Онлайн чтение книги Высшее общество High Society
Глава 84

Хотя у Джиджи не было ни особого желания жертвовать собой, ни прилагать титанических усилий, он всегда считал, что все должно складываться удачно для всех.

Это и было самой гармоничной картиной, которую Джиджи Манфреди мог нарисовать в своем воображении.

Поэтому... Чезаре должен еще поколебаться. Решать проблему через дом на улице Сепоси — недопустимо.

Черт, он уже готов вмешаться…

Джиджи смял телеграмму.

Что ж, остается надеяться, что я достаточно полезен, чтобы он не захотел меня убить.

— Кто-то воспользовался леди Аделаидой, — произнес секретарь наконец.

— Так нельзя! — закричал лакей, преграждая Чезаре дорогу.

— Кто сказал, что нельзя? — с язвительной усмешкой переспросил герцог и грубо оттолкнул его.

— Это же особняк Джинобль! Даже если вы приор, такое...

— Эгир.

Не успел он договорить, как Эгир, появившись рядом, одним движением скрутил лакея.

— Не убивай, — бросил Чезаре не оборачиваясь, и быстрым шагом направился по коридору.

Он уже бывал в этом особняке.

Если она в салоне, значит, они в гостиной. Но ее могли увести в частные покои… если до этого дойдет, значит, все уже безнадежно. Надеюсь, Пальмина не настолько глупа.

Вокруг особняка уже расположились рыцари. Достаточно было одного сигнала, чтобы они ворвались внутрь.

Если с Аделаидой Буонапарте что-то случилось, они поступят так же.

Чезаре внезапно остановился. Неприятные картины начали всплывать в сознании. Он вспомнил Адель на церемонии посвящения. Женщина, которая не протестовала, когда ей велели вести себя как леди.

Если она появилась в этом салоне под именем Буонапарте, ей было непросто противостоять чему угодно, что могли задумать здешние аристократы.

Она, вероятно, все еще пыталась примирить в себе фамилию Буонапарте и манеры настоящей леди.

Чувство необъяснимой раздражительности подступило к самому горлу.

К счастью, прежде чем Чезаре успел кого-нибудь ударить, перед ним появилась дверь в гостиную.

— Открой, — ледяным голосом приказал он своему слуге, но, не дождавшись, когда тот подойдет, сам пинком открыл дверь.

— Ах! — раздался испуганный вскрик.

— О, Боже... — пробормотала одна из дам.

— Что это такое... Ваша Светлость, что за вопиющее поведение!

Чезаре быстро окинул взглядом помещение.

Все выглядело как в обычном салоне.

Он нахмурился и подошел к центру комнаты.

Гостиная, украшенная алыми и фиолетовыми гортензиями, казалась местом обитания нуворишей. В самом солнечном углу стоял круглый стол, за которым сидели дряхлая старая тыква и его младшая сестра.

— Герцог Чезаре! Какое неслыханное, бесцеремонное поведение! — закричала старуха.

Но Чезаре проигнорировал ее вопль и внимательно осмотрел Адель Виви.

Зимнее пальто из шерсти. Никаких признаков, что ее раздевали. Она меня не поприветствовала. Не ждала. И, что самое важное, не плакала.

Ее лицо было все тем же спокойным лицом Адель Виви, которое так и вопрошало: «Почему ты здесь?»

Фух…

Чезаре невольно выдохнул с облегчением и тут же сжал губы.

Он еще раз осмотрел комнату. Все выглядело так же безмятежно, как и прежде. Никто ни с кого не снял одежды, и в гостиной царила спокойная, почти идеальная картина.

Ну и что теперь делать?

Когда герцог молча достал сигару и закурил, все взоры были устремлены на него.

Перед мысленным взором Чезаре вновь возникла картина, как Джиджи со смехом его провожал:

— Я останусь в отеле отдыхать после дороги!

Интересно, как бы его убить так, чтобы об этом пошла молва?

Чезаре выпускал дым тонкой струйкой.

Он стоял в центре комнаты, наполненной тишиной, и вдруг горько усмехнулся.

Чезаре Буонапарте. Ты сошел с ума. Конечно, она не была раздетой.

Джиджи лишь сказал: «воспользовался». И ничего больше.

Вспоминая посвящение в клубе «Галеотто» и жесткость традиций салона Джинобль, он сам предположил худшее.

Он же сам и привел сюда рыцарей, даже не удосужившись сначала проверить факты.

Чезаре стало смешно от собственной глупости. Адель, которую он не видел четыре дня, смотрела на него не только с отстраненностью, но и с явным нежеланием его видеть.

Ситуация была настолько абсурдной, что ему захотелось разразиться смехом, но злость все-таки пересилила.

В этот момент рядом с ним послышался робкий голос.

— Ми…милод… Че... Чезаре... Мы так давно не виделись. Как вы поживаете?

Лукреция. Чезаре бросил на нее взгляд, не прекращая криво усмехаться.

Лукреция Делла Валле, казалось, была рада видеть Чезаре даже в его слегка безумном состоянии. Ее румяные щеки резко контрастировали с бесстрастным выражением лица Адель.

Вот если бы я любил ее, жить было бы проще...

Она бы разделась, если бы я велел, подчинилась бы любой моей прихоти, не делала бы глупостей, как Адель, которая пошла в объятия Эзры...

— Ха! — вдруг громко рассмеялся Чезаре, уловив эту мысль.

— Так во что это они играют?

Чезаре не понимал, что происходит, и Лукреция, радостно улыбаясь, взялась объяснять ситуацию.

— О, леди Аделаида поставила пенсию Буонапарте на кон!

Если не считать заикания и похотливого взгляда, объяснение Лукреции, как истинной дочери дома Делла Валле, было весьма логичным.

Чезаре припомнил карточку, которую Адель отправила ему несколько дней назад.

«У меня есть пара вопросов по поводу предстоящего посещения салона Джинобль.

1. Могу ли я ненадолго воспользоваться тем новым галеоном, о котором вы упоминали на прошлом приеме?

2. Могу ли я действовать от имени Буонапарте?

3. Сколько составляет пенсия, выделенная дамам рода Буонапарте?

4. Могу ли я для нашей игры на время получить право распоряжаться этой пенсией?»

Чезаре, которому не особо хотелось встречаться с ней, наспех нацарапал ответ и отправил с Хольтом.

Адель была хладнокровной и рассудительной женщиной, он не думал, что могут возникнуть проблемы.

И вот что из этого вышло.

Он рассмеялся.

— Все сошли с ума.

— Но леди Аделаида взрослая.

Лукреция смотрела на него с легким блеском в глазах. Она надеялась, что наглая чистильщица обуви все же будет наказана.

Чезаре хитро улыбнулся, приблизившись к ее уху.

— В конце концов, если что, я сам возьму на себя ответственность.

Лукреция замерла, и он ее больше не замечал. Чезаре подошел к столу, за которым сидела графиня Пальмина. Лицо у нее было перекошено от злости.

Вероятно, до нее уже дошли слухи о рыцарях, окруживших особняк.

— Теперь вы меня заметили. И что все это значит, Ваша светлость? — спокойно спросила Пальмина.

Чезаре, изогнув губы, насмешливо улыбнулся:

— Примите мои извинения. Из-за чрезмерной заботы о сестре я позволил себе небольшую невежливость.

— «Невежливость?» Вы думаете, это можно назвать простым нарушением приличий?

— Рыцари всего лишь совершили небольшую прогулку.

Пальмина покраснела.

— Даже если вы глава рода Буонапарте, всему есть предел!

— Пределы существуют для обеих сторон. Галеон и пенсия на кону в покере? Это чересчур.

Графиня слегка вздрогнула, но быстро нашла что ответить:

— Леди Аделаида заявила, что имеет право на пенсию, и мы уже заключили сделку. Отменять ее она не собирается.

— И не надо, — равнодушно кивнул Чезаре. — Только это забавно.

— Что вы имеете в виду?

Чезаре рассмеялся.

— Вы показываете новоиспеченной леди не лучшие стороны высшего общества, а ведете себя как голодные нищие, которые охотятся за деньгами. Разве это не смешно?

Он не знал, чем занималась Адель последние четыре дня, поскольку не получал ни одного отчета ни от Эфони, ни от Эгира. Но она прислала ему карточку, несмотря на его отказ от встречи.

В ней она задавала вопросы о том, как ведет себя высшее общество, какие традиции и нормы здесь царят, как следует действовать представительнице рода Буонапарте. Адель спрашивала, какие книги нужно читать, на что обращать внимание, какие темы в политике, экономике и обществе являются самыми актуальными.

Она даже поинтересовалась, не ошиблась ли в выборе газеты, которую читают аристократы.

Адель спрашивала все это, потому что, как ей казалось, аристократы должны обсуждать важнейшие государственные вопросы.

И вот, подготовившись так тщательно, что же она увидела? Как аристократы пытаются отобрать ее пенсию.

Чезаре мог бы поставить шесть кораблей против того, что никто в салоне Джинобль не задал Адель ни одного вопроса, связанного с тем, что она изучала.

— Вам должно быть стыдно, графиня Джинобль, — сказал он, презрительно усмехнувшись.

Пальмина Джинобль закусила губы. Она ничего не ответила, очевидно, осознавая свое положение. Чезаре холодно посмотрел на нее сверху вниз.

Быть нуворишем не стыдно, но знать приличия все же нужно.

Затем он обратил взгляд на Адель.

Она смотрела на него с каким-то непонятным выражением, но, встретившись с ним взглядом, сразу отвела глаза.

Чезаре закурил сигару. Нужно как-то вытащить ее отсюда.

— Но раз я был не прав, — он вновь посмотрел на графиню, — возможно, в качестве компенсации мне стоит сыграть пару партий. Вы не против?

Сноска: Нувориш — быстро разбогатевший человек из низкого сословия.