Онлайн чтение книги Нечестивый муж A Wicked Husband
1 - 64

Эйлин всегда считала спорадические* проявления эмоций Чезаре загадочными. Интенсивность его чувств ошеломляла ее, а его слова и поступки часто казались чуждыми. Она хотела понять, что вызвало в нем такую перемену. 

(П.П. *Спорадический - (от греч. единичный, отдельный) появляющийся от случая к случаю.) 

Однако напрямую спросить Чезаре о причинах его трансформации было непростой задачей. В то время как Эйлин была напряжена и дрожала, Чезаре оставался расслабленным и спокойным. Он легонько пожал руку Эйлин, отчего та удивленно отпустила ее. Чезаре быстро схватил ее за запястье, не давая вырваться.

Запястье Эйлин было гораздо меньше его большой руки, что позволяло ему легко держать оба ее запястья одной рукой. Чезаре крепко держал ее запястье и говорил спокойно, как будто ничего не произошло.

- Разве тебя не шрам интересовал?

- Это мне тоже интересно.

 

Она сначала спросила об обручальном кольце, потому что ей показалось это правильным. В ее сознании было смутное чувство, что исчезновение шрама и обручальное кольцо как-то связаны.

Эйлин решительно посмотрела на Чезаре, намереваясь получить от него ответы. Однако ее решимость улетучилась, как только она встретилась с его алыми глазами.

Внезапно она почувствовала резкую боль: Чезаре слишком сильно сжимал ее запястье. Она тихо прошептала ему.

- Больно…

Несмотря на ее осторожную просьбу, Чезаре не сразу отпустил запястье. Он мгновение пристально посмотрел на нее, прежде чем медленно ослабить хватку. Затем он начал тереть красный след, оставшийся на запястье, его губы раздвинулись, чтобы заговорить.

- Я прочитал твой дневник, — прошептал он с озорной улыбкой, его глаза изогнулись, как полумесяцы.

- Это было очень мило, Эйлин.

Ее сердце сжалось при упоминании дневника. В нем хранились все ее обыденные мысли и чувства, включая все, что она испытывала к Чезаре, - и любовь, и обиду.

Дневник был ее эмоциональной отдушиной, местом, где она изливала свои чувства, а затем забывала о них. Она даже не могла вспомнить, что в нем написала. Мысль о том, что Чезаре все прочитал, вызывала у нее желание убежать, но она подавила этот порыв и попыталась думать спокойно. То, что утверждал Чезаре, казалось физически невозможным.

- Но… у тебя не было на это времени.

 

Эйлин осторожно указала на несоответствие, что только усилило улыбку Чезаре. В его глазах мелькнул темный, багровый оттенок. Заглянув в эти глубокие, напряженные глаза, Эйлин закусила губу.

 

«Опять эти глаза». 

 

Глаза, хранящие тяжелые и глубокие эмоции, которые она не могла постичь.

 

Чезаре не ответил на ее замечание. Вместо этого он поднес ее запястье, отмеченное его хваткой, к своим губам и запечатлел долгий поцелуй на красной отметине, прежде чем наконец заговорить.

 

- Шрам на моей руке…

 

Его ответ был расплывчатым и еще больше озадачил Эйлин.

 

- Это была цена, которую мне пришлось заплатить. Так же, как ты стали Великой Герцогиней, чтобы избежать казни, так и я должен был заплатить соответствующую цену.

 

Его слова не имели для нее смысла. На самом деле, они не должны были быть поняты ею. После его ответа Эйлин уверилась: Чезаре не хотел, чтобы она знала правду.

 

Воодушевление, которое она чувствовала несколько мгновений назад, рухнул на землю. Покрытая метафорической грязью, Эйлин подумала про себя.

 

«Пусть я и Великая Герцогиня, но я все еще человек, который только получает».

Скорее обременительный груз, а не помощь. Было совершенно понятно, что Чезаре не мог на нее положиться, но ее сердце все равно ныло. Казалось, будто кто-то разорвал ее сладкий сон острой иглой.

 

Суровая реальность ранила. Но Эйлин, не желая сдаваться, собрала остатки мужества.

 

- Я не понимаю, что ты имеешь в виду, — сказала она, осторожно посмотрев на Чезаре, - не мог бы ты объяснить подробнее?

 

Должно быть, она казалась отчаянно надеющейся, но Чезаре холодно отклонил ее просьбу.

 

- Не сейчас.

 

Хотя она и не хотела этого, но от того, что он ее отверг, сердце ныло сильнее, чем когда-либо. Казалось, будто Чезаре публично подтвердил ее бесполезность. Губы Эйлин безмолвно двигались некоторое время, прежде чем она тихо ответила.

 

- Хорошо…

 

Неохотно, не в силах больше смотреть ей в глаза, он опустил взгляд. Не заставляя ее поднять голову, Чезаре нежно обхватил щеку Эйлин рукой. Он просто тихо погладил ее по щеке и произнес.

 

- Когда я впервые встретил тебя, ты плакала. И ты плакала даже в конце.

 

На мгновение между ними повисла тишина.

- Если есть что-то, что может заставить тебя плакать, я хочу отсрочить это как можно дольше.

Эйлин ответила дрожащим голосом, ее нос слегка подергивался, когда она пыталась заговорить.

- Мне, мне даже сейчас хочется плакать…

- Немного поплакать — это нормально.

Вопрос о том, сколько плакать, тяжело повис в воздухе. Сдерживая рыдания, Эйлин сжала губы, но тут же получила поцелуй от Чезаре.

 

Его прикосновение было парадоксальным – нежная ласка с тонкой гранью контроля. Он держал их губы слегка приоткрытыми, не давая ей прикусить губу. Нежные облизывания исследовали гладкую поверхность ее зубов и чувствительную внутреннюю поверхность ее рта.

 

Возбуждение мелькнуло под кожей Эйлин, когда он нежно погладил ее, и когда он поймал ее убегающий язык в игривом перетягивании каната. Затем, проведя языком по скопившейся слюне, он отстранился.

 

Эйлин задыхалась, ее грудь заметно вздымалась. Чезаре, глядя на ее раскрасневшееся лицо, тихо произнес, с ноткой беспомощности в голосе.

 

- Эйлин, — пробормотал он, — похоже, я не могу не заставить тебя плакать, хотя бы немного.

 

***

 

Двенадцать. Эйлин было двенадцать, когда это случилось, Чезаре - девятнадцать. Известие о похищении ребенка обрушилось на него, как физический удар. Не обращая внимания на приказы, он поскакал прямиком во вражескую Империю. Это был вопиющий акт дезертирства, и Чезаре это знал.

 

Страх был далеким эхом. Его верные рыцари, всегда преданные, последовали за ним. Пять багровых отметин, символов его греха, были вытравлены на его спине.

 

Но страх не мог остановить его. Он должен был спасти ее.

 

- Какая дерзость! — прогремел голос Императора, пронизанный предательством. - Бросить мне вызов после стольких лет, после доверия, которое я оказал тебе!

 

Чезаре стоял на коленях, обнаженный по пояс, безмолвная статуя, впитывающая гнев Императора. Старик, грозный воин в юности, сохранил силу даже в свои сумеречные годы. Каждый удар кнута оставлял на спине Чезаре жгучую рану, на которой расцветала кровь.

 

Император воспринимал Чезаре почти как свое собственное отражение. Хотя они имели мало физического сходства, кроме большого роста и свирепого лица, он часто хвастался, что Чезаре во всем повторяет его. Всякий раз, когда Чезаре одерживал победу на поле боя, Император заявлял об этом как о своем собственном достижении.

 

Не в силах смириться с тем, что его любимый принц оставил свой долг ради ребенка, Император взял на себя ответственность за наказание плетью, стремясь перевоспитать своего любимого принца.

 

Несмотря на то, что Чезаре был весь в крови с головы до ног, он не издал ни единого звука. На мгновение прервав свой шквал ударов, Император протянул окровавленный хлыст и спросил:

- Она хотя бы стала твоей женщиной?

 

Чезаре сдержал горький смешок, а затем выдавил из себя ответ.

 

- Этому ребенку всего 12 лет.

 

При первом голосе, услышанном с начала порки, Император сухо усмехнулся. Он посмотрел на Чезаре и спросил несколько смягченным тоном:

 

- Хотя немного рановато, но она в том возрасте, когда скоро выйдет замуж. У нее были первые месячные?

 

Чезаре на мгновение замолчал. Сглотнув скопившуюся во рту кровь, он наконец ответил:

 

- …Насколько мне известно, нет.

 

- Так ли это? Ну, так куда мы ее определим для твоего сексуального образования?

 

Во время исполнения наказания Чезаре держал глаза опущенными, наконец, подняв их, когда все закончилось. Император презрительно ухмыльнулся.

 

Он подвел черту для Чезаре. Это означало: «Этот ребенок никогда не сможет стать твоим партнером по браку, поэтому, если ты питаешь какие-то чувства, пусть они будут только физическими».

 

- Я беспокоился только потому, что она дочь моей няни, — твердо заявил Чезаре, не дрогнув, встретив взгляд Императора. - Вы хорошо знаете, что я вырос без матери.

Для Чезаре, который терпел пренебрежение и жестокость со стороны своей родной матери, дочь его няни была единственным человеком, которого он когда-либо лелеял. Его тщательно выстроенный фасад снова защитил Эйлин от вреда. Император, быстро смягчившись, разразился презрительным смехом.

- Хорошо заботиться о подчиненных, которые тебе обязаны. Но, сын мой, ты также должен научиться управлять низшими чинами.

Глаза Императора пристально посмотрели на Чезаре, выражая серьезное предупреждение.

- Подобный инцидент не должен повториться. Ты понял?

Император узнал о существовании Эйлин. Осознав это Чезаре глубоко вдохнул запах крови и проглотил свою горечь. После паузы он медленно улыбнулся и ответил.

- Да, Ваше Величество.

В этот момент Чезаре решил покончить с жизнью Императора.