Онлайн чтение книги Высшее общество High Society
Глава 12

Слова мадам Флавии заставили Адель замереть. Внезапно ее осенила странная мысль.

— Мадам, могу я задать вопрос?

— Да оставь ты этот холодный тон! — раздраженно воскликнула мадам Флавия, бросив на Адель снисходительный взгляд. Адель поклонилась в знак благодарности и продолжила:

— Мне ясно, что мой брат не хочет жениться на Лукреции Делла Валле. Но разве он не может просто отказаться, как вы и сказали?

Адель намекала на то, что она необязательно должна понравиться Эзре Делла Валле. Ведь если Эзра откажется от Адель, Чезаре мог бы ответить: «Это вы нас отвергли», и отказаться от Лукреции на законных основаниях.

Но мадам Флавия с презрением возразила:

— Какой эгоистичный вопрос.

«...»

— Ты бы и правда решилась на это? Готова ли ты возложить столь тяжелую ношу на своих потомков? Ты жила за счет славы рода, созданной твоими предками. Как ты можешь свалить эту ответственность на будущие поколения?

Ну да, куда уж там, мне просто нечего сказать, потому что у меня и наследия-то нет. Адель бессознательно склонила голову в знак покорности.

— Простите, мадам.

— Это с таким лицом ты извиняешься?

— Простите и за это, мадам.

Мадам Флавия громко ударила себя по груди, будто не в силах справиться с возмущением, а затем, словно вспомнив о чем-то еще более раздражающем, тяжело вздохнула.

— И Чезаре, конечно, слишком упрям. Говорит, что хочет следовать воле Великого герцога, но сам отказывается от брака.

Вот уж правда, — подумала Адель, но внезапно поняла, что сама ничем не отличается от Чезаре. Ведь она тоже вошла в этот дом лишь потому, что не желала продавать себя.

Значит, этот блудный сын не хочет заключать династический брак? Но почему? Ведь он кажется таким расчетливым...

В этот момент через окно галереи донеслись оживленные голоса.

— Какая восхитительная галерея! Никогда не видел мраморные статуи, полные такой жизни!

— А фрески-то каковы? И вы видели? Здесь столько работ Анжелы Мосс, что можно о них спотыкаться!

Через стекло смутно доносились голоса, перемешанные с общепринятым языком и иностранными выражениями, мужскими и женскими интонациями.

И вдруг среди них раздался чей-то особенно низкий, выразительный голос.

— Буонапарте всегда поддерживали талантливых художников.

Это был Чезаре. Его голос прозвучал так низко и чувственно, что мадам Флавия застыла на месте. Адель тоже не смогла остаться равнодушной.

— Но, говорят, новоиспеченные таланты, которых открыл Чезаре, произвели фурор в Академии Орижио. У вас потрясающий вкус, герцог.

— Это одно из самых больших удовольствий семьи Буонапарте.

— Даже Его Величество выразил вам благодарность...

— Вы все чересчур добры ко мне.

Чезаре и его спутники прошли мимо, даже не заметив, как мадам Флавия и Адель затаили дыхание.

Дренье...

Адель обратила внимание на их разговор. В последнее время все больше стран переходили на общий язык, но родные языки, особенно в королевских домах, все еще сохранялись.

Этот язык был дренье, на нем говорили в центральной части континента, в Оракении и Рютии.

— Похоже, это послы из Оракении, — сказала мадам Флавия, словно читая мысли Адель.

— Прибыли послы из Оракении?

— Да. Принц Адилот взошел на престол. Его положение все еще шаткое, но с помощью Буонапарте они хотят укрепить авторитет принца.

Глядя в окно, мадам Флавия забыла, что говорила со чистильщицей обуви.

Сантанар — страна, живущая за счет торговли и произведений мастеров. А Оракения — крупнейший торговый партнер и сосед Сантанара.

В Оракении всегда шла борьба за престол, но несколько лет назад Чезаре внезапно объявил о поддержке принца. Все пытались его отговорить, но Чезаре был непоколебим.

И действительно, принц, который, казалось, не имел ни малейшего шанса на успех, стал Императором.

Это означало...

— Теперь голос брата на Синьории станет еще весомее, — заметила Адель.

— Скорее всего, да. Как бы стыдно мне ни было, но я тоже пыталась отговорить его тогда. Однако оказалось, что герцог был прав.

Адель молчала.

Красивый, богатый, благородный, способный...

Что же он за человек такой? Да, родители его бросили, но, похоже, его это совсем не волнует.

Мадам Флавия, бросив последний взгляд в окно, снова повернулась к Адель с нахмуренным лицом.

— В ближайшие дни здесь будет много посторонних. Не показывайся в саду.

— Как прикажете, мадам, — покорно ответила Адель. 

Все равно она едва ли столкнется с ними.

Неделя пролетела, как вода в реке Лакрима. Адель каждый день прилежно училась у мадам Флавии.

— Еще раз! Я же говорила, не отводи взгляд, когда покидаешь собеседника! — строго настаивала Флавия.

Адель терпеливо принимала ее придирки. Ей всегда нравилось учиться, да и по сравнению с борьбой за выживание это было легко.

Взамен она получала вкусную еду из свежих продуктов и мягкую постель. Хорошая сделка.

К тому же уроки мадам Флавии были действительно полезны, даже с точки зрения такой неосведомленной ученицы, как Адель.

Она учила Адель произношению, манерам, светской беседе, походке. Объясняла, как хвалить людей, не принижая себя, как правильно обращаться к дамам более высокого положения, как элегантно отклонять приглашение джентльмена.

— Если хочешь быть частью высшего общества, посещение балов — обязательное условие. Весь Сантанар собирается в этих маленьких бальных залах.

Адель начала учиться основам вальса. Боль в ногах усиливалась. Сначала она проходила после ночного отдыха, но вскоре даже сон не помогал. Эфони терпеливо омывала ее ноги и наносила мази, но все было напрасно: едва ли Адель надевала маленькие туфли, как боль возвращалась.

Эфони, молчаливая служанка, всегда присутствовала на уроках. Она стояла в стороне, наблюдая за всем непроницаемыми голубыми глазами.

Она вмешивалась лишь изредка.

— Мадам Флавия, господин не хочет, чтобы леди причинили вред.

Это случалось чаще всего, когда мадам Флавия грозила ударить Адель своей маленькой тростью с кожаным наконечником.

За это время Чезаре ни разу не приходил к Адель.

Зато Адель время от времени замечала его в саду.

— Твоя походка такая же низкая и жалкая, как твой род! Прогуляйся по саду и попробуй исправить это! — частенько говорила мадам Флавия, подталкивая ее к прогулкам.

В толпе найти Чезаре было легко: он был выше большинства жителей Сантанара, которые славились невысоким ростом.

Только иностранцы из Тревереума, Оракении или Рютии могли сравниться с ним, но даже они не имели таких широких плеч и тонкой талии, как у Чезаре. Его можно было заметить за много ярдов.

Чезаре обычно был в центре внимания, заставляя сердца людей замирать одним своим взглядом.

Даже издалека было заметно, как все стремились привлечь его внимание.

Особенно женщины. Они чаще всего окружали его, прижимаясь к нему своими платьями — то с глубоким вырезом в оракенийском стиле, то легкими, как воздух, шелковыми нарядами в стиле Сантанара.

Особенно женщины.

Чезаре не отталкивал их. Напротив, он с улыбкой, словно находя эти шалости очаровательными, иногда целовал их в лоб.

Но вот что было странно...

Он не выглядит, как человек, которому это доставляет удовольствие...

Адель смотрела на это издалека и думала: сын Буонапарте, любимец судьбы и богов.

Мужчина с такой репутацией должен наслаждаться всеми удовольствиями жизни.

Да, он был ловок и изящен, но казалось, что он ищет чего-то другого. Словно в его глазах было что-то пустое. Хотя это и не имело смысла.

Иногда ей даже казалось, что он смотрит прямо на нее. Но эта мысль была слишком абсурдна, и Адель быстро прогоняла ее.