Онлайн чтение книги Нечестивый муж A Wicked Husband
1 - 83

Это был такой очевидный вопрос. Эйлин принадлежала Чезаре. Пока он не отвергнет ее, она никогда не подумает покинуть его объятия.

Когда Эйлин медленно кивнула, сила покинула руку Чезаре. Нож для писем со звоном упал на пол.

И снова эти глаза - пустые и опустошенные, как разоренная пустошь, разбитая вдребезги, в которой ничего не осталось...

Чезаре коснулся шеи Эйлин своей окровавленной рукой, нежно обводя следы, которые он оставил на ее коже. Он медленно провел пальцами по синякам, прежде чем закрыть глаза на мгновение.

- Почему…

Его прерывистое дыхание выровнялось, когда он снова посмотрел в глаза Эйлин.

- Почему ты не сопротивлялась?

Его тихий вопрос повис в воздухе, когда Эйлин открыла рот, чтобы ответить.

- Должна быть… причина…

Она хотела сказать, что верит в то, что у него есть причина для всего, что она доверяет ему безгранично. Но ее голос, надломленный и хриплый, не мог сформировать слова. Чезаре остановил ее от дальнейшей речи.

- Обещай мне, Эйлин.

Его голос был полон отчаяния, как у человека, загнанного на край обрыва.

- Пообещай, что ты не умрешь ради меня.

Он уже просил о чем-то подобном, но Эйлин было трудно дать такое обещание. Но когда Чезаре уговорил ее дать ему слово, у нее не было выбора, кроме как согласиться.

В тот момент, когда она произнесла свое обещание, Чезаре притянул ее, крепко прижимая к себе. Эйлин почувствовала легкую дрожь. Сначала она подумала, что это дрожит ее собственное тело, но вскоре поняла, что это ощущение исходит от Чезаре.

Не задумываясь, Эйлин обняла его в ответ. Ее тело, едва цепляющееся за жизнь, кричало от изнеможения и боли.

Но она не могла не прижаться к нему. Чезаре молча привлек ее еще ближе.

Когда напряжение спало, ее зрение начало расплываться. Ее тело, израсходовав всю энергию до последней капли, дало сигнал о своем пределе. Борясь с сонливостью, которая ее тянула, Эйлин прошептала ему голосом таким тихим, что его едва было слышно.

Что с ней все в порядке. Что ничего не болит.

Ее голос, хриплый и слабый, изо всех сил пытался донести слова, но они, казалось, улетучивались, не достигая Чезаре. Последнее, что она увидела перед тем, как потерять сознание, были его глаза, все еще наполненные опустошением разрушенной пустоши.

***

Непрекращающийся шум дождя, барабанящего по окну, терзал уши Чезаре. Ливень не подавал никаких признаков затихания, стуча по стеклу, словно подчеркивая хаос внутри него. Чезаре с бесстрастным выражением лица наблюдал, как капли дождя падают по оконному стеклу, прежде чем перевести взгляд на Эйлин, которая лежала без сознания на кровати Великого Герцога.

Он привез ее обратно в поместье после того, как она потеряла сознание, опасаясь, что если она останется спать в этом кирпичном доме, он снова может сделать что-то невыразимое. После того, как он принес ее безвольное тело обратно, он осторожно вытер кровь с ее лица влажной тканью, переодел в чистую одежду и уложил отдыхать.

Чезаре стоял у окна, переводя взгляд с Эйлин на свою ладонь. Рука, которую он изуродовал ножом для писем, уже наполовину зажила. К завтрашнему дню рана исчезнет без следа.

Но, хотя раны быстро заживали, это не означало, что он был свободен от боли. Каждый раз, когда реальность казалась размытой, Чезаре снова причинял себе вред. Боль была одним из немногих способов, с помощью которых он мог напомнить себе, что этот мир, где существовала Эйлин, был реален.

Он долго смотрел на свою ладонь, горькая улыбка появилась на его губах. Чем больше он вспоминал момент, когда обхватил руками шею Эйлин, тем сильнее запутывался его разум, смешивая воспоминания о реальности и иллюзии в хаотичный беспорядок. Дождь снаружи, усиливаясь, только еще больше затуманивал его мысли.

Дождь шел в день, когда юная Эйлин спала в спальне Великого Герцога, в день, когда он чуть не убил ее в спальне кирпичного дома, и в тот день, когда он посетил таверну, где была выставлена ее отрубленная голова.

Его воспоминания, запутанные и искаженные, пришлось насильно переставлять местами. Он вспомнил то время, когда еще не повернул время вспять, когда он вернулся с войны победителем, но узнал о смерти Эйлин.

Когда он узнал, что Эйлин казнили путем обезглавливания, это показалось ему нереальным. Он словно попал в ловушку кошмара, цепляясь за тщетную надежду, что когда он проснется, Эйлин снова будет жива и будет дышать, как будто ничего не произошло.

Но в конце концов Чезаре осознал правду - это был не кошмар, а жестокая реальность.

В тот день, когда он посетил таверну, где была выставлена отрубленная голова Эйлин, шел проливной дождь. Ясное небо в одно мгновение превратилось в ливень. Чезаре, промокший до нитки, вошел в таверну. Его рыцари, одетые в штатское, следовали за ним, мокрые насквозь. Хозяин таверны выскочил, неся охапку сухих тряпок.

Чезаре взял полотенце у трактирщика, небрежно вытерся и осмотрел помещение. Самая большая таверна на улице Фиоре была переполнена, несмотря на отвратительную погоду. Пока он разглядывал шумных посетителей, трактирщик бросил на него несколько нервных взглядов.

Хотя он низко натянул капюшон своего плаща, его высокий рост выделял его среди толпы. Его рыцари, с их открытыми лицами, привлекали еще больше внимания.

Чезаре проигнорировал взгляды, вручил трактирщику монету, прежде чем его проводили к месту. Когда он и его свита вошли, посетители с любопытством посмотрели на них, но вскоре вернулись к своим оживленным разговорам.

Трактир, пропитанный запахом алкоголя и разврата, гудел от пьяных посетителей. Мужчины с горящими от похоти глазами были уже наполовину не в себе, погрузившись в пьяный угар.

Они бросали грубые шутки в сторону певицы, выступавшей в центре комнаты, и отвратительно смеялись. Певица, терпя домогательства, продолжала свою песню с каменным выражением лица.

«Как я могу не вернуться в тот день? Ты так ярко запечатлен в моей памяти. Ты все еще так ясен во мне…»

Чезаре всматривался в лица посетителей. До этого момента он намеревался лишь собрать необходимую информацию и поскорее покинуть таверну.

Но тут он услышал разговор об Эйлин.

Взгляд Чезаре резко остановился на одном из мужчин. Пьяница, не обращая внимания на сверлящие его багровые глаза, продолжал свое вульгарное представление, изображая непристойный жест рукой.

- Ах, я добрался до нее слишком поздно, так что она была вся испорчена, но, черт возьми, она все еще была хороша. Держу пари, что хозяин таверны заработал в тот день целое состояние. Они, должно быть, загребли все деньги со всего Фиоре - нет, со всей столицы!

Смех мужчин становился все громче, когда они добавляли свои собственные жестокие комментарии. Они описывали, как хозяин таверны с трудом удерживал глаза мертвой казненной женщины открытыми, и как они считали ее непривлекательной девкой, когда она была жива.

По их мнению, ни одна дворянка, независимо от ее статуса, не могла сравниться с очарованием этой казненной женщины. Они сетовали, что если бы ее тело не разложилось, они бы все еще наслаждались ее головой, выставленной напоказ как гротескный трофей. Даже сейчас ее история была постоянной темой для разговоров среди завсегдатаев.

Чезаре слушал каждое слово, впитывая их насмешки и жестокие издевательства. Чем больше он слушал, тем больше нарастала его ярость. Наконец, он разразился леденящим смехом.

Он смеялся некоторое время, звук был одновременно тревожным и угрожающим, прежде чем медленно отодвинуть стул и подняться на ноги. Не говоря ни слова, он направился к мужчинам, которые все еще наслаждались своими гнусными шутками о молодой осужденной женщине.

Мужчины вздрогнули, пораженные внезапным приближением высокой фигуры. Взгляд Чезаре скользнул по их столу и остановился на длинном разделочном ноже, лежащем там.

Без колебаний Чезаре взял нож.

Самый громкий из мужчин издал короткий, испуганный звук, поднеся руку к горлу. Это был его последний миг.

Нож снова выскользнул, и фонтан крови последовал за ним. Тело мужчины рухнуло назад, и таверна отозвалась громким стуком. Шумная таверна погрузилась в мертвую тишину.

В леденящей тишине рыцари Чезаре бросились в бой. Лотан, Диего и Сенон быстро перекрыли все выходы из таверны, отрезав всякую возможность побега. Тем временем Мишель выскочила на сцену, схватила единственную присутствующую женщину - певицу, и грубо оттолкнул ее в угол, чтобы уберечь от опасности.

Так началась бойня.

Это был первый день, когда его меч, некогда символ защиты Империи Траон, обратился против собственного народа.