Онлайн чтение книги Нечестивый муж A Wicked Husband
1 - 125

Импульсивные слова, вырвавшиеся из уст Эйлин, имели больше веса, чем она предполагала. Она не выпалила их без причины: слишком много тайн было вокруг Чезаре и странных высказываний, которые он допускал.

 

Эйлин гордилась своей острой памятью, особенно когда дело касалось чего-либо, связанного с Чезаре. Однажды он упомянул, что часы, которые она ему подарила, были идентичны памятному подарку от приговоренного к смерти. Но эти часы были индивидуальным заказом, который она разместила через Луку, что делало невозможным, чтобы другой приговоренный обладал такими же. Но это была лишь одна из многих особенностей.

 

«Он говорил и делал странные вещи больше раз, чем я могу сосчитать», — подумала она.

 

Она вспомнила момент, когда Чезаре обхватил ее шею руками, обращаясь с ней с пугающей легкостью, словно он делал это уже бесчисленное количество раз. Возможно, она умирала в его снах разными способами - иногда заключенной, иногда от его собственной руки.

 

«Чезаре нелегко было бы вывести из равновесия из-за одного сна... но что если это повторяющийся кошмар?»

 

Хотя это казалось натяжкой, возможность этого терзала ее. Чезаре был свидетелем ужасов на поле боя, и, без сомнения, были гораздо более темные воспоминания, преследующие его по ночам. Тем не менее, грызущая уверенность не покидала - что ее смерть каким-то образом преследовала его в этих снах.

 

Эта уверенность ощущалась так же ясно, как когда она впервые заметила его безупречные руки – без шрамов и ран, несмотря на все, что он пережил. Эта ясность дала ей смелость спросить.

 

Однако Чезаре не ответил. Он просто пристально смотрел на нее, как будто ожидая продолжения. Эйлин, почувствовав тяжесть его взгляда, наконец заговорила.

 

- Итак... Я имею в виду, в твоих снах, не в реальной жизни. Если бы это было реальностью, тебя бы сейчас здесь не было...

 

Молчание между ними было густым и таким тяжелым, что даже тиканье его карманных часов, казалось, отдавалось эхом в комнате. Под тяжестью его багрового взгляда Эйлин начала колебаться, опуская глаза, когда она отворачивалась, пока голос Чезаре не прорезал тишину, низкий и размеренный.

 

- А что, если это был не просто сон?

 

На мгновение ее мысли замерли. Чезаре сунул часы обратно в карман пальто и раскрыл объятия. Не задумываясь, Эйлин шагнула в объятия, словно ее влекла какая-то неведомая сила. Руки в перчатках были прохладными на ее коже, когда он нежно обхватил ее лицо. Эта близость была одновременно успокаивающей и нервирующей, и она резко вдохнула, ее губы раздвинулись в тихом удивленном вздохе.

 

Лицо Чезаре приблизилось, и в его красных глазах Эйлин увидела что-то темное и игривое: тревожный блеск, который приковал ее взгляд с такой силой, что она не могла понять, что это.

 

- Что, если… все, что я тебе сказал, все, что ты пережила, было реальностью?

 

Его руки медленно скользнули вниз к горлу, он схватил ее за шею, его большие пальцы слегка надавили на кожу. Прикосновения было недостаточным, чтобы задушить, но она могла чувствовать, как дыхание застряло в груди, тяжесть его слов опустилась на нее, как тень.

 

Голос Чезаре, тихий и спокойный, заполнил пространство между ними.

- Что, если однажды тебя обезглавили на гильотине? Или..., -  его хватка слегка усилилась, достаточно, чтобы у нее перехватило дыхание, - что, если я задушил тебя собственными руками?

 

Даже когда дыхание Эйлин участилось, руки Чезаре продолжали крепко держать ее за горло. Его лицо приблизилось, так близко, что она могла чувствовать его дыхание на своих губах.

 

- Если бы я сам задушил тебя, - пробормотал он, и его слова скользнули по ее коже.

 

Ресницы Эйлин трепетали, пока она боролась за то, чтобы удержаться. Ее тело дрожало, и каждый инстинкт кричал, что надо отстраниться, чтобы бежала. Но она заставила себя сосредоточиться на вопросе, борясь с правильным ответом. Она не могла знать, что Чезаре хотел услышать, поэтому выбрала честность.

 

- Я думаю… я хотела бы знать, почему ты прошел через все это.

 

Эйлин глубоко вздохнула, вдыхая его запах - смесь пороха, одеколона и слабый след крови. Это должно было выбить ее из колеи, но вместо этого имело странный успокаивающий эффект. Ее руки, все еще дрожащие, слегка сжали его рукав, заземляя ее в моменте.

 

Ее голос был тихим, но твердым, когда она продолжила:

 

- Я бы выяснила причину, чтобы тебе больше никогда не пришлось это терпеть.

 

Она хотела забрать любую боль, которая его преследовала - будь то из снов, реальности или чего-то более темного, чего она пока не могла постичь. Независимо от формы, она хотела освободить его от нее.

 

Губы Чезаре скривились в кривую улыбку, прежде чем он прижался губами к ее губам. Поцелуй был совсем не похож на его обычные нежные ласки; он был грубым, голодным, как будто он пытался поглотить ее. Эйлин хотела закрыть глаза, но огненно-красный взгляд, устремленный на нее, держал ее в плену.

 

Губы и язык болели, когда его зубы кусали и кусали без жалости. Только когда он наконец отстранился, она поняла, что ее губы пульсируют, отмеченные слабыми следами его зубов.

 

Чезаре облизнул губы, ухмыляясь, наблюдая, как она хватает ртом воздух, ее лицо раскраснелось. Протянув руку, он провел по ее опухшим губам пальцами в перчатках, отчего по ее спине пробежала дрожь.

 

Не отпуская, Чезаре обнял ее, его прикосновение оказалось неожиданно нежным, когда он разгладил растрепанные пряди ее волос. Дыхание было теплым у ее уха, когда он пробормотал, его голос был пронизан темной интенсивностью:

 

- Вот почему, Эйлин... ты мой кошмар.

 

Слова пронзили ее грудь, заморозив на месте, их холодная тяжесть глубоко засела в сердце.

 

- Если я сделала что-то, пусть даже совсем немного, чтобы заставить тебя страдать… - запинаясь, пробормотала она, ее голос дрожал, когда она подыскивала нужные слова, ее разум путался.

 

Ее разум опустел от страха, и она неловко запиналась.

- Скажи мне, и я… я изменюсь…

 

Но он заставил ее замолчать еще одним яростным поцелуем, его руки исследовали ее сжимая грудь. Она застонала, но звук был проглочен, когда он прижался ближе, его пальцы умело находили чувствительные места сквозь ее одежду.

 

У нее закружилась голова, и она попыталась обрести ясность сознания среди дымки его прикосновений, задыхаясь:

 

- Чезаре, пожалуйста, одну минутку…

 

Но он был неумолим, руки ловко развязали шнурки ее платья. Ее одежда соскользнула, и прежде чем она это осознала, ее плечи и грудь оказались под его голодным взглядом.

 

Пораженная, Эйлин встретилась с глазами Чезаре, широко раскрытыми от шока. Он зарылся лицом в кожу, целуя и покусывая, словно отмечая каждый дюйм. Его зубы царапали нежную кожу шеи, посылая волны электричества сквозь нее, оставляя покрасневшие следы на бледной плоти.

 

Наконец, он отстранился, тяжело дыша, глядя на нее сверху вниз, выражение его лица было непроницаемым. Положив голову ей на грудь, он, казалось, ощутил спокойствие, его прежняя напряженность уступила место усталой неподвижности. После долгого молчания он заговорил.

 

- Эйлин…

 

- Да…?

 

- Эйлин…

 

Он повторял ее имя, словно молитву, и она каждый раз тихо отвечала ему.

 

Наконец он прошептал:

 

- Называть тебя кошмаром… это была ошибка.

 

Она затаила дыхание.

 

- Но не волнуйся, Эйлин, - пробормотал он, его голос был едва слышен, когда он встретился с ней взглядом. - На этот раз все будет иначе.