся и, с прищуром взглянув на нее, спросил:

— Долго собираешься пялиться?

Адель невозмутимо ответила:

— Вы же показываете.

— Я родился красавцем не для того, чтобы ты на меня смотрела.

— И я нарядилась вовсе не ради вас.

Адель поднялась с дивана и медленно сняла с плеч шаль, позволяя ткани упасть на пол.

Даже при слабом свете ей стало ясно: глаза Чезаре непроизвольно забегали по ее силуэту.

— Вы ведь купили меня.

— …

— Забирайте товар.

Адель произнесла это спокойно, без тени улыбки.

Чезаре, которого она считала готовым кинуться на нее, лишь застыл на месте. Его лицо выражало смесь ярости и замешательства.

После долгой паузы он горько усмехнулся:

— И ты потратишь эти деньги, чтобы выйти замуж за Эзру?

Адель слегка наклонила голову, внимательно глядя на него. Все-таки у него странная привычка злиться из-за таких вещей.

— Вы довольны, я довольна. Это справедливо.

— Думаешь, Эзра сможет сделать тебя счастливой?

— По крайней мере, он не станет предлагать мне торговать телом.

Чезаре замолчал, и Адель медленно подошла к нему.

— Когда я поранила лодыжку, он позаботится обо мне.

— А я врача тебе не вызвал?

— После того как сами наступили мне на ногу.

Она прошла в ванную. Яркий свет скользнул по ее телу. Сквозь тонкую ткань проглядывала кожа.

Чезаре лишь смотрел на нее, не отводя взгляда, но и не решаясь приблизиться. Его лицо исказилось так, что Адель даже испытала удовлетворение.

— Он не станет делать из меня посмешище.

— Я выставил охрану.

— Но я не знала, что они там, и потому выглядела как посмешище.

Чезаре коротко рассмеялся. В его золотистых глазах вспыхнули чувства, в которых невозможно было разобрать, что это — гнев или обида.

— Так ты недовольна? Неужели это акт протеста?

— Даже не думала. Вы спросили — я ответила.

Адель медленно протянула руку и прикоснулась пальцами к груди Чезаре. Его тело было горячим, и под ладонью ощущался ритмичный стук сердца.

— Чезаре, — прошептала она, делая еще шаг вперед. — Пойдем в постель.

Это был шепот, способный встряхнуть душу. Чезаре, крепко стиснув зубы, смотрел на Адель Виви сверху вниз.

Она выглядела пугающе красиво: лицо, слегка приподнятое к нему, и глаза, в которых плескалась смесь смирения и вызова.

Его разум несколько раз отключался, уступая место желаниям, которые он старательно сдерживал.

И хотя он сам не мог объяснить, почему, в эту секунду Адель Виви казалась ему почти нереальной. Словно коснись ее — и она просто исчезнет, подобно мыльным пузырям.

И эта мысль внезапно ужаснула его.

— Ты ведь не хотела, — холодно бросил он.

Адель Виви в ответ лишь улыбнулась.

— Да как можно этого хотеть? Я ведь не проститутка.

Она подошла ближе и провела ладонью по его груди.

Черт.

Чезаре крепко стиснул зубы, отступая назад.

— Даже без этого предложения ты всегда меня ненавидела.

Адель наклонила голову с видом человека, который искренне развлекается.

— Ну, не знаю. Как я уже говорила, я никогда не испытывала к вам ненависти, господин.

Он едва не схватил ее, успев подавить этот порыв.

Адель Виви продолжала говорить так же спокойно, словно была совершенно ни о чем не подозревающей русалкой, сидящей на камне у моря.

— Благодаря вам я смогла выбраться из Киморы и больше не голодать. Для меня вы — как бог. Я вас не ненавижу.

Это не звучало как ложь. Чезаре почувствовал себя сбитым с толку.

Тогда почему?

Если так, то почему ты выбрала Эзру, а не меня?

Он же даже протянул ей руку первым.

Если она берегла и тело, и лицо только ради того, чтобы подняться по социальной лестнице...

— Господин.

Адель словно читала его мысли.

— Вы ведь меня спрашивали, какая разница — быть проданной аристократу или торговать телом в Киморе?

Она опустила глаза, усмехнувшись холодно и горько.

— Разницы, наверное, и нет.

— …

— Но я хотела себя обмануть. Захотелось сказать себе: «Это мой выбор, поэтому все в порядке». Так хотя бы гордость можно сохранить… Иначе это слишком унизительно.

Глаза Чезаре расширились.

В памяти вдруг ожила сцена из его давнего сна.

Семилетний Чезаре смотрел вслед карете, в которой уезжали Роуэн и Катарина.

Рядом с ним стояла Ева. Тогда она еще могла говорить. Держа внука за руку, она произнесла:

— Чезаре… Роуэн и Катарина уехали не потому, что тебя ненавидят.

Мальчик понимал это и сам. Они просто слишком сильно любили друг друга.

Было грустно, но не так уж страшно. В этом он находил утешение.

— Бабушка, дедушка ведь любил вас больше всего на свете?

— Да, это так.

— Наверное, мама и папа тоже так друг друга любят.

— Наверное, да.

— Когда я вырасту, у меня тоже будет человек, который так же сильно меня полюбит?

Ева удивленно вскинула брови.

Теперь, будучи взрослым, Чезаре понимал, что она тогда чувствовала.

Маленький наследник Буонапарте. Он окружен богатством и властью, но еще больше вокруг него тех, кто хочет им воспользоваться.

Ева боялась, что внук однажды обожжется, ведь родители уже предали его.

— Чезаре… — сказала она, обняв совсем еще маленького мальчика. — Не все… могут получить такую любовь.

Семилетний Чезаре тогда этого не понял.

Ева и Аттикус. Катарина и Роуэн.

В его мире, как ему казалось, любовь всегда была абсолютной и преданной.

— Но бабушка, дедушка же…

— Чезаре, это… это особый случай. Такое редко встречается. Это… не каждому дано.

— ……

«Не каждому дано».

Эти слова потрясли семилетнего Чезаре.

Если бабушка была права, то он не сможет получить самую идеальную, по его мнению, любовь. Но и такой семьи, как у большинства, у него тоже не будет.

Чезаре понял: если долго размышлять над этим, нахлынут грусть и отчаяние.

Поэтому он обманул самого себя.

— Значит, я смогу всю жизнь наслаждаться свободой.