Онлайн чтение книги Нечестивый муж A Wicked Husband
1 - 140

Виновник стрельбы на охотничьем празднике был схвачен на месте солдатами Великого Герцога Эрже.

Хотя нападавший отрицал свою вину, найденное на месте преступления оружие, имело следы двух выстрелов, не оставляя места для сомнений. Кроме того, выяснилось, что нападавший зарабатывал на жизнь незаконными контрактами, что неоспоримо подтвердило его вину.

Оставался вопрос о личности того, кто заказал убийство. Кто осмелился организовать покушение на жизнь Великого Герцога Эрже?

Это было не первое покушение на жизнь Великого Герцога. Даже во время банкета в честь его победы над Кальпеном произошло нападение. Однако ни одно не было столь наглым и жестоким, как это. Расстрел на глазах у стольких свидетелей был равносилен открытому заявлению о мятеже против императорской семьи Траона.

Солдаты оцепили лес, где проходил охотничий фестиваль, и провели тщательный досмотр каждого присутствовавшего дворянина, роясь в их вещах. Столкнувшись с беспрецедентной ситуацией, никто не осмелился сопротивляться.

Расследование указало на Графа Бонапарта как на организатора убийства.

Граф заявлял о своей невиновности, но тщетно. Окруженный рыцарями Великого Герцога, его потащили в комнату для допросов вместе с пойманным нападавшим.

Никто не пришел Графу на помощь. В менее серьезных обстоятельствах его могли бы поддержать друзья дворяне, доказав невиновность или, по крайней мере, смягчив ему наказание.

Но здесь все было иначе - Великий Герцог Эрже был ранен. Его кожу пронзила пуля, и кто-то должен был взять на себя вину. Дворяне, отчаявшиеся положить конец этому испытанию, предложили Графа Бонапарта в качестве жертвенного агнца.

Пока Империю охватил хаос, Великий Герцог, оказавшийся в самом эпицентре бури, восстанавливал силы в своем особняке в столице.

Через газету Ля Вериту Великий Герцог заверил общественность в своей безопасности. Люди, разгневанные попыткой Графа Бонапарта убить их героя, оставляли цветы у ворот особняка Великого Герцога в знак поддержки и солидарности.

Граф Бонапарт продолжал заявлять о своей невиновности, но каждое новое доказательство лишь подтверждало его причастность к заговору с целью убийства.

В водовороте событий слух о том, что Эйлин будет раздавать Аспирию бесплатно на охотничьем празднике, тихо исчез, сгинув без следа.

Все произошло именно так, как задумал Чезаре.

То, что Эйлин осталась в неведении относительно всей правды, также было частью замысла Чезаре.

***

Эйлин молча выжимала тряпку, смоченную водой, скручивая ее со всей силы. Затем она осторожно прижала ее к коже Чезаре.

Она обработала края раны, где уже начала формироваться новая плоть, тщательно очистив плечо и верхнюю часть руки. Она чувствовала его пристальный взгляд на своей щеке, но упрямо отказывалась встречаться с ним.

Задача ухода за Чезаре легла на плечи Эйлин. Из-за тайны, окружающей его тело, позволить кому-либо другому заботиться о нем было невозможно.

Рыцари, хотя и знали о бессмертии Чезаре, были слишком заняты устранением последствий инцидента, чтобы предложить помощь.

Эйлин была идеальным кандидатом: она знала секрет и обладала базовыми медицинскими знаниями.

Как и сказал Чезаре, пулевое ранение, пронзившее его плечо, быстро заживало. Скорость восстановления была далеко за пределами человеческого понимания, делая лечение почти ненужным.

Но Эйлин старательно промывала рану, меняла повязки и давала лекарство, которое сама приготовила. Она делала это, не произнося ни слова, если только Чезаре не обращался к ней первым, и даже тогда ее ответы были краткими.

Как бы она ни старалась, Чезаре открывал только те истины, которые позволял. У нее не было выбора, кроме как ждать по ту сторону линии, которую он провел.

Ее молчание было единственной формой бунта, которую она могла ему противопоставить.

***

- Кажется, ты и сегодня не собираешься разговаривать, - лениво заметил Чезаре. Откинувшись на изголовье кровати, его верхняя часть тела была обнажена, одна рука безвольно покоилась вдоль тела, а другая держала документ.

Эйлин сжала губы и молча продолжила свою работу. Чезаре не подталкивал ее говорить, но его взгляд оставался прикованным к ней на протяжении всей процедуры.

С тех пор как он получил рану Эйлин полностью избегала его вне этих сеансов. Она ела и спала отдельно, проводя остальное время закрывшись в лаборатории. За исключением этих коротких моментов ухода, они редко виделись.

Эта самонавязанная дистанция казалась чуждой даже ей. Это был первый раз, когда она так старательно избегала его.

Не то чтобы ее решимость была безупречной - она часто ловила себя на желании проверить, как он выздоравливает. Но всякий раз, когда возникал этот импульс, она подавляла его.

Она не хотела оставлять это без внимания. Он использовал свое тело как приманку, и Эйлин не могла с этим смириться.

Не зная, как еще ему противостоять, она выбрала молчание в качестве своего оружия.

- Эйлин.

Когда он позвал ее по имени, она не сразу отреагировала. Только закончив промывать рану, она наконец подняла глаза, чтобы встретиться с ним взглядом.

Она ждала, что он заговорит, но Чезаре просто уставился на нее. Интенсивность его алых глаз была слишком велика; Эйлин быстро отвернулась, сосредоточившись на перевязке раны.

Пока она осторожно накладывала повязку, его голос нарушил тишину.

- Давно ты так не заботилась обо мне.

Удивленная, Эйлин инстинктивно подняла голову, но Чезаре протянул руку и заправил ей за ухо выбившуюся прядь волос.

Ее волосы слегка растрепались, возможно, из-за движения, хотя обычно она туго их завязывала, когда лечила его.

Стараясь, чтобы ее ухо не выдало покраснения, она тихо ответила:

- Я никогда раньше не ухаживала за тобой.

- Ты раскладывала для меня цветы.

Она сразу поняла, что он имеет в виду. Это было воспоминание из того времени, когда ей было 11 лет. В тот день Чезаре выглядел особенно измученным.

Хотя Эйлин была еще ребенком, она понимала, насколько занят и важен принц. Но он никогда не показывал перед ней своей усталости - за исключением того дня.

Когда она спросила, почему он выглядит таким уставшим, он кратко объяснил, что это из-за забора крови. Хотя для императорских врачей было обычным делом брать у него кровь, что-то в этом сеансе, должно быть, было чрезмерным, поскольку цвет его лица был заметно бледнее.

Это был первый день, когда Чезаре задремала под деревом. Пока он спал, Эйлин собрала белые цветы жасмина неподалеку и разложила их рядом с ним.

Когда он проснулся и с любопытством посмотрел на нее, Эйлин искренне объяснила, что цветы известны тем, что помогают заснуть. Она даже пообещала принести корень валерианы, который был особенно эффективен, в следующий раз, когда придет.

Он слабо улыбнулся цветам и ей. Затем, уверяя, что с ним все в порядке, погладил ее по голове.

Теперь, вспоминая об этом, Эйлин прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы подавить всплеск эмоций. Его воспоминание о таком незначительном событии казалось несправедливым, почти возмутительным. Но она молчала, заканчивая перевязку с тихой решимостью.

Как раз когда она завязала последний узел, Чезаре заговорил.

- Это был розмарин?

- Это был апельсиновый жасмин, - инстинктивно ответила она, лишь спустя мгновение поняв, что он спросил со знанием дела. Он просто дразнил ее.

Она вздохнула и завязала узел крепче, чем требовалось, прежде чем встать.

- Лекарство на тумбочке. Пожалуйста, прими его немедленно. И отдохни…

Когда она повернулась, чтобы уйти, Чезаре схватил ее за запястье, потянув к себе. Она слегка споткнулась, ухватившись за кровать, чтобы не задеть его рану.

Она испуганно и слегка раздраженно посмотрела на него. Но ее гнев быстро растаял, когда она встретилась с ним взглядом.

- Я не могу уснуть, - пробормотал он.

Смутившись, Эйлин снова опустила глаза.

- Я нарву тебе цветов. Апельсиновый жасмин…

- Нет, - прервал он, устремив на нее мягкий, но настойчивый взгляд. - Останься со мной.