Онлайн чтение книги Нечестивый муж A Wicked Husband
1 - 76

Эйлин медленно моргнула, открывая и закрывая глаза, ее взгляд блуждал. Леон, похоже, ничуть не обеспокоенный ее рассеянностью, переключил свое внимание на Чезаре и продолжил говорить.

- В юности я был завистлив. Но когда я стал старше, я понял, что даже это бесполезно. Люди никогда не смогут по-настоящему подражать Богам, не так ли?

Улыбка Леона была теплой и гордой, отражая его восхищение своим братом-близнецом.

- Я горжусь тем, что Чезаре - мой брат.

Его прошептанные слова растворились в мелодии фортепиано. Эйлин, изо всех сил стараясь оторвать внимание от Леона, снова переключилась на Чезаре. Однако ее концентрация на исполнении пошатнулась, когда она уловила в Леоне что-то очень знакомое.

Его глаза были зеркальным отражением глаз ее покойной матери, которая поклонялась Чезаре, как будто он был Божеством. В Империи Чезаре также почитала как Бога Войны. Сама Эйлин всегда относилась к нему с почти божественным почтением.

Но, несмотря на это, Чезаре в конечном счете был всего лишь человеком, а не Богом.

Внезапная, необъяснимая дрожь пробежала по спине Эйлин. Когда она инстинктивно схватилась за платье, музыка резко остановилась. Чезаре перестал играть, не закончив пьесу, его напряженные красные глаза устремились на Эйлин.

Несмотря на то, что Эйлин сама заказала выступление, ее застали врасплох, и она вздрогнула, словно студентка, которая замечталась.

Не говоря ни слова, Чезаре закрыл крышку рояля и встал. Леон, хотя и аплодировал, но на его лице было явное разочарование.

- Почему ты не закончил?

Чезаре, стоявший теперь перед Леоном и Эйлин, ответил равнодушным тоном.

- У меня срочные дела.

Единственным оставшимся пунктом в его расписании было возвращение домой. Эйлин, понимая смысл слов Чезаре, предприняла сознательную попытку скрыть любые признаки дискомфорта - не покраснела и не вздрогнула.

Пока она боролась за то, чтобы сохранить самообладание, Чезаре наблюдал за ней с легкой улыбкой, прежде чем обратить внимание на Леона. Их глаза встретились, и Леон улыбнулся в ответ. Улыбка Чезаре стала шире, но по какой-то причине он молчал.

Братья разделили момент бессловесного общения. Их взгляды задержались, и как только намек на дискомфорт начал проявляться, губы Чезаре расплылись в более широкой улыбке.

- Брат, - сказал он, глядя в голубые глаза Леона, - в следующий раз ты будешь играть для меня.

***

Эйлин крепко сжимала конверт, когда садилась в машину. Всю дорогу от дворца Чезаре молчал, только держал ее за руку и слегка играл с пальцами.

Эйлин сидела тихо, не выпуская его руку. Затем, словно под влиянием внезапного порыва, она заговорила.

- Его Величество…

Хотя она начала говорить импульсивно, она колебалась и тщательно подбирала слова.

- Он очень гордится тобой.

Чезаре всегда это знал, так как бесчисленные поклонники почитали его как звезду. Однако Эйлин с трудом могла выразить, что восхищение Леона напомнило ей о преданности ее покойной матери. На самом деле Чезаре, будучи близнецом Леона, вероятно, понимал это лучше, чем она.

- Леон в особенности такой.

Чезаре, ответивший кратко, на мгновение взглянув на Эйлин, прежде чем обратить свое внимание на улицу.

- Ты можете увидеть апельсиновые деревья, — заметил он.

Действительно, вдалеке виднелся кирпичный дом и сад и апельсиновые деревья были хорошо видны. Эйлин прижалась лицом к окну машины, вглядываясь в деревья.

К счастью, она заметила незрелые апельсины, все еще висящие на ветках. Эйлин, которая тревожилась из-за возможной кражи или повреждения, почувствовала волну облегчения.

В конце концов, кто осмелится вторгнуться в резиденцию Великой Герцогини Эрже? Чезаре даже публично казнил воров апельсинов. Народ Империи знал, что с Герцогом Эрже шутки плохи. Хотя его и чествовали как героя, его репутация жестокого человека гарантировала, что никто не станет легкомысленно переходить ему дорогу - даже если это будут люди его собственной крови.

Эйлин отбросила эти мрачные мысли и сосредоточилась на более насущных проблемах.

- Что будем готовить на ужин?

Поскольку дома ничего не осталось, Эйлин беспокоилась о том, как обеспечить Чезаре едой. Она не могла позволить ему голодать.

Когда они вошли в дом, Эйлин была приятно удивлена, обнаружив теплый ужин, уже приготовленный на обеденном столе. Еда дымилась, как раз вовремя, к их приходу.

- Что мы будем делать сегодня без сэндвичей? - Чезаре игривым тоном поддразнил Эйлин, снимая форменную куртку и накидывая ее на ближайший стул. Его движения были плавными и естественными, словно он жил в кирпичном доме много лет, хотя и бывал там всего несколько раз.

Это был второй раз, когда они обедали вместе в кирпичном доме. Как всегда, Эйлин чувствовала глубокую теплоту от этих простых моментов, проведенных с ним. Она словно жила в мечтах о молодоженах, погружаясь в фантазии, о которых всегда грезила. Пытаясь оставаться на земле, Эйлин села напротив него и предложила.

- Если хочешь, я могу пойти и купить ингредиенты и приготовить что-нибудь для тебя…

К счастью, Чезаре только улыбнулся и не стал настаивать на том, чтобы она готовила. После трапезы Эйлин удивилась, когда Чезаре взялся за уборку.

Эйлин, все еще одетая в вечерний наряд и чувствуя себя неловко, отошла в сторону. Чезаре, умело убрал тарелки на кухню и навел порядок, оставив ее в неведении, как помочь. Ее громоздкое платье не позволяло предложить помощь.

Закончив уборку, Чезаре подошел к Эйлин. Закатав рукава рубашки и поправив свои слегка взъерошенные волосы, он спросил с ноткой беспокойства:

- Разве я не должен помочь?

Когда Эйлин слегка наклонила голову, Чезаре протянул руку и осторожно развязал одну из лент на ее платье. Ткань ослабла под его прикосновением.

Губы Эйлин дрогнули. Она уже подумывала переодеться и боролась с платьем, которое было трудно снять самостоятельно.

Она не могла заставить себя раздеться перед Чезаре. Несмотря на проведенную с ним ночь, она все еще стеснялась многих вещей. Колеблясь, она прошептала:

- Если бы ты мог просто развязать ленты на моей спине…

Чезаре осторожно повернул Эйлин и начал распутывать замысловатые ленты на ее спине. Его пальцы, привыкшие к деликатному прикосновению, необходимому для клавиш пианино, умело работали, чтобы развязать узлы. Когда стягивающая лента ослабла, Эйлин непроизвольно вздохнула с облегчением.

Затем она поняла, что с ослабленным корсетом ее грудь может теперь выглядеть более провокационно, чем предполагалось. Сжав плечи в смущении, она почувствовала теплое дыхание Чезаре на своей голой шее.

Дрожь пробежала по спине от ощущения его дыхания. В этот момент Чезаре инстинктивно обхватил ее руками, предлагая утешительные объятия.

- Ах…

Тихий звук вырвался у Эйлин, когда он обнял ее за талию и поцеловал в шею. Она закрыла глаза, наслаждаясь ощущением его нежных губ, скользящих по ее коже.

Ее тело, которое колебалось между жаром и прохладой в течение последних нескольких дней, в особенности этим утром, быстро согрелось снова, когда Чезаре оставил несколько легких поцелуев вдоль ее шеи. Покалывание в нижней части живота и пульсация в интимной зоне стали чем-то знакомым.

Эйлин схватила руки, обхватившие ее талию, и отвела плечи. Когда она тихо застонала, он лизнул ее открытую шею и прошептал:

- Эйлин.

Его глубокий голос был таким пленительным, что у нее затрепетал копчик. Эйлин повернула голову, чтобы посмотреть на него. Чезаре крепко обнял ее и повторил ее имя.

- Эйлин, Эйлин…

Повторение имени вызвало в ней странное беспокойство, возможно, потому, что его низкий голос, казалось, глубоко проникал в ее уши.

Большие руки Чезаре медленно ласкали тело Эйлин. Его пальцы скользнули под ослабленный корсет, сжимая мягкую плоть, и он тихо произнес.

- Однажды мне приснился сон.

Упоминание о сне было странным для него, поскольку обычно он избегал таких легкомысленных тем.

- В том сне я тоже был с тобой. В то время я думала, что это было чудесно…

Он помедлил, затем укусил Эйлин за шею, оставив отчетливый след, после чего продолжил.

- Но ничто не сравнится с реальностью.